Ну, за отсутствие волнянок!

Я прохожу через пять вагонов, до первого. В нем тише, из «подозрительных» — мужичок средней трезвости в жеваной рубахе, потягивающий исподтишка коньяк из фляжки. Презрение сидящих напротив разбивается о его благодушие. Но ремни и средства от мышей медленно подкатывают сзади. На Руси не было электричек, но были коробейники. Сейчас электрички есть, но куда-то ушло слово, ныне коробейник — «менеджер по торговле мелким оптом». Ишь ты ж! Менеджер. А голос уже за спиной.

«…слепышей, златогузок. Налетаем, разбираем!» Любопытство побеждает, лезу с расспросами: — Простите, молодой человек, а златогузки это... кто? Вагон замирает: таких несведущих дур поискать.

— Это жук-вредитель, — глаголит дама напротив.

Продавец изрекает свое:

— Не то что жук, но насекомая такая... с гузкой! Золотой!

— Червячок это навроде гусенички, дочка, — учит меня бабушка с корзиной со старым нафталиновым котом.

Версий много, почти митинг, все любят всех, даже златогузку. Но уже Кубинка, пора! На мосту меня догоняет мужичок с коньяком — точнее, мужичок уже без коньяка.

— Златогузка. Семейство эребиды, род эупроктис, бабочка из семейства волнянок. Сама-то безвредна, но детки ее, гусенички, чистые христопродавцы: все съедят.

— Вы… энтомолог? — переспрашиваю я на ходу, силясь запомнить про «эребид» и «эупроктисов».

— Я — эстет-с. С днем дачника-с, дама. Здравия желаю-с.

А и правда. 23 июля — день дачника. За него. И за отсутствие всяких волнений и этих, волнянок…