Илья и Антон Чижиковы: «Хорошего кино много - смотреть не пересмотреть»

В прокат вышла мистическая комедийная сказка «Парень с нашего кладбища» - практически бенефис Александра Паля, участник конкурса последнего «Кинотавра» и крепкое жанровое кино, снятое братским режиссерским дуэтом. Мы встретились с Ильей и Антоном Чижиковыми и поговорили о запретных темах в юморе, киногеничности кладбищ, «Зловещих мертвецах» и жанровом кино вообще. Как вы работаете вдвоем? Чем занимается один, чем занимается другой? Сорежиссеры - это все-таки не самая простая история. Илья: Нам проще, потому что мы все-таки довольно сильно отличаемся друг от друга. Поэтому, зачастую, мы захватываем разные сферы и тянем их. Но в основном потоке мы работаем вместе, и разные взгляды позволяют оценить идеи с разных сторон и, соответственно, принять какие-то решения. Я более прагматичный, Антон - менее прагматичный. Антон: Как персонажи какие-то. На самом деле мы давно друг друга знаем. Я Илью - с шести лет, а он меня - с рождения. Мы привыкли. Илья: Но вместе стали работать последние года четыре. Антон: Как стали дипломы вместе делать. Илья: Сначала учились в разных местах, работали в разных местах, а потом, когда я стал снимать свой диплом, и Антон стал снимать диплом, мы стали понимать, что ближе, чем брат, нет никого, кто бы всегда мог прийти на выручку. На «Ушельце» (короткий метр Ильи Чижикова – прим.ред), который взял главный приз «Святой Анны» (фестиваль студенческих и дебютных фильмов – прим.ред), Антон числился, кажется, художником-постановщиком. Или функции у вас уже тогда были все те же, просто формально в титрах было указано так? Антон: Нет, не те же. У нас не было художника-постановщика, и за художника-постановщика был не только я, но и моя жена (она - в большей степени). У нас не было ни костюмера, ни гримера - и их всех заменял художник-постановщик. Там режиссерскими функциями я вообще не занимался. Меня бы не хватило. То есть разделить режиссерскую ношу вы уже решили на «Парне», на полном метре? Илья: Дело в том, что это были дипломные работы, и там должен был быть один режиссер. В конце концов, ты должен защищаться один. Поэтому ты просто не имеешь права поставить двоих в титры - это неправильно. Поэтому что на антоновом дипломе, что на моем, мы, в принципе, работали вдвоем, но на моем дипломе за мной было последнее слово, на антоновом дипломе - его последнее слово. А на нашей сейчас работе… Антон: Это продюсерское последнее слово! (Смеются) Илья: Продюсерское последнее слово. Это споры, компромиссы и так далее. Так даже лучше, потому что зачастую ты долгое время уверен в одной идее, а Антон говорит: «Нет, не так, нет, не так»… И через какое-то время действительно понимаешь - не так. Насколько была велика роль продюсера, то есть Сельянова, в дебютном фильме? Он вмешивался или давал полную свободу? Илья: Сергей Михайлович занимает очень тактичную позицию. Дело в том, что он никогда не настаивает на своем решении. Но мягко подталкивает в нужную сторону. В какие-то моменты он говорил: «Ребят, можете делать абсолютно по-своему, но мой совет такой». Антон: Мы прислушиваемся, все-таки очень опытный продюсер, который сделал много очень хороших фильмов, почему бы не послушать, почему бы не поучиться чему-то у опытного человека. Илья: Здесь не было абсолютно деспотичной позиции: будет так и не иначе. Нет-нет, он говорил: «Это ваша дебютная картина», - и придерживался позиции мягких советов. Какие у вас впечатления от «Кинотавра»? Вы привезли довольно жанровую картину на фестиваль, от которого обычно ожидают какого-то нового слова в киноязыке… Какие впечатления от фестиваля и того контекста, в котором «Парень с нашего кладбища» на нем оказался? Илья: Я какое-то время занимался фестивалями: вгиковский фестиваль церемонии открытия-закрытия вел на протяжении трех лет, работал как куратор, и, в принципе, смотрел множество работ и был уверен, что жанровая история - это не фестивальная история. И сильно удивился, когда на «Святой Анне» короткометражка («Ушелец» - прим. ред) выстрелила. И все мне стали говорить «Да нет, фестивали очень любят жанровое кино». А я