COVID-19. Американский след
Андрей Шитов — о том, кто открыл ящик Пандоры
До начала пандемии COVID-19 в Уханьском институте вирусологии несколько лет велась работа по созданию все более опасных коронавирусов, инспирированная и оплаченная властями США. До самого последнего времени этот "американский след" тщательно скрывался, но теперь тайное становится явным. Для меня это многое проясняет в случившемся: прежде всего то, почему прежняя администрация Дональда Трампа в Вашингтоне с пеной у рта требовала именовать вирус не иначе как "китайским".
"Люди или природа"
Увидеть происходящее в новом свете мне помог известный англо-американский журналист Николас Уэйд, проанализировавший теории происхождения ковида (он его именует SARS2) в эссе с подзаголовком в форме вопроса: "Люди или природа открыли в Ухане ящик Пандоры?" В прошлом 79-летний ветеран писал о науке, прежде всего биологии и генетике, для самых престижных изданий, в том числе три десятка лет — для New York Times, но данный свой труд смог напечатать месяц назад лишь на онлайн-платформе Medium. Соответственно, неспециалисты вроде меня поначалу эту работу и не заметили. Хорошо еще, что женевский приятель с острым нюхом на новости обратил на нее недавно мое внимание.
А теперь вот уже и глянцевый, но вполне солидный журнал Vanity Fair провел собственное расследование на ту же тему. По его признанию, поводом послужила работа Уэйда, точнее содержащаяся в ней ссылка на "одного из самых знаменитых микробиологов мира" — нобелевского лауреата, профессора и бывшего президента Калифорнийского технологического института (Caltech) Дэвида Балтимора. Мнение этого человека о том, что в вопросе о происхождении вируса найдена "неопровержимая улика" (smoking gun, т.е. "дымящийся ствол"), "нельзя было не принимать серьезно", констатирует издание.
Об уликах я расскажу чуть позже, а здесь от себя добавлю, что статьи Уэйда помню еще по своей работе в Нью-Йорке в начале 1990-х годов. Одна из них была посвящена, например, важной для нас тогда теме сибирской язвы. А нынешнее расследование подкупило меня основательностью и журналистским профессионализмом: автор ничего не утверждает голословно, а сравнивает известные факты, подкрепляя их ссылками на источники и оценки авторитетов. Я сам стараюсь так писать.
Разведка надвое сказала
Ну и, конечно, всех взбудоражило и заинтриговало прозвучавшее в конце мая, т.е. через три недели после публикации статьи Уэйда, заявление действующего президента США Джо Байдена "о расследовании происхождения COVID-19". Хозяин Белого дома напомнил, что еще в начале марта поручал разведке США разобраться и доложить, "появился ли [вирус] в результате контакта человека с зараженным животным или некоего ЧП в лаборатории". Выяснилось, однако, что "окончательного вывода на сей счет не достигнуто".
Мнения американских спецслужб разошлись: две из них "склоняются к первому сценарию" — о естественном происхождении заразы, еще одна — "к последнему" — о рукотворном; остальные же воздерживаются от суждений из-за нехватки информации. Да и у тех, кто придерживается какой-то версии, уровень уверенности оценивается в диапазоне "от низкого до умеренного".
В общем, теперь разведке США даны еще три месяца на то, чтобы попытаться внести ясность. Одновременно Байден потребовал от Китая "участия в полном, транспарентном, доказательном международном расследовании и предоставления доступа ко всем данным и свидетельствам, имеющим отношение к делу". В Пекине, однако, любую причастность к возникновению пандемии категорически отрицают, а измышления на этот счет воспринимают как политизированные и злонамеренные инсинуации.
"Прямых доказательств нет"
Я, кстати, списался с Уэйдом и спросил его, могут ли, на его взгляд, усилия разведки прояснить научный по природе своей спор. Он в ответ выразил сомнение в том, что эти усилия "позволят достичь определенного вывода", но указал, что "тщательное расследование может дать важные косвенные свидетельства".
Так, Уэйд не исключает, что "спутниковые фотографии автомобильных парковок у больниц в Ухане могут показать, когда на самом деле началась эпидемия", что "важные улики" могут найтись в телефонных разговорах и других коммуникациях, перехватываемых АНБ США. "Логика ситуации сводится к тому, что сейчас у нас нет прямых доказательств ни естественного происхождения [вируса], ни лабораторной утечки, — написал он. — Не думаю, что разведведомства смогут выйти за эти рамки. Но возможно, они решат, что один сценарий более вероятен, чем другой".
Американец предполагает также, что китайские власти могут в обозримой перспективе внезапно "обнаружить" устраивающие их доказательства — "скажем, на какой-нибудь норковой ферме близ Уханя". Просто потому, что сейчас те им особенно нужны...
Уроки Барика
Что ж, как обычно, люди судят о других по себе. Сам же Уэйд в своей исходной статье и показал, как его соотечественники сначала сыграли ключевые роли в экспериментах, ставившихся в Уханьском институте вирусологии под руководством авторитетной китайской исследовательницы доктора Ши Чжэнли, а потом старательно и в целом успешно заметали следы.
По словам автора, среди вирусологов доктор Ши неофициально известна как "леди Летучая мышь". В полевых экспедициях в Юньнаньские пещеры на юге Китая, где обитают огромные скопища этих животных, она со своими сотрудниками собрала образцы "около ста различных мышиных коронавирусов".
