["Динамика конфликта"*] "Это же ФАКТИЧЕСКИ война!". Военные раскритиковали идею Регламента адекватного реагирования авиации против кораблей-нарушителей госграницы при низкой интенсивности конфликта**
В Минобороны, по информации ряда СМИ, планируют создать единый регламент действий российской авиации против кораблей-нарушителей госграницы. В нем предусмотрят использование более легкого вооружения, чтобы снизить опасность возникновения серьезных военных инцидентов. Однако опрошенные "Газетой.Ru" военачальники считают, что в разработке подобных правил нет никакого смысла по целому ряду причин.
По информации российских журналистов, необходимость разработки новых мер против кораблей-нарушителей российской границы объясняется тем, что "применение обычных авиабомб может быть слишком опасным. Осколки тяжелых боеприпасов способны разлетаться на сотни метров и причинять ненамеренный ущерб". Ряд экспертов полагают, что для демонстрации намерений достаточно и неуправляемых ракет.
В настоящее время порядок применения оружия и боевой техники в отношении нарушителей госграницы определяется 35-й статьей федерального закона "О Государственной границе Российской Федерации".
"Согласно этому закону, применению оружия и боевой техники должно предшествовать ясно выраженное предупреждение о намерении их применить и предупредительные выстрелы. В то же время запрещается применять оружие и боевую технику по воздушным, морским, речным судам и другим транспортным средствам с пассажирами", - пояснил "Газете.Ru" экс-заместитель председателя Научно-технического комитета Военно-воздушных сил полковник Сергей Волков.
Специалист напомнил, что порядок действий истребительной авиации и зенитных ракетных войск по нарушителям государственной границы РФ в воздушном пространстве предельно ясно описан в соответствующих приказах главнокомандующего Воздушно-космическими силами Вооруженных сил.
Особо полковник Волков подчеркнул, что все это отрабатывалось в течение долгих десятилетий и внесения каких-либо уточнений и изменений в эти документы в настоящее время абсолютно не требуется.
Эксперт отметил, что действия расчетов зенитных ракетных войск и экипажей авиации на многочисленных тренировках подразделений и частей ВКС по пресечению нарушений государственной границы доводятся до автоматизма, и любой военнослужащий предельно ясно представляет свой порядок действий после команд "Самолет-нарушитель, боевой пуск" или же "Самолет-нарушитель, пуск по моей команде".
Кроме того, по мнению Сергея Волкова, в приведенной некоторыми СМИ информации сомнения вызывает сама формулировка - "единый регламент действий российской авиации". Эксперт напоминает, что в Вооруженных силах порядок действий объединений, соединений и частей определяется исключительно приказами и оперативными директивами, а термин "российская авиация" слишком размыт. В состав ВКС России как род сил входят Военно-воздушные силы, в которых есть и Дальняя, и Военно-транспортная авиация. И далеко не всем родам сил ВВС ставится задача борьбы с нарушителями государственной границы в воздушном пространстве.
Что касается выражения "осколки тяжелых боеприпасов способны разлетаться на сотни метров и причинять ненамеренный ущерб", то специалист напомнил, что существует термин - "рубеж безопасного удаления". К примеру, для авиационной бомбы калибра 500 кг он составляет 2500 метров. В ходе авиационной поддержки своих войск пилоты Дальней, фронтовой и армейской авиации знают все эти рубежи, что называется, назубок.
"С одной стороны, причесать под одну гребенку вроде бы все надо (правда, не уверен, что такая работа ведется на самом деле). Но с другой стороны, в каждом виде Вооруженных сил, в каждом роде войск есть своя специфика, и причем весьма существенная.
К примеру, порядок действий пилота истребителя существенно отличается от боевой работы расчета зенитного ракетного дивизиона в ходе пресечения нарушения государственной границы. Есть свои особенности и в Военно-морском флоте, и в Пограничных войсках ФСБ. Поэтому, на мой взгляд, после случая с эсминцем Defender целесообразно на политическом уровне гласно предупредить возможных нарушителей государственной границы, что по боевым судам (воздушным или морским) в случае их вторжения в пределы территории России будет открыт огонь на поражение. И в ряде случаев это, по моему мнению, возможно и без предупредительных выстрелов. Когда в наши территориальные воды заходит крупный боевой корабль, то это же фактически война", - пояснил "Газете.Ru" экс начальник Главного штаба Войск противовоздушной обороны генерал-полковник авиации заслуженный военный летчик СССР Игорь Мальцев.