внутренне сопротивлялся, потому что все, что я знал до этого, говорило о другом. «Кинотавр» показал, по сути, что там больше внимание на режиссерский почерк, на поиск новых решений и так далее. Это хорошо, мы и не думали, что на фестивале такого класса жанровый фильм сможет взять какие-то первые места. Антон: А Сочи - отличный просто. Мы год работали, а тут приезжаем - там бассейн, там море, там пляж! И очень здорово. Ходят приятные люди. При просмотре «Парня с нашего кладбища», помимо киноцитат, мне бросилось в глаза влияние Сэма Рэйми, причем времен вторых «Зловещих мертвецов», в которых уже больше комедии. Антон: Мы больше любим третьих. Это наше детство потому что. «Зловещие мертвецы 3» я смотрел маленький, попозже, еще попозже - и перед тем, как снимать, мы в очередной раз пересмотрели этот замечательный фильм. В детстве фильмы гораздо сильнее влияют на человека. Илья: Начиная разработку сценария, мы брали такие фильмы, как «Страшилы», как «Зловещие мертвецы» - подобные эксцентричные комедийные триллеры… Антон: «Живая мертвечина» Питера Джексона! Илья: Может быть, даже и она. Мы старались интонацию в эту сторону сместить - чтобы все было с иронией, с юмором. То, что там проглядывается влияние этих фильмов, значит, что мы добились того, чего хотели. Изначально сценарий Владимира Серышева же был именно триллером, комедийный элемент там был намного меньше. Илья: Безусловно, там была авторская ирония, но она была не настолько явной. И нашей большой задачей было ее проявить и усилить. Мы потратили немало времени, чтобы сделать именно комедийный триллер. Полноценный триллер - это такой жанр, в котором нельзя «чуть-чуть». Нам нужно было двигаться тогда в «Багровые реки» (Смеется). Нужны были бы трупы с выжженными глазами и так далее, а так как за весь фильм у нас не происходит прямого контакта между героем и его антагонистами, там нет ни смертей, ни переломов, ничего, что могло бы воздействовать, приходилось двигаться в комедию. Как режиссерам вам интереснее комедийная составляющая или в будущем хотелось бы поработать с какой-то категорией ужасного? Илья: Безусловно, комедийная составляющая. Антон: У нас фамилия - Чижиковы. Разве могут братья Чижиковы сделать серьезный триллер? Мне кажется, это был бы сильный разлом шаблона. Илья: Триллер у нас как некоторая структурная основа для комедии. Комедия же может основываться практически на любом жанре. Поэтому, взяв структуру триллера со всеми ее поворотами, мы пытались сделать именно комедию. Неважно, что ты берешь, триллер, детектив или что-то подобное. Не было проблемы с тем, что кладбищенская тема, мне кажется, в каком-то смысле сакральная? И шутки про смерть или в месте, где есть такой ореол смерти, это довольно проблематично… Антон: Смерть - частично табуированная тема, а смешно то, что табуировано. Илья: Это рождает простор и для черного юмора, и для иронического юмора. Для юмора вообще нету границ. Многие говорят, что шутить можно над всем. Но, конечно, мы соблюдали некоторые границы в нашем фильме. Антон: Макки говорит, что шутить можно над всем! Он бескомпромиссный человек. Как, за счет чего у вас формировалось чувство юмора, чувство комедийного? Кроме Сэма Рэйми и раннего Питера Джексона, который снимал в Новой Зеландии свои трешовые, но замечательные картины, какие комедиографы поспособствовали этому? Илья: Оно очень хорошее у братьев Коэнов. Антон: И они тоже братья! Илья: Именно их режиссерские решения меня очень впечатляли, когда я смотрел их картины. Антон: Данелия. Надо русских назвать. Илья: Из русских, безусловно, Данелия. Из последних фильмов – «Армагеддец». Антон: Эдгар Райт. Илья: Райт, да, его чувство юмора. Ирония над кинематографом в целом, над героями и над жанрами. Это дорогого стоит. Была интересная история, что изначально Александр Паль должен был играть второстепенного персонажа, но ему захотелось сыграть нечто совершенно иное. Илья: Конечно, мы сначала позвали его на роль, которую сейчас исполнил Сычев, - жлоба. В сценарии он был именно таким. Антон: Мы тогда как раз посмотрели «Горько!» и решили: «Да, этот парень нам нужен на роль жлоба». Приходит Саша и