В связи с недавними новостями о том, что Китай, возможно, испытал гиперзвуковую ракету, способную совершить полный облет вокруг земного шара (что сам Китай отрицает), Соединенные Штаты ускорили работу над боевым аналогом. Программа стратегических систем ВМС (SSP) работает над обычной гиперзвуковой ракетой, которая будет использоваться для разработки гиперзвукового оружия быстрого удара (CPS) для ВМС США и гиперзвукового оружия большой дальности (LRHW) для армии США в целом.

Обычная гиперзвуковая ракета, запускаемая из мобильной пусковой установки, будет использовать двухступенчатую твердотопливную ракету Common Hypersonic Glide Body (CHGB) для разгона до скорости, превышающей 5 Махов. Затем планер отделяется и пикирует к своей цели, ускоряясь под действием силы притяжения. Планер конструирует и производит Dynetics, а ракету-носитель – крупнейший военный подрядчик США Lockheed Martin, которая также соберет ракету и пусковую установку.

Последний этап испытаний — это вторые по счету боевые стрельбы. Первые были проведены 27 мая и 25 августа 2021 года с участием первой и второй ступеней SRM. Информация, собранная в ходе испытаний, будет использована для разработки технологии до практического уровня для LRHW класса «земля-земля» для армии и ракеты CPS ВМФ для кораблей и подводных лодок, причем обе они имеют общую конструкцию.

Понятно, что времена дипломатического политеса уже давно ушли в прошлое и чиновники, не стесняясь, рубят смачно и наотмашь, но попробуем без эмоций разобраться, что, собственно, раздражает американцев в отношении нашей суверенной территории.

Калининградская область, которая, как известно, расположена на части земель германской Восточной Пруссии (другая большая часть принадлежит сегодня Польше; район Клайпеды (Мемеля) отошел к Литве еще по итогам Первой Мировой). Став в результате разгрома нацистской Германии самым западным форпостом СССР, область изначально оказалась в фокусе интереса военных. Этот интерес, особенно со стороны Балтийского флота, обусловливался не только географическим положением, но и тем, что Калининград является незамерзающим портом на Балтике). Помимо флота Советский Союз располагал в Калининградской области и значительными сухопутными силами – здесь была расквартирована 11-я Гвардейская армия, та самая, что штурмовала Кенигсберг в составе 3-го Белорусского фронта в апреле 1945-го.

Однако в 1990-е на волне эйфории от замирения с Западом и в виду тяжелейших финансовых проблем реформируемой России 11 Гвардейская армия была расформирована, и мощный боевой кулак, выдвинутый к Южной Балтике, изрядно потерял в весе. Тем временем военно-политическая ситуация ничуть не улучшалась, а, скорей, наоборот. Если при СССР Калининградская область имела сухопутную связь со страной и союзника по Варшавскому договору на юге, то теперь по суше российский эксклав окружили страны НАТО, причем такие, у которых с Россией существуют весьма натянутые отношения и руководство которых приветствует наращивание военных сил альянса у наших границ. По сути на повестку дня встал вопрос об усилении боевых возможностей российских сил в регионе. Но на практике происходило нечто прямо противоположное. Силы созданного в Калиниградской области Калининградского оборонительного (позже особого) района, фактически мини-округа, отданного под командование Балтийского флота, постоянно истощались.

Проведенная во второй половине 2000-х под лозунгом оптимизации армии «сердюковская» реформа привела к снижению в 2,5 раза численности личного состава. «На материк» были отправлены сотни единиц боевой техники. От былой мощи 11-й гвардейской армии не осталось даже названия. Не блестящим выглядело и положение самого флота. Все это происходило всего лишь через несколько лет после вступления в НАТО стран Балтии, замкнувших натовское кольцо вокруг эксклава.

Ну а «по ту сторону» никаким пацифизмом и не пахло. Барак Обама всячески поощрял милитаризацию региона со стороны Польши, и даже намеревался разместить в стране позиционный район противоракет, от чего, впрочем, позже отказался, вызвав недовольство польских «ястребов». В 2012 году поляки приняли на вооружение САУ «Краб», являющейся не чем иным, как локальным вариантом достаточно продвинутой британской 155-мм дальнобойной гаубицы AS-90. Производимую по лицензии орудийную  башню от AS-90 модификации Braveheart в Польше водружали сначала на шасси от модернизированного Т-72, а затем на корейскую гусеничную платформу от K9 Thunder. У установки впечатляющая дальнобойность – до 40 км при использовании боеприпаса с донным газогенератором.

