Ненужный опыт в «золотом» возрасте
Когда до пенсии ещё 20–25 лет, а на работу не берут – это серьёзная развилка в жизни. Не имея возможности применить богатый опыт, 40‑летний человек может либо броситься переучиваться, либо, обозлившись на мир, опустить руки. Но такая ситуация с трудовыми резервами резко отличает Россию от развитых стран, где заработки граждан в возрасте 40–50 лет только растут, а снижение происходит разве что совсем накануне пенсии. А в целом это «золотой» возраст для реализации. Это и логично: зрелый человек обладает более широкой палитрой знаний, не тусит по ночам и не берёт больничный, чтобы прикрыть очередной загул. Но у России и тут иные ценности.
Работа не волк
В начале 2021 г. директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон рассказал о результатах новой работы. Действительно, наблюдается аномальное падение зарплат в старших возрастах, а у переобучения взрослых очень низкий уровень. О переобучении говорят, даже не когда бывшего токаря сделали флористом, а когда школьный учитель две недели походил на стандартные курсы повышения квалификации, где под столом играл в тетрис. Ему это нужно для роста оклада, а не с целью открыть наконец детям правду о Бородинской битве.
При нормальной экономике заработок должен отражать производительность труда, которая зависит от человеческого капитала – знаний, умений, опыта. Конечно, капитал этот с возрастом может не только расти, но и обесцениваться, как произошло, например, с наборщиками типографий при переходе на офсетную печать. Но это всё же редкость. По данной логике обесцениваться навыки пожилых людей должны в первую очередь в развитых странах, где уровень внедрения инноваций выше. А не в России, где 33 млн бюджетников, а стаж и звания всегда были важнее практических умений.
По словам Гимпельсона, эту аномалию на нашем рынке труда исследователи подметили ещё в конце 2000-х, когда зарплаты людей после 30 лет выходили на плато, а после 40 лет резко шли вниз. «Мы объясняли этот парадокс недавним сломом системы, переходом к рынку и невостребованностью человеческого капитала, сформированного в плановой экономике. Мы полагали, что со временем наш профиль будет всё больше походить на общеевропейский. Но прошло ещё 10 лет, и профиль стал круче: зарплаты молодых растут быстрее, но их падение после раннего пика оказалось резче. Вероятно, по каким-то причинам происходит раннее обесценение человеческого капитала», – говорит учёный.
С обывательских позиций можно придумать несколько правдоподобных объяснений. Вариант первый: сидел человек всю жизнь на шее у бюджета – перекладывал бумажки, не вылезал с перекуров, исправно «повышал квалификацию». Но однажды лафа кончилась, и пришлось искать работу на конкурентном рынке. А он ничего толком не умеет, кроме как шефу в глазки заглядывать. Понятно, что дальше приходится идти на понижение статуса и дохода.
Вариант второй: экономика в России не растёт более 10 лет. Частных инвестиций – кот наплакал, а налоги, штрафы и цены растут как в сказке. Так с какого перепугу зарплаты вообще должны сильно увеличиваться? И если большинство населения занято в торговле и сфере обслуживания, то возраст и должен сказываться в профессиях, где нужно контактировать с клиентом. Кто лучше продаст внедорожник: 25-летний аспирант или его мама?
Но точных причин обесценивания компетенций после 40 лет никто не знает. Гимпельсон и его коллеги считали эту тенденцию чисто российской особенностью. Но вроде бы все постсоциалистические страны Восточной Европы и советские республики имеют схожие профили. Исследование на эту тему не завершено, и специалисты предлагают не гадать на кофейной гуще. Впрочем, никто не удивится, если окажется, что проще натаскать молодого цепкого сотрудника «от нуля», чем переобучать неспешного 50-летнего. В Западной Европе снизить ему зарплату не дадут профсоюзы, а у нас они мало на что влияют. Тем более в российских заработках велика доля переменной части: надбавок, премий, подъёмных. Можно и без понижения оклада перевести работника на 0, 5 или 0, 7 ставки.
Далеко не факт, что каждому россиянину с первой сединой стоит задуматься о наступающей бедности. Гимпельсон формулирует: «Среднестатистические закономерности не описывают судьбы конкретных людей. Но они сигнализируют: на таком рынке труда с возрастом продвижение может оказаться более сложным. Чтобы с этим не столкнуться, надо постоянно заботиться о своём человеческом капитале: о здоровье, знаниях и навыках». А оценивая те или иные инициативы властей, нужно понимать, как они отразятся персонально на вас. Как лично вам аукнется слабая политическая конкуренция, бегство капиталов или холодная война.
