Легенда и другие неожиданные последствия завещания

ПОЧЕМУ РОССИЙСКИХ легенд было две, и чем они различались

Петр I оставил после себя потаенную историю, основанную на легендах, мифах и преданиях, хотя и существовала официальная версия. Хотя не он один из царей фигурировал в петербургском фольклоре, так как легеда восходит еще к Алексею Михайловичу. В то время в Москве проживал отец астрологии Симеон Полоцкий. 28 августа 1671 года Симеон заметил, что недалеко от Марса бурно переживает свое детство неизвестная доселе звезда, разгоравшаяся все ярче и ярче. Закончив отдыхать, звездочет отправился к царю, поздравить его с начавшейся в эту ночь беременностью сыном царицы Натальи Кирилловны. 

В те времена предсказания, основанные на наблюдениях звезд, считались весьма серьезными, и Алексей Михайлович не усомнился в пророчестве. Особенно спустя 9 месяцев, 28 мая 1872 года, когда Симеон явился во дворец, царица уже мучилась в родах. Но Симеон сказал, что царица будет мучиться еще и после, назвав срок двое суток. Между тем роженица, потеряв все силы, причастилась даже Святых Тайн. Но и тогда Симеон Полоцкий утверждал, что царица не умрет, хотя в это не верили даже доктора (этим он утешил царя) и через 5 часов родит малыша. 

Как свидетельствовал инок Столыпин, через 4 часа Симеон бросился на колени и начал горячо молиться, чтобы царица страдала еще не менее часа, не разрешаясь от бремени. Общинное окружение вскричало "о чем ты молишь", поднялся несусветный шум и гам. А царица из забытья все никак не выходила. Симеон отыскал среди толпы государя и проговорил, что если царица родит сейчас, то не доживет и до пятидесяти лет, а если через час, то проживет 70. 

Увы, именно в этот момент родился царевич. Окрестили его Петром, именем, как говорится в том же предании, определенным Симеоном Полоцким. Как известно, Петр, приехав домой в страшных мучениях, умер в январе 1725 года, не дожив несколько месяцев до 53 лет. 

Бесконечная череда слухов, сплетен и пересудов сваливалась на Петра особенно сильно почему-то каждой осенью, но он их старался не замечать. А в середине 1710-х годов жесткими ударами его покарала судьба. Он получил 16 докладов об измене ему его сына царевича Алексея. После разоблачения тот, боясь отцовского гнева, бежал за границу. 

Очень хитрыми способами его удалось возвратить в Петербург, где сразу заточили в Петропавловскую крепость. 26 июня 1718 года Алексей, которого так страшно пытали при длительных допросах, умер. В официальной версии так оглашено. Однако в одной легенде говорится, что его тихо придушили подушкой по указанию отца. 

Пушкину понятно было другое, что он и изложил 100 лет спустя после вышеизложенных событий. Особенностью этой легенды было то, что согласно ей денщику Петра Веделю повелели заказать у аптекаря Бера яд. Но аптекарь, чтобы яд не попал по назначению, разбил склянку об пол. Это убийство взял на себя денщик, который вонзил в сердце царевича тесак (об этом и написал Пушкин). 

Между тем местное пребывание великого императора на грешной земле подходило к концу. Объезжая многие пределы, неумеренно употребляя спиртные напитки, Петр еще в 1714 году считался медиками неизлечимым. В окружении с ужасом вспоминали страшное пророчество Симеона Полоцкого. Вскоре Петр должен был умереть. Поначалу он часто болел. Только монархические родственники умели справляться с периодически проявлявшимися у него припадками буйства. Осенью 1724 года во Петр увидел корабль, который был разделен с берегом "стеною бури", и бросился спасать моряков. Для него был дорог всякий матрос, поэтому, в конце концов, все они оказались в безопасности. А чтобы был спасен каждый матрос, пришлось пребывать в холодной воде долгое время, в результате чего он простудился.

Умер Петр 28 января 1725 года рано утром, много страдая, на руках Екатерины. Сельское предание извещает, что перед самой смертью Петр потребовал аспидную доску, на которой начертал слабой рукой два слова. Сделавшись полноправным хозяином огромной и богатейшей русской земли, он хотел, согласно этим словам, все отдать. В руке не осталось сил написать дальше. Уже престарелый Столыпин начал теперь причащать его. Рука сжимала перо и, быть может, она имела еще достаточно сил. Может быть, всесильный и могущественный монарх понял, что не появился при его жизни в плеве тот человек, которому он мог бы с легким сердцем передать Россию.  

Иван Баландин