"Каких-либо новых документов в сфере борьбы с нарушителями государственной границы, на мой взгляд, не требуется", - сказал "Газете.Ru" экс-заместитель председателя Координационного комитета по вопросам ПВО при Совете министров обороны государств - участников СНГ - экс-заместитель главнокомандующего ВВС ВС РФ по вопросам Объединенной системы ПВО СНГ генерал-лейтенант Айтеч Бижев.
По мнению военачальника, существующие документы отрабатывались и уточнялись в течение долгого времени, неоднократно доказали на практике свою действенность и эффективность, каждая точка и запятая имеет в них свое значение, и в случае нарушения государственной границы надо действовать в строгом соответствии с имеющимися приказами. Ничего принципиально нового в этой сфере изобретать не стоит.
"В Военно-морском флоте нормативные документы по борьбе с нарушителями государственной границы отработаны и в наличии, что называется, имеются.
Другое дело, что на море могут возникать разные ситуации, всего приказами не предусмотришь, но в этом случае командир корабля для получения указаний связывается с командным пунктом флота.
Если там не хватает необходимых компетенций, обращаются к главнокомандующему ВМФ. Действия по нарушителям госграницы подробно описаны и в Корабельном уставе флота. Есть ли необходимость перерабатывать имеющиеся документы? По моему мнению, имеющихся приказов вполне достаточно. К слову говоря, Черноморский флот в инциденте с британским эсминцем Defender участия не принимал", - рассказал "Газете.Ru" экс-начальник Главного штаба ВМФ РФ адмирал Виктор Кравченко.
В качестве вывода можно сказать, что опрошенные "Газетой.Ru" специалисты считают, что нормативной базы для борьбы с нарушителями государственной границы в настоящее время вполне достаточно и каких-либо пробелов в законодательстве, приказах и инструкциях нет. Все дело заключается только в их эффективном применении на практике. То есть действовать в форс-мажорных обстоятельствах надо быстро, решительно, эффективно.
Михаил Ходаренок
* Фазы динамики конфликта
Как любое социальное явление конфликт может быть рассмотрен как процесс, протекающий во времени. Конфликт имеет определенные периоды и этапы, в ходе которых он возникает, развивается и завершается.
Динамика конфликта - это ход развития, изменения конфликта под воздействием его внутренних механизмов и внешних факторов.
Прежде чем рассмотреть этапность развития конфликта, необходимо определить его временные границы - начало и окончание. Это важно для понимания его отличий от "околоконфликтных" явлений и выработки целесообразных стратегий управляющего воздействия на конфликт.
Для признания конфликта начавшимся требуются три совпадающих условия: первый участник сознательно и активно действует в ущерб другому участнику (под действиями понимается как физические движения, так и передача информации); второй участник (оппонент) осознает, что указанные действия направлены против его интересов; в связи с этим оппонент предпринимает ответные действия против первого участника.
Если одна из взаимодействующих сторон предпринимает агрессивные действия, а вторая занимает пассивную позицию, то конфликта нет. Конфликт отсутствует также, когда одна из сторон замышляет конфликтное взаимодействие, т.е. совершает мысленные, а не поведенческие действия.
Окончание конфликта может иметь различные формы и исходы. Однако в любом случае речь идет о прекращении действий, направленных друг против друга.
В динамике конфликта можно выделить следующие периоды и этапы: латентный период, проявление конфликта, активный период, последствия конфликта.
Латентный период (предконфликт)включает этапы:возникновение объективнойпроблемной ситуации; осознание объективной проблемной ситуации субъектами взаимодействия; попытки сторон разрешить объективную проблемную ситуацию неконфликтными способами; возникновение предконфликтной ситуации.
Возникновение объективной проблемной ситуации. Если не считать случаев, когдавозникает ложный конфликт, то обычно конфликт порождается объективной проблемной ситуацией. Сущность такой ситуации состоит в возникновении противоречия между субъектами (их целями, мотивами, действиями, стремлениями и т.п.). Так как противоречие еще не осознанно и нет конфликтных действий, то эту ситуацию называют проблемной. Она является результатом действия преимущественно объективных причин.
