«Готовы передать пробы биатлонистов, согласовываем регламент». Глава РУСАДА — об исполнении решения CAS и пересмотре дел по мельдонию

Беседует Сергей Лисин.

• К середине сентября вокруг РУСАДА и антидопинга в целом сложился ряд тем, которые обсуждаются достаточно широко, резонансно, но без понимания реальной фактуры вещей.
• Первая и наиболее волнующая — ситуация с выполнением решения CAS по РУСАДА, статусом этого процесса и толкованием того, что в процесс включено, а что нет.
• Вторая, не менее значимая, — связь дальнейшего статуса РУСАДА и санкций в отношении российского спорта.
• Третья и четвертая — новости с заседания исполкома ВАДА, который состоялся 14 сентября в Стамбуле. Плюс новости по путям попадания мельдония в организм спортсменов, которые появились в конце августа.

Обо всем этом мы поговорили с исполняющим обязанности генерального директора РУСАДА Михаилом Бухановым.

— Предлагаю сначала разобрать вопрос о том, что именно должно делать РУСАДА в отношении базы данных московской лаборатории согласно решению CAS.

— Если мы посмотрим резолютивную часть решения, то там все четко: информация об обязанностях РУСАДА в отношении базы ЛИМС содержится в подпунктах b и c раздела 5. Если толковать их буквально, то в пункте b сказано, что РУСАДА должно под контролем департамента расследований ВАДА или Athletics Integrity Unit проводить расследование любых случаев, на которые повлияли удаления и/или изменения данных московской лаборатории, в том числе сделать все возможное, чтобы найти полные и подлинные данные из лаборатории, относящиеся к этим случаям, с тем, чтобы полностью исправить фальсификации, относящиеся к ним. В пункте с говорится, что РУСАДА должно, действуя без задержек и добросовестно, оказать любую другую поддержку (включая поиск и предоставление любых дополнительных данных или информации и/или проведение интервью или других следственных мероприятий) по требованию ВАДА или любой другой антидопинговой организации для содействия в определении того, есть ли основания для открытия дел о возможном нарушении антидопинговых правил в отношении тех российских спортсменов, чьи пробы указаны в базе данных московской лаборатории. Эта поддержка включает без ограничений предоставление подлинных и полных цифровых и/или бумажных копий следующих документов, относящихся к этим пробам: а) формы допинг-контроля, б) формы цепочки хранения и в) электроферограммы и другие записи результатов анализа проб на ЭПО либо родственные субстанции.

То есть речь идет о выяснение тех или иных аспектов, связанных с уже совершившейся передачей базы данных.

— Запросы от ВАДА поступали?

— Поступали и поступают до сих пор. Но так как РУСАДА не обладает реальной фактурой по вопросам базы, мы можем выступать только как сторона, которая направляет запросы ВАДА в московскую лабораторию или Следственный комитет. Сейчас партнерские отношения сложились с московской лабораторией — мы направляем им запрос, они пишут ответ, мы его переводим и направляем в ВАДА. То есть РУСАДА выступает в роли легального исполнителя по этому вопросу, что и указано в решении CAS. Текст решения базируется на факте уже свершившейся передачи, но поскольку другая сторона имеет вопросы, она продолжает процессуальные действия в соответствии с Кодексом ВАДА и международным стандартом по расследованиям.

— В решении есть формулировки «сделать все возможное» и «действуя без задержек и добросовестно». Как РУСАДА докажет, что добросовестно и без задержек сделало все возможное, если у ВАДА возникнут вопросы?

— Процесс выполнения решения идет в данный момент, и пока что претензии не поступали. Строить прогнозы можно, но не совсем продуктивно, потому что есть текущий срез процесса, в котором претензии отсутствуют. Кроме того, нужно учесть, что в апреле решение дополнилось планом восстановления и мы сейчас не можем рассматривать решение отдельно от этого плана. То есть помимо запросов по базе лаборатории поступают еще и запросы по плану восстановления — отчетам, мониторингу и т. д. Мы тоже все это предоставляем.

— И тем не менее, говоря предметно, в подпункте 5.c сказано, что РУСАДА среди прочего должно предоставить по запросу: формы допинг-контроля; формы цепочки хранения. Насколько я понимаю, эти формы допинг-контроля полностью, а формы цепочки хранения частично находились в распоряжении РУСАДА, не лаборатории. Они были переданы?

— Скажем так — все, что находилось в распоряжении РУСАДА, было предоставлено сразу после вступления решения CAS в силу. Отсканировали и направили. Все остальное — уже во взаимодействии с лабораторией.

— Что-то реальное удалось получить от лаборатории? Пробы, файлы и так далее?

— Вот . В данный момент согласовываем регламент передачи проб с ВАДА, все остальное готово.

— Вторая большая тема, какую хотелось бы прояснить: связь статуса соответствия РУСАДА и тех двухлетних санкций, под которыми находится российский спорт. Я не увидел в решении прямой зависимости, то есть санкции конечны, флаг и гимн вернутся нашим спортсменам даже в сценарии, когда РУСАДА на декабрь 2022-го все еще не будет иметь статуса соответствия. Это так или я не прав?