Согласно публикации, в ходе их изучения "доктор Ши скооперировалась с Ральфом Бариком, видным исследователем коронавирусов из Северокаролинского университета" в США. Тот "ранее разработал общий метод конструирования (engineering) мышиных коронавирусов, способных атаковать другие виды [живых существ], и обучил доктора Ши его использованию". Конкретно они работали с лабораторными культурами клеток человеческого организма и подопытными мышами, генетически модифицированными для того, чтобы их клетки больше напоминали человеческие. В статье приводится ссылка на совместную работу такого рода с участием американца и китаянки, опубликованную в 2015 году в журнале Nature Medicine.
Цель этой и других подобных работ, как поясняет Уэйд, заключалась в создании все более опасных для человека патогенов (на научном языке усиление заразности именуется gain of function, GOF) — под тем предлогом, что их необходимо изучать заранее, чтобы лучше реагировать на возможную эпидемию в случае их появления естественным путем в дикой природе. Но "с позиций 2021 года позволительно сказать, что ценность таких исследований для предотвращения эпидемии SARS2 была равна нулю, а риск был катастрофическим, если и в самом деле вирус SARS2 был создан в GOF-эксперименте", констатирует журналист.
"Аутсорсинг" от Фаучи
Последнее, как не устает подчеркивать автор, пока твердо не доказано. Зато доподлинно известно, что работы уханьских вирусологов на этом направлении "финансировались Национальным институтом аллергических и инфекционных заболеваний (NIAID), входящим в состав Национальных институтов здравоохранения США". Возглавляет это госучреждение, входящее в систему американского Минсоцздрава, ведущий американский иммунолог доктор Энтони Фаучи.
В подтверждение в публикации приводятся ссылки на пару грантов. Уэйда в них привлекло изложение цели исследований, я же залез посмотреть и объем финансирования: $581 646 за 2018 год, $661 980 за 2019 год. Всего, по другим сетевым источникам, включая британскую Daily Mail и берлинский аналитический центр ISPSW, стоимость проекта оценивалась примерно в $3,7 млн.
Кстати, ISPSW, занимающийся исследованиями в сфере политики, экономики и безопасности, поясняет, что проект "был развернут после того, как Белый дом при [Бараке] Обаме ввел запрет на изучение "микробов-монстров". Так, "в октябре 2014 года федеральное правительство США объявило мораторий на GOF-исследования по превращению в оружие (weaponization) вирусов гриппа, MERS и SARS. В результате исследования были перенесены в Уханьский институт вирусологии в Китае".
Вот такой вот получается "аутсорсинг" по-американски. Между прочим, издание Australian раскопало сейчас на злобу дня давние комментарии того же Фаучи, который, по его словам, еще в 2012 году доказывал, что GOF-исследования не следует прекращать "даже под угрозой пандемии" из-за лабораторной утечки, поскольку, дескать, "природная пандемия более вероятна" и "польза получаемых знаний перевешивает риски".
Вряд ли он взялся бы повторить это сейчас, когда от пандемии COVID-19 умерло уже более 3,7 млн человек по всему миру. Во всяком случае его коллега — директор Национальных институтов здравоохранения США Фрэнсис Коллинз на днях распространил заявление о том, что эти организации "никогда не утверждали никаких грантов в поддержку GOF-исследований по коронавирусам, которые усилили бы у тех заразность или летальность для человека".
"Вездесущий Дашак"
"Переобуваться на ходу" приходится и другим причастным ко всей этой истории американцам. Самый наглядный, хотя и не единственный пример — некто доктор Питер Дашак, президент нью-йоркской неправительственной организации EcoHealth Alliance, служивший посредником между правительством США и китайскими вирусологами. Формально именно он получал гранты от NIAID и передавал их в Ухань доктору Ши как своему субподрядчику.
До пандемии он этим сотрудничеством откровенно гордился. Уэйд приводит выдержки из его декабрьского интервью 2019 года, в котором он рассказывал, что "за шесть-семь лет работы найдены более 100 новых коронавирусов, очень близких к SARS", способных поражать "клетки человека и очеловеченных подопытных мышей", что от них "невозможно вакцинироваться", но в перспективе они могут способствовать созданию эффективных вакцин.
"Можно себе только представить, какой была реакция Дашака, когда он через несколько дней услышал о начале эпидемии в Ухане, — пишет автор. — Уж он-то лучше кого-либо другого знал и о том, что в уханьском институте решалась задача по созданию мышиных коронавирусов, заразных для человека, и о слабости системы защиты самих сотрудников института от заражения".
Кстати, согласно публикации, задним числом выяснилось, что система эта была выстроена не на максимально строгом четвертом уровне, а лишь на втором. Молекулярный биолог из Университета Ратгерса Ричард Эбрайт, привлеченный Уэйдом в качестве эксперта по биозащите, сказал, что ее второй уровень стандартен для "обычных зубоврачебных кабинетов" в США. "Ясно, что такую работу не следовало ни финансировать, ни вести", — заявил он.
После начала пандемии Дашак ушел в глухую оборону. В феврале 2020 года, как позже выяснилось, именно он организовал публикацию коллективного письма ученых в престижном журнале Lancet в поддержку вывода о том, что новый вирус может иметь только естественное происхождение. Упоминаний о конфликте интересов в публикации не было. В апреле он же категорически утверждал в очередном собственном интервью: "Мысль о том, будто вирус сбежал из лаборатории, — чушь собачья. Это просто не так". Наконец, "вездесущий Дашак" входил и в состав миссии ВОЗ в Китае и помогал ей прийти к тем же выводам.