Первая батарея «Крабов», состоявшая из восьми установок, отправилась, как легко догадаться, к российской границе — к Калининградской области. В 2015-м Литва приступила к закупке немецких PzH2000, которые иногда называют самыми лучшими самоходными гаубицами в мире – максимальная дальность их стрельбы также достигает 40 км.

Кризис на Украине был использован НАТО как предлог для дальнейшего насыщения оружием и боевой техникой окрестностей Калининградской области. Согласно договоренности между Россией и НАТО от 1997 г. в Восточной Европе альянс не может размещать иностранные (например, американские или британские) военные базы на постоянной основе. НАТО соблюдает этот принцип, заменяя его постоянным присутствием на основе ротации (permanent rotating presence).

Иными словами, в Польше и странах Балтии в любой момент времени находятся войска союзников по НАТО, особенно их число увеличивается во времена разнообразных учений. В частности, Польшу регулярно «навещают» бригадные боевые группы из состава американских бронетанковых дивизий. Каждая такая группа имеет под сотню танков и около полутора сотен БМП Bradley. В регионе также присутствуют на основе ротации британские, немецкие, чешские и другие подразделения.

Польша и Прибалтика насыщены объектами для размещения сил авиации, ПВО, ударных вертолетов, бронетехники и артиллерии. Особо стоит отметить стремление польского правительства (в нарушение прежних соглашений) создать на территории страны базу для постоянного дислоцирования полноценной американской бронетанковой дивизии. Положительного ответа Польша от американцев не получила, и крупные боевые контингенты будут по-прежнему размещаться на основе ротации, что весьма выгодно США, потому что позволяет поддерживать в «тонусе» военные логистические службы, которые в нужный момент должны обеспечить переброску войск из Западной Европы и Северной Америки на восточноевропейский ТВД.

Все это вынудило Россию приступить примерно с середины уходящего десятилетия к комплексу мер по восстановлению оборонного потенциала Калининградского эксклава. Первыми шагами стали организационные.

1 апреля 2016 года разрозненные подразделения сухопутных сил Калининградского особого района были собраны под единым командованием в составе 11 армейского корпуса береговых и сухопутных войск Балтфлота. Номер соединения очевидно намекает на преемственность с 11-й Гвардейской армией, полвека охранявшей рубежи советской Прибалтики. Интересно и само название – оно явно подчеркивает, что в задачи корпуса входит как содействие флоту (борьба с надводными и подводными кораблями противника, противодействие высадкам морских десантов) так и проведение чисто сухопутных операций на угрожаемых направлениях. Для прикрытия действий с воздуха в состав корпуса также входят средства ПВО. Изначально соединение включало в себя мотострелковый полк, мотострелковую бригаду с танковым батальоном, ракетную бригаду, артиллерийскую бригаду, зенитный ракетный полк и ряд других подразделений.

В дальнейшем как организационная структура корпуса, так и его оснащенность боевой техникой постоянно совершенствовались. Самым, пожалуй, громким событием стало поступление на вооружение 152-й гвардейской артиллерийской бригады оперативно-тактического ракетного комплекса «Искандер-М» на замену давно морально устаревшей советской тактической ракете «Точка-У». «Искандер-М» — это, как известно, пусковой комплекс для аэробаллистических управляемых ракет 9М723. Снаряд развивает гиперзвуковую скорость, отличается непредсказуемой траекторией и бьет на дальность с круговым вероятным отклонением от цели 1-30 метров. То есть, речь идет о высокоточном, почти неуязвимым для ПРО вероятного противника и покрывающим всю зону военных приготовлений НАТО в регионе при ничтожном подлетном времени. Ракета способна нести ядерную БЧ. Размещение комплексов «Искандер-М» на постоянной основе было подтверждено в 2018 г.

Входящие в состав корпуса отдельные береговые ракетные 25-ая и 27-ая бригады, развернутые из полков, получили на вооружение самые современные российские противокорабельные комплексы «Бал» и «Бастион», стреляющие соответственно дозвуковыми ракетами X-35Э (дальность – 130 км) и сверхзвуковыми «Ониксами» (дальность – более 300 км). Вкупе с недавно размещенными в регионе полками ЗРК дальнего действия С-400 все это ракетное вооружение позволяет эффективно поражать боевую технику и объекты военной инфраструктуры в трех средах и давать отпор противнику, находящемуся за сотни километров от территории эксклава.