говорит: «Ну, ребята, нет, ко мне прирастает маска». – «Хорошо, а что тогда интересно?» - «Я хочу на главную роль». Мы решили: «Ничего себе, какой наглец», - а потом подумали-подумали, посмотрели его пробы и позвали его еще раз – попробоваться на главную роль. Хорошо очень он все сделал, и мы подумали, что это десяточка. Были актеры или фактурные лица, которые вы именно хотели видеть в фильме? Или все только через кастинг проходило? Антон: Все через кастинг. Илья: Есть определенные фактуры, но мы их также и искали. На каждую роль мы просматривали сначала по 300 фотографий, прежде чем пригласить людей. Иногда мы опирались на наших звезд, иногда говорили кастинг-директору, что хотим, как этот парень в Голливуде. Нам нужна такая фактура, и она нам подыскивала. Нельзя сказать, что был кто-то, про кого мы сказали при прочтении сценария: «Это точно он». Устраивали пробы, все менялось и так далее. Антон: Разве что только Мезенцева мы не пробовали. Илья: Про Мезенцева было понятно, что он будет абсолютно в своем амплуа, и нам это подходило. А кладбище было ненастоящим, декорация? Илья: Да, целиком. Благодаря использованию декорации вам удалось поставить правильный жанровый свет, пустить дым, да? На реальном кладбище с дым-машиной не развернешься особо. Илья: Здесь вопрос даже не дым-машины. Во-первых, реально красивых кладбищ крайне мало. Они все находятся под определенной опекой и туда нельзя войти на долгое время. И самое главное - мера условности, которой мы хотели добиться в фильме. Реальное кладбище ее бы просто не позволило. И вообще на наших кладбищах все довольно эклектично, и мы бы не смогли создать сказку. Антон: Да, был бы серьезный жанровый сдвиг. Кроме того, представляете: группа месяц на кладбище. Люди бы загрустили, как бы они смогли снимать веселое кино? Вопрос по поводу киногеничности: город в фильме обозначен в самом начале… Где, кстати, снимались эти сцены? Илья: Снимался Ярославль. Многие жалуются, что Москва, например, некиногеничный город. Вы в Ярославле снимали из тех же соображений? Как он появился? Илья: Мы искали красивый лес, где можно было бы построиться, это было самое главное. В Подмосковье мы объездили большое количество мест, выезжали и в Дубки, и туда, и сюда. Ярославль подошел нам наиболее. Антон: В Подмосковье, во-первых, пробки, во-вторых, дорого. В Ярославле довольно много снимают, это такой киногород. На вашем дипломе (речь про диплом Ильи Чижикова «Ушелец») вы в Белоруссии снимали. То есть, чем дальше, от Москвы, тем проще снимать? Антон: Там дешевле, все очень просто. Илья: Во-первых, дешевле, во-вторых, в Москве, снимая диплом, сталкиваешься с проблемой транспорта: один живет здесь, другой там и так далее. Я, кстати, не скажу, что мой диплом стоил бы дороже, снимай мы в Москве, но там была идея, чтобы собрать группу, 15 человек, поселить их в один дом и неделю там снимать. Все вместе выезжают, все вместе приезжают, ни у кого нет никаких дел, вечера - это обсуждение следующего съемочного дня. Всегда хорошо, когда группа собрана, когда ни у кого нет ни друзей, ни семей, никаких других дел - это, наверно, было основным. По поводу второго полного метра вы уже задумываетесь? Есть какие-то сценарии, предложения? Илья: Пока нет ничего ясного, и мы, наверно, рады, что у нас есть неделька-другая отдохнуть до премьеры официальной. Как только это завяжется - это снова на два года без выходных. А «Парень» снимался два года? Илья: Он снимался год, но до этого у нас были дипломы, курсовые работы, и сейчас выдались первые несколько недель, когда мы можем посвятить время семье. Получается, что история с дипломами плавно перетекла в полный метр? Илья: Там так получилось, что мы сняли дипломы, начали готовить телемувик для Первого канала, но на нас вышел Сергей Михайлович, закрыв таким образом наш телемувик, и сказал: «Вот, ребята, вам шанс полного метра». Мы тогда уже вступили в подготовку, но, соответственно, заморозили проект, его можно снять и в будущем, и пошли на полный метр, потому что в полном метре больше возможностей реализовать себя. То есть вы рассматриваете варианты работы на телевидении, снимать