Рынок сбыта и рабсила: почему Евросоюзу выгодно содержать Польшу и Прибалтику
Ежегодно часть стран-участниц ЕС выплачивают в структурные еврофонды астрономические суммы. В свою очередь, некоторые государства получают из фондов больше, чем вкладывают. Кому выгодны такие отношения и к чему они ведут - разобраться в европейских экономических хитросплетениях ФБА «Экономика сегодня» помогал политолог Андрей Стариков.
Кто в Евросоюзе платит деньги и кто их получает
По итогам 2020 года Германия внесла в бюджет Евросоюза рекордную сумму примерно в 19,4 млрд евро, став крупнейшим донором, сообщает агентство DPA.
На втором месте по размеру взносов оказалась Франция с 9,5 млрд евро, а на третьем Италия с 6,3 млрд евро. Основными получателями денег стала Польша - стране выделили из бюджета ЕС на 12,4 млрд евро больше, чем она внесла, Греция (5,6 млрд евро), Румыния и Венгрия (по 4,7 млрд евро).
Одновременно с этим Федеральное статистическое агентство Германии выявило дефицит всех общественных бюджетов страны по итогам 2020 года объемом в 189,2 млрд евро. Отрицательное сальдо, ставшее рекордным, зафиксировали впервые с 2003 года.
«В том факте, что дефицит общественного бюджета Германии подрос нет ничего страшного. Это условный показатель, обычно страны формируют финансовые годовые планы с дефицитом, а потом обслуживают его – это нормально. Прекрасно известно о бюджетных дефицитах США, что не мешает им неплохо себя чувствовать с экономической точки зрения», - объясняет Андрей Стариков.
Идея о единстве Евросоюза не сработала
Изначальный постулат, возникший в головах отцов-основателей ЕС, был очень симпатичным. Предполагалось создать единое пространство, в котором более богатые помогают менее состоятельным для того, чтобы уравнять баланс и подвести все страны-участницы Евросоюза к единому уровню развития.
От Евросоюза ждали кумулятивного экономического эффекта, а также мобильного движения капиталов и рабочей силы.
«Чтобы это движение стало циркулирующим и работник из Германии мог поехать в Венгрию или из Франции в Польшу, было необходимо, чтобы уровень благосостояния и заработных плат во всем интеграционном объединении был плюс-минус одинаков», - комментирует эксперт.
Изначально страны, входящие в Евросоюз, не были однородны. Чтобы сгладить изначальную диспропорцию, в ЕС создавались структурные фонды: своего рода общеевропейский финансовый котел, из которого на периферии выделяют средства для их экономического развития.
«Деньги не раздаются, поскольку их нельзя выделить конкретному предприятию – это вмешательство в условия рыночной конкуренции. Их вкладывают в инфраструктуру: в дороги, транспортные логистические объекты, иными словами, в создание благоприятной окружающей среды, которая по задумке Брюсселя привлечет бизнес и капиталы», - рассказывает Стариков.
Однако оказалось, что территориальные диспропорции все равно остались: а где-то даже усилились, поэтому задуманного движения денег и рабочей силы в рамках ЕС не произошло.
«Французские специалисты не едут работать в Литву, поскольку зарплаты там в четыре раза ниже», - подытожил эксперт.
Схема не сработала, но и отказаться от нее нельзя, иначе странам-реципиентам незачем оставаться в Евросоюзе. Деньги ЕС в таких странах лишает чиновничество и бизнес восточно-европейской периферии мотивации работать, так как создают не совсем рыночные условия.
«Вопросы о том, как усилить и оптимизировать производство в Восточной Европе не встают, поскольку Брюссель даст деньги, построит дорогу и на 75% профинансирует строительство любого другого малозначимого логистического проекта вроде железной дороги Rail Baltica», - пояснил Стариков.
Брюсселю нужны понятные рынки сбыта и рабочая сила
Эксперт считает, что Евросоюз в итоге внедрил мягкую версию колониальной экономической модели и оказался больше политическим объединением, хотя изначально в него базисно закладывалась и экономическая кооперация.
«Политическая модель Евросоюза требует финансирования для того, чтобы удерживать всю конструкцию. Для больших имперских проектов – это норма. Так же было с Советским союзом, когда центр дотировал периферию, чтобы политически удерживать и ограждать от сепаратных настроений. Точно так же действует Евросоюз, который не хочет, чтобы периферия начала откалываться», - рассуждает Андрей Стариков.
Политолог объясняет, почему Брюссель стремится во что бы то ни стало сохранить сложившуюся интеграцию и готов постоянно подпитывать ее деньгами.
«Отдельные страны ЕС получают ряд бонусов от данной ситуации – именно так и работает колониальная модель. Финансирование восточно-европейской периферии дает им рынок сбыта, причем однонаправленный, - комментирует эксперт. – К примеру, немецкие товары продают в Литве, а французские в Венгрии. При этом литовские глазированные сырки и молоко ни разу не появились ни на полках супермаркетов, к примеру, Греции, ни уж тем более центральной Европы вроде Бенилюкса. В Бельгии не найти литовские продукты, а вот бельгийского пива или шоколада в Литве достаточно».
Второй момент еще более важен – Евросоюз получает европейскую рабочую силу за счет периферии. «Напомню, наличие диспропорций в зарплатах не позволяет французам ехать на заработки в Литву, но литовцы, латыши, эстонцы, поляки, венгры и румыны – массово пакуют свои чемоданы и едут работать в страны Западной Европы на низкоквалифицированные должности», - подчеркивает Андрей Стариков.
Схожую аналогию можно провести и с Россией. Москва привлекает рабочих мигрантов из из наиболее бедных стран бывшего СССР: Узбекистана, Таджикистана и Киргизии.
Идея о Евросоюзе как о едином пространстве, где все равны, переродилась в симбиоз ядра и периферии. Ядро высасывает трудовые ресурсы и поставляет товары на рынки периферии, взамен немного подкармливая ее, резюмировал эксперт.