Речь идет о создании своего рода защитной сферы, которая в западной терминологии именуется «ограничение доступа и маневра» (anti-access and area denial A2/D2), а в неформальном варианте Bubble («пузырь»). Размещение в области высокоточных ракетных комплексов вызвало весьма нервную реакцию как руководства сопредельных стран, так и НАТО. Но это не единственный повод, который заставляет западных политиков и экспертов высказываться в алармистском духе. Еще одна «страшилка» — эту развивающаяся цифровизация российской армии, освоение ею технологий так называемой сетецентрической войны. Поясним на примере артиллерии.

Входящая в 11-й корпус 244-ая артиллерийская бригада также прошла переоснащение. Прежде на вооружении соединения стояли советские крупнокалиберные буксируемые гаубицы «Гиацинт-Б» и РСЗО БМ-21 «Град» (наследник «Катюши» и советская классика – начало производства 1960 год). В ходе перевооружения корпуса прибалтийские артиллеристы получили самоходные гаубицы «Мста-С» и самоходные противотанковые ракетные комплексы «Хризантема-С». «Грады» были заменены на 300 мм РСЗО «Смерч», причем некоторые источники указывают на то, что в бригаду прибыла самая совершенная версия комплекса – РСЗО 9К515 «Торнадо-С», имеющая компьютеризованную систему управления огнем, которая работает на основе спутниковых данных ГЛОНАСС.

На сайте американской неправительственной исследовательской организации «Джеймстаунский фонд», специализирующейся на военно-политической ситуации в бывшем СССР, был опубликован материал Роджера Макдермотта «Москва наращивает огневую мощь в Калининграде». В ней автор высказывает обеспокоенность относительно перехода российских артиллерийских сил на так называемую разведывательно-огневую систему. В российской терминологии она определяется как «организационно, технически, информационно и функционально интегрированная совокупность сил и средств огневого поражения, оперативного, боевого и технического обеспечения, объединённая единым автоматизированным управлением, обеспечивающую вскрытие и поражение группировок и объектов противника» (начальник ракетных войск и артиллерии ВС РФ генерал-лейтенант Михаил Матвеевский).

Если сформулировать мысль Макдермотта сжато, можно заключить, что эксперта пугает превращение такого мощного и дальнобойного (до 120 км) оружия, как РСЗО «Смерч», еще и в высокоточное благодаря как возможностям самого комплекса, так и активному использования разведывательных данных, полученных в реальном времени от БПЛА, от носимого и включенного в сеть разведывательного комплекса «Стрелец» и других подобных источников. В контрбатарейной борьбе артиллеристам помогают локаторы «Зоопарк-М» и «Аистенок» — они позволяют засечь местоположение орудий противника по траектории снаряда и мгновенно нанести ответный удар.

Все это говорит о том, что высказывания политиков стран НАТО будут сохранять нервные интонации, и, конечно, эскалация вооружений в регионе будет продолжена как с одной, так и с другой сторон. Так что ждать скорого окончания балтийского «стэнд-офф» не приходится. Чтобы ситуация приблизилась к пацифистскому идеалу, к которому якобы стремится помощник Трампа, требуется кардинальное изменение геополитической обстановки и много-много доброй воли со всех заинтересованных сторон.

Тренировки зенитчиков Южного военного округа в Астраханской области на полигоне Капустин Яр завершились боевыми ракетными стрельбами из комплексов С-400. Зенитчики успешно поразили восемь низколетящих скоростных высокоманёвренных целей ракет-мишеней «Кабан», «Бекас» и «Армавир». В ходе подготовки к ведению огня военнослужащие совершили марши между противовоздушными боями подразделений на новые боевые позиции, провели тренировки по поиску, опознаванию и классификации высотных целей, а также отражению авиации условного врага.

Российская зенитная ракетная система большой и средней дальности С-400 «Триумф» предназначена для уничтожения аэродинамических и баллистических целей. Мобильные ракетные установки способны передвигаться по бездорожью. Время развёртывания из походного положения составляет пять минут. В настоящее время на вооружении России стоит 16 полков С-400.

Компания Boeing совместно с Агентством противоракетной обороны США (MDA) завершила успешную демонстрацию новой усовершенствованной системы перехватчиков для наземной системы защиты средней зоны действия (GMD), которая позволяет раньше уничтожать межконтинентальные баллистические ракеты в космосе.

Задача противоракетной системы описывается как «попадание пули в пулю». В некотором смысле это уместная аналогия, потому что система GMD уничтожает свою цель, попадая модулем EKV в приближающуюся баллистическую ракету на гиперзвуковой скорости – для завершения задачи, по сути, не требуется никаких взрывчатых веществ.