Объективные противоречивые ситуации, возникающие в деятельности людей, создают потенциальную возможность возникновения конфликтов, которая переходит в реальность только в сочетании с субъективными факторами. Одно из условий такогоперехода - осознание объективной проблемной ситуации.
Осознание объективной проблемной ситуации. Восприятие реальности какпроблемной, понимание необходимости предпринять какие-то действия для разрешения противоречия составляют смысл данного этапа. Наличие препятствия для реализации интересов способствует тому, что проблемная ситуация воспринимается субъективно, с искажениями. Субъективность восприятия порождается не только природой психики, но и социальными различиями участников коммуникации. Сюда относят ценности, социальные установки, идеалы и интересы. Индивидуальность осознания порождается также различиями в знаниях, потребностях, других особенностях участников взаимодействия. Чем сложнее ситуация и чем быстрее она развивается, тем больше вероятность ее искажения оппонентами.
Попытки сторон разрешить объективную проблемную ситуацию неконфликтными способами. Осознание ситуации противоречивой не всегда автоматически влечет конфликтное противодействие сторон. Часто они, или одна из них, пытаются решить проблему неконфликтными способами (убеждением разъяснением, просьбами, информированием противостоящей стороны). Иногда участник взаимодействия уступает, не желая перерастания проблемной ситуации в конфликт. В любом случае на данном этапе стороны аргументируют свои интересы и фиксируют позиции.
Возникновение предконфликтной ситуации. Конфликтность ситуации воспринимается как наличие угрозы безопасности одной из сторон взаимодействия. Ситуация может осознаваться как предконфликтная и при восприятии угрозы каким-то общественно важным интересам. Причем действия оппонента рассматриваются не как потенциальная угроза (что происходит в проблемной ситуации), а как непосредственная. Именно ощущение непосредственной угрозы способствует развитию ситуации в сторону конфликта, является "пусковым механизмом" конфликтного поведения.
Проявление конфликта -это этап, когда оба субъекта осознали конфликтнуюситуацию и готовы начать активное конфликтное взаимодействие.
Активный период часто называют конфликтным взаимодействием или собственноконфликтом. Он включает: инцидент; эскалацию конфликта; сбалансированное противодействие; завершение конфликта.
Инцидент представляет собой первое столкновение сторон пробу сил, попытку спомощью силы решить проблему в свою пользу. Если задействованных одной из сторон ресурсов достаточно для перевеса соотношения сил в свою пользу, то инцидентом конфликт может и ограничиться. Часто конфликт развивается дальше как череда конфликтных событий.
Взаимные конфликтные действия способны видоизменять усложнять первоначальную структуру конфликта, привнося новые стимулы для дальнейших действий, борьбы и т.д. Такой процесс получил название "эскалация конфликта".
Фазу эскалации можно разбить на четыре этапа: начало эскалации; силовое (не обязательно физическое) действие; накал страстей и кульминация.
Начало эскалации -резкая интенсификация борьбы оппонентов.
Силовое действие -ожидания участников парадоксальны: обе стороны надеютсяпутем нажима и твердости вызвать перемену позиций оппонента, но никто не готов добровольно уступить. Этот уровень психического реагирования, когда рассудочное поведение сменяется эмоциональным, соответствует возрасту 8-10 лет.
Накал страстей -психологический возраст конфликтующих соответствует6-8годам, когда образ "другого" еще сохраняется, но человек больше не считается с мыслями, чувствами, положением этого "другого". В эмоциональной сфере доминирует черно-белый подход. Все, что "не я" и "не мы", - плохо и отвергается.
Кульминация - абсолютизация негативной оценки оппонента и позитивной-себя.На карту ставятся "священные ценности", все высшие формы убеждений и высшие моральные обязательства. Оппонент становится абсолютным врагом, обесценивается до состояния вещи и лишается человеческих черт. Психологический возраст в этот момент соответствует возрасту 4-6 лет.
Сбалансированное противодействие - стороны продолжают противодействовать, однако интенсивность борьбы снижается. Стороны осознают, что продолжение конфликта силовыми методами не дает результата, но действия по достижению согласия еще не предпринимаются.
