Китайское экономическое чудо создали США

Мир затаил дыхание – у Америки новый враг. Вернее – старый. Официальные лица США в последнее время, как при Трампе, говорят о китайской угрозе едва ли не больше, чем о российской. Товарищ Си и мистер Джо знакомы лично больше десяти лет. Тогда они оба были вторыми. Байден – вице-президентом США. Си Цзиньпин – заместителем председателя КНР. Колесили вдвоём по Китаю и Америке, говорят, рыбачили вместе. Да и вообще две величайшие на данный исторический момент державы, несмотря на агрессию в разных заявлениях, связаны друг с другом таким узлом, что рассечь его равно, наверное, двойному самоубийству.

Кто его породил?

В определённой мере США являются «крёстным отцом» китайского экономического чуда. После советско-китайского вооружённого конфликта на полуострове Даманский (по-китайски Чжэньбаодао) в марте 1969 года в Вашингтоне радостно потёрли руки. У них появился новый союзник в борьбе с «Советами». К 1970–71 году уже была готова многомиллиардная концепция «открытия» Китая, разработанная «заклятым другом» советского народа советником президента США по вопросам национальной безопасности Генри Киссинджером. Интересы развития экономики Пекина потом лоббировал даже президент Джимми Картер.

В Китае проводником привлечения прямых иностранных инвестиций был сам Дэн Сяопин, благословивший финансовый поток знаменитой фразой: «Не важно, какого цвета кот – чёрный он или белый. Хороший кот тот, который ловит мышей».

Хороший американский (и не только!) кот потащил Китаю хороших мышей: деньги и технологии. Был объявлен новый внешнеполитический курс «внешней открытости», целью которого стало привлечение прямых иностранных инвестиций. Причём это означало не как у нас тогда «дайте баксы и идите отсель», а создание с нуля высокотехнологичных совместных предприятий с участием китайского и иностранного капитала в паевой и контрактной формах, совместные проекты по разведке и разработке природных ресурсов, т.н. компенсационные сделки, которые предусматривали прямое предоставление иностранной компанией оборудования, технологий, технического и экспертного персонала. Порой масштабы и методы помощи Китаю приводили не только к китайской пользе, но и к стратегическим потерям США.

– Знаете, как Пекин стал супермонополистом на мировом рынке редкоземельных металлов? – рассказал «АН» завкафедрой геологии, геохимии и экономики полезных ископаемых Геологического факультета МГУ, доктор геолого-минералогических наук, профессор Виктор Старостин. – В Калифорнии работал завод по переработке редкоземельных металлов, который сочли вредным для американской экологии. Его разобрали, отдали в Китай и вновь построили на гигантском месторождении Баян-Обо. Это огромный завод «Баоган», там трудится порядка 20 тысяч сотрудников, и Поднебесная, за 12 лет нарастив в пять раз выпуск редкоземельных металлов, теперь контролирует 93% их мирового рынка. Это позволяет китайцам играть с ценами, к бессильной досаде американцев да и остальных потребителей. В начале века, пользуясь дешёвой рабочей силой и огромными запасами, он демпинговал на рынке и разорил конкурентов. А в 2010 году сократил квоту на экспорт этих элементов, тем самым повысив цены на отдельные компоненты высокотехнологичных изделий иногда на сотни, а то и на тысячи процентов. Сейчас руду с редкоземельными металлами везут на переработку в «Баоган» со всего мира.

И теперь это не просто огромная прибыль, а геополитический инструмент. Пекин может остановить производство высокотехнологичных изделий, в том числе и военных, во всех странах, в которых их производят. В целом США, Япония, Европа сейчас почти на 100% зависят от импорта ниобия, тантала, стронция, ванадия, скандия, цезия, рубидия, теллура и так далее. Так что когда говорят, что Китай зависит от высокотехнологичных деталей с Запада, то это только половина правды. Зависимость эта двусторонняя.

Китай в полной мере воспользовался благоприятной политической и экономической конъюнктурой. Для начала он стал мировой фабрикой ширпотреба, не пугая Запад. Затем, поднабрав финансовых и производственных силёнок, определил самые перспективные области промышленного производства и рванул в микроэлектронику, станкостроение, авиацию и космонавтику. Теперь Западу пугаться было уже поздно.

Всего с начала «ловли мышей американским котом», то есть с 80-х годов прошлого века, в Китае с нуля было построено почти 400 тыс. новых предприятий. Если в том же 1980-м в текущих ценах промышленность выпускала продукции на 134, 5 млрд долларов, то в 2019‑м на 4 трлн 590 млрд тех же долларов. В мире доля китайской промышленности выросла с 3 до 25%.

А пока Дракон накачивал мышцы, Медведь сосал лапу и гадил в собственной берлоге. С 1990 по 2017 год в России, по подсчётам ныне покойного доктора экономических наук Василия Симчеры, было уничтожено 78 тыс. промышленных предприятий. Почти половина из них, 35 тыс., с 2005 по 2015 год.

