Фиаско гуманизма: миром овладевает гибридная политическая шизофрения

Алина Витухновская, писатель В России стремительно сгущаются тучи, закручиваются гайки, с треском закрываются окна возможностей — все это мы наблюдаем сейчас в режиме онлайн. Но полностью изолированных и при этом функционирующих систем в мире нет. Обслуживающая режим номенклатура только приобрела вкус к жизни в тучные двухтысячные. Хотя даже при глубоком совке они жили куда лучше простых граждан, но не так шикарно, как сейчас. С одной лишь небольшой, но омрачающей разницей — чиновник средней руки уже не сможет просто так выехать в Европу, а уж, тем более, в Штаты. Таким образом, так или иначе внутри самой системы начнет формироваться «пятая колонна». А на фоне общей неэффективности управления возникнет еще и бедность как фактор внутреннего недовольства. Наработки агитпропа выглядят как этакий вымученный постмодернизм. Маргарита Симоньян, якобы, по вечерам читает Троцкого. Троцкого надо было в 14 лет читать. Красный проект можно имитировать, но нельзя повторить. История нереверсивна. Хотя она и повторяется. Сначала как трагедия. Потом как фарс. Сначала вы приходите за нами. Потом мы за вами. Вы уже похожи на шоу ряженых — от одутловатого старика Захара Прилепина до пьяного комсомольца Александра Пелевина. Дальше будет только хуже. Тем временем, авторитарность приобретает новые, все более причудливые формы. Я бы назвала эту ситуацию адаптивным тоталитаризмом. Причем глобальным. На этом фоне следует отметить тот факт, что сокрушительное фиаско потерпел тот самый ложный, фроммовский гуманизм, бывший изначально симулякром и предназначенным залатать черные экзистенциальные дыры, возникшие в сознании человечества после Второй мировой войны. Однако, пока одни думали об экзистенции и высших материях в предложенном поп-формате, другие продолжали стремиться к власти (ресурсу), не поменяв сущности своих позиций, а лишь поменяв их форму. Рассмотрим для примера ситуацию с задержанием в Республике Беларусь Романа Протасевича и Софьи Сапеги. Интересно, что на роль жертв была выбрана красивая молодая пара. На первый взгляд, это фатальная ошибка — нападать на тех, кто априори вызовет приязнь публики. Но только на первый взгляд. Таковы новые законы авторитарного геронтократического театра, где на авансцену выходит антиэстетичный, стареющий, неидейный (в отличие от вождей начала ХХ века) «герой», владелец ресурса. Это своего рода декларация, вызов, ритуал. При этом, стоит отметить, что мир нисколько не изменился со времен Второй мировой, он лишь ненадолго застрял в оптической ловушке псевдогуманизма, прозрение его будет кошмарным. Гибридная политическая шизофрения, стремительно овладевающая миром, захватывает и житейскую сферу. Симптоматичная история. Одна известная писательница оскорбилась, что подруга выложила в публичный доступ ее крайне неудачные фото и назвала ее человеком со «скверным характером». Причем в ее же день рождения в рамках поздравления. Подруга недоумевает — ведь все писалось «искренне и с большой любовью». В комментариях тоже толпа недоумевающих. То есть, люди действительно не понимают, что неудачные фото — это есть неуважение, оскорбление по факту. Один мой давний знакомый (редкостная, признаться, сволочь) все пел мне дифирамбы, а за спиной интриговал. И да, неудачные фото ставил. И чтоб с собой. И там, и сям влезал в кадр, пытаясь запечатлеть себя рядом. Так вот, он сказал, что я «не ценю подлинное отношение», а подхожу к отношениям формально. Ну да, дружба дружбой, а фото на согласование присылай или иди вон. С каждым днем сложней фиксировать текущую ситуацию по причине отсутствия общего контекстного и ценностного поля. Мир вступает в фазу рассогласования как контекста, так и ценностей. Раньше контекст создавался общим культурным полем, образованным интерпретациями текстов различных авторов. При этом система находилась в относительном балансе, несмотря на чудовищные жертвы, приносимые на алтарь условного разделения на «добро» и «зло», «своих» и «чужих», а также прочие предсказуемые бинарные оппозиции. Контекст создавали непосредственно введенные в мейнстрим (!) творцы и персоны — писатели, философы, режиссеры, политики и т.д. По большой идее, производители текста и потребители контента находились в одной самоподдерживающейся среде. Статичной, но затем приобретавшей различные оттенки, благодаря изменению угла наблюдения изнутри. Сейчас ситуация радикально изменилась. Пространство интерпретаций (контекст) настолько перегружен и инертен, что он уже не нуждается в распространении и даже — в самоподдержании. Напротив, он, в некотором роде, желает исчерпать самое себя. Конечно, он желает не как субъект. Но как распределенная система, сводящаяся в фокусе внутреннего наблюдателя в псевдосубъект (этим, в частности, объясняется остаточная религиозность в XXI веке). К слову, религия являлась источником первых текстов, неизбежно сводящих свое авторство к «богу». Сегодня же наличие контекста не обязательно. В принципе, можно констатировать, что контекст как поле интерпретаций мертв. Соответственно, нет зависимости и от ранее произведенных смыслов. Субъект как автор, стремящийся покинуть контекст, неизбежно сталкивается с последней мировоззренческой проблемой, с последним двоичным выбором воистину гамлетовского размаха — между бытием и небытем. Следует отдельно отметить, что когда мы говорим о небытии, мы ни в коей мере не говорим об уничтожении, мы говорим о радикально иной форме существования — Победившей Цивилизации, как то — искусственный интеллект и преодоление физиологических ограничений в форме матричных импринтов. В этом новом мире первостепенная роль будет принадлежать его величеству — Субъекту. Отныне он и только он создает и диктует новые смыслы.