Завершение конфликта заключается в переходе от конфликтного противодействияк поиску решения проблемы и прекращению конфликта по любым причинам. Основные формы завершения конфликта: разрешение, урегулирование, затухание, устранение или перерастание в другой конфликт.
Послеконфликтный период (последствия конфликта)включает два этапа: частичную нормализацию отношений оппонентов иполную нормализацию их отношений.
Частичная нормализация отношений происходит в условиях, когда не исчезлинегативные эмоции, имевшие место в конфликте. Этап характеризуется переживаниями, осмыслением своей позиции. Происходит коррекция самооценок, уровней притязания, отношения к партнеру. Обостряется чувство вины за свои действия в конфликте. Однако негативные установки по отношению друг к другу не дают возможности сразу нормализовать отношения.
Полная нормализация отношений наступает при осознании сторонами важностидальнейшего конструктивного взаимодействия. Этому способствует преодоление негативных установок, продуктивное участие в совместной деятельности, установление доверия.
Минобороны создает единый регламент действий российской авиации против кораблей-нарушителей госграницы. В нем предусмотрят использование более легкого вооружения, чтобы снизить опасность возникновения серьезных военных инцидентов. Применение обычных авиабомб может быть слишком опасным. Осколки тяжелых боеприпасов способны разлетаться на сотни метров и причинять ненамеренный ущерб. Эксперты считают, что провокации в наших территориальных водах будут учащаться и надо быть готовыми на них адекватно реагировать, но для демонстрации намерений достаточно и неуправляемых ракет. Инцидент в Черном море 23 июня с участием британского эсминца может ускорить принятие нового документа.
Регламент сейчас находится на рассмотрении в главкоматах ВМФ и ВКС. В нем будет пересмотрен набор средств поражения, которые авиация сможет применять для предупредительного огня по нарушителям. Так, предлагается отказаться от использования авиабомб в пользу неуправляемых авиационных ракет (НАР), рассказали "Известиям" источники в военном ведомстве.
Стандартные боевые уставы и наставления авиации и флота в таких случаях мало применимы. При действиях против нарушителей задача стоит не уничтожить их, а предотвратить противоправные действия. Обычно такие задачи решает погранслужба и береговая оборона. Но их техника не рассчитана на противостояние с крупными и хорошо вооруженными боевыми кораблями.
23 июня английский эсминец УРО HMS Defender вторгся в территориальные воды России у побережья Крыма. Минобороны заявило, что пограничный сторожевик открыл предупредительный огонь, который нарушитель проигнорировал. После этого бомбардировщики Су-24М Черноморского флота сбросили четыре осколочно-фугасных бомбы ОФАБ-250 по курсу движения иностранного боевого корабля, вынудив его покинуть закрытую акваторию.
Замглавы МИД России Сергей Рябков в четверг, 24 июня, заявил: "Мы можем взывать к здравому смыслу, требовать уважения международного права. Если это не помогает, мы можем бомбить не только по курсу, но и по цели, если коллеги не понимают".
"Свобода мореплавания"
Корабли США и их союзников регулярно проводят операции по "обеспечению свободы мореплавания" по всему миру. Так они называют проходы своих боевых кораблей через спорные c другими государствами зоны морских границ. Наиболее частыми такие инциденты бывают в морях вблизи Китая и Ирана, где регулярно приводят к агрессивным противостояниям.
Миссия эсминца Королевских ВМС в Черном море относилась к таким же операциям. США, Великобритания и другие страны НАТО с 2014 года не признают Крым российской территорией, как и установленные вокруг полуострова морские и воздушные границы РФ. Но данным регионом их претензии не ограничиваются. Оспаривается также принадлежность некоторых участков морских рубежей России на Дальнем Востоке и в Арктике.
В ближайшие годы подобные инциденты с иностранными кораблями могут участиться, считает экс-замглавы МИД Сергей Орджоникидзе. По мнению дипломата, американцы и их союзники испытывают, насколько Россия готова противодействовать подобным провокациям, а заодно проверяют, как работают наши военные объекты.