сериалы, например? Илья: Здесь нет никаких проблем - телевидение или полный метр. На самом деле главное - это материал, над которым ты работаешь. Для интересной истории, если она действительно хороша, уже неважно - полный это метр, или две серии, или четыре серии. Может быть и двенадцать серий, хотя я пока не понимаю, как снимать двенадцать серий - это длительный марафон, тяжелый. Антон: Что касается полного метра, то там абсолютно другая выработка. Другой бюджет, на который ты можешь пригласить больше актеров, использовать технику - это больше финансовый момент, момент ресурсов. Мы, конечно, хотим больше ресурсов. Готовы ли мы работать с меньшим количеством ресурсов? Да, мы на все готовы. Вы относитесь к режиссерам, которые готовы снимать чужие классные сценарии, или для вас важен элемент авторского вмешательство, хотите снимать что-то по своим сценариям? Илья: Здесь, скорее, наоборот: мы не хотели бы работать над своим сценарием по той лишь причине, что мы по профессии не драматурги. Антон: Для того, чтобы писать сценарии так, как пишет драматург, написавший десять фильмов, нам нужно лет пять посидеть-пописать. Этих лет пяти у нас нету. У людей больше опыта. Илья: Дело не в том, что мы боимся, а надо трезво оценивать свои силы. Хороший драматург, который написал десять сценариев в стол, прежде чем первый реализовался, а особенно, если он снял десять картин, - он по опыту, просто по слогу, по тому, как он закручивает сюжет, конечно, будет нас опережать. Мы можем работать над структурой, идеей, стилем и так далее. В любом случае вмешательство профессионального драматурга не просто желательно, оно просто необходимо. По моему мнению, многие хорошие режиссеры споткнулись на том, когда они сказали, что мы еще и драматурги. Я все-таки разделяю эти профессии, хотя считаю, что режиссер должен понимать драматургию и знать, что это такое. Антон: А по поводу доработки - там получается, что всегда нужно немного дорабатывать. Илья: Конечно, мы были бы бесконечно рады получить сценарий, очень кинематографичный, в котором все написано так, что просто бери и снимай. Это счастье, если он соответствует всем критериям, ты чувствуешь его и так далее. Зачастую так получается, что сценарий приходит на стадии некоторого полуфабриката, и это понимают и продюсер, и, может быть, даже и сценарист, поэтому на протяжении месяцев двух-трех идет доработка. После окончания проекта, в момент такого затишья, вы уделяете время просмотру новых фильмов, чтобы быть в курсе событий? Антон: Мы посмотрели Mad Max. Мы много чего посмотрели - у нас появилась возможность ходить в кино. Или проводить вечера за просмотром фильмов. И Mad Max - это лучшее, что в этом году появилось. Илья: Я себе взял за правило смотреть один фильм в день. Не всегда это получается, но… Конечно, когда работаешь на проекте, просто такой возможности нет. И хорошенько изучить наш кинематограф и зарубежный - это очень важно. То есть вас можно отнести к режиссерам-киноманам? Вы хотите не просто быть в курсе. Фильм в день - это очень много можно увидеть - и хорошего, и плохого. Антон: С одной стороны - да, с другой - это все равно очень мало по сравнению с тем объемом фильмов, которые есть, например, и даже с объемом хороших фильмов. Хорошего кино много - смотреть не пересмотреть. Я понимаю, что до конца жизни я не пересмотрю все хорошие фильмы (Смеется). А сохраняется ли у вас к кино интерес как к форме времяпрепровождения? Со временем в профессии ты начинаешь фокусироваться на своих ощущениях и уже не готов смотреть тот массив фильмов, который мог бы посмотреть, если бы не занимался этим. Не перебивают ли они ваше режиссерское видение. Антон: Наверное, бывает такая штука, про которую вы говорите, но я таких людей не встречал. По-моему, все люди, которые занимаются кино, очень любят его смотреть. И финальный, немного абсурдный вопрос: замечательный иллюстратор Виктор Александрович Чижиков вам не приходится родственником? Антон: Нет, мы очень его любим, сейчас выходит его новый альбом, который я заказал по интернету уже. Но нет, мы не родственники. Мы бы очень гордились, но ничего такого нам неизвестно.