Эти неприличные хуацяо

Считать, что китайское инвестиционное чудо проросло только американскими деньгами, было бы не совсем верно. Всё-таки основными иностранными инвесторами были этнические китайцы (хуацяо), проживавшие в Гонконге, Макао, Сингапуре и Тайване. Их доля составила порядка 70%. Один Сянган (Гонконг) давал половину инвестиций. Доля Штатов всего 8% (по оценке частной консалтинговой компании Rhodium Group, объём накопленных американских инвестиций в Китае – 256 млрд долл.). Но цифры не должны вводить в заблуждение – американцы задавали тренд, «таможня давала добро». Плюс надо учитывать чисто китайскую специфику.

- У китайцев в отличие от других народов главенствует не «право крови, а право почвы», – говорит руководитель Центра социально-экономических исследований Китая Института Дальнего Востока РАН, профессор, доктор экономических наук Андрей Островский. – Важнее не родственник, а соотечественник. Это накладывает отпечаток на всё бытие за рубежом. Живя в Америке, Европе, да хоть в Африке, китайцы стараются принести максимальную пользу своей стране. Они не забывают родину и тем более не ругают, как наши эмигранты. Около 500 тысяч граждан КНР учатся и работают за рубежом. Большинство из них позже вернутся домой со всеми секретами, накопленными опытом и знаниями.

В результате финансовых вливаний, политики кнута и пряника в руках Коммунистической партии и, конечно, трудолюбия до безропотности самих китайских товарищей рост экономики Поднебесной просто ошеломляет. В 1979–2010 годы – 9, 9%, с 2001 по 2019 год – 9, 2%. Объём ВВП с 1978 по 2019 год вырос в 269 раз! В 2019 году валовый региональный продукт (ВРП) только в провинции Гуандун – одной из наиболее развитых экономически – превысил показатель ВВП всей России. В 2020 году всекитайский ВВП перешагнул мистическую планку в 100 трлн юаней. При запланированном годовом росте в 6% через 5–7 лет Пекин по объёму ВВП в пересчёте на доллары вполне может стать главной экономической столицей мира.

Главный торговый партнёр

Немудрено, что китайский торговый хвост стал исподволь вилять американской экономической собакой.

По данным на 2020 год, объём американо-китайской торговли составил 588, 3 млрд долларов, доля китайско-американской торговли составляет 12, 6% объёма внешней торговли КНР. Китай является крупнейшим торговым партнёром США, а США – третьим по величине торговым партнёром Китая после АСЕАН и ЕС и его крупнейшим экспортным рынком. Дефицит внешней торговли США с КНР уже превышает показатель в 330 млрд долларов. В США считают, что Китай умышленно занижает курс юаня по отношению к доллару для экспансии своих товаров на внешнем рынке. Если после вступления КНР в ВТО в 2001 году курс юаня по отношению к доллару рос, то в последние годы происходит обратный процесс. Эти два фактора – девальвация юаня и растущий дефицит внешней торговли США с Китаем – и привели к торговой войне между двумя странами, которая постепенно перерастает в политическую.

– Нам накала этой схватки не понять. Объём российско-китайской торговли в 2020 году составил всего 107, 7 миллиарда долларов (2, 3% объёма внешней торговли КНР). Он незначителен по сравнению с объёмом американо-китайской торговли. В настоящее время российско-китайская торговля поддерживается в основном за счёт экспорта энергоносителей (нефть и природный газ). В свою очередь, в американском импорте в КНР преобладают интегральные схемы, на базе которых промышленность КНР производит высокотехнологичную продукцию, – констатирует профессор Островский.

Из-за таких колоссальных торговых оборотов американские политики вынуждены порой сдерживать свои языки, когда речь идёт о Китае. Нет, конечно, заокеанские «жириновские» могут себе позволить брякнуть чушь о ядерной войне с Пекином, но это люди, от которых не зависит вообще ничего и чьим мнением можно пренебречь.

Аксиома, что США отдали свои рабочие места китайцам, имеет и вторую сторону медали.

– Хотя в результате перевода ряда предприятий в Китай США потеряли более 2 миллионов рабочих мест, американский наукоёмкий экспорт в Китай, составивший в 2015 году более 7 миллиардов долларов, привёл к созданию новых рабочих мест в высокотехнологичном секторе экономики, – считает доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент РАН Виктор Супян. – Торговля между США и Китаем поддерживает примерно 2, 6 миллиона рабочих мест в различных отраслях США, в том числе и в китайских компаниях в Америке. Поскольку Китай стал составной частью глобальной системы производственных цепочек, большая часть экспортной продукции КНР состоит из созданных за рубежом компонентов, сначала поставляемых в Китай. Если стоимость этих импортируемых компонентов вычесть из стоимости китайского экспорта, то торговый дефицит США с Китаем придётся сократить в два раза, до 2% ВВП. То есть до уровня торгового дефицита США с Европейским союзом. Поставки дешёвых китайских промышленных товаров в США сдерживают инфляцию в стране, снижая её на 1–1, 5% в годовом выражении. Для среднего американского домохозяйства экономия по этой причине составляет около тысячи долларов в год.

