«Пусть там отмывается, где нагрешил!»: Как главный идеолог БССР убедил Машерова простить Адамовича

Кадровые перестановки в идеологической сфере во времена БССР происходили тогда не так часто, как сегодня. При Машерове, например, сменилось лишь два главных идеолога - Станислав Пилотович и Александр Кузьмин. Они и стали героями нового выпуска исторических анекдотов.

Убеждения

1966 год. Алесь Адамович читает курс лекций по белорусской литературе в Московском госуниверситете. Молодому профессору предлагают остаться в Москве, обещают жилье. Но тут хрущевская оттепель сменяется брежневскими заморозками. В это время и появляются на Западе антисоветские публикации Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Считай, дело советских писателей-«предателей» сфабриковано. Из ЦК КПСС в МГУ спущен приказ: профессура должна выступить с осудительным письмом.

Доброжелатели советуют Адамовичу исчезнуть на время, сказаться больным. Но он убежден: «Не пойти, согласиться, что меня «не нашли», - как потом будешь себя чувствовать? Вот мы все попрекали стариков, что они позволили сталинской банде оседлать страну, загнать всех в страх, в безропотность. Но ведь не сразу это случилось, с чего-то начиналось, и тогда еще можно было что-то исправить, изменить свое и наше будущее. А не такой ли момент снова подступает?.. Потом уже нас будут спрашивать, пытать нашу совесть: как это вы позволили?»

Отказавшись подписать коллективное письмо против Синявского и Даниэля, Адамович вынужден был уволиться из МГУ и вернуться в Минск, где целый год оставался без работы. Ему долго не позволяли вернуться в Институт литературы АН БССР - секретарь ЦК КПБ по идеологии Станислав Пилотович заявил: «Партия не выпустит из своих рук литературную критику. Пусть Алесь Адамович не рассчитывает, что отдадим ему». Писателю даже хотели отказать в прописке, поскольку Петр Машеров заявил: «Пусть там отмывается, где нагрешил!»

Примирить Машерова с мыслью, что Адамович не собирается уезжать из Минска, уже спустя годы сумел секретарь ЦК Александр Кузьмин. Тогда уже вышли книги «Я з вогненнай вёскі...» и «Каратели». Тогда Машеров, разумея историю с делом Синявского и Даниэля, едва не обнял Адамовича:

- Вы были молоды, понятно, молодость, горячность...

- Неужели, Петр Миронович, вы думаете, что сегодня я подписал бы такое письмо? - парировал писатель.

Об одной «кляузе»

1986 год. Алесь Адамович убедил Василя Быков написать жалобу Генеральному секретарю ЦК КПСС Михаилу Горбачеву (как признавался сам Адамович, первую в их жизни «кляузу») против давнего быковского преследователя Владимира Севрука. Работая в аппарате ЦК и курируя литературу и цензуру, он сделал карьеру на Быкове, когда в 1966 году разгромил в «Правде» повесть «Мертвым не больно». Теперь за быковский «Знак беды» взялся...

Впрочем, Горбачев письмо не получил, поскольку не он, а цековские аппаратчики решали, что положено читать генсеку. И перенаправили письмо... Севруку. В результате секретарь ЦК КПБ Александр Кузьмин, пригласив Быкова и Адамовича для разговора, показал друзьям пухлую папку с материалами, в которых утверждалось, что они жаловались Горбачеву на то, что их, дескать, не издают и за границу они мало ездят. Вдобавок отмечалось, что за четверть столетия на своей должности Севрук не только не надоел интеллигенции, а наоборот, работать с ним - одно удовольствие (в подтверждение - письма «благодарных» руководителей издательств и Союза писаталей СССР).

Ознакомившись с документами, Быков мрачно посмотрел на Адамовича:

- Ну, что я тебе сказал?

Адамович был восхищен:

- Мастер есть мастер, даже если на твоей спине вытанцовывает чечетку!

Кузьмин глянул на друзей, как на несмышленых юношей:

- Севрук в покое вас не оставит, поэтому будьте бдительны.

Рассказывая потом печатно об этом, Адамович назвал свою статью «Как они нами руководили». Ответ Адамовичу Севрук озаглавил в том же духе - «Как они на нас доносили».

Признание секретаря ЦК

Литературу в советское время «опекал» не только отдел культуры ЦК, но и отдел агитации и пропаганды. Не выдержав однажды лютости «коллег», поэт Сергей Законников заявил Кузьмину:

- Мне надоела эта вечная возня между «гестапо» и «абвером»!

