«Подвешенная дубина над головой общества»: чем грозит регулирование просветительской деятельности

Разбираемся, что известно о готовящемся регулировании просветительской деятельности и что собираются делать те, кого это коснется.

1 июня вступит в силу нашумевший закон о просветительской деятельности. Но представление о том, как он будет работать, появилось только сейчас. Бизнес в растерянности и опасается, что под новое регулирование попадет все — от онлайн-курсов до роликов на YouTube. Следить за всеми образовательными проектами власти не смогут, зато закон позволит свести счеты с неугодными, считают предприниматели.

Как принимали закон

Законопроект о просветительской деятельности был внесен в Госдуму 18 ноября 2020 года группой сенаторов и депутатов во главе с председателем комиссии Совфеда по защите суверенитета Андреем Климовым и председателем думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Василием Пискаревым. Примечательно, что среди авторов нет ни одного депутата профильного комитета Госдумы, а менее чем через неделю после внесения соавтор, депутат Наталья Поклонская, отозвала подпись.

Документ вводит понятие «просветительской деятельности» и закрепляет контроль за ней за органами государственной власти. Его уклон вполне ясен из заявленной цели: не допустить «негативного иностранного вмешательства в образовательный процесс». Законопроект должен противодействовать «противоправной информации и антироссийской пропаганде в школьной и студенческой среде» и содействовать «распространению среди различных слоев населения достижений отечественной науки и культуры, исторического наследия, иных социально значимых сведений».

По мнению авторов, пробел в регулировании создавал предпосылки для бесконтрольной пропаганды в школах и вузах, в том числе инспирированной из-за рубежа и направленной «на дискредитацию проводимой в Российской Федерации государственной политики, пересмотр истории, подрыв конституционного строя».

Несмотря на протесты ученых, журналистов и преподавателей, Госдума голосами «Единой России» подписал закон 5 апреля. Он вступает в силу с 1 июня этого года.

«Просветительская деятельность» теперь появится в ст. 2 закона «Об образовании». Ее запрещено использовать для разжигания «социальной, расовой, национальной или религиозной розни» и «побуждения к действиям, противоречащим Конституции». Но что именно имеется в виду, и насколько это опасно, стало понятно только после публикации подзаконного акта на минувших выходных.

Кого касается

24 апреля Минпросвещения уточнило в комментарии «Коммерсанту», что речь о «школах, театрах, библиотеках и иных организациях». Документ вынесен на общественное обсуждение.

Из проекта следует, что просветительской деятельностью нельзя заниматься иноагентам и людям со стажем в образовании меньше двух лет. А тех, кому можно, документ фактически приравнивает к штатным преподавателям.

Согласно проекту Минпросвещения, просветительская деятельность должна проводиться по следующим темам:

духовно-нравственные ценности народов России, исторические и национально-культурные традиции; гражданские права, свободы и обязанности человека; творческое самовыражение и эстетическая образованность; современная наука и техника с упоминанием лучших образцов отечественной и мировой культуры; экологическая культура и бережное отношение к природе; здоровый образ жизни; психология человека, выбор жизненного пути и профессии; деятельность органов власти и знания, необходимые для участия в деятельности общественных организаций и движений; формы и методы генерации инновационных подходов; другие темы, отвечающие целям в определении просветительской деятельности.

Просветительской деятельностью Минпросвещения предлагает признать даже организацию презентаций, лекториев, семинаров, мастер-классов, круглых столов, дискуссий (в том числе онлайн), а также распространение видео- и аудиоматериалов и печатной продукции, в том числе в интернете, и создание просветительских интернет-порталов.

Заниматься просветительской деятельностью могут органы государственной власти и местного самоуправления, а также физлица, индивидуальные предприниматели и юридические лица, не включенные в реестр иностранных агентов. Им придется заключить договор с каким-либо образовательным или культурным учреждением. Сотрудники организаций и физлица должны быть старше 18 лет и иметь как минимум двухлетний опыт в образовательной сфере, а также не иметь ограничений к занятию педагогической деятельностью, предусмотренных статьей 331 Трудового кодекса России.