Фактически и Америка, и Китай, говоря о торговых войнах, на самом деле имеют в виду достаточно мелкие локальные споры при стратегическом симбиозе двух экономических монстров.

Единственная область, в которой компромиссы вряд ли будут найдены, – это производство телекоммуникационного оборудования, где Китай занимает ведущие позиции в мире как крупнейший производитель и поставщик.

– В 2018 году объём информационно-коммуникационного оборудования, импортированного в США из Китая, был равен 157 миллиардам долларов, что составило 60% от всего импорта этого оборудования в США. Президент Д. Трамп объявил о чрезвычайном положении в этой сфере и наложил санкции на одну из крупнейших китайских телекоммуникационных компаний «Хуавэй» и на восемь её партнёров-подрядчиков, – говорит Супян.

То есть проблема «Хуавэя» – это проблема национальной безопасности США, т.к. в критически важной сфере передачи информации китайцы заняли больше половины! Какие-то мнительные эти американцы, у нас в России вообще своего информационно-коммуникационного оборудования нет. И ничего, истерики не устраиваем…

Кстати, одно из самых забавных американских требований к Пекину: «Дорогие братья китайцы! Убедительно просим вас – прекратите требовать с нас раскрытия всех технологий при открытии совместных предприятий! Пожалуйста!» Просто почему-то китайское правительство считает, что если какое-либо изделие создаётся на их земле, например, машина или трактор, то зарубежный производитель обязан рассказать «рецепт», по которому это делается. А мы уж сами решим, что делать с этим знанием. При этом янки якобы приводят в пример Россию, в которой о передаче технологий даже не заикаются.

У Дракона всё строго. Запустили чужие автозаводы и через несколько лет стали делать свои не самые плохие автомобили. Мы за совместное производство самолётов заплатили сдачей технологии изготовления широкофюзеляжного самолёта. Скоро на смену «Илам» придёт их китайский собрат. Какие же мы всё-таки разные с нашими китайскими братьями!

P.S. В одном из многочисленных писем, которые пришли в редакцию «АН» после выхода нескольких статей о Китае, прозвучала такая мысль: «Понятно, что Россия в обозримом будущем не станет супердержавой мирового уровня. Не станет и региональной супердержавой в экономическом смысле. XXI век – это не наш век, XXI век – это век Америки и Китая. Но и их век закончится, как закончился наш. Чей, интересно, будет XXII?»

Аргумент профессора Островского

– У России, как и у Китая, за последние годы тоже сложились непростые отношения с США, что способствует дальнейшему сближению наших двух стран. При таком развитии событий вполне могут быть расширены сферы российско-китайского сотрудничества в экономической, политической, научно-технической, военной и культурной сферах. В настоящее время укрепление российско-китайских отношений становится одним из главных препятствий для развёртывания военных действий на Земле.

К сожалению, Китай нашей элитой пока не воспринимается достаточно серьёзно. Основные потоки инвестиций идут на Запад, большая часть энергоресурсов (нефть, природный газ) тоже идёт на Запад. Не случайно развернулась такая борьба вокруг строительства «Северного потока – 2», который является важным фактором развития сотрудничества России с основными европейскими странами, прежде всего с Германией.

Лишь за Уральским хребтом, где находится большая часть российской территории и природных ресурсов и меньшая часть населения, люди понимают, что для них оживление экономики связано в первую очередь с развитием российско-китайского сотрудничества. Для этого необходимо развивать транспортную и энергетическую инфраструктуру на Дальнем Востоке, в Восточной и Западной Сибири. И делать это с помощью восточного соседа – Китая, с которым у нас общая граница протяжённостью свыше 4000 км. В Китае в рамках инициативы «Пояса и Пути» действуют проекты, направленные на развитие торгово-экономических связей РФ и КНР на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, в частности, транспортный коридор Китай – Монголия – Россия, два транспортных коридора: «Приморье-1» – до портов Владивосток и Находка и «Приморье-2» – до порта Зарубино. Однако по различным причинам до сих пор выйти на этап подписания межправительственного соглашения о совместном развитии МТК «Приморье‑1» и «Приморье-2» пока не удалось. Также пока неясен вопрос о трассировке северного маршрута «Экономического пояса Шёлкового пути» из Синьцзяна в Европу по территории России.

Китай с помощью Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и Фонда Шёлкового пути реализует многочисленные инфраструктурные проекты в ряде стран Азии, Африки и даже Европы. В своё время Россия и Китай подписали немало протоколов о намерении развивать на российской территории инфраструктуру, способствующую развитию торгово-экономических отношений между нашими странами. Однако заметных результатов пока что мало, включая прямые инвестиции из Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и Фонда Шёлкового пути, которые могли бы обеспечить быстрый рост объёма российско-китайской внешней торговли и взаимных инвестиций. Как представляется, основная причина в том, что российская элита в своих действиях больше ориентируется на Запад, чем на Восток, о чём свидетельствуют направления как инвестиционных, так и миграционных потоков из России.