Для традиционного татарина не было разграничения между исламом и нацией

Определение понятия «национализм» Говоря о «нации», современный обыватель часто понимает нечто само собой очевидное и уходящее вглубь веков. Русская нация часто возводится ко времени племенной раздробленности древлян, полян, волынян, кривичей и так далее, впавших в зависимость от Киевской Руси. Татарская нация возводится ко времени Тюркского каганата — или хотя бы Золотой Орды. В академической науке есть разные подходы к понятию нации, которые делятся на две большие группы — примордиализм и институционализм. Есть и смежные подходы, включая институционализм и этносимволизм — но мы остановимся на двух. Примордиалисткая теория рассматривают нацию, как данность — людям одной языковой или генетической общности присущ некоторый набор культурных, нравственных, мировоззренческих особенностей на всех этапах исторического развития. Часто примордиалисты разделяют категории «нации» от других — «национальности» и «этносы». Если «нации» рассматриваются, как продукт политический — существования внутри одного государства, то этносы и национальности рассматриваются, как самообразованную группу людей, говорящую на одном языке и имеющую одни традиции. Следует сказать, что чопорный и ненаучный подход, предполагающий существование единого вложенного набора характеристик внутри этносов и национальностей — свойственен лишь ранним теоретикам и крайним националистам-идеалистам. В то же время дуалистический подход Юлиана Владимировича Бромлея или идеи этногенеза Льва Николаевича Гумилева, также рассматриваемые нами в контексте примордиализма, предполагают становление этносов в историческом процессе, и изучающие этот исторический процесс, как этапы эволюции существующих этнических общностей (ставших нациями). В соответствии с подходом Бромлея, существует разделение на «этникос», то есть на примордиальное ядро этноса, этническое самосознание — и ЭСО, то есть конструктивисткая реализация этноса внутри Государства (близкое понятию «нация»). К примордиализму относится марксисткая теория этноса, исповедующая формационный подход — развитие этноса к национальности и нации в рамках смены отношений от рабовладельчиских к феодальным, буржуазным — и пролетарским. Конструктивистский же подход выявляет позднюю природу понятия «нация». Важнейшей работой, относящейся к этому подходу, является «Воображаемые сообщества» британского социолога Бенедикта Андерсона. Через «воображаемость» Андерсон определяет понятие «нация». Под «воображаемым» понимается такое сообщество, члены которого незнакомы друг с другом и не находятся в постоянном общении. Сюда подходит любое общество, превосходящее по масштабам односельчан или представителей одного района города — включая умму, церковь и так далее. Я предлагаю следующее определение нации: это воображаемое политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное… Все сообщества крупнее первобытных деревень, объединенных контактом лицом к лицу, — воображемые. Сообщества следует различать не по их ложности/подлинности, а по тому стилю, в котором они воображаются. (Б. Андерсон, Воображаемые сообщества, Кучково поле, Москва, 2016) Фото: Илья Репин Природа нации Понятие «нация» происходит из категории «права народов» в римском праве, которое противопоставлялось праву римских граждан. В средневековой Европе категория «наций» существовала среди студентов университетов, и это обозначало прежде всего студенческую корпорацию. У сословий не было национальной идентичности, аристократия мыслила себя прежде всего аристократией. Если аристократия говорила о себе «нация», то она не включала в себя крестьянство. Также была распространена религиозная идентичность — она не была отделена от этнической. Для традиционного татарина не было разграничения между исламской религией и нацией. Еще в начале 20 века можно прочитать на книгах, что они написаны на «мусульманском языке», под которым имеется в виду татарский. На становление современных наций повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, это буржуазные революции. Суверенитет от Короля должен был перейти к нации. Но в эту нацию не входили дворяне и духовенство — нацией стало Третье сословие, которое завоевало себе суверенитет у короля. Во-вторых, это языковая общность. И она не могла бы быть сформирована без распространения массового книгопечатания на вновь созданных литературных национальных языках. До их образования элита общалась друг с другом на сакральных и элитарных языках. Так, «поволжский тюрки», старотатарский язык нетождественнен современному татарскому языку — это был, прежде всего, язык «суфиев и алимов», который был далек от тех многочисленных «диалектов», на которых говорили татары. В европейских школах преподавались греческий и латынь, в мусульманских медресе — арабский и персидский языки. Не было единого национального языка, образующего тело нации. В становлении литературного татарского языка выдающуюся роль сыграл Исмаил Гаспринский. Однако, в его понимании категория «татары» должна была объять всех тюрок Российской империи, объединенных в великую тюрко-татарскую нацию, а не исключительно современных татар. Наконец, важную роль играло ощущение себя, как другого. Особенно это проявилось при