В 1708 году вышло первое издание «Генеалогических таблиц» Иоганна Хюбнера. Оно стало настолько популярным, что было не раз переиздано. Несмотря на заявленную в названии цель – «пояснение политической истории», Хюбнер вряд ли сам исследовал генеалогии. Перед ним стояла задача просто собрать их в единый сборник. Это подтверждается тем, что он без комментария приводит две различные родословные Рюрика. По одной (стандартной) версии Рюрик – основатель древнерусской княжеской династии, отец Игоря, по другой – представитель побочной ветви герульских, вандальских и вендских королей.

sitekid.ru

В 1728 году вышла работа профессора Г. Г. Клювера об истории мекленбургского герцогства в трёх томах. Через десять лет она была переиздана. Г. Г. Клювер писал об ободритском происхождении Рюрика и делал замечания в ответ на критические реплики Г. Ф. Штибера.

Не успел заново выйти последний том книги Клювера, как в 1741 году в Лейпциге на латыни появился восьмитомный труд М. И. фон Бэра под названием «Rerum Meclenburgicarum». Вскоре увидел свет также немецкий перевод его «Мекленбургской Истории».

Одновременно с этой работой появляется первый том Д. Франка. Этот исследователь начал с должности обыкновенного учителя, но уже через несколько лет стал ректором и сделал успешную карьеру. Ему были доступны многие редкие материалы. Работа была опять же переиздана со значительными дополнениями и с привлечением новых источников. Д. Франк также сообщал о связях мекленбургской области с русами. По образному выражению Э. Болля, Франк был "чистым аналитиком, который из года в год следовал вперёд".

Безусловной вершиной в исследовании генеалогий стала работа Самуэля Бухгольтца «Опыт по истории герцогства Мекленбург», которая была издана в Ростоке в 1753 году. Настоящий труд был написан по совету Г. Б. Генцмера, который был воспитателем детей принца Карла Людовика в Мирове и мечтал о создании краткого курса мекленбургской истории для преподавания. Также Г. Б. Генцмер помогал материалами, которые не были использованы предшественниками С. Бухгольтца. Работа посвящена герцогине Луизе, супруге наследного принца Шверина.

Книга С. Бухгольтца состоит из огромного количества небольших параграфов с последующими комментариями, в приложении приводятся генеалогические таблицы великокняжеских мекленбургских домов.

С. Бухгольтц, основываясь на сведениях И. Бахмайстера, Г. Клювера и Д. Неттельблата, обратил внимание на явную преемственность родословных таблиц вандалов и вендов, к которым он причислял кашубов, ругов, вильцев, ободритов, полабов и варягов. Ф. Я. Спенер вплоть до XIII века называет правителей Мекленбурга «королями вандалов». Некоторые авторы (например, проповедник Аэпин в самом конце XVIII века) вообще настаивали на том, что ключом к пониманию мекленбургской истории является признание полного тождества вендов и вандалов.

Не случайно Мекленбургский дипломатический инвентарий 1760 года открывает запись:

«Anno 471.

Testamentum Genserici, Regis Vandalorum in Africa».

Под предводительством короля Гензериха (Gensericus, ??????????) вандалы переправились в Северную Африку и завоевали ее, и только в 534 году Юстиниан I смог победить их. Безусловно, Гензерих был одним из самых почитаемых варварских вождей прошлого, а его девиз - «Атаковать жилища людей, на которых разгневался Бог» - приводил в ужас противников.

Гензерих, можно сказать, de jure оформил «очередную» систему наследования. Прокопий Кесарийский несколько раз упоминает так называемое «завещание Гензериха». Чтобы избежать раздела и смут при усилении королевской власти, он определил, чтобы престол всегда доставался старшему представителю королевского дома, независимо от степени родства с предшественником. Это было совершенно нетипично для германцев, которые вождей избирали. Более того, такой порядок престолонаследия исключал избрание короля.

Традиция такой «очередности» сохранилась на долгие века. Хроника краковского епископа Кадлубка свидетельствует, что у балтийских славян княжеская власть принадлежала старшему по рождению. Такой порядок наследования вполне очевидно прослеживается и по древнерусским источникам. После смерти отца престол занимал старший сын, которого младшие должны были почитать «в отца место». В дальнейшем во главе правящего рода поочередно вставали старшие в данный момент князья. Поэтому власть переходила от брата к брату, а после смерти последнего из братьев передавалась старшему племяннику. Смерть любого члена княжеского рода вызывала передвижение его младших родичей на одну ступень вверх.

