Фильм "Реальная история мальчика-волчонка" взывает к пониманию

Сказка помещена в обрамление из изысканных гравюр в стиле иллюстраций к романам о рыцарях Круглого стола и разбита на главы с соответствующими названиями. И при этом - совершенно бытовая история о поре взросления 13-летнего героя, о его попытках осознать себя полноценной личностью. И еще: это история "нестандартного" парня, который старается преодолеть свои комплексы и почувствовать себя наравне со всеми - просто потому, что "стандартных" не бывает.

У Пола (Джейден Мартелл) редкий недуг - буйная растительность покрывает его лицо и тело подобно шерсти. У болезни есть научное название гипертрихоз, но для фильма это не имеет значения: волосатость в глазах обывателей уподобляет мальчонку волчонку и в фильме воспринимается метафорой любых "отклонений от нормы", которые становятся поводом для травли. А главная проблема героя и рассказа о нем - искусство принять себя таким, каков ты есть. И, обретя внутреннюю свободу, таким себя полюбить.

Это по типу - дорожное кино с путешествием взбунтовавшегося Пола к бросившей его матери в Пенсильванию. В пути ему предстоят многие встречи и открытия - столь же сказочные, сколь бытовые. Это и.о. Дракона - владелец городка аттракционов мистер Силк (Джон Туртурро, он же один из продюсеров фильма) - расчетливый негодяй, внешне похожий на самодовольного панка, а повадками - сущий Карабас Барабас. Это прелестная поющая русалка - девочка-мальчик, которую в прошлой жизни звали Кевином, а теперь зовут диковинным именем Аристиана (Софи Джианнамор). Это одноглазая пиратка, грабительница лавок Роуз (Ив Хьюсон). И забывшая сына мама-художница (Хлоя Севиньи), и дед, прошедший тот же трудный путь травимого "волчонка" (Стивен Хендерсон).

Картина производит впечатление неоднозначное: условности сказки, где возможно всё, не всегда стыкуются с реальным бытом, отчего сказочные поступки героев нередко ставят в тупик зрителя. Особенно - живущего в другой системе представлений о человеческих ценностях и не готового признать то, что очевидно для большинства на планете. Как в любой сказке, волшебным образом сокращаются расстояния, и путь в далекую Пенсильванию можно одолеть, не особенно уставая, пешком. Как в сказке, зло отделено от добра каменной стеной, и если по одну сторону стены "волчонка" злобно травит каждый встречный, то по другую он находит только понимание и участие. Но эти недоумения исчезают, как только мы примем во внимание особые обстоятельства создателей этого фильма и его подтексты.

Авторы делают кино не о тридевятом царстве. Они рассказывают о себе. О своих невзгодах, преодоленных комплексах и сражениях за полноправное место под солнцем. И это первый фильм такого рода на наших экранах, взывающий к пониманию и терпимости.

Шерсть на лице мальчика, хоть и возможна в реальности, но в данном случае не более чем метафора любых отклонений от того, к чему привыкла толпа и что она признает за норму. Сценарий фильма принадлежит перу Оливии Дюфо, и она лично пережила трагедию человека, которому культурные стереотипы окружающей среды прививают ненависть к самому себе: "Я не такой, я фрик, я отщепенец!". Для нее этот фильм - развернутая аллегория такого психологического состояния. И очень важен образ Аристианы - мальчика, ставшего девочкой, у которой герой впервые нашел понимание и помощь. Именно она ввела его в среду ему подобных. Встреча с ней стала началом излечения и поводом для финала печального, но счастливого: родственные души во враждебном мире нашли опоры друг в друге.

Чешский режиссер Мартин Крейчи взял на эту роль 16-летнюю транс-актрису Софи Джианнамор, и та справилась с необычной ролью идеально - ее Русалка очаровательна, поэтична и действительно сказочна. С ее появлением в фильме и свирепый мистер Силк воспринимается не просто Злодеем, а тоже метафорой целого общества, достаточно тупого и консервативного, чтобы все, что не укладывается в его сознании, воспринимать как уродство, пригодное только для утехи толп.

При всей внешней сказочности и условности фильм глубоко интимен, исповедален и для самих создателей стал способом вернуть себе достоинство и гордость - и в чужих, и в собственных глазах. Теперь весь вопрос в том, с какими намерениями мы придем в кинотеатр - с предвкушением очередной кинематографической кунсткамеры или с желанием понять нечто такое, что до сих пор нашему пониманию было недоступно.