Ветер мысли, мысль истории

Тот, кому попадёт в руки эта небольшая по объёму книга, наверняка ощутит трепет библиофила от удачного пополнения своей коллекции. «Ритмы блуждающих полей» – поэтический сборничек, проиллюстрированный восхитительными фотографиями Миры Артус. Кстати, она же автор вступления и послесловия под заголовком, давшим название и всей книге, на страницах которой – стихотворения Рыгора Бородулина, Вениамина Айзенштадта (Блаженного), Николая Полотнянко, некоего N (кто спрятался и спрятался ли под этим именем, пожалуй, большого значения не имеет, гораздо важнее его стихотворение – «Отклик спустя»), Александра Испольнова, Глеба Артханова.

«Поэт – тот, кто откуда-то знает, какое число выпадает в рулетке, – читаем мы в предисловии. – Не думает, как математик, не вычисляет, как специалист по теории игр, а знает, знает телом, наверняка. Но владелицы казино спят спокойно, для них поэты не представляют угрозы, их не надо вносить в чёрные списки, поэты по казино ходят мало, им жалко растрачивать всплески вдохновения и мускулы настроек с линиями мира на зелёном сукне игрального стола. Просто поэт играет в свою игру, игру в бессмертие. Если сильно повезёт, то ему достанется награда, а победитель заберёт всё.

Женщина, вдохновившая поэта, сопричастная посвящённым ей строкам, и есть победитель. Победитель в метафизическом игровом доме Кроноса».

Из личной переписки Рыгора Бородулина (перевод с белорусского):

А ливень так и не обрушился,

Подался вдаль, во мрак завёрнутый,

И невзаправдашней, игрушечной

Сияла радуга за городом.

Она повисла аркой выгнутой,

Приблизиться мешали крыши,

Там на почти что летних выгонах

Свиданье наше часто дышит.

И поступь та, твоя, поспешная,

Теперь троллейбусу досталась,

Уже и радуга усмешкою

Твоею смущённою казалась.

(1980)

Так ли важно, кому адресованы эти строки?.. По обложке книги, изданной тиражом в 20 (всего лишь!) экземпляров, этого не угадать. Пусть сыщики-библиофилы покрутятся век-другой. Пусть литературоведы-аналитики поразмыслят. И вдруг ответ придёт раньше… Что в общем-то тоже не так важно. В центре книги, которую, конечно же, замыслила (или кто-то ей подсказал?) Женщина-Адрес, – Та, к которой шли со своими стихами поэты…

Вновь строки Рыгора Бородулина:

Снег нежный, словно лепестки,

Коснуться пламенной щеки,

Чтоб не потечь,

Боится, чистый.

Он так летает потому,

Что захотелось так ему

Вновь подчеркнуть

Твой взгляд лучистый.

Год – 1980-й. Тоже из личной переписки. Всего – семь бородулинских стихотворений. Рядом, на правой стороне разворотов, – фотографии Миры Артус. Где много неба и света, где море и горы. Фотографии, которые прочитываются словно стихотворения, которые выглядят открытками с приветом из разных времён, из разных мест и стран.

«Улетишь ли ты птицей в чужие края, / Занесёт ли на полюс тоска, / Я скажу: – Всё равно эта птица моя, / Эту птицу держал я в руках. / Всё равно я губами согрел её клюв, / Гладил перья на белом крыле, / Всё равно мне был поздний прилёт её люб / На Седов одинокой скале…» (12 июня 1983 г. Из архива. Надо понимать: из архива адресата.) Автор стихотворения – Вениамин Айзенштадт (Блаженный).

И Бородулин, и Вениамин Блаженный – такие разные, далёкие друг от друга поэты. Но вдруг их так или иначе объединила одна энергетика: «Я не люблю благоразумных женщин…» (В. Блаженный), «Ты молчаньем письма пиши. / Пусть плывут на неспешных паромах…» (Рыгор Бородулин).

А это Николай Полотнянко: «Жаль в глазах затаённую стынь, / Прядь волос на твоих висках, / Как у Рокотовских княгинь, / Не загубленных в Соловках!» (1975, «Из личной переписки»). Читателю он больше известен как прозаик: Полотнянко – автор романов «Государев наместник» (2011), «Жертва сладости немецкой» (2013), «Бесстыжий остров» (2013), «Загон для отверженных» (2014), «Счастлив посмертно» (2014). Хотя начинал именно как поэт: в 1970–1980-е гг. вышли его поэтические книги «Братина», «Просёлок», «Круги земные».

Тревогой прозвучит посвящение Александра Испольнова:

Простилась. Ушла.
Растворилась в толпе,

Огромным птенцом
я застыл в скорлупе,

Что памятью нашей зовётся.

В послесловии Миры Артус есть такие слова: «Мы боимся в повседневной суете не услышать зов судьбу, но опасаемся принять за него сладкоголосую песню сирены. Мы – осторожны, мы ведь не играем в индейцев, мы и есть индейцы. Даже по суровым канонам классика неореализма».

Только любовь… Только любовь рождает поэзию. Всё остальное мало что значит даже в предчувствии страха. Он, страх, не вечен перед лицом настоящей поэзии. И книга, в которой сошлись поэты, где нашлось место чувствам, искренности, откровениям, будет жить долго. Тираж всего в двадцать экземпляров только придаст ей притягательного библиофильского аромата. И, может быть, и мы, и наши будущие дети и внуки, больше нигде, кроме как в «Ритмах блуждающих полей», и не найдут пришедшие «из архива» строки уже упомянутого Вениамина Айзенштадта (Блаженного):

Только любовь в изнуренье и трепете,

Только любви грозовое касание,

Только любовь, словно белые лебеди

Вдруг пролетели взволнованной стаей.

Лебедь-лебёдушку ширококрылую,

Ту, чьи на облаке крылья распяты,

Вдруг я назвал своей гиблою милою,

Я, умирающий лебедь закатный.

Вдруг я назвал её тайной подругою,

Нерасторжимой подругой моею,

Перед неведомою разлукою

Грудью закатною пламенея…

Твои глаза сегодня глубже омута

Не потому ль, что их
коснулось счастье,

И тело твоё знаком тайным тронуто,

И влагою омыто соучастья.

(«Любовь»)

Кстати, этот сборник посвящений белорусских и российских поэтов увидел свет в московском издательстве «У Никитских ворот».

Роман Сервач