— Соглашусь с вами в том, что международный стандарт допускает свободу арбитра в тех или иных обстоятельствах. И в решении CAS по РУСАДА, которое, безусловно, является прецедентом, так все и сложилось. Если смотреть на стандарт, то последствия невыполнения тех или иных условий остаются на выбор судьи, они не довлеют как императив. Поэтому да, в чем-то я соглашусь. Тем более нужно учитывать, что РУСАДА не соответствует Кодексу не только потому, что есть невыполнение критического условия по базе данных лаборатории и решение CAS. Еще недавно РУСАДА вместе с другими европейскими агентствами не соответствовало Кодексу с точки зрения имплементации его в общероссийские антидопинговые правила. Но это был технический процесс, мы все урегулировали, нам сказали, что мы соответствуем.

— Как раз о новости вечера 14 сентября. На исполкоме ВАДА в Стамбуле несоответствующими признали восемь организаций, плюс еще нескольким дали четыре месяца на исправление. Я правильно понял, что в рамках этого списка были вопросы и к РУСАДА?

— Вопросы были, поскольку нужно было урегулировать некоторые обстоятельства, связанные с антидопинговыми правилами, которые должны соответствовать той модели, что публикует ВАДА, и Кодексу ВАДА. Этот процесс завершен, и 

Что касается других антидопинговых агентств, признанных несоответствующими, то это живой процесс, для которого и нужен международный регулятор, чтобы выступать в роли арбитра, ну, может быть, с полицейскими функциями. Но, в принципе, ситуация для всех одинаковая, потому что в нее может попасть любое агентство.

— Нидерландам дали четыре месяца на исправление ситуации, возникшей потому что агентство не смогло организовать независимые и беспристрастные слушания в первой инстанции, у них дисциплинарный комитет напрямую зависит от агентства. Не удивительно читать такое применительно к европейской стране?

— Это наглядный пример того, что и европейские агентства могут попасть под санкции, даже вот таким банальным образом нарушив требования Кодекса. Наоборот, это подчеркивает, что не только мы такие нарушители. С другой стороны, поскольку и Кодекс и стандарты лежат в области гражданского права, мы говорим скорее о последствиях, а не санкциях. Но последствия тоже существенные, конечно. Признание агентства несоответствующим — это, во-первых, громкое событие, а во-вторых, это репутационные риски.

— Возвращаясь к нашим реалиям, хотелось бы коснуться положительных проб на ЭПО в российском триатлоне. Насколько вас это шокировало?

— Как читатель новостей я не могу полностью отключиться от своей профессиональной роли. Но в любом случае сразу возникает желание верить в то, что это единичные случаи. В целом так и есть. Мы не можем к каждому спортсмену приставить инспектора или повесить камеру, образовательные мероприятия тоже не гарантируют, что все, кто их прослушал, устоят перед соблазнами. Поэтому такие случаи имеют место, но они единичны. Все уже настрадались от допинговых скандалов, есть неприятие подобных инцидентов, поэтому мы говорим, повторюсь, о единичных случаях. Они будут происходить и далее, потому что .

— В конце августа вышла научная работа, доказывающая, что мельдоний, использующийся в ветеринарии, может, попав в молоко, оказаться в организме человека и стать причиной положительной пробы. У нас сейчас 27 человек отбывают дисквалификации за мельдоний, это те, у кого только эта субстанция была в пробах. РУСАДА в свете новой информации готово повторно изучить и, может быть, рассмотреть их дела?

— Это лежит в сфере компетенции Дисциплинарного антидопингового комитета РУСАДА, который независим от агентства. Отмечу, что мы имеем дело с закономерностью — научный поиск дает новые основания как для смягчения ответственности, так и для ее ужесточения, дает основания для какого-либо пересмотра.

— Еще одна тема заседания исполкома ВАДА — ситуация с марихуаной. Ответственность за нее постепенно смягчают год за годом: сначала вывели из списка запрещенных вне соревнований, затем сократили санкцию до трех, а в некоторых случаях до одного месяца. Какую позицию вы занимаете по этому вопросу?

— Если смотреть за Запрещенный список с юридической позиции, то отправным моментом, как мне кажется, является то, что не надо ничего пересматривать. Если что-то включили — пусть оно там и остается. Нужно идти дальше. Медицина идет дальше, появляются методы и средства, которые не являются запрещенными, но эффективны. Основа Запрещенного списка пересматриваться не должна, если кажется, что какой-то новый метод дает несправедливое преимущество, его можно коллективно рассмотреть и решить — запрещать или нет.

— Завершающий вопрос поставлю тогда более конкретно: предположим, когда начнется обсуждение нового Запрещенного списка или Кодекса, будет рассматриваться вопрос полного исключения наркотиков. Какую позицию займет РУСАДА?

— Безусловно, что нужно оставить.