Климатический саммит: сколько России придется платить за «углеродный след»

Климатические конференции ООН проходят каждый год, но нынешней предписывали особое значение. На ней должны подвести итоги выполнения обязательств в рамках Парижского соглашения, призванного не допустить критического нагрева планеты. В Глазго съехались представители 196 стран — от глав государств до представителей НКО.

СМОТРЕТЬ ВИДЕО: Климатический саммит: сколько России придется платить за «углеродный след»

В идеале подписавшие Парижское соглашение хотят увидеть модель, построенную на принципе углеродной нейтральности. Например, создать для этого рынок выбросов или биржу квот на углерод. Когда сокращая свои выбросы, ты заработаешь. А увеличивая, наоборот, платишь.

Но дискуссия, которая ведется не первый год, — достаточно сложная. И научная, и экономическая, и политическая. Ведь проблему выбросов удастся решить только всем миром. Однако у каждого государства здесь своя позиция, а в итоге все упирается в деньги — кто, за что и кому будет платить.

Героем сегодняшнего дня на саммите стало дерево. Их тут символически посадили несколько сотен — меньше, чем нужно, чтобы обеспечить кислородом всех собравшихся на саммите. При этом неизвестно и тревожно за будущее этих деревьев: никакого леса, куда бы их перенесли в память о саммите, в предместьях Глазго не предусмотрено.

На саммит приглашены коренные народы Америки — они в национальных костюмах доиндустриального периода, это одежда для жизни в лесу. За этими народами экологи ООН сейчас признают роль лучших покровителей леса Латинской Америки и предлагают платить им компенсацию за то, чтобы они просто жили как живут, любили и оберегали лес. Там, где их поселения, лес вырубается на 50% меньше, чем по соседству. Самые злые враги этих людей и их деревьев — производители говядины, сои и масла. И в этой борьбе топор войны закопают еще не скоро.

Сегодня Борис Джонсон говорил о необходимости остановить «массовые распилы», имея в виду уничтожение мирового леса. 110 стран, то есть больше половины участников, подписались под документом, который призывает остановить массовую вырубку мирового леса и восполнить утерянные лесные площади хотя бы частично к 2030 году.

На саммите ставят планы на 2050-й и 2060-й год. Но Россию углеродные финансы могут серьезно коснуться уже через пять лет.

В Евросоюзе считают, что от налогов на углерод будут освобождены предприятия зеленой энергетики. К ним Еврокомиссия относит водородную генерацию, ветряки и солнечную энергетику.

Москва просит добавить к низкоуглеродным видам атомные АЭС. В этом вопросе Россию поддерживают Франция и Чехия. Кроме того, Россия хочет включить в углеродный баланс наличие лесов на территории стран. Еврокомиссия отказывается их учитывать.

И главный пункт. Россия предлагает Евросоюзу выработать единый механизм учета углеродных единиц — что страны выбрасывают и насколько сами снижают объемы парниковых газов. Если учитывать леса, то, по одним данным, Россия покрывает ими четверть своих углеродных выбросов, по другим данным — до половины.

Сейчас России важно разобраться, что включать во вредные выбросы, а что считать зелеными технологиями. Это необходимо, так как с 2026 года Европа введет углеродный налог для импортных товаров. И если Еврокомиссия посчитает, что Россия неправильно рассчитывает свои углеродные выбросы, то российские товары — металл, химические продукты, удобрения — будут облагаться повышенным углеродным налогом.

Примерно раз в год российские предприятия будут отдавать в казну Евросоюза дополнительные 6 млрд долларов, а это и будет неприятным ударом по российской промышленности.

Еще один нюанс — кто и как будет мониторить и считать углеродные выбросы для расчетов в России, в Евросоюзе. Вот что об этом говорят в российском Институте глобального климата и экологии.

Анна Романовская, директор Института глобального климата и экологии: «Вычислительные мощности, чтобы прокручивать климатические модели на сотню лет, — то, что у нас делается в Институте вычислительной математики, отстают от тех возможностей, которые используют передовые иностранные партнеры. У Европейского агентства есть космическая система „Коперникус“, которая направлена на мониторинг парниковых газов. Они начинают целенаправленно мониторить выбросы метана на трубопроводах „Газпрома“ и предъявляют претензии об аварийных утечках».

По словам Романовской, ответить нам нечем, так как в России нет своих спутников, которые могли бы предоставлять какие-то альтернативные данные.

Похоже, с каждым годом дискуссии вокруг того, как считать углеродные выбросы и сколько за них надо платить, будут становиться все горячее и горячее. Но от этого зависят и жизни миллионов россиян — и в плане изменения климата, и в плане зарплат на предприятиях с большим углеродным следом.