Однако на практике задача GMD гораздо сложнее. Используя сеть наземных радаров, радаров раннего предупреждения и наземных и морских радаров X-диапазона, система должна обнаруживать, отслеживать и рассчитывать оптимальную траекторию для перехвата вражеской ракеты в космосе с наибольшими шансами на успех, и только после направить перехватчик к цели.

Задача осложняется тем, что противник вряд ли будет сотрудничать, начав атаку красивым и предсказуемым образом. В результате GMD должна иметь большую степень гибкости, когда одна ракета способна поражать широкий спектр целей.

В настоящее время Соединенные Штаты имеют на вооружении 44 ракеты-перехватчика, базирующиеся в Форт-Грили, Аляска, и на базе космических сил Ванденберг, Калифорния, а еще 64 уже заказаны. Они не предназначены для защиты от чего-то вроде массированного ядерного удара со стороны сверхдержав. Вместо этого их основная задача — защитить США от случайных запусков или редких, но прицельных атак со стороны возможных противников, таких как Северная Корея.

Система GMD рассчитана на 56-процентную вероятность поражения ракеты одним выстрелом и 97-процентную вероятность успеха залпом из четырех перехватчиков. Поскольку перехватчики представляют собой стандартную трехступенчатую конструкцию, Boeing работает с Министерством обороны США, чтобы сделать ракеты более гибкими, чтобы они могли перехватить надвигающуюся угрозу раньше в сроки запуска.

Используя обновления программного обеспечения для моделирования цифровых систем, операторы перехватчиков теперь могут как выбрать в реальном времени обычный трехступенчатый запуск, так и запрограммировать ракету, чтобы она действовала как двухступенчатый ускоритель. Это не просто вопрос отказа от стрельбы на третьей ступени, но также вопрос изменения профиля полета и определения того, когда следует освободить машину поражения.

«Система GMD надежна и готова к использованию для защиты нации», — уверяет Дебби Барнетт, вице-президент и директор программы Boeing GMD. «Более 20 лет компания Boeing руководила разработкой, интеграцией и обслуживанием этой системы. Мы гордимся тем, что продолжаем эти усилия, чтобы развернутая система GMD обеспечивала непрерывную защиту Соединенных Штатов на долгие годы».

В том самом сентябре 1944-го ОКБ завода № 51 (он располагается в Москве, неподалеку от станции метро «Динамо») возглавил Владимир Челомей. К своим 30 годам он успел стать признанным специалистом в области теории колебаний, в частности колебаний в авиационных двигателях. Кроме теоретических работ, за плечами Челомея был и опыт практического конструирования. Еще в 1942 году, заведуя отделом в Центральном институте авиационного моторостроения, он разработал, построил и испытал пульсирующий воздушно-реактивный двигатель (ПуВРД). Двигателем такого же типа была оснащена немецкая V-1, а потому неудивительно, что возглавить работы по созданию советского самолета-снаряда, в частности на основе трофейных технологий, было предложено именно Челомею.

Военная обстановка требовала от конструкторов ОКБ работать в высочайшем темпе и в предельно сжатые сроки. Так, начав 27 сентября 1944 года выпуск чертежей отсеков планера, крыльев, двигательной установки и других узлов будущей ракеты, уже 16 октября ОКБ передало всю чертежную документацию заводам-изготовителям. Челомей присвоил самолету-снаряду название 10Х. Буква «икс» в индексе должна была подчеркивать необычность и секретность проекта.

Наступил новый, 1945 год. К февралю советские войска пересекли границу Германии и заняли плацдармы на западном берегу Одера, а в это же время среди песчаных барханов в окрестностях узбекского города Джизак началась подготовка к испытанию первой советской крылатой ракеты. Сейчас уже почти невозможно установить, почему пуски 10Х было решено проводить именно в Средней Азии. То было время проб и ошибок: подобные испытания проводились впервые, и, разумеется, специально оборудованных полигонов для них попросту не существовало.

20 марта 1945 года в небо над пустыней поднялся бомбардировщик Пе-8 и произвел первый пуск «изделия 10». Испытания шли до середины лета. Всего самолеты Пе-8 и ЁР-2 «отстреляли» под Джизаком 70 самолетов-снарядов. В 1948 году 10Х была рекомендована для принятия на вооружение ВВС.

