Иосиф Райхельгауз: "Никто не говорит мне "это ставь, а это не ставь"

В интервью Райхельгауз назвал Александра Лукашенко мерзавцем, рассказал, за что боготворит Чубайса и справедливо ли посадили Навального, насколько хорошо Зеленский «играет» роль президента Украины, а также объяснил, почему считает Богомолова и Серебренникова талантами и как харрасмент в театральной среде связан с бездарностью. О качестве образования в театральных университетах Научите сразу двадцать операторов, у вас будет курс во ВГИКе. Закончат — один станет там каким-нибудь Рербергом, один станет гением, а остальные будут профессионально снимать. Вот то же самое режиссура и актерское мастерство, здесь нет никаких чрезвычайных тайн. Есть талант, нет таланта. Есть талант — он окрасит собой всю технологию. Она как в таблице Менделеева. А нет таланта — будет профессионально работать. Есть очень хорошие учебные заведения, это наша золотая пятерка московская, ГИТИС, ВГИК, есть более слабые, есть просто бандитские учебные заведения в Москве. Их огромное количество, тех, кто называют себя институтами русского искусства, институтами имени Кобзона, институтами имени еще кого-то. В основном туда поступают те, кто не смог поступить в нормальные институты, преподают те, кто не может ставить спектакли, не может играть, не может заниматься практическим театром, они идут зарабатывать деньги. Таким образом, это то же, что в театре называется антрепризой, шарашим и собирает деньги, то же самое там. Потом эти мальчики и девочки, в основном девочки, начинают бродить по театрам Москвы, Санкт-Петербурга и театральной провинции и рассказывать маме и папе, которые потратили на них деньги: «Знаешь, почему меня не берут? Потому что режиссеры ужасные, они все добиваются другого, им нужно...» И этот абсурд продолжается много лет. О цензуре в наши дни Цензуры сегодня нет, пока нет. Может быть, что-то случится, придет. Сегодня я ответственно заявляю: никто не говорит мне, ни мой министр культуры Кибовский, никто мне не говорит: «Это ставь, а это не ставь»; «Это хорошо, а это плохо», — мне говорят критики. Это прекрасно. Об увольнении сотрудников из-за участия в митингах в поддержку Навального Я уверен в том, что я бы не уволил. Может, меня бы утюгом жгли, руки выламывали, пытали, но если бы мне сказал любой начальник: «Отчисли своего студента в ГИТИСе, уволь сотрудника своего театра за то, что он вышел и высказал свое мнение», я скажу: «Вы сошли с ума». Не за это мы боролись и не за это мы выходили к Белому дому в 1991 году в августе. Об отношении к Кириллу Серебренникову Я должен сказать, например, спектакль «Ученик» Кирилла Серебренникова меня эмоционально прямо потряс, а какой-то другой спектакль не потряс. Главное здесь то, что это талантливые, мощные режиссеры, и мне кажется, что мы должны их хранить, лелеять и создавать для них режим наибольшего благоприятствования. Когда видно, что это талант. Об отношении в Константину Богомолову и его манифесту Безусловно, талант. Это нормальное дело режиссера — провоцировать зрителей (а для режиссера практически всё население — это зрители) на то или иное проявление. Поэтому Костя хочет, он так провоцирует. Я должен вам сказать, что у Богомолова интереснейшие тексты, он очень одарен литературно, и он очень талантливый человек. А то, что его спектакли кто-то принципиально не принимает — это нормально. Кто-то принципиально не принимает первый и второй каналы центрального телевидения, а кто-то слышать не может «Эхо Москвы» и канал «Дождь», и это тоже нормально. Тем более не вашему телевидению об этом говорить, у вас и по ту, и по эту сторону. Так что прекрасно, что работает Богомолов, и самый главный критерий его работы — это хотят зрители это видеть или не хотят. Пока хотят, пока покупают билеты, пока оправдывают государственную заботу о театре, всё нормально. О том, почему боготворит Чубайса Неслучайно мы проклинаем Чубайса, я на самом деле его не то что проклинаю, я его боготворю, я считаю его умнейшим