- Это довольно острый момент - они не просто нарушают границу у берегов Крыма, но и ставят под сомнение территориальную целостность страны, - отметил эксперт. - Это их проблемы, признают они или не признают полуостров российским. Мы должны отстаивать свою территориальную целостность. При этом, кстати, сами американцы и англичане крайне болезненно реагируют не то что на нарушение их территориальных вод, но даже на приближение к ним и моментально высылают корабли для сопровождения.
Подобные провокации, по словам Сергея Орджоникидзе, случаются регулярно еще со времен Советского Союза.
- Если один раз не отвадить, то будет продолжение, - подчеркнул он. - Возможно, где-нибудь на Тихом океане или в районе Северного морского пути. Надо один раз четко среагировать. Как только нарушили территориальные воды - первый выстрел на предупреждение, а второй на поражение. Это не означает уничтожения морского судна. Его ведь можно просто обезвредить, так что оно будет не на ходу, и затем привести в порт, как нарушителя.
Заметный калибр
Примененные против британского эсминца авиабомбы ОФАБ-250 могут поражать легкобронированную технику на расстоянии до 155 м, а людей - на еще большем удалении. Радиус максимального разлета легких осколков авиационных НАР С-8 - менее 50 м.
- У нас есть не слишком крупные неуправляемые авиационные ракеты. Понятно, что боевая часть каждого отдельного такого боеприпаса имеет маленький радиус разлета осколков, которых к тому же не слишком много, - рассказал "Известиям" военный эксперт Виктор Мураховский. - Поэтому их обычно применяют залпом. Но даже если выполнить пуск одной-двух ракет, то визуально это будет отлично заметно за счет дымного следа от работы реактивного двигателя. А сам разрыв будет не слишком большой, и радиус поражения невелик.
По сравнению с авиационными бомбами, разброс от точки прицеливания у НАР значительно меньше. Поэтому такие ракеты в целом более точные. Они представляют меньшую опасность в плане ошибочного поражения нарушителя и более явно демонстрируют предупредительные действия.
НАРы уже успешно применялись авиацией для остановки иностранных боевых кораблей. Так, во время инцидента в Керченском проливе 25 ноября 2018 года украинский бронекатер "Никополь" отказался остановиться и попытался на большой скорости уйти от сторожевиков. Вертолет Ка-52, выпустив две предупредительные ракеты, заставил нарушителя лечь в дрейф. Через два часа его задержали корабли ВМФ.
На Дальнем Востоке пограничной авиации регулярно приходится преследовать суда браконьеров. Некоторые ее Ан-72П специально оборудованы для подвески неуправляемых авиационных ракет и пушечных контейнеров. Им не раз приходилось применять их в реальных условиях, в том числе на поражение. Но обычно предупредительного огня пушкой и ракетами достаточно, чтобы остановить нарушителей и заставить их дождаться подхода пограничных кораблей.
** Конфликт низкой интенсивности (англ. Low Intensity Conflict или LIC) - понятие, изначально введённое в оборот американским оборонным ведомством для обозначения тех видов военно-политического противостояния, напряжённость которых явно превышает обыденную конкуренцию мирными средствами, но не дотягивает до классического понимания традиционных военных действий[1][2]. Как правило, рамки таких конфликтов накладывают существенные ограничения на допустимый уровень военного насилия, использование многих видов оружия, военных средств и тактических приёмов[3]. В силу своего специфического характера такие конфликты могут сильно растягиваться во времени не переходя неких пространственно-географических пределов[3].
В 1993 году понятие "конфликта низкой интенсивности" в американских уставах было заменено термином "военные операции, отличные от войны"[4].
Семантическое определение
В настоящее время термин конфликт низкой интенсивности имеет весьма размытую смысловую наполненность и широко используется для обозначения вооружённых конфликтов самой различной природы за исключением, пожалуй, только обычных и ядерных войн между крупными государствами[1][2][5]. Как правило, он употребляется в связи с теми видами противоборства, которые локализованы, задействуют политические, экономические, информационные средства, включают в себя террористическую деятельность, партизанские войны, этническо-конфессиональные конфликты и т. п.[1][2]
Отечественные военные теоретики указывают, что появление термина конфликт низкой интенсивности связано с попыткой американских специалистов ввести классификацию войн и военных конфликтов на основе военно-стратегических и военно-технических признаков, одним из которых является интенсивность противостояния[6]. Данная методология оформилась в 80-е годы XX века в США и затем была позаимствована специалистами многих других стран[7]. В пределах её постулатов конфликты низкой интенсивности объединяют все виды противостояния, начиная с психологического, заканчивая военным[6], причём их выделение в отдельный вид военно-политической конкуренции было признано значимым шагом в развитии американской военной науки, существенно повлиявшим на всю последующую эволюцию американских вооружённых сил[7].
