Черногорский депутат объяснила «антироссийский режим» Подгорицы в интервью ФАН

Депутат парламента Черногории назвала санкции против России серьезным ударом для черногорской экономики.

Симонида Кордич, заместитель председателя черногорской партии «Новая сербская демократия», входящей в блок «Демократический фронт», депутат парламента и глава конституционного комитета — эксперт в сфере международных инвестиций.

В эксклюзивном интервью специальному корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей политик рассказала, почему Черногории неразумно портить отношения с Россией, а антироссийские санкции — лишь результат слепого следования политической воле стран, которые полностью игнорируют интересы Черногории.

Парламентарий поделилась опасениями относительно такой внешней политики в «автоматическом режиме», а также раскритиковала правительство за сохранение кадров, лояльных партии президента Мило Джукановича.

— Внешний долг Черногории продолжает расти. Вы неоднократно заявляли, что социально-экономическое положение в стране вызывает серьезные опасения, а новое правительство пока не показало существенного разрыва с политикой предыдущего режима. Действительно ли Черногории необходимо дополнительное кредитование?

— Последние займы, к которым прибегло новое правительство, были, к сожалению, неизбежны — потому что власть в стране сменилась впервые за 30 лет абсолютно безответственного правления. И правительство уже унаследовало огромную задолженность, которая поставила Черногорию на грань экономического коллапса. Это первый аспект.

Второй аспект — не всякий долг непременно плох. Вопрос в том, как эти средства расходуются, и какой это имеет эффект — прежде всего экономический. К сожалению, последние десятилетия у нас не было ответственной экономической политики, которая могла бы в этой стране, пускай и небольшой, но располагающей значительными ресурсами, создать успешную и стабильную экономику.

Наоборот, у нас постоянно применялась неолиберальная экономическая модель, которая показывает очень плохие результаты и в странах со значительно более сильной и стабильной экономикой. На такой небольшой территории, где экономика должна опираться прежде всего на ресурсы своих соседей по региону, а затем уже — ресурсы более широкого мирового рынка, трудно применить неолиберальный стандарт, в котором рынок решает все, и в котором нет никакого государственного вмешательства, которое защитило бы, например, домашнего производителя.

В результате Черногория столкнулась с ситуацией, в которой самая крупная, и по сути единственная серьезная отрасль экономики — это туризм. Которая, как вы знаете, крайне чувствительна — возможно, это самая чувствительная из всех отраслей экономики. Любая турбулентность моментально на ней сказывается. Буквально: кто-то кашлянет — это сразу отражается на доходах от туризма. Пандемия COVID-19 жестко показала всю чувствительность туристической сферы и всю неэффективность проектирования экономической политики, при которой вы стимулируете развитие только одной, к тому же самой хрупкой, отрасли.

Третий аспект — тот факт, что другие существующие в Черногории ресурсы не были оценены по достоинству и соответственно, не были монетизированы. Потому что средства, поступающие в Черногорию, главным образом были перенаправлены на потребление, и к сожалению, значительная их часть — на коррупцию.

Все это неизбежно оставило след на черногорской экономике, и привело к ситуации, когда мы входим в новый, непредсказуемый год — коронавирус уже несколько лет на мировой арене, и экономики всех стран мира под серьезным ударом. При этом у нас в Черногории не восстановлены стратегические отрасли промышленности, и у нас нет собственной независимой монетарной политики — что чрезвычайно важно.

Из этого следует, что мы не можем «инъекциями» и монетарными мерами стимулировать собственное развитие и обеспечить выживание нашего государства. Мы оказались в ситуации, когда долг, к которому мы в итоге пришли, был более-менее ожидаем и нужен. Разумеется, другой вопрос — каким образом эти деньги будут имплементированы. Ведь если будет продолжена политика, которая проводилась предыдущим правительством — ничего не изменится, страна только продолжит погружение в долговую яму.

Именно поэтому наше парламентское большинство очень пристально следит за данным вопросом. Возможно, общественности может показаться, что мы слишком остро реагируем, но это наша обязанность. Ведь сформированное правительство не выражает нашу политическую воли, а представляет собой, на мой взгляд, неприменимый стандарт так называемого «экспертного правительства». Не говоря уже о том, что люди в этом правительстве не проводят политику, за которую выступаем мы.

