Когда мы были молодыми

Вчера Тульский академический театр драмы открыл 239-й сезон премьерой — спектаклем «Измена» по пьесе Леонида Зорина в постановке московского режиссера Андрея Любимова.

Советский драматург Леонид Зорин — автор множества прекрасных пьес, в том числе — «Варшавская мелодия», «Царская охота», «Карнавал». А еще — пьесы «Покровские ворота», получившей всенародную известность благодаря фильму, снятому Михаилом Козаковым.

«Измена», написанная пятью годами позже, в 1979 году, во многом рифмуется с «Покровскими воротами». Действие происходит в маленьком провинциальном городке Покровске, персонажи — простые люди, живущие обыденной жизнью, в которой, в общем-то, ничего не происходит. Все знают друг друга, поэтому известие о том, что стоматолог Зара Петровна Рафаэлева изменила своему мужу в Крыму с поэтом Валетовым, обсуждает все покровское вип-сообщество. Во втором действии в Покровск приезжает сам поэт Валетов, и оказывается, что Зара Петровна мужу не изменяла, она придумала сюжет про адюльтер для того, чтобы взбудоражить спящий серый городок и внести в его унылую атмосферу сочные краски высоких страстей.

На первый взгляд — такая же, как в «Покровских воротах», атмосфера советской коммуналки. Такие же герои — милые, немного наивные и непосредственные, как дети. Однако режиссер Андрей Любимов увидел в этом сюжете возможность сделать спектакль о другом — о бесконечной ностальгии по молодости, по прошлому, которое причудливая человеческая память очищает, полирует и превращает в нечто идиллическое. В некотором смысле спектакль Любимова — это добрая пародия на ретро-моду последних лет: сериалы из жизни 60-х — 80-х годов второй половины прошлого века пользуются бешеной популярностью. Не случайно зрители активно обсуждают достоверность каждой детали, вплоть до причесок и костюмов киноперсонажей.

Скажем сразу: в «Измене» это делать бессмысленно, так как точное время, когда происходит действие, определить невозможно. Сногсшибательная, томная Полина Шатохина в роли диктора Дины Швец — классический типаж из 60-х (см. «Оттепель»), девушки в белых кудрявых париках из вокального ансамбля «Покровские фанты» — это 70-е, местный секс-символ Ночуев (Дмитрий Чепушканов) — из той же эпохи. При этом кое-кто из персонажей может упомянуть мэра, хотя слово это вошло в российскую практику в 90-х, или достать бутерброд, завернутый в целлофан, которого в СССР ни в 60-х, ни в 70-х не было. Условное получается прошлое. Время, «когда мы были молодыми» — как поется в песне Сергея и Татьяны Никитиных, звучащей в финале спектакля (к слову, Никитины — это 80-е).

Спектакль получился удивительно цельным, атмосферным — и предельно театральным, сотканным из тонких и остроумных аллюзий на Шекспира, Чехова, на советские театральные и кинематографические штампы. Он получился умным и легким. И на редкость актерским. Типажи яркие: «трагедийный», рвущий на себе волосы обманутый Рафаэлев (заслуженный артист РФ Андрей Сидоренко), вальяжный чиновник Левкоев (удачный дебют на тульской сцене заслуженного артиста Республики Беларусь Виктора Чепелева) и сдувающая с него пылинки жена (заслуженная артистка РФ Любовь Спирихина), пьющий учитель литературы Пальцев (заслуженный артист РФ Игорь Небольсин) и др. Провинциальный гений — поэт Валетов (заслуженный артист РФ Виктор Ананьин), раздаривающий книжки со своими стихами,— ох, насколько узнаваем этот персонаж…

И, наконец, сама Зара Петровна — фантазерка, нереализованная актриса, примеривающая на себя образы то звезды немого кино Веры Холодной, то чеховской Нины Заречной. Эту роль блестяще сыграла заслуженная артистка РФ Наталья Дружинина: первый спектакль сезона был объявлен ее бенефисом.

Время, уверенность и кураж

На самом деле юбилей Наталья Петровна отметила несколькими месяцами раньше. Но таковы законы театральной жизни, диктующей время и место действия.

Корреспонденты «Молодого коммунара» беседуют с Натальей Дружининой накануне премьеры в ее гримерке. Досадные последствия падения на предыдущей репетиции: разбитая коленка и испачканная белая юбка.

— Обычная суматоха перед премьерой, волнение, накладки — так всегда бывает,— признается актриса.— А потом вспоминаешь это состояние — и осознаешь: хорошее дело мы делаем, жизнь наполнена чем-то интересным.

По сути, роль Зары Петровны в «Измене» не бенефисная, просто наш режиссер постарался сделать на ней акцент, у него такая способность: делать роль объемной, интересной. Мне нравится этот спектакль — когда окунаешься в его атмосферу, получаешь удовольствие…

— В последнее время в обществе появилось слишком много агрессии… О чем сегодня для вас как для актрисы важно говорить со зрителем?

— Конечно, театр не может переделать человека, сделать его добрым. Но он не должен только лишь развлекать. Хотелось бы, чтобы спектакль заставил зрителя о чем-то важном поразмышлять. Мне кажется, «Измена» может стать для молодых людей поводом по-другому взглянуть на своих мам, бабушек, подумать о том, что они были другими — может быть, более наивными, чистыми, открытыми, менее продуманными…

— Вы всегда удивительно органичны на сцене. Это природная, интуитивная органика — или мастерство?

— Органика на сцене возникает, когда роль близка тебе, твоему темпераменту. Характерные роли играть сложнее, а с возрастом их становится все больше и больше.

Недавно в моей жизни был такой случай: я приехала в Санкт-Петербург к однокурснику-кинорежиссеру. И он вдруг решил попробовать меня в роли продавщицы сельхозмагазина, разбитной такой бабенки — совершенно далекий от меня типаж. Меня накудрявили, дали текст, рядом посадили оператора. И я почувствовала себя так неорганично, так неуютно, что зажалась и стала делать явно не то. А когда увидела, что все это понимают, зажалась еще больше… Но это кино. В театре есть возможность разобраться в роли, примерить, влезть в нее как в одежду, привыкнуть.

Это так интересно! Театр — это прежде всего психология. Когда получаешь роль, важно найти к ней свою тропинку, сделать ее своей. Что для этого нужно? Время, уверенность и — кураж…

Ирина Скибинская.

Фото Сергея Шмуня.