Творческая лаборатория в Русской драме представила зрителям пять эскизов будущих спектаклей
В первый день показов на суд зрителей были представлены эскизы спектаклей "Котлован" (по А. Платонову, режиссер - Максим Соколов, ), "Скрипка и немножко нервно" ( С. Шимоне, режиссер - Владимир Данай) и "Не все коту масленица" (по пьесе А. Островского, режиссер - Роман Зареев).
Мне посчастливилось посмотреть работу Лаборатории 7 июня. Открыл показы часовой набросок спектакля "Мама" по пьесе Флориана Зеллера (режиссер - Константин Тришин).
В прокате сейчас идет оскароносный фильм Зеллера "Отец" с гениальным Энтони Хопкинсом в главной роли. Фильм собрал невероятный букет премий и наград: шесть номинаций и две победы на последнем "Оскаре", четыре номинации - на "Золотом глобусе", взял две премии от Британской академии "BAFTA"... А ведь драма всего-навсего показывает нам другую реальность постепенно угасающего сознания главного героя, но фильм смотрится как детектив, на одном дыхании. В финале все пазлы складываются в ясную картину, и ты вдруг очень ясно осознаешь бездонный ужас диагнозов "деменция" и "болезнь Альцгеймера". Рядом со мной в кинозале навзрыд рыдала девушка. Видимо, пропустила через себя знакомые не понаслышке болезни близких людей. "Отец" - это часть трилогии Зеллера. Еще есть "Мать" и "Сын". Пьесы молодого французского драматурга, названного The Guardian "самым ярким молодым драматургом нашего времени", сейчас с энтузиазмом ставятся не только в Европе, но и в театрах "от Москвы, до самых до окраин".
Часовой набросок спектакля (пока это даже не эскиз, а больше читка, так как роли главными героями читались с листа) тоже был построен через повторы фраз, странном смешении событий и лиц. Но даже при отсутствии возможных пристроек или, например, пересечения взглядов героев у этой работы чувствуется большой потенциал для того, чтобы стать цепляющей душу постановкой. Да и трилогия Зеллера - прекрасный образец мощной драматургии, которая станет вечной для театральных подмостков. На Лаборатории раздавали анкеты, где зрители отмечали понравившиеся эскизы. Так почему же мы с коллегами проголосовали против "Мамы"? Рядом тоже все дружно отмечали "Вредный элемент".
Думаю, потому, что в наше депрессивное пандемийное время очень тяжело впитывать еще и тяжелую депрессию пьес Зеллера. "Мама" поднимает вечную тему "отцов и детей". Многим женщинам, всю жизнь положившим на семью, тяжело отпускать выросших детей из уютного гнезда и мириться с появлением в их жизни других самых дорогих людей. Семью уже объединяет не любовь, а накатанная колея одних и тех же слов, действий, взаимных упреков и подозрений, привыкание к которым происходит через кровавые и никак не заживающие сердечные раны. Смотреть такие постановки - сыпать соль или на свои раны, или просто эмоционально уходить по настроению в жирный минус. Ирина Алпатова на обсуждении эскизов со мной не согласилась и порекомендовала "Маму" взять в репертуарный план. Правда, после "Вредного элемента".
Если "Маму" мы смотрели в Большом зале, то на просмотр "Вредного элемента" по пьесе Василия Шкваркина (режиссер - Тимур Кулов) нас пригласили в крохотный репетиционный зал за Камерной сценой. Эта полуподвальная локация с мятущимися по стенам тенями и бьющим в глаза ярким прожектором света из проема иногда отрывающейся двери шикарно вписалась в сюжет отрывка пьесы, где действие разворачивается в огромной тюремной камере, собравшей в себя весьма интересный срез постреволюционного народа.
Свою пьесу "Вредный элемент" Василий Шкваркин написал в 1927 году, и современный театр о ней давно не вспоминал. Ирина Алпатова в разборе эскиза с удивлением отметила, что режиссеру Тимуру Кулову вместе с артистами удалось вытащить из пьесы ту суть и глубину, о которой, может быть, не задумывался и сам драматург и лаконично резюмировала, что в данной ситуации "режиссер лучше пьесы". Да и эскиз Ирина Леонидовна назвала идеально сделанным, безумно смешным, очень точным по актерским распределениям и горячо посоветовала Русской драме его срочно взять в работу.
Завершая обсуждение работы Лаборатории и последнего отрывка, "Вредного элемента", Ирина Алпатова сказала:
"Страшно, когда очень разные и очень мирные люди приходят в искусственно сконструированный тюремный мир Шкваркина и как там из них начинают лепить унифицированного одинаково безликого советского человека. Режиссер показывает преображение через музыку и через ватники, сапоги, шапки-ушанки, в которые постепенно облачаются герои пьесы. Ужасает, что из нормального живого человека в одночасье можно сделать такое существо, не понимающее что с ним происходит и что делать дальше... Из эскиза "Вредного элемента" может получиться прекраснейший спектакль, чрезвычайно смешной, живой и одновременно жесткий, очень профессиональный. Актеры - восторг!"