конструировании наций в Америке. В колониальный период человек, рожденный в Америке, был неравен тому, кому посчастливилось родиться в метрополии. Так, Андерсон пишет, что накануне революции в Мексике был лишь один креольский епископ, из 170 вице-королей в испанской Америке до 1813 года креолами было только четверо. Отчуждение от метрополии и обида стало тем, что отделило креолов от испанцев, спровоцировав образование новых латинских наций. Фото: Олег Тихонов Внерелигиозная идентичность в первые века ислама Коран подтверждает две формы внерелигиозной родственной идентичности: «О люди! Воистину, Мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами (шууб) и племенами (кабаиль), чтобы вы узнавали друг друга, и самый почитаемый перед Аллахом среди вас — наиболее богобоязненный. Воистину, Аллах — Знающий, Ведающий» (Аль-Худжурат,13). Интересно, как Аллах в Коране рассматривает шааб и кабаиль в контексте примордиализма, как вложенные в человека естественные формы идентичности. Однако, что понимается под словом «шууб» и под словом «кабиль»? Обратимся к одному из классических комментариев к Корану за авторством имама аль-Байдави: «Сделали вас народами (шуубун): и шуубун — это главные племена (кабаиль), подобно (арабским) племенам рабиа, мудор, аус и хазрадж. Их называют шууб из-за того, что они разветвлены (ташауб), но при этом едины (между собой), подобно куче близких друг к другу ветвей дерева. И слово «шааба» (от которого происходит шуубун, племена) используюется в противоположных значениях — как объединить, так и разделить. И кабаиль — это меньшее, чем шууб. единственное число — кабиль. И это подобно тому, как племя бакр из рабиа и племя тамим из мудор, и меньшее чем кабаиль — аль-амаир… [Дальше автор перечисляет дальнейшие подвиды арабских племен]. И также сказано, что племенами шууб называют у неарабов, а кабаилями называют племена арабов, а понятием асбат называют племена Бану Исраил (евреев). И сказал Абу Рук: «шуубун» — это те, кто не приписываются к кому-то, но приписывается к какой-то местности, а кабаиль — у арабов, которые приписываются к своим отцам. Таким образом, и термины «кабаиль», и термины «шуубун» в кораническом контексте обозначают не народы в современном понимании и не нации, но разные классификации племён. Есть и второе мнение, которое гласит, что «народы» в кораническом контексте — это принадлежность к какой-то местности или городу. Фото: Ринат Назметдинов Важно то, что ни категория «шууб», ни «кабаиль» не вписывается в понятие «нация» — в смысле сообщества, сформированного вокруг идентичности и языка и обладающего государственным суверенитетом. Более того, ни турки, ни арабы не восприняли эти слова в качестве аналога европейского «natio». Турки, первые сформировавшие модерновую нацию, определили себя, как «миллет» (откуда это слово попало и в татарский язык). Арабы же — вероятно, чтобы не сходиться с турками — взяли другое арабское слово — «умма». И то и то в традиционном смысле обозначает религиозные сообщества. Арабское слово «миллат», от которого происходит тюркское «миллет», означает «путь в религии», а «умма», которую арабы взяли для определения себя нацией — это вся совокупность верующих мусульман (хотя это слово в одном из хадисов также включала заключивших с Пророком договор христиан и иудеев). Национализм и асабия В религиозных спорах мусульмане, выступающие противниками национализма, часто апеллируют к понятию «асабия». Так, известен хадис Пророка: «Тот не от нас, кто призывает к асабие или кто борется за асабию или кто умирает за асабию». Асабию, однако, можно скорее отнести к племенной вражде. Никаких наций в Аравии 7 века просто не было. А вот племен — сколько угодно. Национализм, как идеология, сам по себе предполагает суверенитет нации в противовес суверенитету монарха или аристократии. Религиозные критики национализма должны определить — почему, с точки зрения исламских текстов, суверенитетом должны обладать монарх или элитный клан — а не сообщество, объединенное в нацию. С другой стороны, подобно древней племенной вражде, сегодняшние националисты из мусульманских наций готовы оправдать любое зло, совершаемое во благо последних. И в чём-то сегодняшняя война в Йемене или курдский вопрос действительно напоминает древнюю асабию, просто эта «асабия» совершается современными общностями. Напоминают это часто и споры между постсоветскими нациями: например, башкирами и татарами. Другой проблемой является религиозная природа наций. БольшАя часть из них представляет из себя секуляризированную религиозную общность, о чем пишет Бенедикт Андерсон. Для татар до революции мусульманство не было отделено от татарской культуры. В таком случае, перед религиозным человеком встает вопрос: должен ли он соглашаться на эту секуляризацию? И какие формы идентичности могут быть у религиозного человека, кроме религиозной? Фото: Максим Платонов Кстати, европейское движение «Новых правых» сегодня предлагает отойти от национальной идентичности, вернувшись к племенам, корпорациям, родственным и религиозным объединениям. О важности переосмысления понятия «нации» много пишет историк Альфрид Бустанов, стремясь оформить понятия «постнация». Вопрос остается открытым: какая роль отведена нациям в мусульманском сообществе?