Поводы для сомнений
А Уэйд, между прочим, не утверждает, что эти выводы неправильные. Он просто настаивает, что при настоящем научном подходе ни один сценарий не должен отметаться без рассмотрения, что необходимо внимательно и беспристрастно рассматривать любые вопросы, подозрительные неувязки и совпадения.
Сам он видит по меньшей мере четыре такие темы. Первая из них — географическая: мегаполис Ухань стоит в полутора тысячах километров от мышиных пещер в Юньнани. Версия о том, будто очаг заражения находился на местном рынке морепродуктов, не подтверждена. Кстати, как позже напомнил журнал Vanity Fair, мыши зимой находятся в спячке; на том же рынке ими не торгуют.
До сих пор нет ясности и с тем, как вирус перекинулся с животных на человека. При нормальном развитии событий должен оставаться след в виде промежуточных носителей и мутаций самого патогена. В случаях с SARS и MERS такой след был найден достаточно быстро; теперь его нет, несмотря на непрестанные поиски. Сторонники теории утечки грустно шутят, что промежуточный носитель известен — те же лабораторные подопытные мыши.
Кстати, с дотошностью настоящего аналитика Уэйд упоминает и о том, что вирус мог передаться человеку напрямую от летучих мышей. Но и в таком случае, на его взгляд, его скорее всего могли завезти в Ухань из полевых экспедиций сами вирусологи из команды доктора Ши.
Третья и четвертая темы — технические, из области генной инженерии. Суть их в том, что в геноме ковидного вируса присутствует странная "врезка", свойственная патогенам именно человека, а не животных, и отсутствующая у схожих мышиных коронавирусов. Откуда она могла взяться при естественном отборе — непонятно. Именно ее упомянутый выше непререкаемый авторитет нобелевец Балтимор сравнивал с "дымящимся пистолетом".
Не будить лихо
Самому мне, конечно, ближе и понятнее не научная, а политическая "инженерия", у которой тоже есть свои странности. Уэйд, надо признать, пытается дать объяснение и ей. Судя по его опусу, он исходит из того, что Дашак и инициатор еще одной схожей коллективной публикации Кристиан Андерсен из исследовательского института Скриппса борются прежде всего за свои источники финансирования. Оба получили в августе 2020 года очередные гранты от NIAID.
Коллеги их могут помалкивать по подобным же причинам. "Всякий, кто станет раскачивать лодку, поднимая неловкие политические вопросы, рискует тем, что им не возобновят гранты и их исследовательская карьера окончится", — поясняет научный журналист-ветеран, не особо заботясь в данном случае о грамматике.
Кстати, это касается не только ученых. Госчиновникам ведь тоже не хочется "стрелять себе в ногу", как это называют американцы. Vanity Fair в ходе своего расследования добыл, в частности, служебную записку бывшего помощника госсекретаря США по контролю над вооружениями, верификации и соблюдению соглашений Томаса ДиНанно. Он докладывал, что специалисты из его собственного подразделения и из Бюро по вопросам международной безопасности и нераспространения "предостерегают" руководство "против расследования происхождения COVID-19", чтобы "не ворошить осиное гнездо" (open a can of worms).
Как журналисту, мне, конечно, было также любопытно, почему Уэйд не смог пристроить свой труд в ту же New York Times или профильные научные издания, где раньше работал, — Science или Nature. То есть почему сомнения, которые для него очевидны, не выражает солидная пресса.
Об этом он сам написал, не дожидаясь моих вопросов: дескать, во-первых, журналисты, пишущие о науке, не привыкли подвергать сомнению слова своих источников-ученых, и раз те отвергают некую гипотезу, значит, это правильно. А во-вторых, эта самая авторитетная пресса в основном либеральная, и у нее версию с рукотворным вирусом изначально принято было считать плодом больного воображения Трампа наравне с политическими "теориями заговора".
Весомость последнего соображения в условиях новой американской, да и вообще западной политкорректности трудно переоценить. В статье New York Times на эту тему мое внимание привлекли слова некоего Николая Петровского, профессора-медика из Австралии: "Стоит сделать лишний шаг к тому, что это, мол, лабораторная утечка, — и пригвоздят к позорному столбу".
Кто кого засудит
В итоге я просто спросил Уэйда, что бы ему хотелось добавить к своему тексту месячной давности. В ответ он написал, что, хотя первоисточник коронавируса по-прежнему доподлинно неизвестен, общественное мнение "почти в одночасье" развернулось на 180 градусов. На его взгляд, этому могли способствовать и итоги миссии ВОЗ в Китай, в ходе которой "не было представлено данных в пользу теории естественного происхождения", и обнародование электронной переписки доктора Фаучи, показавшей, что сторонники той же теории "поначалу придерживались противоположного мнения".
На вопрос, о чем бы он спросил Дашака, если бы представилась такая возможность, собеседник ответил, что китаянка Ши как субподрядчик по гранту NIAID обязана была отчитываться об использовании средств. Именно этих отчетов, на его взгляд, и следует требовать от ее американского куратора.
Что ж, "патриотического консенсуса", как его именуют за океаном, еще никто не отменял. Понятно, что в общении с иностранным коллегой американскому журналисту хочется "перевести стрелки" на Китай, а не на США.