Следовательно, мы в парламенте обязаны еще более пристально следить за действиями правительства, следить за тем, чтобы не продолжалась политика предыдущих властей. Ведь мы сменили власть ДПС не потому, что нам были несимпатичны отдельные люди в ней — но потому, что все они плохо выполняли свои обязанности и действовали вопреки интересам Черногории. И наше наибольшее опасение в том, что подобная политика будет продолжена. Когда мы голосовали за новое правительство, мы заявили, что поддержим все правильные шаги. Все, что противоречит интересам Черногории, мы остановим еще на уровне голосования в парламенте.

— Почему вы считаете — это вы заявили в одном из своих интервью — что «при формировании правительства не было проявлено уважение к Конституции, защите демократии и избирательной воле граждан»?

— Это очевидно. Нормальный демократический стандарт во всех демократических государствах — когда правительство, исполнительная власть, выражает народную волю. Она определяется на выборах, и ее непосредственным выразителем является парламент. Правительство должно быть неким вектором большинства политических сил в парламенте и обеспечивать таким образом проведение той политики, которая получила поддержку большинства избирателей.

Это принцип, на котором зиждется современная демократия со всеми своими достоинствами и недостатками. У нас же был проведен эксперимент, который ранее проводился лишь несколько раз в современной истории — и каждый раз при весьма специфических обстоятельствах и на очень ограниченный срок: чаще всего, как способ преодоления политического кризиса, в котором по каким-то причинам не было возможности сформировать парламентское большинство. В таких случаях экспертное правительство выступало своего рода мостом между политическими партиями. Например, в Италии короткий промежуток времени существовало экспертное правительство.

У нас же это было представлено как некое спасение, панацея. Мол, примете эту пилюлю и все станет чудесно. Я бы первая поддержала эту идею, если бы она была реальной и показала свою эффективность где-либо в мире. К сожалению, этот Священный Грааль на практике недостижим, и мы вынуждены взглянуть правде в глаза. Проблемы, накопившиеся даже не за 30, а за 75 лет, невозможно решить взмахом волшебной палочки.

С другой стороны, задача правительства не состоит в том, чтобы заниматься узкоспециализированной деятельностью в той или иной сфере. Задача правительства — проводить определенную политику. Министр здравоохранения на своей должности не обязан оперировать, а министру финансов не придется заниматься бухгалтерией. То есть, профессиональные и специфические знания — это замечательно, но для работы в правительстве прежде всего необходим политический опыт. Ведь задача правительства не в том, чтобы оперировать, вести бухгалтерию, строить мосты — этим занимаются врачи, экономисты, инженеры.

Для того и существуют выборы, чтобы демократическим способом определить, какую политику народ поддерживает. И для этого нужны люди, способные эту политику реализовывать. А это означает, что «экспертное правительство» не имеет прямого отношения к управлению страной. Разумеется, эксперты необходимы — но это должны быть специалисты в области управления государством и политики.

— Как в новом правительстве оказались кадры времен Мило Джукановича и лояльные ему люди? Возможен ли саботаж с их стороны?

— Безусловно, этот аспект вызывает крайнее беспокойство. Мы постоянно об этом говорим — это один из тех моментов, в которых мы крайне категоричны по отношению к правительству. Кадры Джукановича, будь они даже лучшими, самыми умными людьми на свете — это люди, которые проводили политику предыдущей власти.

Эти люди неспособны проводить политику нового правительства, получившего поддержку народа на выборах, чтобы направить страну по курсу, кардинально отличающемуся от такового у прошлой власти. Здесь появился, скажем так, негласный манифест, согласно которому «важнейшая вещь в мире» — не допустить так называемого «реваншизма», под которым они подразумевают любые кадровые перестановки. Мол, смена главы дирекции или отдела — сразу «реваншизм»!

Под таким углом ситуацию видят многие в «правительстве экспертов». Если они считают, что политикой должны заниматься люди, которые политиками не являются — в таком случае да, это реваншизм. Дескать, в чем проблема, если некий член ДПС, который последние 30 лет проводил политику ДПС, но при этом является квалифицированным специалистом в своей области и продолжит работать при новой власти? Проблема в том, что он не занимается своим ремеслом, в широком смысле этого слова — он занимается политикой. И его политика — это политика ДПС, а не нового парламентского большинства.

Я категорически против ущемления чьих бы то ни было гражданских, конституционных, трудовых прав. Я категорически против того, чтобы кто бы то ни было рисковал потерять работу из-за своих политических взглядов. Напротив, все мы (в «Демфронте») хорошо знаем, каково это быть в положении, когда политическая ориентация и национальное самоопределение приводят к ущемлению гражданских прав и невозможности трудоустройства.

