Русский ответ "короне": радикальность против конвенциональности

Сосчитанная и прочипированная русскость – это мёртвая русскость. Война, в которую мы все сегодня вовлечены, носит не медицинский, но абсолютный и парадигмальный, эсхатологический характер. Если мы не мобилизуемся сегодня – русского мира больше не будет.

В центре внимания СМИ 22 июня оказалась статья Владимира Путина "Быть открытыми, несмотря на прошлое", вышедшая в немецкой газете Die Zeit. В ней президент России отметил мужество и стойкость советских людей, выполнивших великую миссию освободителей Родины, Европы и всего мира от порабощения.

Российский лидер отметил, что после окончания холодной войны Россия стремилась развивать свои отношения с европейцами, руководствуясь логикой построения "Большой Европы", однако со стороны Запада возобладал другой подход – расширение НАТО на Восток, что стало причиной роста взаимного недоверия.

Многие страны были поставлены перед искусственным выбором – быть либо с коллективным Западом, либо с Россией,

– пишет Путин.

Следствием такой агрессивной политики президент назвал организованный США и поддержанный странами Европы госпереворот на Украине в 2014 году. При этом Владимир Путин заявил, что Россия – одно из крупнейших европейских государств, ощущающее свою неразрывную культурную и историческую связь с Европой.

Мы упускаем огромные возможности, которые нам даёт кооперация, тем более она так важна сейчас, когда все мы столкнулись с общими вызовами – пандемией и её тяжелейшими социально-экономическими последствиями,

– указал глава РФ.

Завершая статью, в качестве альтернативы актуальному критическому положению дел в отношениях России и ЕС Путин предложил восстановление всеобъемлющего партнёрства с Европой в области безопасности и стратегической стабильности, здравоохранения и образования, цифровизации, энергетики, культуры, науки и технологий, решения климатических и экологических проблем.

В очередной раз Владимир Путин упомянул о проблеме "переписывания истории", которая широко поднималась президентом в статье "75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим", опубликованной летом прошлого года. Ещё одним важным акцентом в ней стало сохранение памяти о героической борьбе наших предков против нацизма и железная сила духа, патриотизм и самоотверженность, на которой держится суверенитет России.

Как и ожидалось, многие СМИ и медиаперсоны подняли на щит фразу из текста президента о вызове пандемии, лихо сведя её к незамысловатой риторике: коронавирус тождественен нападению Гитлера, и наш святой долг теперь – дать ему отпор оружием в виде вакцины. Соответственно, все, кто не согласен с этим положением дел, считаются не иначе как "предателями Родины" и "дезертирами" на этой войне XXI века.

Таковы, увы, техники штамповки отрезочных микросмыслов, которые в большинстве своём либо не имеют логических предпосылок вообще (вводятся "всем известные" по умолчанию факты или моральные принципы, носителем которых в действительности не является никто, но все принимают их за "общепризнанные"), либо строятся на либеральной интерпретации, в которой выгодная торговля, экономический рост и доступ к развлечениям закладываются в утверждение как сам по себе разумеющийся идеологический тренд и конечный смысл человеческого существования.

Чтобы подняться с инфернальных этажей мелких нарративов, распространяемых медиа, стоит попробовать более тщательно разобраться в смысловых структурах происходящего. Начнём с Великой Отечественной войны. Кто являлся подстрекателем её развязки и бенефициаром её последствий? В своей прошлогодней статье к скорбному для нас 22 июня Владимир Путин даёт ясную картину с опорой на исторические документы:

Ещё раз напомню очевидную вещь. Глубинные причины Второй мировой войны во многом вытекают из решений, принятых по итогам Первой мировой. Версальский договор стал для Германии символом глубокой несправедливости. Фактически речь шла об ограблении страны, которая обязана была выплатить западным союзникам огромные репарации, истощавшие её экономику. Главнокомандующий союзными войсками французский маршал Ф. Фош пророчески охарактеризовал Версаль: "Это не мир. Это перемирие на двадцать лет",

– пишет президент.

Именно национальное унижение сформировало питательную среду для радикальных и реваншистских настроений в Германии. Нацисты умело играли на этих чувствах, строили свою пропаганду, обещая избавить Германию от наследия Версаля, восстановить её былое могущество, а по сути, толкали немецкий народ к новой войне. Парадоксально, но этому прямо или косвенно способствовали западные государства, прежде всего Великобритания и США. Их финансовые и промышленные круги весьма активно вкладывали капиталы в немецкие фабрики и заводы, выпускавшие продукцию военного назначения. А среди аристократии и политического истеблишмента было немало сторонников радикальных, крайне "правых", националистических движений, набиравших силу и в Германии, и в Европе,

– отмечает Путин в развитие мысли.

Повествуя о жестоком и циничном разделе Чехословакии по решению Мюнхенской конференции 1938 года, президент подчеркивает:

Британия, а также Франция, которая была тогда главным союзником чехов и словаков, предпочли отказаться от своих гарантий и бросить на растерзание эту восточноевропейскую страну. Не просто бросить, а направить устремления нацистов на Восток, с прицелом на то, чтобы Германия и Советский Союз неизбежно бы столкнулись и обескровили друг друга.

Именно в этом заключалась западная политика "умиротворения". И не только по отношению к Третьему рейху, но и к другим участникам так называемого Антикоминтерновского пакта – фашистской Италии и милитаристской Японии. Её кульминацией на Дальнем Востоке стало англо-японское соглашение лета 1939 года, предоставившее Токио свободу рук в Китае.