Отцы и дети
В конце марта 2021 г. в Госдуму поступил законопроект, предлагающий доплачивать компаниям, принимающим к себе безработных. Но он ещё очень «сырой» и неконкретный, а казённые довески вряд ли перевесят в глазах работодателя адские по европейским меркам 42% от зарплаты каждого сотрудника, которые он должен перечислять в ПФР и ФОМС. К счастью, никто пока не предлагает законодательно навязать работодателю 5–10% возрастных сотрудников в коллективе. Но государство могло бы активнее помочь им продвигать свои знания и опыт.
Попытка правительства трудоустроить пожилых на фоне зимних протестов и грядущих осенью выборов в Госдуму легко предсказуема. Правда, до недавнего времени власти вообще не признавали, что в стране серьёзная проблема с безработицей: она, дескать, находится на уровне американских 5–6%. Другое дело, что наш размер пособия по безработице (не менее 850 рублей и не более 4900) отличается от американских показателей раз в 20. И подавляющее число безработных за ним не приходят и в статистику не попадают. Как уже не раз рассказывали «АН», в России огромная неполная занятость, когда человек работает на половину ставки в 10 тыс. рублей три раза в неделю.
В Министерстве труда обращают внимание на тот факт, что средний возраст безработных растёт вместе с возрастом трудоспособного населения – и это общая тенденция для всех развитых стран. Например, доля женщин от 55 и мужчин от 60 лет составляет уже четверть населения России, и значительная часть этих пенсионеров хотят работать. Но власти гораздо больше обеспокоены молодёжной безработицей, которая зашкаливает за 15% и портит статистику. И далеко не все специалисты готовы признать связь между нехваткой мест для выпускников вузов и дискриминацией пожилых при приёме на работу.
– После 45 лет найти работу на открытом рынке архисложно, – говорит социолог Сергей Прозоров. – Кадровики прямым текстом говорят, что у них «возрастной ценз». Такую позицию ещё можно понять, если речь идёт о вакансии программиста или продавца в торговом зале, но отвергают также пожилых врачей и инженеров, опыт которых только на пользу делу. Поскольку выходить на рынок вакансий опасно уже после 40–45 лет, люди в возрасте держатся за любое место, даже если работа им не нравится и они хотели бы её сменить. Как следствие, сложилась ригидная система: в частном секторе высокая текучка, поскольку уровень компетенций работников «до 30 лет» часто оставляет желать лучшего. А в государственных структурах, где не требуется выдавать финансовый результат, окопались пожилые. Очень часто они устроились по знакомству и оборонять своё место станут до последнего патрона. Соответственно, молодым будет труднее продвигаться по такой служебной лестнице, а сама служба – не будет соответствовать современным представлениям об эффективности. Так далеко не везде, но тенденция присутствует.
В частных беседах кадровики бюджетных организаций признают, что часто получают не вполне законные указания начальства: например, постепенно убирать из школ учителей пожилого возраста, в том числе и тех, кто на пенсию пока не вышел. Или «омолодить» штат государственного банка. Но нередко они натыкаются на ответный огонь.
Есть, например, глава какого-нибудь района: ему 55 лет, и половину его однокашников внаглую выкинули с должностей, чтобы «дать дорогу молодым». Они приходят к нему в кабинет и плачут горькими слезами. Тут и армейские кореша, и бывшие любовницы, а он живой человек – неужто не поможет? В советские времена бытовой антисемитизм креп после визитов в адвокатуру или платную стоматологию: «Я пришла, а там одни евреи». И это было прямым следствием дискриминации по «пятому пункту»: кто таки пробился, тот подтягивал «своих». А кого же ещё? Нынче пожилой человек выживает по той же логике: сегодня я помогу, а завтра мне. И от молодёжи всё чаще слышишь: мол, старый пень занимает не своё кресло.
Собес через дорогу
Согласно исследованию HeadHunter, в 2016 г. лишь 2% от общего числа нанятых сотрудников были старше 40 лет. И хотя в опросах участвовали в основном крупные частные компании, результат убойный. Ведь возраст 40 лет – это середина трудового пути, и нанятых в возрасте 20–40 и 40–60 лет должно быть примерно поровну. А их 98% на 2%! Фонд «Общественное мнение» выяснил, что 53% российских пенсионеров прекращают работать против своего желания. Даже 40–50-летние вынуждены соглашаться на понижение оплаты труда в среднем на 20%!