Но получится ли это на деле — большой вопрос. Вот и Трамп только что заявил, что, мол, с КНР надо потребовать "репарации" за пандемию аж на $10 трлн.
Пока, однако, правозащитная организация американцев китайского происхождения вчинила судебный иск ему самому, чтобы не слишком гоношился по поводу "китайского вируса". На $22,9 млн — по одному доллару на каждого живущего в США выходца из Азии и стран бассейна Тихого океана.
А у меня вся изложенная выше история невольно вызывает как минимум еще один жизненно важный, на мой взгляд, вопрос. Известно, что "офшорные" биолаборатории США работают в самых разных местах, включая Грузию и Украину. Очень хотелось бы себе представлять хотя бы в общих чертах, чем именно — и на каком уровне биологической безопасности — они там занимаются.
Считается, что гигантские выдры вымерли в Аргентине в 1980 годах. Однако сотруднику природоохранной организации Fundacion Rewilding удалось встретить представителя этого вида в национальном парке Эль Импенетрабле на северо-востоке страны. Судя по всему, зверь прибыл сюда из Пантанала — болотистой местности на границе Бразилии, Парагвая и Боливии. Поскольку гигантские выдры живут группами, есть вероятность, что в парке поселилась целая семья этих хищников, отмечает The Guardian. Интересно, что Fundacion Rewilding активно работает над реинтродукцией этого вида в национальном парке Ибера, который расположен в другой аргентинской провинции.
Южная Америка — родина многих необычных млекопитающих, от броненосцев и ленивцев до лам. Достойное место среди них занимают гигантские выдры (Pteronura brasiliensis), обитатели рек и озер в бассейнах Амазонки и Ориноко, а также болотистой низменности Пантанал. Это одни из самых крупных представителей семейства куньих: взрослые самцы данного вида могут дорастать до 1,7 метра в длину и весить более тридцати килограммов. В отличие от распространенных в России речных выдр (Lutra lutra), гигантские живут сплоченными группами и активны днем. Питаются они в первую очередь рыбой, однако при случае могут нападать даже на мелких кайманов.
К сожалению, гигантские выдры сильно страдают от человеческой деятельности. В прошлом на них охотились ради меха, а в наши дни главной угрозой для вида стали разрушение местообитаний и конфликты с рыбаками. В результате гигантские выдры исчезли из многих регионов, где когда-то были обычными, а их общая численность сократилась до нескольких тысяч особей. Международный союз охраны природы присвоил этим хищникам статус вымирающего вида (Endangered, EN).
В Аргентине гигантских выдр не встречали более тридцати лет, поэтому считалось, что они вымерли здесь еще в 1980 годах. Однако несколько дней назад биолог Себастьян Ди Мартино (Sebastian Di Martino) из природоохранной организации Fundacion Rewilding Argentina сообщил, что столкнулся с представителем этого редкого вида в национальном парке Эль Импенетрабле, который расположен в провинции Чако на северо-востоке Аргентины. Ученый заметил выдру, когда плыл на каяке по реке Рио-Бермехо, и сумел снять ее на мобильный телефон. На видео хорошо заметны отличительные признаки вида: крупные размеры и беловатое пятно на груди.
По словам Ди Мартино, в Рио-Бермехо гигантскую выдру последний раз видели около ста лет назад. Скорее всего, зверь прибыл сюда из парагвайской части Пантанала — это единственное место в относительной близости к аргентинским границам, где обитает крупная популяция этих хищников. Хотя расстояние от Пантанала до парка Эль Импенетрабле составляет около тысячи километров, выдрам вполне по силам преодолеть его по рекам. Поскольку гигантские выдры живут группами, не исключено, что на охраняемой территории поселилась целая семья этих животных. Согласно менее вероятному предположению, Ди Мартино встретил представителя популяции выдр, которая до сих пор существует в Аргентине, но на протяжении десятилетий оставалась незамеченной специалистами.
https://www.youtube.com/watch?v=oO5mor4r8zE
Поскольку гигантские выдры играют важную роль в пресноводных экосистемах, регулируя численность рыб, Fundacion Rewilding совместно с другой природоохранной организацией Tompkins Conservation уже несколько лет планирует вернуть этих хищников в реки и озера Аргентины. В качестве первой точки реинтродукции был выбран национальный парк Ибера на северо-востоке страны. Сюда уже доставили самца и самку гигантских выдр из зоопарков Дании и Венгрии — пока они живут в неволе и привыкают друг к другу, однако вскоре их выпустят в дикую природу. При этом есть шансы, что парк Эль Импенетрабле выдры заселят самостоятельно. Правда, чтобы они почувствовали себя здесь как дома, данная территория нуждается в дополнительной защите от браконьеров.
Гигантская выдра — не единственный вид крупных хищников, который оказался в центре внимания Fundacion Rewilding. В прошлом году сотрудники организации встретили в парке Эль Импенетрабле самку ягуара (Panthera onca), которая впоследствии принесла потомство. А в январе и апреле биологи выпустили в национальном парке Ибера шесть ягуаров. Они должны дать начало новой популяции вида в регионе, где он был истреблен людьми около семидесяти лет назад. Планы по реинтродукции ягуаров есть и в США. Зоологи полагают, что для этих кошек идеально подойдут горные леса в Аризоне и Нью-Мексико.
