Советские мафии: от Зимнего до Бутырки
Когда я слышу от дворовой интеллигенции «бла-бла-бла» пересуды о том, что, дескать, «Сталина на них нет», становится этих людей жалко. Так на Руси издревле жалеют погорельцев, нищих и умалишенных: был бы Сталин, не было бы их самих. Нас, увы, тоже.
Уверенность в том, что при Сталине не воровали, а жили по декларированным законам, ущербна и наивна: и воровали, и законы переделывали по несколько раз в течение лишь одного судебного заседания. А пресловутые «особые тройки»? А известное «телефонное право»? А принцип «рука руку моет»? Не будем перечислять, поговорим о фактах.
Хватай вокзал: вагон отходит!
После залпа Авроры и взятия Зимнего революционные матросы и солдаты заодно взяли и абсолютную власть в стране. Что это значит? Уже в эмиграции главный бунтарь Лев Троцкий частично ответил на этот вопрос: «исчислить, какую долю народного дохода присваивает себе бюрократия, нет никакой возможности…»
Собственно, любая революция, перестройка, т.н. реформирование и т.д. обязательно заканчиваются получением максимальных выгод теми, кто все это и затевал.
«Массовики – затейники» с партбилетами, ставшие главными управленцами и распорядителями всех общих благ, придумали себе обезличенное определение: «бюрократия», тем самым автоматически создав и механизм борьбы, по сути, с самими собою.
В 1918 г. Совнарком (еще при Ленине!) принимает постановление «Об ограничении совместной службы родственников в советских учреждениях». В усиление этого документа выходит декрет «О взятничестве», а в ВЧК организуют отдел «по борьбе с должностными преступлениями». Все эти документы появились не просто так: значит залп Авроры в 1917 г. лишь в течение одного года принес стране и кумовство, и взяточничество, и должностные злоупотребления. Примеров много: например, жена сталинского наркома В.Молотова занимала должность самого главного парфюмера страны, а сын самого Сталина Василий уже в 26 лет стал генералом, кумовство при Брежневе просто не поддается арифметическому измерению, Ельцин вообще официально озвучил новую доктрину: «Берите власти столько, сколько сможете унести!» и т.д. (ну а где власть, там, ясное дело, и бабки! – авт.).
После смерти «верного ленинца» Якова Свердлова в его служебном кремлевском сейфе нашли ценности, которые спецкомиссия пересчитывала и описывала целый день! Многие украшения, по мнению специалистов, еще недавно принадлежали членам царской семьи.
Окончательную победу коррупции над нормами коммунистической морали помогло одержать создание в 1922 г. пресловутого НЭПа: именно тогда в России заварился тот «торгово-выгодный» бульон, который мы расхлебываем до сих пор.
Маска, я тебя знаю!
До исторического залпа Авроры гигантская часть российской территории – Урал, откуда автор родом, была известна советским людям в основном как кладовая огромных залежей природных богатств, которые планово осваивать начал по велению Петра I купец Демидов с сыновьями. Воровали они? Конечно, но это ведь было при «ненавистном царском режиме», который большевики в 1917 г. якобы из-за этого и уничтожили.
На самом деле т.н. революция оказалась самой массовой и кровавой мировой «разборкой» по переделу зон влияния и собственности. Для контроля за этим процессом на Урал и прибыл большевик «со стажем», некто Иван Кабаков. Партия его назначила I секретарем Уральского обкома ВКПб, а по сути – единоличным владельцем всего края. Большевик со стажем дело повел круто.
Во-первых, выкинул с заводов и фабрик всех дореволюционных специалистов, заменив их полуграмотными, но верными «ленинцами». Результат не заставил себя ждать: строительство новых заводов резко затормозилось, и планы по их пуску стали нарушаться, в Москву полетели первые липовые отчеты. Активно стала набирать силу т.н. «круговая порука», когда преданная Кабакову челядь, спасая в первую очередь себя, была вынуждена покрывать и делишки своего лидера. Впоследствии эта практика стала обезличенно называться «соцсоревнованием».
При Уральском облисполкоме (своя рука – владыка! – авт.) срочно создается хозяйственное управление, на содержание которого лишь в 1933 г. было выделено из областной казны почти 6 млн. руб. (сумма по тем временам огромная и для союзного бюджета! – авт.).
Для чиновников возводились «спецдома» с мебелью и техникой, строились «спецполиклиники» и «спецбольницы». На доклады в Москву Кабаков и Ко ездили в «спецвагонах», отделанных кедром и малахитом и прихватывая с собой «спецподарки» с мехами и изумрудами.