Секретарь ЦК был несказанно удивлен:

- Тихо-тихо! Какое «гестапо»?! Что за «абвер»?!

А в то время по телевизору шел фильм «Семнадцать мгновений весны», где ярко было показано соревнование двух немецких спецслужб.

- «Гестапо» - это отдел агитации и пропаганды, - пояснил Законников, работавший в отделе культуры. - «Абвер» - отдел культуры. Мы стремимся защищать самых талантливых писателей и их книги, а наши соседи видят в каждом творце «врагов народа»!

- Не говори так! Микулкин слушает! - замахал руками Кузьмин, имея в виду тогдашнего руководителя КГБ.

- А что, Александр Трифонович, и вас прослушивают? - наивно поинтересовался Законников.

- Молодой еще, - улыбнулся в ответ Кузьмин. - У нас всех и всё слушают.

Хлеб-соль...

Журналист Роман Ерохин вспоминал, как встретил однажды понурого Алеся Адамовича. Оказалось, что он, Янка Брыль и Владимир Колесник собирают материал для книги «Я з вогненнай вёскі...», а местное начальство вставляет палки в колеса.

- Знает исполкомовский начальник, что до деревни, куда едем, сорок верст, автобусы в ту глушь не ходят, знает и до позднего вечера тянет резину: мол, исполкомовская машина занята, придется немного подождать, - рассказал Адамович Ерохину. - Это «немного» и назавтра повторяется. А больше всего возмущает, когда сам бог районный - первый секретарь райкома партии - встречает вопросом: «С чем пожаловали в мой район?» Представляешь: не в наш район, а в «мой»! Начинаешь подробно рассказывать этому «богу», зачем приехал, и снова сталкиваешься с необъяснимой глупостью: «А зачем вам воспоминания погорельцев? Кто будет читать такую книгу?»

В тот же день Роман Ерохин обо всем поведал секретарю ЦК Александру Кузьмину, в прошлом военному летчику и одному из немногих пристойных людей во власти. Его реакция была мгновенной - вызвав помощника, Кузьмин распорядился:

- После двенадцати буду говорить с секретарями обкомов по идеологии!

Уже назавтра Адамович, светясь от радости, рассказывал Ерохину:

- Мне позвонил Кузьмин - попросил, как он сказал, по возможности заглянуть к нему. Он знает о нашем замысле и о наших мучениях! Сказал, что теперь нам никто уже не будет вставлять палки в колеса, а наоборот, будут только помогать!

А еще через пару недель Адамович радостно сообщил:

- Ездили по Минской области - повсюду хлебом-солью встречали!

Так они руководили...

К книге «Я з вогненнай вёскі...» Алеся Адамовича, Янки Брыля и Владимира Колесника у председателя комитета по печати Михаила Дельца было ни много ни мало 96 замечаний.

- Ваши герои - бедные люди, неопрятные, небритые, - это была лишь первая претензия Дельца.

- Приходим к человеку, он небритый, и мы должны ему предложить: иди побрейся, а потом уж будешь рассказывать, как в огне горел? - полюбопытствовал Адамович. - Или еще подсказать, чтоб фрак одел? А если люди бедны, чего нам ждать - пока разбогатеют?

В этот момент раздался телефонный звонок - звонил секретарь ЦК Кузьмин, которого Адамович накануне предупредил, что авторам книги «Я з вогненнай вёскі...» назначена аудиенция у председателя комитета по печати. После короткого разговора с Кузьминым Делец извинился и резко прервал встречу. А вскорости выяснилось, что претензий у него осталось всего лишь две, в том числе такая: на фото женщина чистила грибы - Делец заявил, что сам он грибник, и, мол, в указанное под фото время грибов быть не могло.

Узнав о счастливом разрешении проблемы, Адамович сыронизировал:

- А где еще 94 замечания?

- Ай, ну что вы! - отмахнулся Делец.

Дневник секретаря ЦК

Когда произошла катастрофа на Чернобыльской АЭС, Александр Кузьмин стал вести дневник, в который записывал все, что происходило на самой верхушке белорусской власти. Однако за принципиальную позицию по чернобыльской проблеме вскоре был снят с должности секретаря ЦК.

Умирая от онкологии, Кузьмин отказался публиковать дневник - сказал, что иначе никто не придет на похороны. Разрешил напечатать лишь после его смерти. Однако дневник бывшего секретаря ЦК так и остался неопубликованным. Система надежно хранит свои тайны.

Дружеские шаржи Кастуся Куксо и Николая Гиргеля.