Кому нельзя заниматься педагогической деятельностью

Согласно статье 331 Трудового кодекса к педагогической деятельности не допускаются лица:

лишенные такого права судом; имеющие или имевшие судимость за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства (за исключением клеветы), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества; имеющие неснятую или непогашенную судимость за иные умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления; признанные недееспособными; имеющие определенные виды заболеваний. Что говорят юристы

Проект правительственного постановления предъявляет требования именно к лицам, планирующим осуществлять просветительскую деятельность в образовательных и научных организациях, а также в организациях в сфере культуры, то есть прямо не ограничивает других лиц вне этих организаций, отмечает партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Екатерина Тягай. Таким образом, с формальной точки зрения размещение какой-либо лекции на YouTube не должно подпадать под новое регулирование, считает она.

Но уже очевидно последовательное стремление «зарегулировать» всю сферу просвещения и распространения знаний, добавила Тягай. Поэтому можно ожидать, что нормы актов в этой сфере, включая опубликованное в субботу постановление, будут толковаться произвольно и применяться избирательно, предупредила она.

По мнению юриста FTL Advisers Светланы Ивановой, проект правительственного постановления повлияет в основном на оффлайн-мероприятия, особенно, если у организаторов есть образовательная лицензия. «Я считаю, что эти нормы не могут применяться ко всем интернет-порталам и страницам в интернете и должны относиться только к тем интернет-порталам, которые создаются по заказу образовательных, культурных, научных организаций. Иначе получается конфликт с положениями Конституции», — заметила Иванова.

Есть в проекте Минпросвещения еще один потенциальный конфликт — с постановлением Конституционного суда от 2014 года о недопустимости «дискриминационного положения» иностранных агентов по сравнению с другими организациями. «Думаю, что проблему решат не запретом заключать договоры с иностранными агентами, а запретом политической деятельности в подобных организациях, а иностранные агенты (по определению) считаются вовлеченными в политическую деятельность», — пояснила юрист.

Подпадают образовательные проекты на YouTube под регулирование или нет, из проекта Минпросвещения однозначно сказать невозможно, отметил в беседе с The Bell лектор образовательного проекта Level One Константин Михайлов. Хотя, как отметила Тягай, новые требования устанавливаются для определенных организаций, в документе также прописано осуществление просветительской деятельности физлицами, ИП и юридическими лицами в формате видео- и аудиоматериалов, в том числе в интернете, — то есть вебинаров и YouTube-роликов. Эти субъекты просветительской деятельности должны заключать договора «с организациями, осуществляющими образовательную, научную деятельность и деятельность в сфере культуры» (например, с университетом или музеем). Ни о каких исключениях для роликов на YouTube и прочих речи не идет, однако нет речи и о том, что будет, если упомянутые субъекты будут проводить лекции вне договора с государственными организациями, отметил Михайлов.

«Это не значит, что все хорошо. Это значит, что пока что в проекте постановления есть дыра. Возможно, она составлена сознательно; возможно, по ошибке; возможно, предполагается, что ее закроют позже. Сложно сказать», — отметил Михайлов.

Пока совсем непонятно, что грозит за осуществление просветительской деятельности без заключения договора с нужной организацией, согласились в FTL Advisers. Скорее всего, считают юристы, ответственность будет налагаться именно на организации, которые привлекли лиц, осуществляющих просветительскую деятельность.

Что думает бизнес

Никто за исполнением этих бесконечных условий следить не будет, и на рынок глобально это никак не повлияет, считает собеседник The Bell в одном из образовательных проектов. «Но будет официальный повод замочить неугодные проекты — например, Сахаровский центр, что очень грустно»,  — отметил он. По его мнению, это не инициатива Минобрнауки, «закон двигают борцы с инакомыслием и „западными ценностями» из службы безопасности».