Впрочем, точно также жила и сама столица. Пресловутая бюрократия в масштабах страны превратилась в особое государство со своими принципами и правилами, за нарушение или простое неисполнение которых людей уничтожали.
Но любой бюджет, даже такой самодостаточный как уральский, определенный размер, который когда-то заканчивается. Просить денег у Москвы Кабаков по определению не мог: сразу бы нарвался на неприятные вопросы. И он, как настоящий большевик, нашел простой выход из ситуации: обложил финансовой данью все предприятия области. Сегодня эта практика, окрепшая за годы, скромно называется «откатом», «инвестицией», «бартером» или просто «матпомощью». За отказ платить в партийный общак, директора теряли должность, партбилет, а часть – и жизнь. Потому и платили.
Дань собирали или черным налом, или самой продукцией: лесом, металлом, драгоценными самоцветами и т.д. Моя бабушка, пережившая сталинские времена, потом рассказывала, как один лишь Надеждинский горком партии «на нужды жителей» получил в качестве отката от промышленников на многие десятки тысяч рублей продуктов: икры, мяса, колбас, фруктов, дорогого спиртного и т.д. Конечно, сожрали все самостоятельно лишь «верные ленинцы».
Пиршество Кабакова и соратников закончилось в 1937 г.: их поставили к стенке не за обжорство и воровство, но как каких-то там шпионов. А уральцам без разницы…
А где мне взять такую песню?
Сегодняшние гонорары безголосых эстрадных певцов и певичек, кривляющихся на сцене под фонограмму, свое финансовое начало получили еще в сороковых послевоенных годах.
Тогда в победившем Советском Союзе всходила мода на грампластинки для патефонов, которые из Германии в Союз массово везли солдаты – победители. Кто-то для себя, в основном – для перепродажи: жить-то на что-то было нужно!
Послевоенная торговля не была готова к такому массовому спросу населения на какие-то пластмассовые и виниловые поделки: людям не хватало продуктов, одежды, лекарств и все же… В советский эфир уже легально стали прорываться западные мелодии, особенно моден был американский джаз, английские песенки и т.д.
Спрос рождает предложение: решить «музыкальную» проблему (не без, конечно, личной выгоды – авт.) взялись специалисты Апрелевского завода грампластинок – единственного тогда в стране профильного предприятия.
Озвучил идею обоюдно выгодного процесса заведующий производством «Апрелевки» некто Дорошенко, а в подельники ему тотчас записались начальник сбыта Миронов и завскладом Оськин. Схема воровства в самой «защищенной» от этого явления стране была примитивна как тиканье домашних ходиков.
За определенную мзду инициативники с ленинградского завода «Пластмассы» отгружали «Апрелевке» левые матрицы для будущих звуконосителей и сырье для их изготовления. Эксперты, проводившие после разоблачения всей «музыкальной» группы исследование левых пластинок, не скрывали своего изумления их высоким качеством: многие образцы по качеству даже превосходили «гостовские» пластинки. Впрочем, это качество приговор не смягчило…
Через подельников в музыкальных магазинах, оптовиков – спекулянтов новые изделия разлетались по всему Союзу огромными тиражами и приносили их изготовителям огромные деньги: лишь в Москве при обысках было изъято наличными более миллиона рублей! На всю операцию, которая снова вернула советских меломанов к прослушиванию лишь «Калинки – малинки» и Гимна, понадобилось пару месяцев.
Под суд в 1957 г. отправилось 74 человека. Исход был предсказуем: организаторов – к стенке, остальных – в лагеря! С конфискацией и надолго. Сам бизнес, конечно, остался, у него просто появились новые хозяева. Окончательно он сам собой сдулся с исчезновением СССР и т.н. «дефицита».
Вот такая была музыка…
Я пью, все мне мало…
Несмотря на то, что в нашем рассказе музыка прозвучала не очень-то веселая, тем не менее, обычно именно музыка ассоциируется у людей с весельем. Ну а там, где веселье, там и застолье. А где застолье… там, правильно – вино и тосты.
Именно эту истину лучше всего усвоил в начале 50-х Николай Мирзоянц – заместитель начальника союзного треста «Главвино», к которому чаще чем к кому-либо из его коллег стали заходить шумные «дети гор» с объемистыми портфелями и пакетами. Вечера эти южные мужчины бурно проводили в дорогих столичных ресторанах, денег не считали, как, впрочем, не считали за деньги и советские сторублевки: когда одна из спутниц пылкого джигита что-то уронила под стол, тот поджег купюру и посветил подруге, чем и обеспечил себе веселье на весь оставшийся вечер. С этого факта, о котором в ОБХСС тут же сообщили завербованные официанты, и началось т.н. «винное дело».
