Абхазский русский вице-премьер

8 мая 2021 года исполнилось 80 лет со дня рождения известного ученого и абхазского государственного деятеля Юрия Воронова. Жизнь отмерила ему всего лишь 54 года. Однако эти годы вместили в себя несколько жизней.

Первая жизнь – это жизнь выходца из семьи потомственных интеллигентов, которому была уготована спокойная академическая карьера.

Вторая жизнь – жизнь академического работника, который оказался втянут в качестве активного участника в «войне» за историческую истину.

Третья жизнь – жизнь политика в перестроечную эпоху.

Четвертая жизнь – государственного деятеля Абхазии в военную и поствоенную эпоху.

В Абхазии Воронова помнят хорошо. В день его рождения – 8 мая – у его могилы рядом с Абхазским государственным музеем собрались не только его родные, близкие и коллеги по научной работе, но и почти все руководство Абхазии, в том числе вице-президент Бадра Гунба, спикер парламента Валерий Кварчия, секретарь Совета безопасности Сергей Шамба.

Однако в России тема вороновского юбилея прошла как-то мимо общественного внимания. Но справедливо ли забывать о Воронове в России?

РОДОМ ИЗ «ЯСОЧКИ»

Юрий Воронов родился в семейном имении «Ясочка» в Цебельдинском ущелье в Абхазии. Само это имение появилось у фамилии Вороновых еще с дореволюционных времен. В Абхазию основатель абхазской ветки этой старинной русской дворянской фамилии, ведущей свой род еще от стольника русского царя Ивана Грозного литовского князя Дмитрия Боброка-Вороновского, попал еще в далеком 1863 году. Николай Ильич Воронов был в том году сослан на Кавказ пожизненно за революционную деятельность.

Гимназический учитель из Ставрополя и Екатеринодара Николай Воронов занимался этнографией, а также активно сотрудничал с русской печатью того времени. В числе его публицистического творчества были «Дородные заметки на разных путях Южной России», «Вести с Кубани», «Черноморские письма», «Плавание у восточных берегов Чёрного моря», «Долина Риони». Основная тема этих произведений – этнографические очерки Кавказа и Юга России.

В 1862 году он побывал в Лондоне, где завязал отношения с Александром Герценом. Знакомство выливается в то, что Николай Ильич соглашается стать курьером «Вольной русской типографии» по доставке ее изданий на Кавказ. По возвращению в Россию в октябре того же года он был арестован в Тифлисе. Дальше Воронова этапировали в Петербург и заключили в Алексеевский равелин. После пяти месяцев сидения там – в марте 1863 года – Николай Воронов был освобожден на поруки, а в декабре 1864 года вообще освобожден от суда. Однако освобождение от уголовной ответственности не спасло его от наказания. Таковым стала высылка на Кавказ на вечные времена.

Однако и в этой ссылке Николай Воронов не покончил не только с революционной деятельностью, но и с изучением Кавказа. С 1866 года он преподает в женском училище в Тифлисе. А затем – в 1868–1873 годах – служит в Кавказском горском управлении. Причем с 1871 года он занимал пост начальника статистического отделения этого управления. В 1875–1877 годах был управляющим делами Кавказского отделения Русского географического общества (РГО) и редактором его «Известий».

В 1874 году Николай Воронов приобрел имение «Ясочка» в Цебельде. Куда он и переселился в 1882 году. Николай Воронов пользовался огромной популярностью среди кавказской интеллигенции. Среди его личных друзей были Илья Чавчавадзе, Нико Николадзе, Пётр Услар и многие другие.

Женой Николая Воронова была Александра Прогульбицкая-Воронова. Она была литератором и также участником революционного движения. А ее родители были хорошими друзьями семьи Маяковских, в которой родился будущий классик русской и советской литературы поэт Владимир Маяковский.

Сын Николая Воронова – Юрий Воронов-старший – был крупным ботаником. Он родился в Цебельде, окончил гимназию в Кутаиси и учился в Новороссийском университете в Одессе. Занимался изучением флоры Кавказа и Монголии. В послереволюционные годы Юрий Воронов-старший был главным ботаником опытных полей Резинотреста в Закавказья, хранителем кавказского гербария Главного ботанического сада РСФСР, заведующим сектором субтропиков Института прикладной ботаники. Он же возглавлял и первую советскую научную экспедицию в Латинскую Америку. В частности, он побывал в Мексике, Колумбии, Венесуэле, Перу. А если говорить о Юрии Воронове-старшем применительно к Абхазии, то он был основателем Сухумского института сельского хозяйства.

К этому стоит добавить и революционные традиции семьи Вороновых. «Ясочка» служила убежищем для различных российских революционеров. А дочь Николая Воронова – Людмила Воронова – была связной секретаря ЦК РСДРП(б) Елены Стасовой. Кстати, в «Ясочке» хранилась уникальная коллекция периодических изданий различных российских революционных партий – от большевиков и меньшевиков до армянских дашнаков. К сожалению, во время пожара в «Ясочке» 1995 года эта коллекция, как и многое другое, была утеряна.