В своем «Опыте истории герцогства Мекленбург» С. Бухгольтц сравнивает систему правления вандалов и вендов и не находит существенных различий. Древние источники часто отождествляли вендов с вандалами. Королевский титул у них сохранялся со времен Римской империи, князья имели статус ниже королей, но всё же обладали частью власти. М. И. фон Бэр писал, что вендов никогда не возглавлял один государь, их земли состояли из многих княжеств, которыми управлял король.

Э. Лависс справедливо называет вендами славян в междуречье Эльбы и Одера и разделяет их на три группы: ободриты в Мекленбурге, вильцы в Бранденбурге и сорбы в Лужицкой земле и Мейссене . Ф. Виггер причислял к ободритам варягов, варнабов и собственно ободритов (ререгов). Они занимали города Ратцебург, Варнов, Рерик и т.д. К вильцам относились лютичи, редари и некоторые другие племена, в том числе и мекленбургские вильцы.

Вандалы, по легенде, вели свое происхождение от мифического короля Антура I, который был женат на богине Сиве. Многие народы брали за правило выводить свою родословную от богов. Позднее Сиву, как покровительницу плодородия и жизни, особенно почитали варяги, ее главное святилище находилось в Ратцебурге.

И. Хюбнер приводит генеалогию, которая совершенно не разделяет вандалов, вендов и герулов. По ней Антур I значится первым королём герулов.

Король вандалов Вислав считался прямым предком Радегаста, последнего короля вандалов и основателя династии королей вендов и ободритов. В. Н. Татищев понимал его как Вышеслав или Вечеслав. Интересно, что по некоторым родословиям братом Вислава оказывается легендарный «король герулов и ругов» Одоакр,

низложивший римского императора Ромула Августула. М. Хеннинг вообще смешивает генеалогии ругов и герулов, возводя их к Одоакру. Другие авторы возводят род Одоакра к вождю гуннов Аттиле. Кстати, имя Вислав (иногда в интерпретации Витслав) встречается в вендо-ободритских генеалогических таблицах вплоть до 1325 года. Последний князь Вислав был единственным известным в Северной Германии миннезингером, с его смертью прервалась древняя правящая династия на острове Рюген, который отныне вошёл в состав Померанского герцогства.

Франкские хроники под 789 годом упоминают короля ободритов Витслава, как равноправного союзника Карла Великого в знаменитом походе против вильцев, когда, по некоторым данным, объединенные войска дошли до Балтийского моря. Длительную вражду вильцев и ободритов засвидетельствовали как письменные, так и археологические источники. Спустя шесть лет Витслав был убит саксами. Все генеалогии также точно указывают именно 795 год. Эти данные подтверждает Мавро Орбини. Власть перешла к его старшему сыну Траско (Дражко), который носил сходное имя с князем вильцев Драговитом, своим современником. О Траско мы знаем из сообщений И. Ф. фон Хемнитца, Г. Г. Клювера и других.

Политическим центром ободритов и резиденцией короля (rex Abodritorum) был, как предполагается, хорошо укрепленный город Рерик, который находился в области между Мекленбургом и Балтийским морем. В 808 году крепость подверглась нападению датского короля Годофрида и была разрушена. Вильцы «из-за старой вражды с ободритами помогли данам». Многие источники рассказывают о том, как Годофрид повесил князя Годлиба, второго сына короля Витслава. В следующем году люди Годофрида убили Траско, и ободритов возглавил его брат Славомир. Он начал войну против франков, но был побежден в 818 году. Славомир, вероятно, оказался заложником, долго прожил при франкском дворе и даже перед смертью якобы принял крещение.

После смерти Годлиба в 808 году, у его сыновей Рюрика, Сивара (именно так во всех немецких источниках!) и Трувора не оставалось никаких прав на главный престол, они были вынуждены отправиться в далёкий провинциальный Новгород. И. Хюбнер датирует это событие 840 годом. Эта дата представляется нам более правдоподобной, чем летописный 862 год. Во всяком случае, ясно, что все попытки привязать события ранней русской истории к жесткой хронологической сетке - не более чем формальный приём позднего летописца.