Опрошенные The Bell основатели образовательных проектов признаются, что не понимаю, как исполнять новый закон, и ничего хорошего от него не ждут.

Максим Спиридонов

основатель образовательного проекта Digital Dolina

При беглом осмотре кажется, что это совершенно невыполнимый закон. И его функция схожа с законом о запрете мата. Стало меньше мата в интернете после его принятия? Нет. Все продолжают материться, порой даже нарочито. Но технически появилась возможность любого, кто нецензурно высказался, в любой момент за это привлечь к ответственности.

Мастер-классы, лектории, семинары — их просто море, их десятки тысяч в стране. А если в этот список еще включить подкасты и видео на YouTube, то речь пойдет о неконтролируемых миллионах медиаконтактов, которые невозможно отследить. Но точечно этот закон можно использовать против кого-то, кто по каким-то причинам будет неугоден — либо власти в широком смысле этого слова, либо конкретному чиновнику, который сможет применять этот инструмент как коррупционный где-то на местах. Например, не понравился мэру какой-то блогер, критикующий муниципалитет за неверные шаги,  — и вдруг обнаруживается, что деятельность он ведет незаконно. В общем, этот закон напоминает дубину, подвешенную над головой общества.

Мы в Digital Dolina пока оставим все как есть. Мы еще не успели изучить всех деталей, но, исходя из обилия условий, всем перечисленным правилам мы не соответствуем, и нам можно будет предъявить. Думаю, мы посмотрим на практику правоприменения и из этого уже будем делать выводы.

Фото на обложке материала: M-accelerator/Unsplash

Не спешат подстраиваться под новое законодательство и в лектории Level One, до получения дополнительных разъяснений. Уже сейчас однако понятно, что закон чреват радикальным сокращением экспертов на рынке и практическим отсечением от него новичков, рассказала The Bell основательница проекта.

Анастасия Погожева

основательница лектория Level One

Из нынешнего разъяснения стало понятно, что в нашей работе появится очень много бюрократии. Это было ожидаемо, но мы рассчитывали на то, что все эти процедуры будут применяться в исключительных случаях или их можно будет разово пройти через процедуру лицензирования. Тут же получается, что для работы с каждым новым лектором требуется огромное количество бумажек. Одна часть этих бумажек связана с судимостями, наркодиспансерами и другими медицинскими справками. Это означает, что сотрудничать с людьми легко не получится, так как каждый лектор будет взвешивать, а действительно ли он так хочет о чем-то рассказать, чтобы ради этого идти по всем инстанциям. То есть, разовых веселых активностей станет серьезно меньше.

Вторая часть требований связана со стажам лектора. Он теперь обязан иметь опыт образовательной деятельности не менее двух лет. И вот здесь непонятно пока что абсолютно ничего. Будут ли требовать какой-то официальный стаж работы в вузе или в школе? Или если человек читал где-то лекции, этого уже будет достаточно?

Главный риск, который несет в себе этот закон, на мой взгляд, — это радикальное сокращение экспертов на рынке. Приток новых лекторов может прекратиться. Ведь если нужен будет вот этот официальный стаж, то откуда вообще будут появляться люди, которые уже прошли через этот опыт? Создается впечатление, что мы подводим некую черту: те, кто уже работал на рынке, продолжат, а новым людям попасть на него будет крайне сложно.

Мы в Level One пока ничего радикально менять не планируем, ждем дополнительных разъяснений. Но то, что небольших частных игроков и экспертов, готовых распространять свои знания, при таких ограничениях станет меньше, это факт.

От нового закона больше всего пострадают те, кто только собирается выходить на образовательный рынок, сказал The Bell основатель просветительского проекта «ПостНаука» Ивар Максутов. Он также предупредил, что предлагаемое регулирование будет губительным для сферы, но поспорил с тем, что целью инициативы было закрытие неугодных проектов.

