О запоях, лечении и посиделках с Пугачевой: интервью Раймонда Паулса ФАН

Вот уже 59 лет (с 1962 года) Раймонд Волдемарович блюдет сухой закон и 57 лет не курит.

В этом году народному артисту СССР Ояру-Раймонду Паулсу исполнилось 85 лет. Но даже по такому случаю он не выпил и капли спиртного. Вот уже 59 лет (с 1962 года) Раймонд Волдемарович блюдет сухой закон и 57 лет не курит. Хотя признается — столько раз было желание напиться, но он не мог позволить себе даже пива. Да он бы и не стал маэстро, не написал бы 500 песен для звезд эстрады, детских и народных хоров, музыку для театральных спектаклей и кинофильмов, мюзиклов, балетов, если бы не сумел отказаться от пагубного пристрастия, которое убивало его жизнь, карьеру и семью.

Как автору многочисленных шлягеров удалось выстоять и отказаться от вредных привычек, он поделился в особо доверительном интервью ФАН.

Танцы, запои, увольнение из филармонии, больница

— Раймонд Волдемарович, как вы решили завязать с выпивкой?

— Здесь можно говорить о двух моментах — с чего я начал пить и почему перестал. Могу рассказать свою историю — музыканта, который играл на танцах. Ко мне подходили люди, угощали, принося пресловутые 100 грамм в граненом стакане. Удовольствия никакого, но все равно во время игры принимаешь. А после первого стакана наступает какое-то привыкание. И так это нарастало с каждым днем, пил все чаще и чаще. Это превратилось, в принципе, уже в болезнь. Может, все зависело от моего слабого характера.

— Ничего себе слабый, если взяли и бросили пить навсегда... 

— Я говорю про тот период. Тогда я мог прийти пьяным на работу, что было связано с постоянными халтурами — на танцах, в ресторанах и так далее... Выслушивал фальшивые комплименты, и мне все наливали и наливали. Но пришел момент, когда надо было соображать, что делать дальше. Тем более из-за того, что я однажды не пришел на концерт, меня уволили из Рижской филармонии.

Постепенно я стал замечать, что со мной перестают считаться. Запои могли длиться неделю. И вот тут мои хорошие друзья — мои соседи, актриса нашего национального театра Лидия Фреймане (которой, к сожалению, давно уже нет) и ее муж Язеп Пастернак (он еще раньше трагически ушел из жизни), постоянно говорили мне, чтобы я шел лечиться. Большую роль сыграла и моя жена, убеждая меня покончить с выпивками, лечь в больницу...

Паулса с его будущей женой познакомили в 1959 году во время гастролей Рижского эстрадного оркестра в Одессе, когда после концерта приятели привели к нему за кулисы обворожительную студентку факультета иностранных языков Одесского университета Светлану Епифанову.

Потом Раймонд уехал в Ригу. Они переписывались почти год, пока бывшая одесситка не стала рижанкой и женой композитора. Кто знает, если бы не она, что сотворил бы с собой известный теперь на весь мир маэстро.

 — У вас в то время уже родилась дочь Анета. Ей, наверное, тогда был всего годик?

 — Да. И я мог потерять не только семью, но и свою жизнь. Впереди маячила пропасть. Так что другого выхода не было. И в один прекрасный день я решился. Меня отвезли в больницу. И начались процедуры, о которых опять-таки можно рассказывать очень долго, поскольку там вокруг находились, в принципе, здоровые люди (когда не пили) — интеллигенция: адвокаты, врачи, актеры, певцы… Кого я там только не видел! Мы же знаем, что эти профессии предполагают определенный богемный образ жизни, потому они и самые опасные. Сколько талантов погибло из-за алкоголизма!

 — А как проходило лечение? 

 — Уколы, отбивающие желание выпить, всяческие процедуры, когда тебя доводили до тошноты, длились недели две или три. Но перед выпиской мне врачи сказали, что самое тяжелое у меня начнется после больницы. Сумею ли, мол, воздержаться от спиртного? Вот здесь, очевидно, мой характер и проявился.

Я смог себя заставить категорически отказаться даже от таких, казалось бы, невинных соблазнов, как глоток шампанского в кругу друзей или бокал пива. Да, трудно было устоять перед уговорами, когда собирались компании, где обязательно находился человек, который говорил примерно следующее: «А-а-а… Водку ты не хочешь, так давай вместе пива выпьем!» Но если бы я хоть раз поддался на уговоры, мне пришел бы конец. Рано или поздно я бы сломался, ведь моя профессия публичная, и выпивка ее постоянно сопровождает как ни крути. А ведь многие вышедшие из больницы в конце концов вновь начинали пить — и даже в два раза больше.

