Климатическое лицемерие: Саммит G20 показал истинную сущность коллективного Запада

31 октября генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш заявил о том, что саммит глав стран «Большой двадцатки» (G20), проходивший в Риме 30-31 октября, не оправдал ожиданий по вопросу борьбы с изменением климата.

Хотя я приветствую подтверждение G20 приверженности к поиску глобальных решений, я уезжаю из Рима с неоправдавшимися надеждами. Но, по крайней мере, окончательно они не погибли

— отметил Гутерриш в сообщении, опубликованном в социальной сети.

Столь демонстративно выраженное разочарование генсека ООН призвано показать миру, что западные политики, добровольно взявшие на себя ответственность за борьбу с климатическими изменениями, по сути, полностью провалили открывшуюся перед ними возможность для принятия каких-либо реальных решений. Хотя именно борьба с глобальным потеплением является ключевым вопросом на повестке дня стран, входящих не только в G20, но и в G7.

«Если не можешь победить — возглавь»

Для начала стоит коснуться того, почему обращение генсека ООН — фигуры формально нейтральной, де-факто обращено именно к странам коллективного Запада, хотя в G20 входят двадцать государств. В ходе последних лет именно западные политики активнее всех выступали с высоких трибун, призывая к всесторонней борьбе с изменениями климата. Сейчас уже сложно разобраться, что было раньше: запрос со стороны крупного пласта общества, с которым нельзя не считаться, или же желание политиков добавить новый контролируемый фактор на поле внутренней политики. Ясно лишь одно: сегодня правительства западных стран с готовностью подхватили знамя борьбы за экологию, сверкая ярким флагом «зелёного будущего» перед своими избирателями.

Впрочем, то что сперва казалось искренним желанием позаботиться о флоре и фауне нашей планеты и оставить потомкам лучший мир на поверку оказалось лишь ещё одной вариацией на тему «если не можешь победить — возглавь». Западные политики превратили борьбу с изменениями климата в громкое политическое заявление, лозунг, призванный наряду с идеями толерантности занять основополагающее место в умах их граждан. И нельзя сказать, что это им не удается — феномен экоактивистки Греты Тунберг, постепенно становящейся на Западе символом поколения, яркий тому пример.

Ведь если не занимать головы избирателей подобными вещами, то неизбежно начнут возникать несколько иные вопросы. Почему уровень жизни молодежи в развитых странах так называемого «золотого миллиарда» так резко деградировал за последние два десятилетия? Почему родители современных молодых людей в свое время могли позволить себе намного больше финансово, чем их дети сейчас? Как получилось так, что государство в богатых капиталистических странах (тех же США, например) не может найти деньги на всеобщую бесплатную систему здравоохранения, но при этом регулярно ведет колоссально дорогие войны по всему миру? Отвечать на все эти вопросы западным политикам, конечно, как-то не хочется.

Куда проще свести все внимание в другую точку: мир давно пора спасать не только от «агрессивных» России и Китая. Нет, над человечеством нависла угроза планетарного масштаба — глобальное потепление. И именно на борьбу с ним нужно бросить все силы, которые останутся после бесконечных военных трат на бессмысленную политику сдерживания Москвы и Пекина. Несколько лет обещания сыпались как из рога изобилия при полном отсутствии реальных подвижек и даже наиболее лояльные своим правительствам экоактивисты, очевидно, стали догадываться, что решить данную проблему условному Брюсу Уиллису, спасающему мир, не удастся. Нужны конкретные и четкие политические решения, которых просто нет.

В результате появилось «Восстание вымирающих» и другие, подобные ему движения. Вскормленный государственной пропагандой западных стран экологический протест неизбежно начал радикализироваться. Протестующие начали перекрывать дороги, приковывать себя к асфальту и совершать иные, несовместимые с мирным протестом вещи. Часть развитого гражданского общества, столь часто воспеваемого апологетами идеи коллективного Запада, внезапно оказалось настроено весьма и весьма агрессивно. И от очередного собрания «Большой двадцатки» они ждали действий. А получили — известно что.