Ивар Максутов

основатель просветительского проекта «Постнаука»

Это просто один шаг в сторону авторитарного режима, курса на регулирование всех сфер общественной жизни. Такой тренд явно прослеживается на законодательном уровне. А вот какой будет правоприменительная практика, пока непонятно. Бывает по-разному: когда вышел закон об оскорблении чувств верующих, непонятно было, как он будет действовать, но потом случилось дело Pussy Riot, сейчас разные новые религиозные движения страдают от этого закона. То же самое с законом об экстремизме.

Прямых рисков для «ПостНауки» я не вижу. Большинство экспертов, которые с нами работают, — это люди, имеющие ученую степень и занимающиеся преподаванием. Специфика российской науки такова, что у нас сложно найти ученого, который не преподавал бы где-то. Так что по формальным критериям мы легко проходим.

Да, для нас возникнет дополнительная бюрократия. На каждую лекцию или прямой эфир мы будем собирать по 3-4 новых бумажки. Мы и так их собираем, чтобы оформить авторские права, например. Так что у нас просто увеличатся фиксированные расходы — наймем еще одного человека на документооборот, наверное. Для тех, кто существует достаточно долго и у кого баланс доходов-расходов сходится по году, это некритично, просто лишнее бюрократическое бремя.

А вот настоящие проблемы будут у тех, кто только задумывается о выходе на образовательный рынок. Все, кто планировал открывать свои лектории, образовательные клубы и всякие такие истории, подумают: «А может и не надо нам этим заниматься?». Если бы такой закон вышел в 2011 году, когда «ПостНаука» зарождалась, и если бы нам надо было собирать каждый раз миллион справок, еще и под риском, что на нас заведут какое-нибудь дело, мы бы скорее всего, просто не появились. Рынок просвещения в России и так не огромный, поэтому такая деятельность государства может быть для сферы губительной.

В теорию о том, что закон принят ради закрытия неугодных проектов, я не особо верю. Это не шахматная партия, это просто движение колонии бактерий, которая не умеет вести себя логично. Если колония видит пустоты, она их заполняет. Конкретно сейчас она занимается пожиранием культурной жизни. Есть слепое желание все упорядочить, причем, порядок воспринимается как что-то, за чем должна обязательно стоять бумажка. Но не исключено, что появится кто-то, кто захочет под предлогом вступления в силу этого закона закрыть какой-нибудь неугодный просветительский центр.

Есть робкая надежда, что закон в действительности просто не будет работать. Ну правда, кто будет отлавливать организаторов нелегальных лекций? Представить себе, что сотрудники Минпросвещения будут ходить по библиотекам и спрашивать: «А вы все бумаги собрали?», довольно сложно.

Если бы этот закон как-то подействовал на инфоцыган, которые распространяют антинаучную и вредную информацию, — другое дело. Но поскольку эти люди занимаются информационным мошенничеством, скорее всего, у них уже все ходы записаны, готовы по три диплома о педагогическом образовании и все справки собраны. А вот достойным проектам станет тяжелее. Вот я теперь с трудом представляю приглашение иностранного спикера, выдающегося бизнесмена или западного профессора. Захотели мы привезти нобелевского лауреата в Москву — как ему собрать все эти справки? Это абсурд. Да даже если и соберет с нашей помощью, лекцию в университете, школе или библиотеке мы уже не сможем провести, и должны встречаться с нобелевским лауреатом где-то на квартирах, видимо.

Любое регулирование вредит многообразию. Я вообще за то, чтобы регулирования было как можно меньше, и государство выполняло свою базовую функцию и не лезло контролировать все подряд.