Но назначение людей, которых избрал народ для проведения определенной политики, и смена тех, кто потерял народную поддержку — это реализация народной воли, а не угроза для чьих-то прав. И это одна из причин, почему подобный эксперимент с «экспертным правительством» не проводится нигде в мире — ведь он не дает результатов, не приносит политических перемен, а чаще всего сохраняет наследуемую политику.

— Почему парламентское большинство не поддержало предложенные «Демократическим фронтом» поправки к Закону о президенте? Как Джукановичу удалось сохранить свое влияние? Нарушает ли он, на ваш взгляд, конституционные нормы?

— Несколько крайне необходимых законов так и не были приняты. Это Закон о правительстве, Закон о парламенте. А Закон о президенте был принят предыдущим созывом именно для того, чтобы служить целям действующего президента.

По этой же причине с целью обслуживания индивидуальных интересов представителей исполнительной власти так и не были приняты законы о правительстве и парламенте. Нам, «Демократическому фронту», как и каждому гражданину Черногории, совершенно очевидно, что «мирное сосуществование» (правительства и президента) не дает результатов. Возможно, это было бы эффективно в других обстоятельствах, в другом государстве с иным политическим и историческим опытом.

У нас это так называемое «мирное сосуществование» подразумевает в реальности обструкцию. И вот результат. Вы видели, как происходили простейшие процессы — отзывы послов или приглашения на консультации (Мило Джуканович отказался подписать указ об отзыве семи послов. — Прим. ФАН). На таких примерах видно, что президент в значительной мере злоупотребляет своими полномочиями, прописанными в Законе о президенте и Конституции, и непосредственно вмешивается в работу правительства.

Согласно Конституции, задача правительства состоит в том, чтобы проводить внешнюю и внутреннюю политику. При этом полномочия президента государства скорее протокольные, и должны согласовываться с позицией правительства и парламентского большинства. У нас парламентско-президентская республика, в которой полномочия президента ограничены.

Однако крайне широкой трактовкой законодательства президент Джуканович в ряде случаев фактически нарушает нормы Конституции. Для нас подобное неприемлемо, и мы требовали от парламентского большинства это отрегулировать. И кроме прочего, прекратить это «мирное сосуществование» — ведь оно только тормозит перемены.

Я не могу утверждать, в чем состоят мотивы премьера и других членов коалиции, которые не оказали должной поддержки этой идее. Убеждена, что в итоге мы все же придем к взаимному согласию по этому вопросу. Ведь сменилась не только власть. Произошла смена системы — а это ключевой и важнейший момент. В Черногории была выстроена автократическая, криминальная, коррумпированная система, и для того, чтобы она начала функционировать легитимным и демократическим способом, необходимы соответствующие изменения в законодательстве.

— Почему предвыборные обещания о том, что Черногория улучшит отношения с Россией и Сербией были забыты или, как минимум, отодвинуты на второй план?

— Так и есть. Прежде всего, «Демократический фронт» настаивал на улучшении международных отношениях со всеми релевантными игроками. Это очевидный и элементарный интерес Черногории — иметь хорошие отношения, прежде всего, со своим непосредственным окружением.

Сербия — наш самый большой сосед, с самым значимым экономическим ростом и политическим влиянием — ее называют балканской Германией. И нет никаких причин для плохих отношений с Сербией — напротив, их улучшение принесет Черногории только пользу. Это же касается и России. Мы выступаем за хорошие отношения и со всеми сверхдержавами.

Мы настолько маленькая страна, что совершенно бессмысленно портить дружбу с кем бы то ни было, а особенно с Россией, с которой у нас всегда были традиционно хорошие отношения. Значительный приток инвестиций в Черногорию — именно из России: по некоторым оценкам, каждый четвертый евро в черногорской экономике.

Когда речь идет о таких экономических связях, совершенно неразумно портить отношения. Недавно я в очередной раз выступила в парламенте с предупреждением о том, что крайне опасно продолжать политику предыдущего правительства — политику слепого следования воле неких центров силы и полного игнорирования интересов собственного государства.

По моему мнению, антироссийские санкции — лишь результат следования политической воле определенных стран, ее эхо. При этом были полностью проигнорированы интересы Черногории: какие последствия будет иметь для нашей страны введение санкций против России? И, что самое главное, — никто от нас этого не требовал.

Ответственность парламента и правительства, которое руководит внешней политикой — это прежде всего ответственность перед народом и его интересами. Мы должны руководствоваться интересами Черногории, и поступать в соответствии с ними — и в экономической сфере, и в культурной, и во внутренней и во внешней политике.