В попытках дать формализованное определение этому понятию было испробовано как минимум два подхода[1]. В рамках первого, исходя из непосредственного боевого опыта были выделены шесть шаблонных моделей, которые попадают под определение конфликта низкой интенсивности[1]:
- поддержка внутренней безопасности стран-союзников,
- поддержка дружественных инсургентов на территории противника,
- оперативная деятельность мирного времени,
- противодействие терроризму,
- противодействие распространению наркотиков,
- миротворческие операции.
В рамках второго подхода была сделана попытка дать определение этому термину методом исключения указав в явной форме на те способы ведения войны, которые не являются конфликтами низкой интенсивности: среди них были перечислены все виды традиционных войн, все виды ограниченных конфликтов уровня войны в Корее или войны во Вьетнаме, все виды масштабных войн вовлекающих силы крупных государств или их родную территорию и т. п. При этом, было отмечено, что конфликты низкой интенсивности должны сохранять ряд общих признаков[1]:
- они имеют более высокую вероятность зарождения в развивающихся странах,
- внешние участники имеют в таких конфликтах очень ограниченные цели, не смотря на то, что спектр целей внутренних сил может быть неограничен,
- поверхностные военные факторы искажают восприятие более глубоких социальных, экономических и политических проблем.
Иногда, при обсуждении термина конфликт низкой интенсивности делается попытка дать определение интенсивности войны, дабы использовать её как критерий классификации войн по их видам: низкой, средней и высокой интенсивности[3]. Однако, ряд исследований, критикуя данный подход, указывают, что понятие "интенсивности" конфликта редко отражается его интенсивностью в физическом плане, а скорее - степенью вовлечённости в противостояние политических и социальных факторов[1]. Тем не менее, не смотря на трудности с формулировкой чёткого понимания термина конфликт низкой интенсивности, его определение присутствовало в некоторых основополагающих служебных документах, например, в полевом уставе ВС США FM 100-20[5][8].
Общие положения
Характер каждого конфликта низкой интенсивности сильно варьируется в зависимости от его длительности, природы вовлечённых сторон, культурного и политического фона, оперативного окружения и т. д.[1] Однако все они обладают некими общими характеристиками, которые их отличают от традиционных боевых действий[1]:
- Во-первых, политическому руководству приходиться держать под контролем характер действий своих военнослужащих вплоть до самого низового звена ввиду того, что в условиях конфликтов низкой интенсивности вся их деятельность несёт на себе не только военный, но и политический контекст.
- Во-вторых, ограниченность конфликтов низкой интенсивности подразумевает небольшое количество сил и средств, задействованных каждый раз на конкретном участке, что заставляет войска выполнять несвойственные им полицейские функции. Как правило, относительное количество жертв тоже не велико, однако с разворачиванием конфликта во времени их общее число может достигать значительных величин.
- В-третьих, приоритетность установления дружественных отношений с местным гражданским населением и организация эффективной разведывательной работы, которые в сумме позволяют выявить скрытых сторонников инсургентов (террористов, повстанцев, партизан и т. п.).
- В-четвёртых, исключительную важность приобретают психологические факторы, ибо едва организованные группировки инсургентов только тогда становятся грозной силой, когда им удаётся создать образ своей правоты, силы и непобедимости. Аналогичным образом, имидж жестокой и отчуждённой от людей оккупационной администрации может привести её к катастрофическим последствиям.
- В-пятых, преображается тактическая составляющая поля боя, так как повстанцы редко позволяют себе прямые столкновения с регулярными войсками предпочитая стратегию внезапных вылазок, подрывной деятельности, засад, убийств и похищений важных персон, взятия заложников и т. п. Подобная деятельность, как правило, опасна самим фактом своего существования заставляя власти расходовать на её пресечение значительные ресурсы и рано или поздно принуждая ко вступлению в переговоры.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Katayama Y. Redefinition of the Concept of Low-Intensity Conflict (англ.) // NIDS Security Reports: журнал. - 2002. - Март (№ 3). - С. 56-72.
