Бедная Лиза в поисках счастья. Как менялся образ женщины в жизни и литературе

Сегодня «школой жизни» для молодого поколения стали сериалы и ролики в интернете. А в былые годы молодёжь «сверяла свою жизнь» с жизнью литературных героев.

В русской литературе большинст­во героинь объединяют красота и «тяжёлая судьба». Почему же женщины у классиков всегда несчастны и чем могут быть опасны диснеевские принцессы? Об этом рассказывает специалист в области гендерной лингвистики, доктор филологических наук Валерий Ефремов.

Очищение через сострадание

– Валерий Анатольевич, действительно, почему у нас в литературе фактически нет счастливых героинь?

– А много ли у нас книг про счастливых мужчин? Литература ведь в первую очередь призвана описывать тяжесть страданий, непростые судьбы. Именно через сострадание происходит нравственное очищение читателя, катарсис, о котором говорил ещё Аристотель. Поэтому литературные персонажи всегда мучаются, они заняты поиском смысла жизни и своего места в мире.

Но тяжёлая судьба героинь XVIII–XIX вв. связана и с объективными факторами: зависимостью от происхождения, семейного положения, невозможностью получить достойное образование. Яркий пример – «Бедная Лиза» Николая Карамзина, написанная в 1792 г. и сыгравшая значительную роль в русской литературе. Несчастная, обманутая молодым человеком девушка бросается в пруд. Такая женская судьба будет часто встречаться и в обычной жизни, и в литературе – у Островского, Тургенева, Толстого, Куприна и др. Однако с середины XIX в. женщины всё осно­вательнее входят в литературу как люди, которые сами прокладывают себе путь в жизни и при этом приносят социальную пользу обществу. Так появляется новый образ – Вера Павловна из романа Чернышевского «Что делать?» (1863 г.).

– Сегодня бы её назвали феминисткой...

– Действительно, «Что делать?» часто называют первым феминистским романом в России. Интересно, что вымышленный образ Веры Павловны стал примером для реальных людей, как почти веком раньше несчастная Лиза. С 1860-х гг. женщины стали открывать трудовые ассоциации и коммуны, швейные мастер­ские, приглашая туда и освобождённых после крепостного права крестьянок.

В начале XX в. эволюция женских образов продолжается. Новое государство выращивает homo soveticus, объявляя, что женщины и мужчины равны, – к слову, в СССР это произошло гораздо раньше, чем в большин­стве европейских стран. Появляются новые типы героинь. Например, Любовь Яровая из одно­имённой пьесы К. А. Тренёва (1926 г.) – молодая учительница, симпатизирующая революции и порвавшая с мужем-белогвардейцем ради будущего.

В послевоенное время происходят изменения в «деревенской прозе». Если у Некрасова кресть­янка – это крепостная, полностью поражённая в социальных правах мать большого семей­ства, то у Распутина в «Прощании с Матёрой» Дарья Пинигина уже мудрая, решительная, способная противостоять власти старуха. Образ сильной, независимой женщины становится очень популярным в конце XX в. Не зря фильм «Москва слезам не верит» в 1981 г. получил «Оскара» – Западу история о женщине, сделавшей себя, была очень близка. А вот типичный жен­ский персонаж в сегодняшней литературе ещё формируется.

Этика «поколения снежинок»

– Сегодня образы женщин в литературе и кино в значительной степени пересматриваются. А компанию «Дисней» даже обвиняют в том, что их принцессы навязывают девочкам стереотипное поведение. Так ли это?

– Недавно одна из моих знакомых прочитала впервые «Униженных и оскорблённых» и пришла в ужас. Действительно, если мы посмотрим на тексты Достоевского с точки зрения новой этики, «поколения снежинок» (рождённых после 1989 г. в благополучных условиях. – Ред.), они чудовищны. Наверное, так же, как для многих американцев образ Мамушки из оскароносного фильма «Унесённые ветром». Хотя темнокожая нянечка там бесконечно добра и мила, сегодня её сочли бы чрезмерно карикатурной. И известная платформа НВО на время убрала фильм из каталога. Плохо, если такие культурные ревизии закончатся уничтожением «неудобных» для кого-то литературы и искусства. Всё же тексты прошлых веков нужно читать, учитывая исторические обстоятельства, а не огульно осуждая героев со своей колокольни.