Вот в такой семье и родился будущий археолог Юрий Воронов. Важно отметить, что он старался с детства быть подальше от политики и общественной жизни. Более того, он выбрал достаточно «мирную» специальность – египтология, которую изучал на историческом факультете ЛГУ.

Однако жизнь сложилась так, что Юрий Воронов вошел в политику.

«БОИ ЗА ИСТОРИЮ» ВРЕМЕН ПОЗДНЕГО СССР

После окончания ЛГУ в 1965 году, Воронов вернулся в родную Абхазию, и работал там – вплоть до начала 90-х годов прошлого века – в различных научных учреждениях. В том числе – Абхазском обществе охраны памятников, Сухумском НИИ туризма, Абхазском институте истории, языка и литературы имени Д.И. Гулия. В 1971 году защитил в МГУ кандидатскую диссертацию по теме «История Абхазии с древнейших времен до раннего средневековья», а в 1985 году в Институте археологии АН СССР – докторскую по теме «Восточное Причерноморье в железном веке (вопросы хронологии и интерпретации памятников VIII века до н.э. – VIII века н.э.). Всего перу Воронова принадлежат 500 научных работ, из которых 50 – монографии.

И вот тут надо подойти к самому главному. Позднесоветская Абхазия могла показаться спокойной курортной провинцией, но только человеку очень далекому от понимания реальных процессов. Тогдашняя Абхазия – это еще и место латентного этнополитического противостояния между абхазами и грузинами. С учетом того, что открытое политическое соперничество было запрещено, то полем борьбы становились гуманитарные науки. В первую очередь, история и археология.

Еще в 1959 году первокурсник Юрий Воронов обнаружил в родной Цебельде артефакты определенной археологической культуры, которая впоследствии получила название цебельдинской. В 1960 году видный абхазский археолог Михаил Трапш начал раскопки в Цебельде. А в 1970–1971 годах начались первые публикации с обобщениями раскопок этой культуры.

Естественно, сразу же возник вопрос о том, кто были цебельдинцы? Чьими предками? Абхазов или грузин? Юрий Воронов своими работами по этой культуре – причем, как раскопками, так и их научными обобщения утверждал, что цебельдинцы были именно абхазами. Важно отметить, что труд Воронова был ценен именно тем, что он сам не принадлежал ни к абхазской, ни к грузинской общине. А значит, был максимально объективен в своих оценках и выводах. Все позднейшие попытки приписать Воронову участие в некоем заговоре по отторжению Абхазии к Грузии не выдерживают никакой критики.

Кстати, факт отсутствия у Воронова антигрузинских этнических пристрастий доказывает и его личная жизнь. Он был счастливо женат на преподавательнице музыки из потомственной сухумской интеллигентной семьи Светлане Хочолава, мингрелке по национальности. Отметим, что Светлана Владимировна была не только супругой Воронова, но и его помощником в подготовке трудов к печати.

Опираясь на значительный археологический материал (как свой, так и своих коллег), а также на древнеармянские, византийские и (что важнее всего!) грузинские письменные источники, Воронов доказал, что цебельдинская культура – это материальный остаток раннегосударственного абхазского образования под названием Апсилия, существовавшего с первого века нашей эры. Это царство – вместе с другим раннегосударственным абхазским образованием Мисиминией – было в VII веке поглощено Абазгией, на основе которого и сложилось впоследствии Абхазское царство.

Свои основные выводы по этой проблеме Воронов изложил в обобщающем труде «Древняя Апсилия», вышедшем в 1994 году. Сама эта книга была написана в 1991 году. По плану она должна была выйти в первой половине 1992 года. Однако хаос первого постсоветского года привел к тому, что верстка книги была завершена в августе 1992 года. Как известно, 14 августа началась грузино-абхазская война. Верстка книги, находившаяся в издательстве, была фактически уничтожена. А оставшаяся в Сухуме рукопись была сильно повреждена. И ее пришлось огромными усилиями восстанавливать в первый поствоенный год.

Будучи вовлечен в абхазо-грузинские «бои за историю» еще в застойные времена, Воронов просто в силу свой научной и гражданской позиции не мог не оказаться вовлеченным в политику уже на излете советской эпохи.

ПОЛИТИК НЕЗАВИСИМОЙ АБХАЗИИ

1988–1989 годы стали переломными для всего Союза вообще и для Грузинской ССР в частности. В 1989 году сначала Лыхненский сход абхазского народа, а затем апрельские события фактически сделали процесс «развода» Абхазии и Грузии практически неизбежным. Если Грузия стремилась выйти из СССР, то Абхазия хотела войти в обновленный Союз в качестве республики. После же распада СССР Абхазия стремилась «уточнить» свои государственно-правовые отношения с Грузией. А когда Грузия вместо цивилизованного переговорного процесса просто ввела свои танки в Абхазию, то речь пошла о создании абхазского государства.