и выдающимся человеком нашего времени. Счастье, что мы живем с ним в одно время, я уверен, что ему будут поставлены памятники, что еще история оценит его огромную роль в жизни страны. Но мы получили право, самое главное, говорить. Мы получили право читать, что хотим (вспомните, при советской власти мы не читали). Мы получили право свободного передвижения по миру. Мы получили право на частную собственность. Мы получили право пользоваться результатами и благами своего труда. И я бесконечно могу читать такую, извините, не художественную, а, скорее всего, какую-то административно-финансовую лекцию, как было и как есть. Для меня эта страна любимая, талантливая, родная Россия, это моя страна. И тем не менее я очень хочу, чтобы в этой стране мои дети, мои внуки жили в цивилизованном мире, в мире, где прежде всего правит закон, а не понятия, в мире, где ты оценен по результатам своей работы. О ситуации на Украине Я считаю, что глобальная их ошибка в том, что они давили и продолжают давить русский язык. Неслучайно они называют 2014 год революцией достоинства, они правы: они не потерпели такого человеческого унижения и они взорвались. Мне напоминает то, что у них сейчас происходит, наши девяностые, когда развитие и коррупция, есть много дури, есть много пены, есть много дряни. Тем не менее, они пытаются создать главное — они пытаются создать правовое государство. Если у них это получится — счастье, они войдут в Европу. Если у них это не получится, они вернутся к тому беспределу, из которого много лет не можем выйти мы. О письме президенту Украины Владимиру Зеленскому Когда Зеленского избрали, я к нему обратился с большим письмом. Это невероятно смешно, он, может, их и не дочитал, может, до него письмо не дошло, но я послал в Администрацию президента и там были пункты. Я написал: «Уважаемый Владимир, вы сейчас играете важнейшую в вашей жизни роль президента, и мне кажется, простите, но позволю себе, поскольку я участвовал в подготовке президентского послания у такого великого президента, как Борис Николаевич, позволю себе...». И я там написал и о русском языке, и об открытии, и об уничтожении этого чудовищного списка, кто был в Крыму, того не пускать. Там много глупостей. Об отношении к президенту Белоруссии Александру Лукашенко Я считаю, что Лукашенко бандит, что Лукашенко палач, что с, в состояние абсолютно внезаконного общества, в недемократическое общество, в нелиберальное общество. Это мерзавец, говорю об этом вслух и надеюсь и уверен, что он будет сидеть в тюрьме и отвечать за свои злодеяния, прежде всего за уничтожение собственного народа. О харассменте Нет, я к этой истории отношусь очень просто. Если человек в любой сфере нашей жизни нарушил закон, он должен за это отвечать. Это абсурд, это оправдание собственной бездарности. Чем больше они пишут, тем больше те, кто читают, должны понимать — это оправдание бездарности. А что касается харассмента, если человек приходит на работу, это не обязательно в театре, на телевидение может прийти девушка и сказать: «Возьмите меня на работу». Если ей руководитель говорит: «Только через кровать», — как там рассказывают, она может пожаловаться, она может, и это будет ее право, если она доказательно это сделает, а не придумала. Это нормально, поэтому она права. Но эта волна, которая к нам докатилась из Америки, по мне это так же, как нельзя негра называть негром, много чего нельзя... Прекрасная Америка во многом безобразна. О том, как поборол онкологию Сказали: «У вас четвертая степень онкологии, проживете полтора-два месяца». Но я не поверил, еще созвонился с тем самым Чубайсом, о котором мы с вами говорили, он мне сказал: «Давай бегом, куда хочешь, в любую страну, к любым...». У нас тоже очень талантливые есть врачи, но я тем не менее на следующее утро улетел в Израиль, и там нашелся врач, который сказал: «Ничего не знаю, но попробую», — и попробовал. И, страшно сказать, не по чему стучать, вот уже 4 года прошло, пока никаких признаков онкологии нет.