В том, что мне удалось всего этого избежать, наверное, в какой-то мере свою роль сыграл и такой психологический момент: лежа в этой больнице, я наблюдал, как приходили к пациентам их жены, часто с синяками под глазами. И что самое страшное — они даже приносили водку своим мужьям. Сами битые, а несут своим болезным опохмелиться. Хотя люди-то в больнице в основном были интересные. Когда все были трезвыми, у нас там очень весело было… 

Словом, когда вышел из больницы, я понял, что возвращаться в нее снова ни за что не хочу. По-моему, я даже установил какой-то рекорд по бегу — настолько быстро рванул от больницы к трамвайной остановке. С тех пор и не пью.

«Иногда возникало желание напиться» 

 — У многих людей из-за пристрастия к спиртному рушатся семьи, карьера… Как же завязать?

 — Опасность, как мне кажется, в том, что выпивка у большинства людей превращается в какой-то ритуал, а потом — в потребность. Когда утром — стаканчик, затем в обед — другой. И понеслось… 

Понятно, что где-то на Севере, в мороз, когда у тебя еще и работа тяжелая, беды в одном стаканчике не будет. Но водка ведь не вино, она затягивает сильнее.

Рецептов у меня на сей счет нет, разве что совет: если вы превратились в алкоголика и решили завязать с выпивкой, то делать это надо решительно и бесповоротно. На все 100% и навсегда. Причем отказаться нужно от всех напитков, в которых есть хоть немного алкоголя, — и от пива, и от вина.

Правда, я завидую тем людям, которые, как говорится, имеют тормоза. Если я бы имел эти тормоза, я бы с удовольствием выпивал, а иногда даже бы напивался. Тем более, когда иной раз наслушаешься такого от депутатов Сейма — невольно возникает желание напиться.

Но вспоминаю, как я однажды, спустя несколько месяцев после завязки, проснулся в ужасе от того, что увидел сон, как я опять до чертиков надрался. И не представляете, каким я был счастливым, когда проснулся и понял, что ночные кошмары — не явь. Что я ни грамма спиртного не выпил.

 — Вы меня удивили. Я-то думал, что вы вообще противник алкоголя как такового…

 — Нет, почему же? Множество людей выпивают по 50 граммов коньяка чуть ли не ежедневно, и ничего. Те же французы, итальянцы, как известно, без вина практически не обедают. Но из-за этого они не стали поголовно алкоголиками. Немного выпить для тонуса в компании — это идеально. Небольшой допинг, чтобы раскрепоститься, не помешает. А я в этот момент сижу в углу — такой мрачный, как обычно (говоря это, Паулс смеется. — Прим. ФАН). И мне приходится на все это смотреть. Особенно неприятно — когда люди, переусердствовав с напитками, становятся дураками.

На танцы — под расписку

— Правда ли, что ваши коллеги по ансамблю, которые были вполне взрослыми людьми, чтобы забрать вас с собой играть на танцы, вынуждены были оставлять расписку вашему отцу?

— Подобное было поначалу, когда я совсем еще пацаном был. Но тогда я не пил.

— Сколько вам тогда было?

 — Тринадцать.

— Тринадцать лет?!

 — Да. Поэтому я повторяю тем, кто сегодня любит поплакаться: не надо сваливать все на тяжелые условия жизни, а надо работать.

 — То есть уже с 13 лет вы помогали родителям?

 — Да, первые копейки я начал получать именно тогда.

 — Приметили вас музыканты из вашего будущего ансамбля на концерте школьной самодеятельности?

 — Да-да.

 — Не они ли вас потом и споили?

 — Нет, ни в коем случае. Да, среди них были те, кто любил выпить, но споили меня так называемые благодарные слушатели, которые готовы были лить водку ведрами.

 — А первый стаканчик когда пропустили?