В то время оперативники МУРа уже «копали» факты злоупотреблений в советской винодельческой синекуре и кавказский «Данко» своей сгоревшей сторублевкой сильно подсветил не только подруге, но и им. Выяснилось, что поклонником естественного освещения был некто Тенгиз Алабидзе – директор банно-прачечного комбината из Тбилиси, часто приезжавший в столицу с командировочным удостоверением. Но наиболее интересным операм показалось то, что Алабидзе, упорно минуя все московские бани и прачечные, все командировочные дни проводил в кабинете главного винного управленца СССР Мирзоянца. Зачем?
Вскоре в МУРе получили информацию и о том, что приказом Мирзоянца Тенгиз Алабидзе назначен… директором нового винзавода грузинских вин «Самтрест» в г. Куйбышеве. Новый директор тут же привел на ключевые посты уже своего винзавода бывших соратников по банно-прачечному комбинату, отличавших вина не по вкусу, но лишь по их стоимости в меню ресторанов. Нестиранные тбилисские сорочки и банные мочалки получили позорную отставку.
В Куйбышеве новые горцы повели себя по-хозяйски: снова кабаки, загулы, чаевые «стольники и полтинники», но… на самом винзаводе по документам все было в ажуре! Помог, как это часто бывает, случай: как говорится, «жадность фраеров сгубила!».
Один из незаконно уволенных сотрудников винзавода пришел в милицию с жалобой на своих работодателей. В ходе подробной беседы с обсчитанным работягой опера узнали много важного и интересного о работе самого завода. Выяснилось, что сырье для сухого вина, поступающее из Грузии, на деле горит как чистый спирт – ректификат. Экспертиза показала, что так оно и есть: содержание чистого спирта и сахара в т.н. «сырье» было завышено вдвое, т.е. и выход готовой продукции на заводе был увеличен за счет «неучтенки» тоже вдвое! Уголовное дело стало распухать от все новых фактов.
Выяснилось, что еще в Тбилиси Алабидзе при одной из подконтрольных ему бань открыл… самый натуральный публичный дом, охватив «вниманием» нужных людей из горкома и милиции. Удачная «крыша» и страстные горянки обогатили директора Алабидзе почти на миллион рублей, двести тысяч из которых он и оставил в кабинете Николая Мирзаянца взамен за пост директора винзавода.
Воровали с размахом: за неполный год подельники лишь в небольшом Куйбышеве произвели более… 25 тонн левого вина! Для того чтобы эту массу левака разлить в «гостовскую» тару, Алабидзе открыл при заводе пункт приема стеклотары, стал печатать в типографиях и винные этикетки и т.д. Дело активно пошло, вернее – рекой полилось. Не было проблем и со сбытом: в пьющей стране такой товар не залеживался! Проблемы начались лишь у организаторов этого «плодово – выгодного» изобилия: их стали арестовывать.
В результате практически все, назначенные Мирзоянцем директоравинзаводов вместе с ним самим оказались на нарах.
Расследование повергло в сладостный шок и муровцев, и минфиновских ревизоров: общая сумма хищений превысила 200 (!) миллионов рублей! Лишь у любовницы Мирзоянца при обыске изъяли миллион рублей «на булавки», о которых та просто забыла и не спрятала надлежащим образом! Из сейфов Алабидзе изъяли десять миллионов, Мирзаянцу вообще доказали присвоение почти трети украденного многомиллионного бабла!
Но… большие украденные деньги не всегда приводят на эшафот: ни один из участников этой истории не получил «вышку», чего не избежал бы иной завскладом – одиночка, а отделались многолетними сроками с конфискацией. Уверен, что изъяли далеко не все. И не у всех: главная горкомовско – цеховская «крыша» не протекла ни на каплю и, думаю, помогла вскоре всем участникам получить вожделенное «УДО». Конечно, не бесплатно.
P.S.
Вообще, о том как воровали при социализме, написано и сказано премного. И часто – предвзято. Одно «узбекское дело» до сих пор отряхивает с себя эпизоды – страшилки, которые появились там лишь усердием следователей, хотя и украдено было премного, и не только хлопкоробами.
Погоня за «переходящим красным знаменем» и вальяжным рукопожатием секретаря обкома часто приводила людей к трагедии. Просто многие из них, действительно талантливые управленцы, родились не в то время и не под той звездой. Но изменить уже ничего не возможно, увы.