Загадочные находки делают геологи и археологи, палеонтологи и… обычные люди. Казалось бы — и что же в этом необычного? Ответ прост — практически все! Эти артефакты находили в глубоких пластах — их возраст исчисляется миллионами лет. Тогда даже не было человечества как вида.
А в пластах уже прятались винты, золотые цепочки, молотки. Случались находки помоложе — но в те исторические эпохи еще не умели добывать материалы, из которых эти артефакты созданы. Сейчас также найдены артефакты, которые даже в наше время создать практически невозможно. Они есть, но их не должно быть!
Грабовецкий меч
Это сравнительно свежая находка. В известняковом карьере в 80-х годах ХХ века в польском Грабово был найден странный металлический предмет. После очистки стало ясно, что это меч в очень хорошем состоянии. Ученые после тщательного изучения смогли датировать находку: примерно 400 год до н. э.
Отличная тонкая работа мастера, замечательный орнамент на рукоятке. Именно рукоятка, вернее, инкрустация на ней и привлекли пристальное внимание. Странные овалы, круги, насечки. Результаты спектрографического анализа просто поражали — это был алюминиево-медный сплав! Вернее, компонентов было 3: 85% алюминия, 10% меди и 5% магния. Но откуда же в V веке до н. э. мог взяться алюминий?
Известно, что в чистом виде этот металл в 1825 году получил датчанин Ханс Эрстед. И что немаловажно, температура плавления алюминия невысока — 660 °С, однако расплавить руду и получить металл плавлением невозможно, для этого сейчас применяют высокоэнергоемкие процессы, которые стали возможны только в ХХ веке и требуют огромного расхода электроэнергии.
Так откуда же этот металл мог взять древний мастер?
Нет, это не метеоритный металл: «небесные камни» каменные или железо-никелевые. Версия вторая: алюминий могли завезти на Землю инопланетные цивилизации. Версия третья (и наиболее логичная): металл земной, но его научилась создавать какая-то из цивилизаций, которая жила на планете до нас. Судя по многочисленным находкам, технологии далеких предков были куда выше современных.
Селевкийские вазы
Раз уж мы начали говорить об электричестве, нельзя не вспомнить находку, сделанную при раскопках античной Селевкии (современный Ирак). Странные пузатые керамические сосуды сначала действительно приняли за вазы или кувшины. Но позже оказалось, что внутри сосудов вмонтированы медные цилиндры с железными сердечниками. Все металлические детали проплавлялись сплавом олова и свинца, аналогичным современному. Металлические части были окислены, что позволило предположить, что в сосудах присутствовал уксус или вино.
Когда ученые повторили такие изделия, наполнив их медным купоросом, то получили на клеммах напряжение около 6 вольт. То есть это были не вазы, а гальванические элементы.
И сам собой отпал вопрос, чем же освещали гробницы при росписи, к примеру, и почему на стенах и потолках их нет ни следа копоти.
Но остался другой вопрос: откуда были получены нашими предками знания об электротехнике?
Золотые волоски из Антарктиды
Еще одна современная находка была сделана в самом конце ХХ века — в 1997 году — российской экспедицией в Антарктиду. Из образцов глубинного льда (возраст более 20 тысяч лет) были добыты странные нитевидные образования. Исследования под микроскопом дали шоковый результат: это оказались мелкие фрагменты тончайшей золотой проволоки.
В 2004 году появилась публикация в «Америкэн Сайентист»: теперь уже американская антарктическая экспедиция обнаружила в образцах древнего льда такие же золотые волоски.
И другие артефакты из недр
Большинство «неудобных» для современной археологии и хронологии артефактов находят в породах, добываемых из земных недр. Самым известным до недавнего времени был 18-сантиметровый стальной гвоздь, намертво сидящий в горной породе, поднятой из перуанской горной выработки с глубины 20 м. Этот артефакт вице-король Перу Франсиско де Толедо хранил у себя в кабинете еще в XVI веке.
1844 год. В Северной Британии найден гвоздь длиной 30 см с 12 гранями из сплава с высоким содержанием титана. Гвоздь оказался в окаменевшем песке. Возраст породы оценен в 360—400 млн лет.
1851 год. Золотоискатель Хайрэм Уитт случайно расколол кусок золотоносного кварца. Внутри нашелся винт. Возраст породы определить было трудно, но явно более миллиона лет.
1880 год. Фермер из Колорадо приобрел уголь для домашнего камина. Глубина, с которой был добыт уголь — около 90 м. Дома фермер стал дробить слишком большие куски угля. И в одном из расколовшихся кусков обнаружил древнее кольцо — позже его назвали «Кольцо Евы». Приблизительный возраст породы — 60 млн лет.
1891 год. Жительница города Моррисвилль (США) дробила уголь для растопки. И в одном куске обнаружила отрезок золотой цепочки длиной около 10 дюймов. Уголь раскололся на 2 куска, и они повисли на этом отрезке цепочки. Золото не очень чистое — 8-каратное, вес цепочки почти 20 г.
1899 год. Город Паунд-Ридж (штат Иллинойс). Здесь в колодце обнаружили предмет, похожий на крупную монету. Радиоуглеродная датировка находки дала невероятную цифру: возраст артефакта был оценен в 400 тыс. лет. На монете видны надписи, сделанные на неизвестном языке, и изображения трудно распознаваемых существ.