В летописной версии о призвании варягов-руси ведущую роль играет ещё один персонаж - новгородский князь Гостомысл (по другим данным посадник или старейшина). Еще в середине XIX века И. И. Срезневский писал, что имя Гостомысл имеет западнославянские корни, и внимательно подметил сообщение о нем в Фульденских анналах под 844 годом. Согласно немецким генеалогическим таблицам, Гостомысл погиб в битве с франками также в 844 году. В сборнике документов по истории Мекленбурга он был причислен к племени варягов.

В. Н. Татищев намекал на более глубокие прямые родственные связи Гостомысла с правителями вандалов,

приводя отрывок о князе Вандале из Иоакимовской летописи:

«А здесь Иоаким вместо народа вандалов князя именовал, равно Гелмолд онагож Винулем…» .

Более того, сохранился обширный фольклорный материал о царе Вандале и его потомках в Новгороде.

И. Хемнитц, И. Хюбнер, С. Бухгольтц в один голос рассказывают о сыне Гостомысла Табемысле, который до 862 года продолжал сопротивление Людовику Немецкому. Но по одним источникам он был убит, по другим – правил после 862 года.

Всё больше научных доказательств того, что колонизация Новгорода происходила с запада, из балтийской Словонии. Антропология объединяет западных славян и ильменских словен в одну группу. О происхождении новгородского населения из среднеевропейского региона говорят также данные топонимики. Древняя близость новгородских и псковских говоров со славянским языковым миром Висленского бассейна проявляется и в лексических материалах. Все эти данные, конечно, только подтверждают исторические схемы, которые могут быть основаны на материалах генеалогических источников.

Разумеется, совершенно недальновидно применять немецкие генеалогии только по отношению к варяжской легенде. На этом материале можно поставить целый ряд проблем, касающихся древних русов, и при помощи комплексного использования источников разных наук решить их. Далеко не до конца очевидна этническая карта раннесредневековой Европы, не совсем ясна роль русов в великом переселении народов и их соотношение с вандалами и герулами. Более детального изучения требуют взаимоотношения русов со славянами (в ранних источниках они разделяются).

* * *

После падения Арконы начался невиданный и крупнейший на земле геноцид ( а не липовый еврейский Холокост (Лохокост) ) – за 50 лет из 8 миллионов прибалтийских славян осталось неассимилированными и живыми менее 500 тысяч. Но об этом в Европе ни  строчки – это табу. Вся бывшая ГДР – это все славянские земли,. Восточные и Западные ( Балтийские ) славяне это родственные группы, они намного ближе к нам, чем южные славяне или поляки или чехи. Никаких  различий между нами – русичами и ними не было. Это была огромная Ведическая Славянская Цивилизация, не покорившаяся иудохристианскому кресту и героически погибшая. Лично для меня падение Арконы – незаживающая рана . Мы будем помнить о них вечно. Мы должны о них помнить.

http://newspark.net.ua/byil/slavyanskij ... am-arkona/

Ну если вдариться в глубокую историю, то ... Аркон пал, но вырос Арконский княжич Рюрик, объеденил племена славян и стоит теперь Русь, как кость в горле мирового шакалья.

Вот отрывочек.
Что было после падения Аркона...
Так мне видится...

Рассказ Рюрика - воина и князя Руссов.


Родился я более двенадцати столетий назад.
А имя мое на славянских языках означает Соколенок.
Не верьте когда услышите, что история Руси началась с моего призыва на Новгородское княжение.
Не верьте, что был я норманом, шведом или немцем.
Я - кровь от крови, плоть от плоти племени славян - Руси из тотема - соколы.


Отец мой племенной князь Годолюб  правитель острова и подвластных ему земель.По извечному праву наследной вотчины, владел Годолюб островом Буян (Руян, Руген) в Балтийском (Варяжском) море.Остров наш был одним из самых святых и почитаемых мест в Европе
Многие народы, тысячи людей - торговых гостей и паломников приплывали на Руян и по разному называли наше племя воинов и мореходов.
Мама - Умила, дочь славного князя Гостомысла, внучка Буригвоя, а Буригвой числил свой род из древних лет, вглубь на десять колен - до первого известного ему по имени и делам князя - Славена.
Богат Буян бухтами удобными, лесами буковыми, полями хлебными, лугами буйных трав, озёрами светлыми, водами целебными, охотами птичьими, зверями лесными, зверями морскими, ловлями рыбными.
Платили нам дань племнена Чуди, Словен, Кривичей и Веси.
За это, четыреста лет стойко сражались наши воины с немцами и датчанами, обороняя их земли от иноземцев.
Доплывали наши люди в своих ладьях и строили селения на берегах Исландии, Англии и Нидерландов.