Стоит ли уточнять, кто в результате получил политический выигрыш и мировую гегемонию после того как миллионы советских людей сложили головы на полях Второй мировой, а впоследствии всё советское государство рассыпалось и по частям перешло под управление либеральных администраций? Героический дух и неисчислимая жертва народов России попросту были превращены в расходный материал в эгоистической геополитической игре атлантистов, передвигающих фигуры по обе стороны доски.

Теперь же Россию вновь втягивают в сценарные перипетии "священной войны", для которой извне предъявлена не только реальная опасность, исходящая от големически сконструированного врага (на сей раз – предельно деперсонифицированной сущности – вируса, чье поведение уже нельзя объяснить человеческим субъектным волюнтаризмом, как в случае Гитлера), но и предписанный ВОЗ, Биллом Гейтсом, Клаусом Швабом и принцем Чарльзом рецепт борьбы с ним, построенный на якобы "самоочевидном" императиве выживания глобального атомарного социума как единственно возможной формы существования человека, за сохранение которой весь мир обязуется бороться любой ценой, скидывая в пылу эту "битвы" остатки своей цивилизационной, культурной и человеческой идентичности.

Мы в очередной раз помещены в структуры реальности, где за фасадом новой угрозы, чьё появление мыслится как фатальная данность, вынесена за скобки сама парадигма её возникновения. При этом в пространстве информационной войны, наполненном медиадискурсом всех спектров – от абсолютной лояльности "истинам" глобальных трендов до самых изощрённых теорий заговора, – за ширмой полемического перекидывания фактами успешно маскируется главное для субъекта, имеющего возможность использовать любой кризис в своих интересах: обе реальности, и до-, и постпандемическая, являются лишь следствиями, порождаемыми его (субъекта) волей к власти, структура которой не меняется.

Как нападение Гитлера на СССР, стимулированное и искусно использованное для установления либеральной гегемонии над миром, так и нынешняя пандемия, вне зависимости от того, случайным или неслучайным было её возникновение, используются и направляются таким образом, что, закусив удила, как это всегда умел делать русский человек в критической ситуации в войне имманентной, но игнорируя войну парадигмальную, мы рискуем опять и, похоже, окончательно, быть принесёнными в жертву на поле чужой хитроумной игры. С детской наивностью вновь и вновь декларируя готовность протянуть руку дружбы и сотрудничества тем, кто имплицитно пользуется этим самым подлым и циничным образом.

Для России пришло время задуматься не только о сохранении традиции самоотверженного, героического преодоления экзистенциальных вызовов, предъявляемых исторической судьбой, но и об истоке самой народной силы духа, позволяющей из раза в раз отстаивать суверенитет, но не как аксиоматическую ценность, а как необходимое условие для того, чтобы стал, наконец, возможным прорыв русского народа под знаменем русской парадигмы сквозь бесконечные топи западоцентричной рассудочной лжи о сущем, лишённом бытия. И исполнение русского эсхатологического смысла. О трансцендентном характере русской миссии свидетельствовали не только святые отцы-духовидцы православной церкви, но и, удивительным образом, великие немецкие умы, совершившие бросок к вершине философии на грани преодоления своей западной идентичности.

Для возникновения каких бы то ни было учреждений необходимо должна существовать воля, побуждающая инстинкт, антилиберальная до яркости, – воля к традиции, к авторитету, к ответственности за целые столетия, к солидарности прошлых и будущих поколений… Если эта воля налицо, то возникает что-нибудь вроде Римской империи или вроде России – единственная страна, у которой в настоящее время есть будущность… Россия – явление обратное жалкой нервности мелких европейских государств, для которых, с основанием "Германской империи", наступило критическое время,

– писал Фридрих Ницше в работе "Сумерки идолов, или Как философствуют молотом".

В сущности русского начала заключены сокровища ожидания скрытого Бога, которые превосходят [значение] всех сырьевых запасов. Но кто поднимет их на поверхность? т. е. освободит (так), чтобы высвечивалась их сущность…? Что должно произойти, чтобы таковое стало исторической возможностью? (...) Само бытие (Seyn) должно в первый раз одарить собою (sich verschenken) в своей сущности и к тому же это должно исторически преодолеть верховенство сущего (Seienden) над бытием, преодолеть метафизику в её сущности,

– мыслит о русскости князь философов Мартин Хайдеггер в своих "Чёрных тетрадях".

В одном из фрагментов "Geschichte des Seyns" Хайдеггер делает, на наш взгляд, главное, удивительное пророческое утверждение:

"Die Geschichte der Erde der Zukunft ist aufbehalten im noch nicht zu sich befreiten Wesen des Russentums". — "История/судьба земли будущего содержится в ещё не освобождённой для себя самой сути русскости" (68).

Мы подошли к моменту, когда катехоническая роль России, высвеченная на перекрестии силовых линий метафизических прозрений гениев, финализировавших путь западной философии и эсхатологических откровений русских прозорливцев и интеллектуалов, имеет шанс явить себя как русская империя конца – вопреки ничтожному уделу, уготованному миру глобальными архитекторами. 

Сосчитанная и прочипированная русскость – это мёртвая русскость. Война, в которую мы все сегодня вовлечены, носит не медицинский, но абсолютный и парадигмальный, эсхатологический характер. Если мы не мобилизуемся сегодня – русского мира больше не будет.