Недавно вице-премьер Дритан Абазович выступил с жестким заявлением перед Европейским парламентом о влиянии России и Китая. Прежде всего, его слова относились к Китаю — из-за кредита, который мы взяли в китайском Exim Bank. Это заявление было дипломатически неосторожным, и вызвало недоумение и наших иностранных партнеров, и в парламентском большинстве. Ведь оно поставило перед правительством задачу укреплять ранее испорченные отношения с нашим окружениям и мировыми державами, а не продолжать их разрушение.

— Что Черногория теряет с введением санкций против России?

— Внешнюю политику следует рассматривать комплексно, ведь она реализуется различными способами: с помощью дипломатического, экономического, культурного сотрудничества, через определенные политические процессы.

Возьмем самое очевидное, то, что легче всего посчитать — деньги. В ответ на как минимум импульсивное, а на самом деле ненужное, излишнее решение предыдущей власти о введении санкций Россия сократила количество рейсов, призывала граждан не отдыхать в Черногории, и так далее.

Это был серьезный удар для черногорской экономики. Ведь туризм — основная ее отрасль и главный источник дохода всей страны. А самое большое количество туристов — по некоторым данным, около 80,77%, прибывают именно из России, Сербии, Боснии и Герцеговины.

Любая страна — будь то Россия, Америка, Китай или страны Евросоюза, — просчитывает последствия своих внутриполитических и внешнеполитических шагов. Необходимо соизмерить эффект от того, что вы намереваетесь сделать. К сожалению, последствия введения антироссийских санкций измеримы и ощутимы. С другой стороны, никто еще не озвучил аргументов в пользу этих санкций, никто не может сказать, какую великую пользу они принесли Черногории.

— Почему Подгорица присоединилась к дополнительным санкциям стран ЕС против России из-за Алексея Навального? Действительно ли это следствие внимательного наблюдения за ситуацией и заботы о правах оппозиционера — или же это слепое исполнение указаний Брюсселя?

— Полагаю, что речь идет даже не об указаниях. То, что беспокоит меня больше всего — это проведение внешней политики в каком-то «автоматическом режиме». Мы все понимаем, насколько важны для Черногории отношения с Европейским союзом, ведь мы находимся на периферии интересов России. Это абсолютно очевидно.

Таким образом, наш внешнеполитический вектор — сотрудничество с Евросоюзом. Мы сейчас движемся по пути вступления в ЕС, который подразумевает в том числе изменение определенных законов, введение стандартов функционирования и промышленности, и так далее. Этот процесс для нас чрезвычайно важен. Нет никакой дилеммы касательно важности соответствия нашей политики европейскому вектору.

Этот процесс состоит в стандартизации, проверках и исполнении определенных критериев, которые постоянно контролируются Евросоюзом. И это путь, по которому движется Черногория. С другой стороны, предыдущая власть установила такой принцип проведения внешней политики, при котором она реализуется автоматически — мгновенно реагируя на каждый импульс со стороны западных партнеров.

Как и в данном случае, речь как правило не шла ни о каких указаниях, ни о каких критериях, которые были бы ясно установлены. Это просто «рефлекс Павлова» в политике. Необдуманные решения, которых от нас никто не требовал. А как известно, политика определенных, крупнейших европейских стран в отношении применения санкций против России далеко не идентична курсу Брюсселя.

Например, у Германии и России общие экономические интересы. Вопреки антироссийским санкциям, ведется активное строительство «Северного потока — 2». Страны Евросоюза иногда демонстрируют единый вектор политического реагирования, но каждое из государств оценивает собственные интересы, — и в соответствии с ними и, безусловно, в сотрудничестве с остальными государствами-членами ЕС утверждает и определенную внешнеполитическую ориентацию.

Считаю, что Черногория должна поступать так же. Прежде всего, проанализировать свои возможности и потребности, определенные моменты, которые мы должны выполнять и которым должны следовать. Безусловно, есть вещи, которые нам не нравятся, но это просто часть некоторого пути… Это должны делать не только мы, но и другие, более сильные государства.

Не существует абсолютно независимого государства, которое бы делало все, что хочет. Все идут на определенные компромиссы, в том числе Черногория, и так будет всегда. Нужно внимательно прислушиваться ко всем нашим партнерам и принимать решения с учетом этого, и в соответствии с волей народа и интересами нашей маленькой страны.