Если взглянуть на фотографии V-1 и 10Х, можно легко заметить, что эти аппараты, по крайней мере внешне, мало чем отличаются друг от друга. И это не удивительно. Конструкция советского самолета-снаряда во многом повторяла V-1, и тактико-технические характеристики двух ракет практически идентичны. Но на этом ОКБ завода № 51 не остановилось: за 10Х последовали новые разработки, которые по техническим параметрам уже значительно превосходили немецкую основу.

Одно оставалось неизменным — пульсирующий воздушно-реактивный двигатель. Владимир Челомей свято верил в перспективы именно этой конструкции. Будучи преподавателем МВТУ, он выступил в качестве научного руководителя целой группы выпускников, защищавших дипломы именно по ПуВРД. Студенты разрабатывали и сам снаряд, и двигатель, и теорию двигателя. Позже эти выпускники получили распределение на завод № 51, где работали в одной команде со своим учителем.

Однако оптимизм относительно ПуВРД разделяли далеко не все. На защите дипломов по ПуВРД в стенах «бауманки» другой известный конструктор — Михаил Бондарюк, бывший председателем государственной экзаменационной комиссии, — вступил в полемику с Челомеем: «Ну хорошо, у тебя замечательные ребята, они сделали интересные проекты, но почему все они взяли в качестве двигателя для своих аппаратов пульсирующий двигатель? Сегодня известны все преимущества прямоточных ВРД, которые способны работать на больших Махах, в результате ракета приобретает сверхзвуковые скорости, в то время как пульсирующий двигатель у тебя, Владимир Николаевич, только на дозвуке работает. Он же не может работать как сверхзвуковой! Ведь в лучшем случае он будет работать на сверхзвуковом режиме как самый плохой прямоточный двигатель!»

Челомей среагировал нервно, ведь под сомнение ставились вся его работа и авторитет преподавателя. Он выбежал на сцену актового зала и принялся чертить на доске график, который демонстрировал, что при околозвуковых и сверхзвуковых скоростях тяга ПуВРД должна резко увеличиться. На вопрос Бондарюка об источнике такой уверенности Челомей лишь резко бросил в ответ: «Так будет!»

Это были не просто слова. Челомею и возглавляемому им ОКБ действительно удалось значительно улучшить технические характеристики ПуВРД. Усовершенствования вносились в конструкцию воздухозаборника, клапанной решетки, выхлопного сопла, менялось также соотношение размеров отдельных узлов. Если снаряд 10Х имел дальность 230 км при максимальной скорости 620 км/ч и массе боевой части 500 кг, то двухдвигательная ракета авиационного базирования 16Х хоть и летала на 200 км, но зато обладала максимальной скоростью 900 км/ч и несла заряд весом 900 кг. Пытались найти и новые применения для ПуВРД. Считалось, например, что такой двигатель поможет и авиации выйти на сверхзвуковые скорости.

В 1947 году на воздушном параде в Тушино над зрителями пронеслась девятка истребителей Ла-11 с невообразимо грохотавшими ПуВРД, которые использовались в качестве ускорителя.

И все-таки ПуВРД и крылатые ракеты, которые вели свою родословную от V-1, оказались тупиком. Предположение Челомея о том, что ПуВРД может быть эффективным на сверхзвуковых скоростях, не оправдалось, а первые советские самолеты-снаряды все же отличались тихоходностью и невысокой точностью попадания. Время и нужды обороны страны требовали новых решений, но на пути дальнейших конструкторских изысканий встали административные преграды. В марте 1953 года ОКБ завода № 51 было расформировано, а территорию предприятия отдали в ведение другого главного конструктора — А.И. Микояна.

Начало 1950-х, разгар «холодной войны». Уже создано советское ядерное оружие, но нет ни баллистических межконтинентальных ракет, ни стратегической авиации, чтобы с их помощью при необходимости нанести атомный удар по территории США. Нет всего этого и у Америки, зато у нее имеются союзники в непосредственной близости от советских границ. В странах НАТО размещаются аэродромы бомбардировочной авиации, а в 1954 году в Западной Европе появляются тактические ракеты с ядерными боеголовками. В качестве одной из возможностей адекватного ответа советским руководством рассматривается подводный океанский флот. Субмарина может скрытно подобраться к неприятельскому берегу, всплыть, а дальше... Дальше нужна ракета. Однако первые советские самолеты-снаряды были сконструированы для стрельбы с самолетов и наземных катапульт, установленных на танковом шасси. Пуск крылатой ракеты с подводной лодки (даже в надводном положении — о подводных стартах тогда не было и речи!) представлял собой отдельную техническую проблему. Как сделать ракету достаточно компактной, чтобы взять на борт подводного ракетоносца максимальный боезапас? Как добиться ее правильного старта и точного наведения при запуске с качающегося на волнах основания?