– В Трудовом кодексе прописан запрет на различную оплату за труд равной ценности. А закон о занятости запрещает указывать возрастные требования в объявлениях о приёме на работу, – говорит адвокат Николай Артамонов. – Тем не менее мы видим подобное сплошь и рядом. Бывают случаи, что кандидату на собеседовании прямым текстом говорят, что сотрудники старше 40 «не входят в политику компании», он идёт в суд с аудиозаписью и слышит там, что это «доказательство, не относящееся к делу». Отдельная проблема – дискриминация женщин, долгое время бывших домохозяйками. Им очень сложно после развода или смерти мужа вернуть профессиональную форму, наработать новые навыки. На Западе есть масса институтов, помогающих им встать на ноги и защитить свои права, но не у нас.
Разумеется, предпринимателя, утверждающего, что его фирма – не собес, тоже нужно понять. Бухгалтер, полжизни считавший на счётах, обычно с трудом осваивает таблицы Exсel. Однако российская практика показывает, что после 45 лет можно остаться за бортом, владея тремя языками, дипломом МГУ и много лет отработав в Европе. Хотя глобальное исследование консалтинговой компании McKinsey показало, что чем разнообразнее трудовой коллектив по полу и возрасту, тем устойчивее бизнес. А руководителям, игнорирующим пожилых, тайком диктуют собственные комплексы.
– 30-летний директор хочет видеть в приёмной сексуально привлекательную секретаршу, а не 50-летнюю матрону, пусть она в сто раз коммуникабельнее и умнее, – говорит психолог Мария Берлин. – Боссу кажется, что в молодом коллективе он завоюет больший авторитет, чем среди людей, повидавших всё и вся. Он часто видит себя не работодателем, а хозяином своих подчинённых. Однако на человека, годящегося тебе в родители, особо не покричишь – и это серьёзный дискомфорт. А некоторых такая ситуация и вовсе возвращает в детство, где они были слабы и зависимы от предков. Не так уж редко встречается и вполне осознанный расчёт шефа: при коррупционной экономике востребованы не профессионалы, а как раз исполнители без опыта. Чтобы сотрудник за скромную зарплату по 10 раз в день «ходил под статьёй», обсуждая с поставщиками взятки и уход от налогов.
Немало пожилых людей, устав от отказов, сами становятся предпринимателями. По данным исследования ROMIR Monitoring, главной причиной у 78% начавших своё дело россиян старше 40 лет был систематический отказ в приёме на работу. Кто-то парикмахерскую арендовал, кто-то купил фургон и занялся перевозками. В такой тенденции для государства даже есть налоговый выигрыш. Но проигрывает от дискриминации пожилых оно куда чаще.
Кто не ушёл в бизнес, часто уходит в запой, начинает продавать имущество и тянуть из государства пособия. Как бы ни была скромна наша безработица, на пособия ушло 43 млрд рублей в 2017 г. и уже 56 млрд в 2020-м.
Русский дар
Конечно, на рост безработицы в России оказала влияние пандемия. Аналитики FinExpertiza, основываясь на данных Росстата, оценили её в 9, 3 млн человек. А это уже более 12% рабочей силы! В дополнение к 4, 47 млн официальных безработных ещё около 5 млн россиян к лету 2020 г. не имели работы и мечтали её найти, но не были учтены властями как безработные. Это притом что нет надёжных данных о неполной занятости. Самая лютая безработица, получается, на Кавказе: в Северной Осетии не работает около 40% от экономически активного населения, в Чечне – около 23%.
Если верить данным Организации экономического сотрудничества и развития, в России и до пандемии было меньше всех в мире людей, работающих более 50 часов в неделю, – 0, 18%. Для сравнения: даже в богатой неспешной Швейцарии их 6, 3%, в США – около 12%, а в Мексике – 28%. Впрочем, есть подозрения, что эксперты ОЭСР просто собрали официальные данные о сверхурочных. А в России мало кто их фиксирует и оплачивает. Налёт часов у пилотов или длительность занятий у тренера по фитнесу чаще всего отмечают, но большинство офисного планктона в России сидит на работе, пока не сделает все дела. Наличие работы стало пониматься в России как дар, который может быть утрачен за любую оплошность.
Власти, понятно, знают об этом. Но они же понимают, что сами подвели работодателя к опасной черте. И лучше пока не делать резких движений. Сегодня в России прибыльность реального сектора составляет менее 10% – малейшие колебания рынков могут их убить. Наш частник практически без помощи государства выживает в пандемию и с грехом пополам конкурирует с европейскими производителями, которые могут взять нулевые кредиты на модернизацию. И с китайцами, которые работают 6 дней в неделю по 10 часов, при обеденном перерыве в 20 минут и отпуске 10 дней в году.