Лицемерие как базовая демократическая ценность

Итоги саммита глав «Большой двадцатки» были раскритикованы не только генсеком ООН, но и лидирующей западной организацией по защите экологии — Гринпис.

Если G20 была генеральной репетицией перед (климатической конференцией в Глазго), то мировые лидеры забыли слова. Их коммюнике оказалось слабым, лишенным амбиций и видения, и просто не соответствующим моменту

— заявила исполнительный директор Greenpeace International Дженнифер Морган агентству Bloomberg.

Согласно данным Bloomberg и Reuters, принятая по итогам саммита G20 декларация по многим пунктам фактически копирует Парижское соглашение по климату шестилетней давности. Кроме того, решение стран о прекращении госфинансирования угольной энергетики за рубежом, без установления каких-либо конкретных целей по отказу от угля внутри самих стран иначе как половинчатым не назовешь. Особенно для Великобритании и США, стремящихся быть в фарватере глобальной экологической политики.

Подобное поведение лидеров стран коллективного Запада прежде всего демонстрирует их приверженность ключевой базовой ценности того, что они в действительности понимают под термином «демократии» — а именно, лицемерия. Отсутствие реальных решений, стремление «продать» своим избирателям одну повестку, а реализовать совершенно другую показывает, что на деле западные политики не слишком-то и стремятся добиться принятия существенных изменений прямо сейчас. Нет, тот факт, что переход к зеленой экономике необходим никто из них не отрицает, но вот в том, что касается реальных дел, их почему-то внезапно охватывает поголовная политическая импотенция.

Принимаемые решения, как правило, максимально детально описывают прекрасный экологически чистый Запад будущего — через лет так тридцать, но лишь крайне скупыми мазками касаются скучных вопросов унылого настоящего. А именно, кто и как будет реализовывать шаги, многие из которых окажутся крайне непопулярными у менее экологически идеологизированной части общества? Ведь с тем фактом, что они существенно повысят затраты граждан на ЖКХ и поднимут цены на товары народного потребления, сделать ничего нельзя. А кому охота платить за реализацию чужих амбиций из собственного кармана?

При этом масла в огонь подливает и Брюссель, сделавший серьезную политическую ставку на экологический популизм. Евросоюз не является единым государством, как бы того не хотелось брюссельской номенклатуре, и на геополитической арене данное надгосударственное образование представлено крайне скупо. Ни в G7, ни в G20 места для структур ЕС нет. И последнее крайне не нравится евробюрократам. Отсюда и попытки получить место Франции в Совете безопасности ООН, к примеру. Брюссель отчаянно жаждет легитимации и ищет ее в любых проявлениях публичной политики объявляя, например, энергопереходы, провоцирующие масштабные энергетические кризисы.

Все это ведет к тому, что климатическую повестку уже давно пора перехватывать из ослабевающих рук коллективного Запада. Россия, обладающая одними из крупнейших запасов природных ресурсов на Земле, вполне может оттянуть часть ее на себя, став знаменем разумного, непопулистского подхода к защите экологии. Ведь несмотря на кажущуюся монолитность коллективного Запада, каждая из его составных частей постоянно стремится «тянуть одеяло на себя». И России нужно использовать этот аспект для усиления собственных геополитических позиций.

Разочарование западной политикой снова открывает дорогу для восточной. Тридцать лет, прошедшие с развала СССР достаточны не только для того, чтобы Россия снова смогла выработать свой путь развития, но и чтобы начать его экспансию в другие страны. Здоровый консерватизм, давно отвергнутый даже формально консервативными западными политическими силами, вполне может стать новой российской национальной идеей, транслируемой всему миру. Если часть западного мира сходит с ума, это еще не значит, что нужно присоединяться. Куда правильнее будет не остаться в стороне, но предложить ему внятную и куда более эффективную альтернативу.

Константин Котлин