Фото Булата Гайнетдинова.
Мне посчастливилось посмотреть работу Лаборатории 7 июня. Открыл показы часовой набросок спектакля "Мама" по пьесе Флориана Зеллера (режиссер - Константин Тришин).
В прокате сейчас идет оскароносный фильм Зеллера "Отец" с гениальным Энтони Хопкинсом в главной роли. Фильм собрал невероятный букет премий и наград: шесть номинаций и две победы на последнем "Оскаре", четыре номинации - на "Золотом глобусе", взял две премии от Британской академии "BAFTA"... А ведь драма всего-навсего показывает нам другую реальность постепенно угасающего сознания главного героя, но фильм смотрится как детектив, на одном дыхании. В финале все пазлы складываются в ясную картину, и ты вдруг очень ясно осознаешь бездонный ужас диагнозов "деменция" и "болезнь Альцгеймера". Рядом со мной в кинозале навзрыд рыдала девушка. Видимо, пропустила через себя знакомые не понаслышке болезни близких людей. "Отец" - это часть трилогии Зеллера. Еще есть "Мать" и "Сын". Пьесы молодого французского драматурга, названного The Guardian "самым ярким молодым драматургом нашего времени", сейчас с энтузиазмом ставятся не только в Европе, но и в театрах "от Москвы, до самых до окраин".
Часовой набросок спектакля (пока это даже не эскиз, а больше читка, так как роли главными героями читались с листа) тоже был построен через повторы фраз, странном смешении событий и лиц. Но даже при отсутствии возможных пристроек или, например, пересечения взглядов героев у этой работы чувствуется большой потенциал для того, чтобы стать цепляющей душу постановкой. Да и трилогия Зеллера - прекрасный образец мощной драматургии, которая станет вечной для театральных подмостков. На Лаборатории раздавали анкеты, где зрители отмечали понравившиеся эскизы. Так почему же мы с коллегами проголосовали против "Мамы"? Рядом тоже все дружно отмечали "Вредный элемент".
Думаю, потому, что в наше депрессивное пандемийное время очень тяжело впитывать еще и тяжелую депрессию пьес Зеллера. "Мама" поднимает вечную тему "отцов и детей". Многим женщинам, всю жизнь положившим на семью, тяжело отпускать выросших детей из уютного гнезда и мириться с появлением в их жизни других самых дорогих людей. Семью уже объединяет не любовь, а накатанная колея одних и тех же слов, действий, взаимных упреков и подозрений, привыкание к которым происходит через кровавые и никак не заживающие сердечные раны. Смотреть такие постановки - сыпать соль или на свои раны, или просто эмоционально уходить по настроению в жирный минус. Ирина Алпатова на обсуждении эскизов со мной не согласилась и порекомендовала "Маму" взять в репертуарный план. Правда, после "Вредного элемента".
Если "Маму" мы смотрели в Большом зале, то на просмотр "Вредного элемента" по пьесе Василия Шкваркина (режиссер - Тимур Кулов) нас пригласили в крохотный репетиционный зал за Камерной сценой. Эта полуподвальная локация с мятущимися по стенам тенями и бьющим в глаза ярким прожектором света из проема иногда отрывающейся двери шикарно вписалась в сюжет отрывка пьесы, где действие разворачивается в огромной тюремной камере, собравшей в себя весьма интересный срез постреволюционного народа.
Свою пьесу "Вредный элемент" Василий Шкваркин написал в 1927 году, и современный театр о ней давно не вспоминал. Ирина Алпатова в разборе эскиза с удивлением отметила, что режиссеру Тимуру Кулову вместе с артистами удалось вытащить из пьесы ту суть и глубину, о которой, может быть, не задумывался и сам драматург и лаконично резюмировала, что в данной ситуации "режиссер лучше пьесы". Да и эскиз Ирина Леонидовна назвала идеально сделанным, безумно смешным, очень точным по актерским распределениям и горячо посоветовала Русской драме его срочно взять в работу.
Завершая обсуждение работы Лаборатории и последнего отрывка, "Вредного элемента", Ирина Алпатова сказала:
"Страшно, когда очень разные и очень мирные люди приходят в искусственно сконструированный тюремный мир Шкваркина и как там из них начинают лепить унифицированного одинаково безликого советского человека. Режиссер показывает преображение через музыку и через ватники, сапоги, шапки-ушанки, в которые постепенно облачаются герои пьесы. Ужасает, что из нормального живого человека в одночасье можно сделать такое существо, не понимающее что с ним происходит и что делать дальше... Из эскиза "Вредного элемента" может получиться прекраснейший спектакль, чрезвычайно смешной, живой и одновременно жесткий, очень профессиональный. Актеры - восторг!"
Фото Булата Гайнетдинова.