Согласно майским указам президента России, производительность труда в стране к 2018 г. должна была возрасти в 1, 5 раза к уровню 2011 года. Но возможно ли это, если степень износа оборудования в нашей промышленности, по данным Росстата, составляет 48%. Получилось как всегда: в цифрах правительственных отчётов мы выросли, а международная статистика зафиксировала, что отрыв от развитых стран только увеличился: от США и Германии мы отстаём в 2, 9 раза, от Литвы – в 1, 6 раза, а от Ирландии и вовсе – в 3, 8 раза.
Правда, непонятно, как рассчитывали производительность пожилого охранника из Чебоксар, который за месяц сутками отдежурил в разных местах 380 часов. Ему было наплевать на макроэкономические выкладки, и он смотрел не на престиж и зарплату, а на реальное содержание своей работы. Устанавливая трудовой рекорд, он прочитал всего Дюма, от души выспался и прибавил в весе.
Дети безработных
Нынче всё больше школьников и студентов ищут работу, чтобы не только не зависеть от родителей, но и помогать безработным предкам. Власти защищают их права только на словах, оставляя работодателю массу возможностей кидать молодёжь с оплатой. Но дети подчас подают отцам уроки деловой хватки, попутно меняя общественные представления о поиске работы.
– Отца уволили, мать бухгалтером горбатится за 20 тысяч в месяц, – рассказывает 15-летний Михаил из Нижнего Новгорода. – Как у них деньги просить? Мне лично стыдно. Я и пошёл курьером работать в коммерческую почтовую службу. И летом зарабатывал больше матери. Зарплата у меня 18 тысяч, но письма я разношу на дом с уведомлением. Люди видят мальчика с рюкзаком тяжёлым и чаевые дают.
Но тут речь идёт о занятости на каникулах. Многим студентам 18–20 лет нужны уже не карманные деньги: необходимо снимать жильё, питаться, как-то одеваться и ездить в вуз. Распространённая ситуация, когда родители из Саратова платили за обучение дочери в Москве, а потом их поувольняли, и ей надо искать ещё 40–50 тысяч рублей за каждый семестр. И работодатель быстро понял, что таких ребят много и этим нужно пользоваться.
– Если учишься на дневном, ты не можешь пойти работать с 9 до 17 часов, тебе нужен гибкий график, – рассказывает 20-летний Игорь из Петербурга. – Самый распространённый вариант вечерней работы – официант. Принимают с распростёртыми объятиями: мол, работай, мы должны на тебя посмотреть, надо сдать экзамен по меню. Ты бегаешь с подносом пару месяцев без оплаты и оформления за одни чаевые, а потом тебе говорят: «Супер, мы тебя берём, график два через два по 12 часов». Они прекрасно знают, что тебе это не подходит из-за вуза и что договаривались иначе: «Не можешь? Ну, хозяин – барин». И берут следующего. У меня почти все знакомые так накалывались. В итоге я нашёл работу в строительном супермаркете, где всё по-честному: трудовая книжка, график я себе сам составляю. Но платят 141 рубль в час – для Питера это мизер. Тоже понимают, что студенту деваться некуда – все продавцы параллельно учатся.
– Я каждое утро начинаю с просмотра объявлений, – рассказывает столичная студентка Аня родом из Воронежа. – Чаще всего нужно что-нибудь куда-нибудь отвезти рублей за 700–800. Или найти какое-нибудь лекарство, редкую книгу. Однажды я за 15 тысяч нашла женщине могилу её тёти на кладбище. В поисках постоянной работы я обошла массу контор, и везде меня спрашивали: «Опыт есть?» Ну откуда, товарищи? Однажды меня взяли в солидную компанию помощником референта: я чай разносила на совещаниях, письма отвозила. А они меня в итоге обманули – 2 тысячи всего заплатили, хотя договаривались на 8 тысяч. А вроде приличные люди!
Одна из важнейших причин активности подростков – ослабевает родительский диктат при выборе профессии: мол, будешь, сынок, пожарным, как я. По данным одного из исследований среди старшеклассников Москвы, в будущей работе их больше всего интересуют размер зарплаты и возможность сделать карьеру. Престиж профессии важен примерно 10% учащихся. Ещё меньше школьников озабочены тем, будут ли они приносить пользу другим людям. Самореализация интересна для 6, 5%.
– Нынешнее поколение подростков часто работает, чтобы быть независимыми от родителей, даже если в семье есть деньги, – говорит психолог Мария Берлин. – Подростковый бунт в их исполнении куда более осознанный. Раньше обиженные тинейджеры срывались из дома в какие-то подвалы или притоны, пили, кололись. А сегодня, сбежав от предков, они спокойно ищут работу и сверстников, с которыми можно снимать жильё в складчину.