1903 год. Нампа (Мексика). Здесь выполнялось бурение скважины. На глубине 91 м под слоями базальта и песка обнаружена женская фигурка, с большим мастерством созданная из золота. На подставку артефакта неизвестный мастер нанес надпись, которую не расшифровали до сих пор.
Перечисление «неудобных» артефактов можно продолжать часами. Но лучше подумаем, как эти предметы попали в породу. Конечно, сначала говорят о фальсификации, потом о том, что это природные расплавы, форма которых напоминает известные нам предметы. Третья версия — артефакты в земле перемещаются и со временем могут «погрузиться довольно глубоко. Но не на десятки метров за десятки лет.
Удобнее всего, конечно, подобные находки игнорировать. Но вопросы-то о них не заканчиваются…
Луна 13 августа 2019 года. Фото получено с борта МКС.
Планы Канады на Луну становятся всё более амбициозными.
Страна разработает роботизированный луноход в партнёрстве с НАСА и запустит его к 2026 году, заявил в среду (26 мая) министр инноваций, науки и промышленности Канады Франсуа-Филипп Шампань.
“Луноход будет нести по крайней мере два научных инструмента, канадский и американский. Миссия будет направлена на сбор изображений, измерений и данных о поверхности Луны”, – заявили официальные лица Канадского космического агентства (CSA) в среду.
Представители агентства добавили, что для разработки концепций лунохода и его инструментов, а также для запуска проекта, который будет исследовать полярный регион Луны, CSA вскоре выберет две канадские компании.
Другие канадские разработки также достигнут Луны в ближайшие годы, если всё пойдёт по плану. Например, три коммерческие технологии, финансируемые программой Lunar Exploration Accelerator Program (CSA), должны пройти испытания на поверхности Луны в 2022 году: компьютер с искусственным интеллектом от Mission Control Space Services; лёгкие панорамные камеры производства Canadensys; и новая планетарная навигационная система, разработанная NGC Aerospace Ltd.
Все три инструмента отправятся в первую лунную миссию посадочного модуля HAKUTO-R, построенного токийской компанией ispace, о чём также было объявлено в среду.
“Для нас большая честь, что все три инструмента, получившие награду CSA, доверили услуги ispace для выполнения своих операций на поверхности Луны”, – сказал основатель и генеральный директор ispace Такеши Хакамада в своём заявлении. “Мы рассматриваем это как демонстрацию доверия, которое CSA сформировало к ispace за последние годы, а также как признание положительной позиции ispace на североамериканском рынке”.
Также на борту миссии HAKUTO-R будет находиться первый луноход Объединённых Арабских Эмиратов, 10-килограмовый робот по имени “Рашид” и, как мы узнали в среду, “трансформируемый робот” размером с бейсбольный мяч, разработанный Японским агентством аэрокосмических исследований (JAXA) и несколькими частными компаниями. Японская полезная нагрузка будет собирать данные, которые помогут в разработке Lunar Cruiser, большого герметичного вездехода, который JAXA строит с помощью Toyota.
Художественная иллюстрация лунного вездехода.
Но вернёмся к лунным планам Канады: страна также является ключевым партнёром программы “Артемида” (НАСА), которая направлена на обеспечение долгосрочного и устойчивого присутствия человека на Луне и вокруг неё к концу 2020-х годов. Страна поставляет роботизированный манипулятор для ключевой части инфраструктуры “Артемиды” – орбитальной космической станции под названием Gateway.
«Я встретилась лицом к лицу с Анной лишь однажды, — вспоминала корреспондент The Guardian Анжелика Крисафи. — Она лежала у бассейна на юго-востоке Англии. Ее глаза были закрыты, а на лице застыла улыбка. Она просто лежала и ждала, когда кто-нибудь прикоснется к ее холодным тонким губам. Все это казалось немного пугающим. Мужчины и женщины стояли вокруг, размышляя, как подойти к ней».
Resusci Anne («Воскреси Анну») — если использовать полное имя — это самый известный манекен в мире, который используется для обучения приемам сердечно-легочной реанимации. Более 300 миллионов человек освоили на нем технику дыхания «рот в рот», чтобы научиться спасать тонущих людей. «Анна, ты в порядке? Ты в порядке, Анна?» — спрашивают студенты по всему миру, аккуратно встряхивая манекен, — впоследствии так они будут проверять, находится ли пациент в создании.
Будущий создатель Анны, норвежский изобретатель Асмунд Лаэрдал, когда-то спас от смерти своего тонущего двухлетнего сына. Этот опыт подтолкнул его к изучению реаниматологии и изобретению манекена Resusci Anne. Резонно предположив, что мужчинам-спасателям будет приятнее тренироваться дыханию «рот в рот» на кукле противоположного пола, изобретатель наделил свое творение женскими чертами. В частности, лицом безымянной молодой девушки, которая утонула в парижской реке в XIX веке. Почему же Асмунд Лаэрдал отдал предпочтение именно «незнакомке из Сены»? Вероятнее всего, он был романтиком и, как многие другие, восхищался красотой погибшей девушки. Так или иначе, благодаря ему знаменитая «французская Офелия» обрела вечную жизнь, «воскресая» миллионы раз после очередного «поцелуя».
Кто ты, прекрасная незнакомка?