Летом 1955 года разработать проект самолета-снаряда, стартующего с подводной лодки, было поручено знаменитому советскому конструктору гидросамолетов Г. М. Бериеву и его ОКБ завода № 49, который базировался в Таганроге. Сроки были поставлены, как водится, сжатые, и уже в 1956 году на Государственном центральном полигоне Капустин Яр начались испытания проекта П-10. Пуски проводились со стенда, имитировавшего качку подводной лодки по тангажу и крену.

Одну из самых больших проблем для конструкторов представляли крылья самолета-снаряда. Понятное дело, что крылья ракеты должны быть складными, иначе снаряд будет занимать на подводной лодке непозволительно много места. Согласно проекту ракета П-10 размещалась в трубчатом контейнере позади рубки подводной лодки. Контейнер имел заднюю открывающуюся стенку и переднюю — глухую. Перед стартом задняя стенка открывалась, тележка с ракетой выкатывалась на расположенную позади пусковую установку и закреплялась на ней. Затем пусковая установка поднималась на 20 градусов. После этого раскладывались крылья и включался маршевый турбореактивный двигатель. Наконец, по команде запускались стартовые пороховые ускорители и самолет-снаряд отправлялся в полет.

Нетрудно заметить, что, не будь у ракеты крыльев, этап с выкатыванием можно было бы миновать и вести стрельбу прямо из контейнера. Это упростило бы весь механизм, понизив вероятность отказа, но главное — позволило бы значительно сократить время, необходимое для выстрела. Не стоит забывать, что стрельба должна была вестись из надводного положения, и даже лишние секунды пребывания субмарины на поверхности повышали вероятность ее уничтожения противником.

Тем не менее стендовые и летные испытания П-10 на полигоне прошли по плану и дали нужный результат. Осталось провести пуски с подводной лодки, чтобы окончательно убедиться в работоспособности нового оружия. Впрочем, в успехе ОКБ Бериева мало кто сомневался.

Летом 1957 года дизельная подводная лодка проект 611 была переоборудована под размещение П-10, а осенью в Белом море начались испытания. Однако в октябре рядом с субмариной проекта 611 пришвартовалась другая подводная лодка. На ней, как и на «соседке», был установлен трубчатый контейнер, только меньшего размера. То, что находилось внутри этого контейнера, фактически означало приговор проекту П-10.

Крылатая ракета П-5 стала первым детищем нового конструкторского бюро во главе с В.Н. Челомеем. Еще до ликвидации ОКБ завода № 51 конструктор предложил правительству проект оснащения подводных лодок самолетами-снарядами 10Х. Предложение было встречено с интересом, и Челомей в сотрудничестве с конструктором подводных лодок П.П. Пустынцевым (ЦКБ-18, ныне — ЦКБ «Рубин») приступил к реализации темы «Волна». В 1953 году, когда ОКБ завода № 51 ликвидировали, пришлось прервать и этот проект.

Однако после смерти Сталина Владимир Челомей приложил все свое влияние и энергию для продолжения работ в области ракетного вооружения для подводного флота. 9 июня 1954 года вышел приказ Минавиапрома о создании Специальной конструкторской группы (СКГ-10), которая временно разместилась на заводе № 500 в Тушино. Возглавил группу, разумеется, сам Челомей. Год спустя СКГ-10 была преобразована в ОКБ-52 и получила территорию и здания Реутовского механического завода. Так началась история легендарного ракетно-космического предприятия, ныне ОАО «Военно-промышленная корпорация ‘НПО машиностроения».

Облик новой крылатой ракеты (именно в середине 1950-х это название вытеснило термин «самолет-снаряд») сформировался в середине 1955 года, и уже в августе совместным постановлением ЦК КПСС и СМ СССР было принято решение о разработке ракеты с индексом П-5.

Впервые коллективы, работавшие над П-10 и П-5, встретились друг с другом на стендовых испытаниях на полигоне Капустин Яр в 1956 году (при этом, разумеется, многие конструкторы из конкурирующих «фирм» были давно знакомы друг с другом по предыдущей совместной работе). Следующее рандеву состоялось год спустя на Белом море. По срокам испытаний П-5 отставала от П-10. Экспедиция КБ Бериева уже вовсю проводила летные испытания, а первый пуск ракеты П-5 с подводной лодки был выполнен только 22 ноября. К месту старта субмарина шла в сопровождении ледокольных буксиров, так как на поверхности моря уже появились плавучие льды.