Чуден, велик и прекрасен был наш город Аркон, по-иноземному - Редерик, на берегу морского залива.
Бойко шла в нём торговля. Высились терема и прекрасные храмы в честь верховного общеславянского божества Сварога, а по нашему - Святовита.
От имени его происходит само название святости, всего святого, святых праведников (то есть людей, следующих по пути Правды) и божественного света, проливающегося на землю.
Только служители бога, в белых одеяниях, могли входить в святилище, при этом они задерживали дыхание, чтобы не осквернить им Святовита. Они же содержали белых коней бога, на которых тот выезжал по ночам, чтобы сокрушить врагов славян. Три сотни всадников в красных одеждах сторожили обитель бога.
Был Святовит, по-началу, мирным божеством.
Но теснили враги славянские племена от Берлини (Berlin), Зверина (Schwerin) и других славянских городов. Под корень изводили кровных братьев По-русов (Пруссов).
Превратился Святовит в бога войны и мщения с луком или с мечом в руках.
Много лет спустя, историк Геpаpд Меpкатоp напишет о нас: "На острове том живали люди-идолопоклонники - раны или рутены, именуемые люты, жестоки в бою, таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, против христиан воевали жестоко, за идолов своих стояли, и всем окpестным госyдаpствам гpозны и пpотивны были. Язык у них был словенский да вандальский. Грамотного учения не искали, но и заповедь между собой учинили, чтобы и грамоте, а не только воинским делам прилежные охотники были".


Когда мне не исполнилось и трёх лет, окружила наш город сила датского короля Готфрида. Перед  последним,  страшным  боем  произнес   мой     отец знаменитую на Руси фразу: "Кто с мечем к нам придет, тот от меча и погибнет".
Через века дойдут эти слова до наследника нашего рода  Александра Ярославовича, прозванного  Невским,  до русских воинов,  встававших на пути  Батыя и Мамая, Наполеона и Гитлера.
Однако, сила силу ломит...
Выпал меч из отцовской руки...
Повесил, удавил в петле ненавистный Готфид израненного отца, словно последнего вора, а не благородного воина и славного князя.
Разрушили датчане и храм Святовита.
Позже на остров пришли шведы, за ними немцы.
Встречали ворогов на поле брани и теряли свои буйные головы славные мужи нашего племени: Дражко,  Славомир,  Мстива,  Ратибор,  Крутой, Нилота,  Прибыслав,  Вартислав.
Это их подлинные имена.
А ещё были тысячи безвестных, но не худших, воев.
Шло уничтожение нашего народа.


Так я малолетний князь без княжения, лишенный состояния и Родины начал жизнь скитальца по землям и странам.
Меня и мою маму княгиню Умилену хранили верные люди. Они же приобщали меня к грамоте, истории, исчислению, географии, теологии, астрологии и прочим наукам. Обучали и самой главной, ратной науке.
В девятнадцать лет я был представлен справедливому королю франков Людовику Благочестивому, который оказал помощь по возврату наших родовых земель.
Ненадолго...
Войны и междоусобицы терзали Европу.
В двадцать два года я опять не имел ничего, кроме памяти, ненависти, ратного мастерства, немногих боевых друзей и символа нашего тотема птицы - сокола, стремительно и беспощадно пикирующего с высоты на свою обреченную жертву.
В сердце воина нет места унынию. Я начал сзывать свою соколиную стаю - славян и норманнов, варягов и викингов, франков и хазар - вольное воинство всех народов и богов, ищущее справедливости, славы и золота.
Мы не были бандой грабителей и бандитов. Мы были спаяны верностью клятве и строгой дисциплиной. Мы стали лучшей армией Европы, громившей врага на море и на суше.
Наша армада штурмом шла через европейские страны, от северных морей до Африки, брала города Нант, Бордо, Сивилью, Лиссабон и сотни других малых городов.
С немыслимой добычей вернулись мы в родные края. Я женился на лучшей девушке земли Ефанде - дочери норвежского короля.
Освобожденный Буян стал главным лагерем моей армии.
Там Ефанда родила мне наследника, будущего князя киевского Игоря.
Игоревым пестуном и наставником стал великий воин и великомудрый  волхв - Олег Вещий.
С Буяна уплыли воины завоевывать Париж.
С Буяна двадцать тысяч наших витязей отправились "щипать" высокомерных англов.
Мне были подвластны земли Дании, скандинавских стран и верховья Рейна.
К пятидесяти годам я достиг всего, чего мог пожелать любой из смертных.
К пятидесяти годам я стал уставать от походов, ран, крови и горя покоряемых народов.