В 1880-х годах в реке Сене недалеко от набережной у Лувра было найдено тело молодой женщины. Труп доставили в городской морг и выставили на своеобразную «витрину» — одну из 12 мраморных плит, расположенных перед большим окном, мимо которого ежедневно проходили тысячи парижан. Так обычно поступали с телами погибших людей, личность которых не удавалось установить. Несколько недель «незнакомка из Сены» пролежала на мраморной плите, но никто так и пришел забрать ее труп. Поэтому девушку начали готовить к погребению в общей могиле. Ее тело попало на стол к патологоанатому, который был впечатлен до глубины души красотой этой незнакомки. Он решил, что она непременно должна быть увековечена, поэтому пригласил формовщика, чтобы снять гипсовую посмертную маску с ее лица.
Вскоре слепки «незнакомки из Сены» начали продаваться по всему Парижу, а потом — и по всей Европе. Они висели в студиях художников и писателей от Мана Рэя до Альбера Камю (последний ласково называл девушку «утонувшей Моной Лизой»). Райнер Мария Рильке и Владимир Набоков посвящали стихи этой загадочной «французской Офелии», которая, предположительно, покончила с собой после того, как сошла с ума от любви. И, наконец, Асмунд Лаэрдал превратил манекен Resusci Anne в вечный памятник прекрасной «незнакомке из Сены». «Так как ее имя остается для нас загадкой, мы никогда не сможем возвыситься до нее или опорочить ее образ… Мы можем только проецировать на нее свои мечты», — убежден изобретатель.
История «незнакомки из Сены» все еще окутана завесой тайны: кем в действительности была эта девушка, и как она умерла? Была ли она звездой венгерского мюзик-холла, закрутившей роман с женатым парижанином, или невинным подростком, брошенным на произвол судьбы? Для того чтобы попытаться найти ответы, нам придется погрузиться в парижские реалии XIX века, старинные легенды и догадки деятелей искусства.
Мистическая река мертвецов
Река Сена с ее мощеными берегами и живописными мостами всегда считалась «жемчужиной Парижа». Но вокруг нее всегда ходило множество зловещих и таинственных легенд. «В прошлом берега Сены были излюбленным местом убийц для расправы над своими жертвами под покровом ночи, — размышлял французский писатель Пьер Мак Орлан в 1927 году. — Однако Сена по-прежнему остается большой свалкой, где покоятся тела погибших или их расчлененные останки».
Водолазы, работающие на речную полицию Парижа, постоянно вытаскивают мертвые и живые тела из Сены. Они заслужили славу местных героев, которые часто появляются на телевидении. В 2007 году из реки было извлечено 55 трупов; а 146 человек (по разным причинам оказавшихся в воде) удалось спасти благодаря оперативности и профессионализму водолазов.
В этом нет ничего нового. В конце XIX века морг Парижа располагался прямо за собором Парижской Богоматери. Две трети трупов, поступающих туда, были выловлены из реки. Эти несчастные становились жертвами убийств, несчастных случаев или намеренно сводили счеты с жизнью. Работники морга внимательно изучали одежду, а также шрамы и раны на телах, которые часто появлялись уже после фактической смерти из-за крюков, используемых для вылова трупов. Затем останки погибших выставлялись на «витрину», ставшую одним из самых популярных развлечений в Париже. Эмиль Золя в своем романе 1867 года «Тереза Ракен» описывал, как банды мальчиков в возрасте от 12 до 15 лет «пробегали вдоль окна, останавливаясь только перед трупами женщин».
Веком ранее существовал особый обычай — люди сплавлялись по Сене на деревянной доске с освященным хлебом и зажженной свечой. Таким образом они поминали мертвых. Но ничто так не волновало и не захватывало воображение парижан, как самоубийство — особенно молодой красивой девушки, которая могла покончить с собой из-за разбитого сердца. Когда британский режиссер Питер Гринуэй снимал жуткий документальный фильм Les Morts de la Seine, пересказывая легенды о 23 утопленниках между 1795 и 1801 годами, он обнаружил, что чаще всего именно женщины выбирали такой способ самоубийства. Гринуэй воссоздал множество реальных трагедий, среди которых встречались и откровенно странные находки — так, например, однажды из Сены выловили 70-летнюю старушку, сжимающую в руках два пучка лука-порея.
Литературные судьбы «незнакомки из Сены»
Белый гипсовый слепок лица неизвестной утопленницы впервые появился в магазинах моделистов в Париже в конце 1800-х годов. Он выгодно выделялся в ряду суровых портретов знаменитых мужчин, таких как Оливер Кромвель и Людвиг ван Бетховен. «Незнакомка из Сены» с мягкими чертами лица и таинственной улыбкой привлекала внимание посетителей магазинов и пользовалась огромным спросом. Вскоре этот экспонат появился практически во всех гостиных парижской буржуазии. В 1905 году скульптор Огюст Роден показал «незнакомку из Сены» своему секретарю — немецкому поэту Рильке. Последний восхитился красотой погибшей молодой женщины и ее загадочной улыбкой, а затем произнес: «Она улыбается так обманчиво, будто бы знает что-то, недоступное нам». Долгие годы он не мог забыть ее образ и даже написал стихотворение, посвященное ей.
Но Рильке не был первым литератором, воспевшим «незнакомку из Сены». В 1900 году английский писатель Ричард Ле Гальенн написал повесть «The Worshipper Of The Image» («Поклоняющийся образу») о гипсовой маске мертвой женщины. По сюжету произведения, молодой поэт отправляется в уединенный домик в лесу, взяв с собой гипсовый слепок лица красавицы (создатель которого сошел с ума и бросился в Сену). Он попадает под ее чары, отказывается от семьи и любых контактов с внешним миром. Все, о чем он мечтает, — чтобы маска открыла глаза. Но когда его желание исполняется, изо рта красавицы выползает жуткое существо в облике смерти с крыльями.