Но небольшое отставание ничего не решало: ракета П-5 опережала своего конкурента по конструкции. Дело в том, что ракетой П-5 можно было стрелять прямо из контейнера.

Еще в 1954 году Челомей, находясь в одной из командировок, подошел к окну гостиничного номера и легким толчком раздвинул оконные створки. Это движение стало для конструктора настоящим «ньютоновым яблоком». Да-да, именно так, легко, прямо в полете, а не на пусковой установке, должны раскрываться крылья ракеты! Идея старта со сложенными крыльями и их последующего раскрытия в воздухе была положена в основу проекта П-5.

Концепция Челомея тут же встретила огонь критики как со стороны ученых и конструкторов, так и со стороны партийно-государственных органов. Не кто иной, как Г. М. Бериев отправил в ЦК КПСС доклад, в котором однозначно назвал челомеевские идеи «техническим авантюризмом». Что ж, с критикой своих идей Челомею пришлось столкнуться не впервые, и, как мы помним, порой критика была справедливой. Ведь правы были те, кто считал тупиком ПуВРД, и конструктор вынужден был с этим согласиться: в проекте П-5 в качестве маршевого двигателя предусматривался ТРД. А вдруг Челомей снова оказался в плену несбыточных надежд? Нельзя сказать, что сомнения по этому поводу терзали только недругов будущего академика. В успешном исходе проекта не были уверены и сами сотрудники ОКБ-52.

В самом деле, ракете предстоит стартовать с качающегося основания. При этом в первую секунду полета она не будет иметь никакого управления, ведь стартовые ПРД не оснащены поворотными соплами. Использовать аэродинамическую устойчивость тоже нет возможности — она только ухудшается раскрытием крыла с неизбежной при этом асимметрией обтекания ракеты потоком воздуха. Со всеми этими начальными условиями должен был справиться автопилот аналоговой схемы, ибо в те времена быстродействующих и тем более компактных бортовых ЭВМ просто не было в природе.

Но Челомей был уверен: ракета полетит. И тут он оказался на 100% прав. П-5 коренным образом отличалась от всех ракет того времени. Она имела совершенно новое качество, каким не обладала ни одна крылатая ракета в мире. Контейнер с ракетой находился на подлодке в горизонтальном положении (вне прочного корпуса), а перед стартом поднимался на угол возвышения 15 градусов. Запуски маршевого ТРД проводились прямо в контейнере, а раскрытие крыла — после выхода ракеты из него. Это позволило увеличить боезапас ракет вдвое против П-10. В варианте П-10 требовались две длины ракеты для одной пусковой установки (длина контейнера с ракетой в походном положении плюс длина ракеты, выкаченной на пусковую установку), а для П-5 — одна длина. У ракеты П-5 резко сокращалось время на производство запуска, а значит, и время нахождения лодки в надводном положении. В наши дни раскрытие крыла после старта применяется практически во всех ракетах такого класса, но тогда, полвека назад, лишь обвиненный в «техническом авантюризме» Челомей и несколько поддержавших его конструкторов, например С.А. Лавочкин, смогли заглянуть в будущее и увидеть верное решение.

Испытания продолжались еще два года, а в апреле-мае 1960-го на Тихоокеанском флоте была проведена сдача первой серийной подлодки проекта 659, вооруженной крылатыми ракетами П-5. Позже была разработана и модификация П-5Д с повышенной точностью попадания за счет применения доплеровской системы навигации для измерения скорости сноса. На основе этой модификации был создан мобильный комплекс ФКР-2 наземного базирования.

Все крылатые ракеты, созданные под руководством Челомея до проекта П-5 включительно, предназначались для преодоления ПВО противника и поражения наземных целей. Однако с появлением стратегической авиации и МБР у крылатых ракет появилась гораздо более актуальная задача.

Советское руководство изрядно беспокоило нарастающее присутствие ВМФ США практически на всех возможных театрах военных действий (ТВД). Особую тревогу вызывали авианосные группировки. А вместе с тем советский флот значительно уступал НАТО в количестве и качестве боевых кораблей. И вот еще в 1956 году Челомей предложил создать новое поколение крылатых ракет, способных поражать точечные цели противника, в том числе и движущиеся надводные корабли (крейсеры, авианосцы, эсминцы). Это могло стать «асимметричным» ответом вероятному противнику и дать паритет на морских театрах военных действий при значительно меньших затратах на вооружение. В итоге ОКБ-52 разработало противокорабельную ракету П-6, ставшую родоначальницей целого семейства вооружений, созданных в челомеевской «фирме» для советского и российского ВМФ.