К пятидесяти моим годам, мой дед Гостомысл, князь новогородский совершенно ослаб здоровьем и готовился уходить в мир теней.
Не было у Гостомысла наследников по мужской линии.
Выбор стоял между Вадимом, сыном старшей дочери и мной - сыном средней дочери - Рюриком.
Умирающий дед поручил управление Новгородом Вадиму.
Ко мне дед отправил посольство с просьбой принять княжение над Новгородской землёй и иными землями, собранными Гостомыслом.
Поклонилось посольство мне в ноги и изрекло: "Приходи нами править и владеть, ибо земля наша велика и обильна, а нарядника (наследника, распорядителя, руководителя) в ней нет".
Я оставил свой остров Буян, омываемый серыми студеными водами Варяжского моря и пришел к Ладоге, пришёл возвеличить Руссию.
Дабы не ограничивать вольности Вадима и новгородцев, дабы избежать возможных конфликтов между новгородцами и моими дружинниками, я построил свой город на Ладоге.
Город прикрывал Новгород от набегов с моря и позволял контролировать весь поток товаров на торговом пути из Варяг в Греки. Верные люди сели в Изборске и Белозерске.
Практически без крови были присоединены к моим землям Смоленск, Ростов Великий и Муром. Защитил я от Аскольда земли кривичей и полян.
Припугнул в Днепровских степях хазар, мадьяров и греков.
Договорился о мире с князьями, ханами, государями соседних земель.
А в сердце моего княжества - в Новгороде зародилась смута. Восстали против моей власти Вадим и боярская верхушка. Присоединилась к ним челядь подневольная и иные человеки, задурманенные лживыми словами на вечевой площади.
Крамолу я искоренил мечём и огнем.
Вадим принял смерть, достойную изменника.


Семнадцать лет княжил я на Руси. Великие силы положил, чтобы раскинулась Великая Русь от Белого моря до Чёрного моря. Не успел сделать всё задуманное, но остались после моей кончины и довершили задумки сын мой Игорь Рюрикович и Вещий Олег.
Вам, мои потомки оставил я сильную, единую землю русскую. Любите, берегите ее и помните, что история земли нашей началась не с меня.
Четыре с половиной тысячи лет поливали ее потом, слезами и кровью славяне - пращуры Ваши.
Били они немецких варваров, диких степняков, самодовольных ляхов, свирепых персов и тьму иных алчущих народов. И побеждали. Иногда костьми ложились защищая свой очаг, своих жен, своих детей.
Подрастали дети, расправляли плечи и изгоняли врагов. Ибо, нет ничего дороже, чем свобода и нет ничего страшнее иноземных или своих корыстных лживых нарядников.
Крещен я был франкскими  попами  в  девятнадцать лет, но до сих пор, если Худо идет на Русь,  поднимается  мой дух над гладью  озера, над бескрайними  лесами  Корелы,  над  безвестной  моей  могилой,  радостно  смотрит  на землю,  собранную  моими  трудами,  горестно  горюет о  её  горькой  судьбине,  молится  за  Русь  своему  древнему  мирному  и  грозному  богу  Святовиту.
После этого, в преддверии тяжелой годины, вселяется душа моя в тело маленького  русича  и  вырастает  он  воином.



Только устал я уже от войн и крови...

Устал я видеть, как ложатся в землю не хлебные зёрна, а тела павших героев...

Последний раз я погибал, на краю золотого пшеничного поля, в теле молоденького лейтенанта - пулемётчика, прикрывающего  отход  товарищей...

Он не хотел смерти. Он любил смотреть, как созревает хлеб...