Мистические фантазии Ле Гальенна задали тон повсеместному литературному увлечению «утонувшей Моной Лизой». На протяжении всего XX века писатели размышляли над ее образом и создавали новые версии судьбы знаменитой утопленницы. В 1931 году французский писатель Жюль Супервьель описал мысли, которые могли бы прийти в голову 19-летней девушке, лежащей на воде Сены и чувствующей приближение своей смерти. Немецкая актриса и писательница Герта Паули решила, что «незнакомка из Сены» покончила с собой после того, как ее бросил любовник. А немецкий драматург Одон фон Хорват представил ее в образе соблазнительницы, которая стала свидетельницей ограбления и убийства в мастерской часовщика.
Пожалуй, самый популярный роман о «французской Офелии» — «Одна незнакомка» Рейнхольда Конрада Мушлера — вышел в 1934 году. Его главной героиней стала Мадлен Лавин — наивная, бедная провинциалка-сирота с чистым сердцем. Она попадает в сверкающий огнями Париж и влюбляется в британского дипломата, лорда Томаса Вернона Бентика. Он обманом лишает ее невинности, после чего уезжает в Египет к своей невесте. А Мадлен, обезумев от горя, бросается в Сену. Книга, которую Times Literary Supplement описала в то время как тошнотворно-сентиментальную, обрела огромную популярность — за два года было продано 175 000 экземпляров.
А в 1944 году французский писатель Луи Арагон выпустил роман «Орельен», повествующий о 30-летнем парижанине, который возвращается домой после Первой мировой войны и влюбляется в женщину, которая как две капли воды похожа на «незнакомку из Сены». Автор настоял на том, чтобы иллюстрациями книги занялся фотограф-авангардист Ман Рэй. В результате произведение вышло с крайне пугающими картинками — фотографическими интерпретациями маски с открытыми глазами.
А может, прекрасная «французская Офелия» - вовсе не утопленница?
На протяжении последних 150 лет многие предпринимали попытки узнать, кем же все-таки была «незнакомка из Сены». Некоторые считали, что она была исполнительницей мюзик-холла, Эвой Ласло, убитой бандитом, пытавшимся шантажировать ее женатого любовника. Но эта версия не прошла проверку фактами: патологоанатом не обнаружил на теле убитой признаков насильственной смерти. Также достаточно популярной была теория о том, что на самом деле «французская Офелия» — это девушка по имени Валерия родом из Санкт-Петербурга. Но в данном случае мы вновь видим лишь ничем не подкрепленные предположения.
Наша современница Элен Пинет, работающая в парижском музее Родена, посвятила много времени исследованию истории «незнакомки из Сены». «Это загадка без зацепок, — вздыхает она. — Полицейские архивы той эпохи не дают практически никакой информации». Эта утопленница впервые получила имя «незнакомки из Сены», когда ее портрет опубликовали в каталоге посмертных масок 1926 года. «Имя вышло за рамки маски и пробудило общественное воображение, — добавляет Элен. — Фактов было так мало, что каждый писатель мог спроецировать то, что хотел, на это очаровательное лицо. Смерть в воде — очень романтичная концепция».
Впрочем, в Париже все еще сохранилось одно место, где можно найти следы правды — у модельеров из семьи Лоренци. Более 140 лет их магазин-мастерская Lorenzi на левом берегу Сены привлекал лучших художников и скульпторов города. По слухам, именно там был создан оригинальный слепок лица «незнакомки из Сены». И сегодня, спустя столько лет, многострадальные потомки Лоренци все еще продают копии той самой знаменитой маски.
Помимо этого они хранят огромный архив, посвященный «французской Офелии», — все газетные статьи, в которых упоминается погибшая девушка, а также многочисленные диссертации исследователей, которые якобы сумели раскрыть ее личность (из них можно узнать, что она была обычной французской крестьянкой или даже экстравагантной аргентинской певицей). Наследница семьи, Клэр Форестье, досконально знает все эти версии, но предпочитает не строить ложных иллюзий. По крайней мере, она убеждена, что «незнакомка из Сены» — вовсе не утопленница.
«Посмотрите на ее полные округлые щеки и гладкую кожу, — говорит она. — Невозможно снять такой слепок с трупа. И это определенно не утонувшая женщина, выловленная из воды. У мертвых женщин не бывает таких прекрасных лиц. К тому же, только с живого человека можно снять слепок, который будет так идеально детализирован». Клэр считает, эта гипсовая маска могла быть создана на основе лица дочери литейщика или молодой французской модели, которой едва исполнилось 16 лет (иначе ее кожа не могла быть такой гладкой и упругой). «Мне очень жаль вас разочаровывать, но „незнакомка из Сены“ была живой на момент позирования, большего я сказать не могу, — добавляет она. — Возможно, модель утонула много лет спустя, но мы этого уже никогда не узнаем».
Остается последний вопрос: если настоящая «незнакомка из Сены» прожила долгую и, возможно, счастливую жизнь, могла ли она наблюдать за тем, как слепок ее юного лица становится таким популярным? Конечно, могла. Но видимо, решила остаться в тени, так никому и не раскрыв своего секрета.