Михаил Хазин: «Смена кредитно-денежной политики увеличит уровень жизни в 2, 5 раза»

«Есть несколько уровней в этом контексте. Значит, это моё личное мнение, поскольку я не вписан ни в какую идеологическую машинку и денег ни у кого не получаю: в своей прямой линии Путин выступал в этой речи в качестве, ну, я даже не знаю, управдома. Почему он это делал? А я могу сказать. Он показывал людям, какими должны быть отношения между государством и человеком: государство должно решать вот эти проблемы. А вот на каком уровне оно должно это решать? Понятное дело, что проблему текущих кранов должен решать не президент, а на местном уровне это надо решать. Но местные чиновники этого не делают. Отсюда вывод: это был некий намёк – ребята, вот я вам показал, какие вопросы вы должны решать, если вы их решать не будете, пеняйте на себя. Модель будем менять. Это первое. Это система управления. У нас нет вертикали власти, потому что в 1990-ые годы была создана управленческая модель – управления нет, а модель есть – в которой чиновник не несёт ответственности перед обществом. И с тех пор у нас вот так. Эту ситуацию надо ломать, потому что так жить нельзя, как там было у Говорухина. Как это будет делаться – это отдельная тема. Но, обратите внимание, году в 2012-ом, Путин, как только он снова стал президентом, да, начал объяснять людям: ребята, надо бороться с произволом управляющих компаний и ЖКХ, создавать структуры, которые будут бороться за ваши права, а мы, соответственно, вам поможем. Я это хорошо помню, потому что я нескольким своим знакомым молодым людям предложил поиграться в эту игру. И они с интересом обнаружили, что народ не идёт. Народ не хочет бороться за свои права. Понимаете, невозможно помогать людям, если они этого не хотят. И тогда это заглохло. В 2012 году людям было ещё хорошо. По сравнению с тем, что сейчас, сейчас люди поняли… Кроме того, выросло новое поколение, десять лет прошло, тем, кому тогда было десять – сегодня двадцать лет, и они задумываются над вопросом: «а мы кто»? Все места хлебные заняты, чиновники сидят по десять, пятнадцать, двадцать лет, а некоторые и по тридцать, уходить они не собираются, а некоторые уже передают места своим детям, и по этой причине эту ситуацию надо ломать. И она будет ломаться по объективным экономическим причинам. Это на управленческом и на нижнем уровне. А есть ситуация и на верхнем уровне. Есть такая характеристика денежной системы – называется она монетизация экономики, то есть отношение денежной массы к ВВП. Во всех странах мира она около 100 %, сейчас даже больше, а у нас она 40 %. Почему? Ответ: потому что денежно-кредитная политика у нас так устроена, что невыгодно и нерентабельно брать деньги для того, чтобы вкладывать в свой бизнес, на уровне малого и среднего бизнеса. Крупные проекты есть в стране, и много, а вот малого и среднего бизнеса нет. и в результате нет новых рабочих мест; низкая зарплата и ещё чего-то. Если изменить кредитно-денежную политику так, что появятся инвестиционные деньги рублёвые и кредиты, то монетизация вырастет в два с половиной раза. Кстати, в результате уровень жизни вырастет в два с половиной раза, просто потому что количество денег, которое крутится на уровне зарплаты, вырастет в два с половиной раза. И будет не 17 000 рублей, а под 40 000 рублей. Но для этого надо менять модель. В рамках Бреттон-Вудской модели это не получится, это запрещено. А нам эту ситуацию надо менять. Если мы меняем валютную систему, то в этом случае у нас начинается увеличиваться монетизация, и тогда мы попадаем в ситуацию 1999-2002 года, когда такую же политику проводил Геращенко, когда темпы роста достигали 15 % в год. Это и есть антикризисный план. Но до тех пор, пока мы находимся в рамках Бреттон-Вудской системы, это не получится». Целиком послушать интервью Михаила Хазина можно здесь.