Если крупным игрокам образовательного рынка грядущее регулирование прибавляет головной боли в виде бюрократии и туманных формулировок, то проектам в сфере бизнес-образования, где в роли спикеров выступают предприниматели, скорее всего придется менять формат, чтобы подходить под новые требования. Не оставят в стороне и лидеров мнений, которым придется заключать договоры с образовательными учреждениями и работать под их эгидой, предположил в беседе с The Bell генеральный директор обучающего центра Like Центр Василий Алексеев.

Василий Алексеев

генеральный директор обучающего центра Like Центр

В проекте постановления используются крайне широкие формулировки, к которым можно отнести практически любую публичную активность. Одно из требований, например, — наличие двухлетнего опыта «соответствующего направлениям просветительской деятельности». Что это значит? Какой именно стаж будет засчитываться, как он будет подтверждаться? Например, человек два года запускает марафоны в Instagram — это считается? А как это будет проверяться? Все этого говорит о том, что механизмы контроля все еще остаются неясными, вопросов пока еще очень много. А чем менее конкретны нормы, тем сложнее их применять.

Мы обучаем микро- и малый бизнес, предпринимателей с выручкой до 800 миллионов рублей в год. Учить эффективно управлять такими бизнес-проектами невозможно по учебникам, потому что обстоятельства меняются очень стремительно. Мы исходим из того, что, например, собственнику кофейни в Тамбове будет больше пользы послушать владельца кофейни в Перми, узнать, как он вчера решил какую-то задачу и оперативно внедрить решение в собственный проект, чем выучить параграф из учебника двадцатилетней давности. Поэтому знания у нас распространяются «горизонтально», от предпринимателя к предпринимателю, peer-to-peer. В связи с этим не исключено, что нам придется переформатировать образовательные программы, чтобы наши партнеры не сами рассказывали, а передавали эту информацию компании, а Like Центр уже транслировал ее аудитории. Естественно, это очень сильно исказит саму идею и суть методики, главная особенность которой — живая коммуникация с действующими предпринимателями.

Кроме того, нововведения коснутся лидеров мнений, которые ведут свои проекты самостоятельно. Им придется искать образовательные учреждения, с которыми можно будет заключить договор и уже под эгидой этого договора продолжать работать. Это, конечно, очень сложно и создает условия для всякого рода манипуляций. Проще было бы ввести аккредитацию проектов просветительского характера и их авторов. Кроме того, не совсем понятно кто будет нести ответственность за публичные выступления экспертов: образовательное учреждение, с которым он заключил договор, или сам спикер.

Александр Ларьяновский

сооснователь платформы для онлайн-обучения SkyEng

Главный негативный момент связан с тем, что всем проектам, которые не могут считаться с юридической точки зрения «образовательными», придётся легализоваться через договор оказания услуг с организациями, осуществляющими образовательную, научную деятельность и деятельность в сфере культуры. Последнее приводит к нелогичному структурированию услуги для пользователя, влечет рост цены. Кроме этого, совершенно не понятно, как и зачем, о боги, зачем, на каждый семинар или конференцию (и онлайн тоже!) собирать медицинские анализы, проверять стаж выступающих и заключать с ними договор. А договор тоже бывает безденежным, значит, должен быть хотя бы рубль гонорара. А значит, опять все это приведет к росту издержек.

Позитивный момент мы видим в том, что проект постановления не содержит обязательных требований, оценка соблюдения которых осуществляется в рамках государственного контроля. Это значит, что время пока у всех есть.

Важно понимать, что этот закон касается всех отраслей. Нефтяников, фармацевтов, космонавтов, агрономов — вообще всех. Тех, кто развивается, хочет учиться, обмениваться опытом, повышать квалификацию. Всем отраслям урезают возможность развиваться со скоростью международных конкурентов. Мы будем это делать медленнее и дороже, чем другие страны.

Хочется думать, что наших чиновников это волнует хотя бы чуть-чуть. Но не получается. Цель законодателей — единственная: обеспечить себе тысячный по счету механизм отсечения любого инакомыслия. Других тут нет.