 — Еще в школе. В классе шестом-седьмом. Это была даже не водка, а такой противный ликер «Шартрез» ядовитого зеленого цвета. Это ужас просто! Я как сегодня помню запах этого напитка. Потому что в первый раз в жизни мы с одноклассниками выпили этот ликер, и всем стало плохо. Тогда мы были в Сигулде (городок в 50 км от Риги в Национальном парке «Гауя» со средневековыми замками. — Прим. ФАН) на экскурсии и кто-то из пацанов в кустах распечатал бутылку, а из листьев мы сделали самокрутки. Так что покурили и ликера еще добавили — тошниловка страшнейшая была!

 — Раймонд Волдемарович, правда, что ваша неулыбчивость и несколько специфический юмор, когда вы то ли иронизируете, то ли говорите серьезно, отчасти являются следствием того, что вы отказались от выпивки?

 — Ущербным себя не чувствую, если вы это хотели услышать. Да, поначалу, в течение двух-трех лет, было тяжело все время себя сдерживать. А потом, когда привык, я иногда в компаниях даже брал на себя роль тамады.

В одном из телеинтервью маэстро признался: 

«Я все время чувствую себя виноватым перед родителями из-за пьянства. Я сделал много плохого. И могло быть совсем плохо. Мое единственное утешение — мне удалось вновь встать на ноги. Начались разные концерты, пришел успех. И родители это видели, для них это было важно». 

«У Пугачевой все периодами»

 — Интересно, а было ли трудно в те периоды, когда работали с Аллой Пугачевой и Валерием Леонтьевым? Богема, как мы уже говорили, ведь предполагает застолья?

 — Сначала мы ночами у Аллы дома сидели. Кто хотел — тот выпивал, никто никого никогда не принуждал. Может, лишь кто-то по незнанию предлагал мне выпить. Но я извинялся и отказывался. Второй раз предложений больше не поступало.

 — А Валерий Леонтьев вообще не пьет?

 — Нет, он выпивает иногда, но, думаю, ему это нужно для разгрузки.

 — А Алла Борисовна?

 — У нее периодами все. И от настроения зависит. Она может долгое время сидеть на диете, а потом вновь расслабиться.

 — Вынужденная ваша трезвость не мешала вам в каких-то деловых отношениях, ведь часто контракты и контакты отмечаются под рюмочку?

 — Нет. Потому что люди, с которыми я встречался, как говорится, не злоупотребляли. Вот было дело, когда меня пригласили на встречу с армянской парламентской делегацией в один из рижских ресторанов. Это был колоссальный вечер! Беспрерывно шли анекдоты, звучали песни, стол ломился от блюд и изысканных напитков, но никто не перешел ту границу, когда нормальный человек опускается. А пили, замечу, много. В такой компании я чувствовал себя в 100 раз лучше, чем во время каких-то чопорных приемов, когда подают бокальчик вина и сухой холодный бутерброд.

 — А как курить бросили? 

 — Курение мне никогда удовольствия не приносило. Оно было связано только с выпивкой. Выпивал, а после этого хотелось закурить. Когда бросил пить, еще пару лет продолжал курить, но и то — не докуривая сигарету даже до половины. Постепенно становилось все более и более противно. Сигареты «Прима» без фильтра — это та еще бомба. Не к столу будет сказано (а мы беседовали с композитором за чашкой кофе. — Прим. ФАН), но из моих легких в то время два года еще выходила такая гадость! Так что запреты на курение поддерживаю.

 — Зимой нас настигает череда праздников: католическое Рождество, Новый год, православное Рождество, ваш день рождения. Следом — старый Новый год, затем — Татьянин день… Словом, поводов выпить бывает превеликое множество. В то время, когда вы еще, что называется, употребляли, как боролись с похмельем?

 — Если ты наутро начинаешь по новой — плохо дело. Хорошо еще, если все ограничится кружкой пива. У меня так не получалось… Так что, повторюсь, все индивидуально. А запреты — большая глупость. Все эти сухие законы провалились с треском. Стало еще хуже. Другое дело — чтобы люди сами поняли, что напиваться стыдно. Но легко говорить, когда в каждом магазине огромный выбор спиртного, и оно на виду. Конечно, это большой бизнес, один из самых прибыльных в мире, но за счет чего и за счет кого зарабатываются эти деньги?

И самое страшное, что пить стали больше за рулем. Когда из-за пьяных водителей гибнут ни в чем неповинные люди — этому нет оправдания.

 — В Новый год, на день рождения и в другие праздники что пьете?

 — Сок!

Паулс шутит про себя:

«Слава богу — я могу еще выйти на сцену, но самое главное — еще с нее и уйти».