Раковая опухоль Леонида Кравчука
Первый президент Украины Леонид Кравчук назвал Донбасс «раковой опухолью на теле Украины», давая понять, что для спасения этого самого «тела» раковую опухоль надо удалять. Прав, мол, был Лесь Гончар, когда говорил о Донбассе, как об инородном тлетворном зловонном новообразовании.
Что ж. Высказал-таки старый первый президент то, что уже давно для очень многих «профессиональных украинцев» является железобетонным убеждением. Их ненависть, в конце концов, сформулирована и утверждена глашатаем такого высокого ранга.
Я не хотел высказываться по этому поводу. Я думал так будет лучше. Нельзя комментировать Зло, если в душе твой это Зло вызывает зло в ответ. Зла от этого становиться не меньше, а больше. Ровно в два раза больше.
Но вот сегодня уже невозможно не высказаться. Слишком большого общественного резонанса набрало высказывание Кравчука, и, как мне кажется, прошло достаточно времени, чтобы и я мог сказать слово, дав место разуму, а не чувствам.
Я думаю, мы должны поблагодарить Леонида Макаровича за честность.
Он уже давно мучился родами, пытаясь так лаконично и ясно сформулировать истинное отношение Украины к Донбассу. Он часто рассказывал в своих многочисленных интервью о том, что в Донецке и в Луганске Украины уже не осталось, что он внимательно следит за учебниками детей Донбасса и видит, что дети там «уже не те», т. е. не такие, каких ему, и его «побратимам», удалось воспитать на Украине, дети там «больны русским миром», от них за версту несет русским духом, они уже на генном культурном уровне представляют экзистенциальную угрозу для Украины Бандеры, Шухевича, добробатов, для Андреевского Спуска сплошь усыпанного символикой Третьего Рейха.
Кравчук боится, что реинтеграция Донбасса вновь занесет в «здоровое» украинское тело инфекцию Пушкина с его «Полтавой» или вирус Лермонтова с его «Бородино», и что потом делать?! А как быть с Толстым? А с Достоевским как? Ой! Беда. Но все же, надо поблагодарить этого старого человека. Здесь ведь дело в системах координат. И должен был кто-то из них — из той системы координат, которая извергла из себя Пушкина и Лермонтова, которая с отвращением выблевала русский язык из образования и науки, которая рисует свастику на памятниках Воину Освободителю и жарит сосиски на Вечном Огне, должен был кто-то из этой системы координат сделать заявку: «мы не больны, мы здоровы! Отныне больными мы объявляем Крым и Донбасс и всех тех, кому жалко разорванного в клочья пятилетнего Ванечку. Здоровыми же мы объявляем себя и всех тех, кому жалко снаряда, который Ванечку вашего порвал».
Можем ли мы доказать обратное? Можем ли мы убедить Кравчука и переродившуюся Украину-антироссию в том, что мы здоровы, а они нет? Что Донбасс и Крым именно по той причине и сохранили свое здоровье, что вовремя восстали против антиконституционного захвата власти в Киеве? Можем ли мы убедить их в том, что Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Вечный Огонь и Воин Освободитель — это есть как раз-таки симптомами здоровья, а не наоборот, что это не мы, а они больны и больны беспросветно, что лечить их надо электричеством?!
Можем? Нет. Мы пробовали. Это невозможно.
Когда-то мне довелось увидеть человека, который слышал «голоса». Люди здоровые, которые, в отличие от него, голосов не слышали, вынесли этому человеку диагноз шизофрения и определили его в специальное учреждение, где ему давали таблетки и лечили электричеством (в прямом смысле слова). Уже даже после более чем года такого лечения, человек этот был убежден, что люди его окружающие, все сплошь обманщики, что они не могут не слышать голосов, которые слышит он, что они специально претворяются, чтобы казаться «нормальными». Так и Леонид Макарович ни за что не поверит, что мы не слышим тех голосов, которые непрерывно звучат в его голове: «Украина понадусё», «Москалив на ножи», «Украина для украинцив».
Что ж. Спасибо тебе, Леонид Макарович, за правду.
Теперь бы решить еще, что делать с этой правдой? Ведь невозможно насильно запереть две трети украинцев, во главе с тобой, Леонид Макарович, в психиатрическую лечебницу, ведь никакого электричества на вас не хватит. Но и нас вы в концлагеря не втисните, хоть и мечтаете очень.
Что делать будем?