Телеуправляемая ракета П-6 стартовала с подводной лодки, находящейся в надводном положении. Ее полет состоял из двух этапов. После старта ракета поднималась на высоту 7000 м, что позволяло ее оборудованию «заглядывать» за радиогоризонт, не теряя связи с оператором на подводной лодке. Оператор в свою очередь мог с помощью установленной в головке самонаведения радиотрансляционной аппаратуры заниматься поиском цели. Как только нужная цель была обнаружена, происходило наведение. После этого подводная лодка могла начинать погружение, а для ракеты наступала вторая стадия полета. Она снижалась до 100 м и летела горизонтально. При этом головка самонаведения сопровождала цель до момента ее поражения.

В июле 1962 года на Тихоокеанском флоте в присутствии Н.С. Хрущева были проведены пуски П-6 и других созданных к тому времени в советских КБ морских ракет. Сергей Хрущев, сын главы государства, долгое время проработавший в ОКБ-52, вспоминает об этом событии в своей книге «Никита Хрущев: кризисы и ракеты»: «...Наступила очередь крылатых ракет. Сначала с подводной лодки, державшейся неподалеку от крейсера, стартовали две П-5. За П-5 последовали новинки. На полном ходу флагманский крейсер ‘Адмирал Ушаков' стал обходить его младший собрат, эскадренный миноносец ‘Грозный'. На носу и на корме вместо традиционных пушек возвышались грандиозные четырехтрубные сооружения... ‘Грозный' представлял серию новых ударных кораблей, на которых традиционную артиллерию главного калибра заменяли челомеевские крылатые ракеты, способные поражать корабли противника на немыслимой раньше дальности... Через несколько секунд ракета унеслась за горизонт. Потянулись минуты томительного ожидания... Наконец торжественный голос диктора разнес по палубе: ‘Цель поражена'. Челомей облегченно вздохнул. Ракета летала уже второй год, попадала устойчиво, но в присутствии начальства так часты ‘визит-эффекты'...»

Развитием противокорабельной темы стала телеуправляемая ракета П-35, поступившая на вооружение в 1963 году и применявшаяся для стрельбы как с надводных кораблей, так и из шахтных и с мобильных пусковых установок наземного базирования (комплекс береговой охраны «Редут»).

Крылатые ракеты морского базирования постоянно совершенствовались. Повышались их дальность и точность, существенно улучшались средства наведения. Но одна вожделенная цель все же пока не была достигнута. Ни в Советском Союзе, ни где-либо еще в мире крылатые ракеты не умели стартовать с подводной лодки, находящейся под водой. А ведь это могло бы значительно повысить вероятность выживания подлодки и улучшить ее тактические характеристики за счет внезапности и скрытности атаки.

Разработка крылатой ракеты с подводным стартом началась в ОКБ-52 еще на заре 1960-х годов. Несложно представить себе, что на своем пути конструкторы встретили не меньше трудностей, чем при проектировании ракеты с раскрывающимися после старта крыльями. Дело в том, что во время подводного старта возмущения в системе стабилизации ракеты, накопленные на подводном участке, а также при переходе ракеты из водной среды в воздушную, добавляются ко всем другим возмущениям, обычно присутствующим при ее движении. А справиться с такими возмущениями очень непросто. Пришлось в ОКБ-52 организовать специальную лабораторию с гидробассейном и моделью подводной лодки. Затем в Черном море разместили специальный погружаемый стенд, с которого велись испытания натурных ракет, и лишь после этого ракету поставили на подводную лодку.

Первая в мире крылатая ракета с подводным стартом «Аметист» была принята на вооружение подводных лодок ВМФ в 1968 году. За ней последовали и другие разработки ОКБ-52 (ЦКБ «Машиностроение», НПО Машиностроения) — «Малахит», «Базальт», «Гранит», «Яхонт», каждая из которых воплощала в себе новейшие технические решения и давала в руки вооруженных сил нашего государства все более и более совершенные средства борьбы с морскими целями, в том числе авианосными группировками, радиус действия ПВО которых составляет до 500 км. Однако первые революционные шаги на пути создания советских крылатых ракет были сделаны почти полвека назад, в эпоху бурного развития ракетно-космической техники.