Юрий Воронов не стоит в стороне от всех этих процессов. Он становится лидером русской общины Абхазии, активно сотрудничает с Народным форумом Абхазии «Аидгылара», который был своего рода «главной» абхазской организацией того времени.

В 1991 году Воронов избирается депутатом Верховного совета Абхазии. С марта 1992 года по декабрь 1993 года он возглавлял комиссию Верховного Совета по правам человека и межнациональным отношениям. С началом грузино-абхазской войны Воронов активно участвует в переговорном процессе. В частности, он участвовал в знаменитой встрече в Москве 3 сентября 1992 года.

Однако фактически его миссия состояла в том, чтобы быть своего рода неформальным переговорщиком с российской элитой. Не секрет, что в тогдашней российской элите было мало людей, которые бы сочувствовали абхазской стороне. Для правивших в тот момент в России либералов ельцинско-гайдаровского розлива абхазы были символами «самой черной реакции», «прокоммунистическим этносом», противниками «грузинских борцов за свободу, с которыми мы вместе противостояли коммунистической угрозе». Для так называемых патриотов абхазы зачастую были чужим и не очень понятным народом, «союзником северокавказских сепаратистов», «ставленниками турок».

Русский по национальности абхазский депутат и ученый Воронов как нельзя лучше подходил для таких переговоров. Более того, в 1992–1993 годах Воронов становится своего рода «рупором» Абхазии в московских СМИ. Его часто публикуют в газетах самой различной ориентации – консервативных «Дня литературы» и «Литературной России» до вполне либеральной в те времена «Литературной газеты». Его часто приглашают на телевидение. География поездок Воронова в то время – очень обширна: Москва, Санкт-Петербург, Северный Кавказ и даже Великобритания.

В последний день сентября 1993 года Абхазия побеждает в войне с Грузией. А в декабре того же года Воронов становится заместителем Председателя Совета Министров. В начале 1995 года – после принятия новой Конституции – становится уже вице-премьером Кабинета министров.

В этот период времени Воронов много размышляет над возможностью послевоенной социальной и экономической реабилитации Абхазии. В первую очередь, его мысли обращены к возможности проведения через Клухорский перевал дороги, соединяющей Абхазию с российским Северным Кавказом. В своей, наверное, последней крупной работе «Драма Военно-Сухумской дороги» он пишет, что «свыше 180 лет все разумные, а часто и влиятельные люди и в Сухуме, и в Тифлисе, и в Петербурге с Москвой говорили и писали о необходимости скорейшей постройки нормальной колесной дороги через Клухорский перевал или с тоннелем под ним. Правы были те, кто считал, что целые пласты местной истории имели бы совершенно иные и более светлые окраску и результаты, если бы эта дорога была построена. В самом деле, появись она в 30–40 годах XIX века, не встала бы необходимость перед местным населением очищать ущелья и переживать Крымскую войну в Абхазии с такими потерями, появись она в 50–60-х годах, не было бы трагедий 1866 и 1877 годов, появись она, особенно в железном варианте, на рубеже веков, Сухум стал бы крупнейшим северокавказсковосточнопричерноморским портом с соответствующими экономическими и политическими последствиями для всей дальнейшей истории края, появись она в 20-х годах, могло не наступить 1931 и 1937 годов в соответствующем их качестве, появись она в 50-х годах, Абхазия имела бы шанс стать в последующие десятилетия крупнейшим (наряду с Босфором) причерноморским транзитом из Европы в Переднюю Азию, появись она в 70–80-х годах, кошмар начала 90-х годов мог бы быть либо пресечен в корне, либо принес бы вдвое меньшие потери».

 

Жизнь Юрия Воронова трагически оборвалась 11 сентября 1995 года. Он был расстрелян на пороге своей квартиры. Его убийцами стала террористическая группа, состоявшая из абхазов и чеченцев. Часть его убийц скрылась в Грузии, откуда перебралась во Францию. И это говорит о, как минимум, потворстве грузинских властей преступникам. Важно отметить, что убийство Воронова случилось почти синхронно с визитом премьер-министра России Виктора Черномырдина в Грузию. И оно стало для грузинских властей выгодным фоном. Еще бы! В Абхазии убили русского вице-премьера. Что не могло ударить по имиджу Абхазии в России.

Однако не исключено, что истинная подоплека этого убийства еще тоньше. Ведь накануне своей гибели Воронов собирался перебираться в Москву и избираться в российскую Государственную думу от Конгресса русских общин. И тут возникает версия: а может кому-то Воронов был не нужен именно в российской политике?

Имя Юрия Воронова помнят в Абхазии, но, к сожалению, почти никто не вспоминает его в России. Однако политическое и интеллектуальное наследие этого человека достойно того, чтобы его не только помнили, но и чтили.

Фото предоставлены

сайтом apsnyteka.org