- ↑ 1 2 3 Sarkesian S. Low Intensity Conflict: Concepts, Principles, and Policy Guidelines (англ.) // Air University Review: журнал. - 1985. - Январь-февраль. Архивировано 1 мая 2017 года.
- ↑ 1 2 3 Kanwal G. Sub-Conventional or Low Intensity Conflict? Phraseology and Key Characteristics (англ.) // CLAWS Journal: журнал. - 2008. - Лето. - С. 31-44. Архивировано 11 июля 2016 года.
- ↑ Benson B. The Evolution of the Army Doctrine for Success in the 21st century (англ.) // Military Review: журнал. - 2012. - March-April. - С. 2-12. Архивировано 17 февраля 2017 года.
- ↑ 1 2 Fitzgerald D. Defining Low-Intensity Conflict // Learning to Forget. US Army Counterinsurgency Doctrine and Practice from Vietnam and Iraq. - Stanford, California: Stanford Security Studies, 2013. - С. 68. - 304 с. - ISBN 978-0-8047-8581-5.
- ↑ 1 2 Богданов С. А. О современных подходах к теории военных конфликтов и их предотвращению (рус.) // Военная мысль: журнал. - 1993. - № 7. - С. 36-44.
- ↑ 1 2 Суворов В. Н. Военная конфликтология: основные подходы к изучению вооружённых конфликтов (рус.) // Современная конфликтология в контексте культуры мира. - 2001. - С. 553-566.
- ↑ Fundamentals of Low Intensity Conflict (англ.) (недоступная ссылка). library.enlistment.us. Полевой устав ВС США FM 100-20. Дата обращения: 6 апреля 2017. Архивировано 9 апреля 2017 года.
Дополнительная литература
- Гайс Р. Вооруженное насилие в нестабильных государствах: конфликты низкой интенсивности, конфликты, перетекающие через границу, и спорадические операции по поддержанию правопорядка, осуществляемые третьими сторонами (рус.) // Международный журнал Красного Креста: журнал. - Международный Красный Крест, 2009. - Март (т. 91, вып. 873).
- Кревельд М. Конфликты низкой интенсивности // Трансформация войны. - ИРИСЭН, 2005. - С. 344. - ISBN 5-9614-0280-0.
- Степанова Е. Военно-гражданские отношения в операциях невоенного типа. - Москва: Права человека, 2001. - С. 344. - 272 с. - 1000 экз.
- Dean D. Low Intensity Conflict: What Is It and Why Should It Concern USAF? // The Air Force Role in Low-Intensity Conflict. - Maxwell Air Force Base, Alabama: Air University Press, 1986. - P. 1-17. - ISBN 1-58566-014-0.
- Dixon H. L. Low Intensity Conflict. Overview, Definitions and Policy Concerns. - Langley Air Force Base, Virginia: Army-Air Force Center for Low Intensity Conflict, 1989. - (CLIC Papers).
- Evans E. Wars Without Splendor: Low-Level Conflict in World Politics (англ.) // Conflict Quarterly: журнал. - 1987. - Лето. - С. 36-46.
- Sarkesian S. Organizational Strategy and Low-Intensity Conflicts (англ.) // Barnett F. Special operations in US strategy: сборник. - National Defense University Press, 1984. - С. 261-290.
Ссылки
- Асимметрия в вооруженном противоборстве (часть 1). www.belvpo.com. Информационный сайт "Военно-политическое обозрение". Дата обращения: 8 апреля 2017.
- Раджпут Патьял. Принципы войны: необходимость переосмысления. www.geopolitica.ru (29 октября 2013). Дата обращения: 8 апреля 2017.
- Eric Bergerud. Low‐Intensity Conflict (англ.). www.encyclopedia.com. The Oxford Companion to American Military History, 2000. Дата обращения: 7 апреля 2017.
Конфликты низкой интенсивности: геополитика "управляемого хаоса"
Войны нового века: метаморфозы насилия
(https://m.gazeta.ru/army/...)