Про КрымНаш

В моей немецкой школе был замечательный учитель истории. Он преподавал нам разные темы через характерные карикатуры, очень точно описывающие всю суть вопроса. Это, с одной стороны, заставляло нас критически мыслить, а с другой — очень хорошо запоминалось. Когда мы проходили историю двух Германий (ГДР и ФРГ), он показал нам вот эту карикатуру.

1945. Кончилась война, и Германия фактически поделена на две части (западные зоны и советская часть). На первом рисунке два человека, разделённые границей между зонами, кричат друг другу: "Брат!"

1955. Эти же люди пишут друг другу письмо: "Мой дорогой двоюродный брат..."

1965. "Да, у нас есть какой–то дальний родственник за границей".

Когда в 2014 году произошла аннексия, Крым стал водоразделом и лакмусовой бумажкой. Родственники и друзья ссорились из–за различных взглядов на политическую ситуацию вокруг полуострова. Большинство (причём даже те, кто в остальном не поддерживал Путина) восприняло "возвращение в родную гавань" с огромным энтузиазмом. Чем, собственно, и продлило правление ВВП на долгие годы. Этот энтузиазм, в том числе, позволил обнулить конституцию, отравить и убить главных политических конкурентов, отправлять ихтамнетов по всему миру. На нем, как на чашке Петри, выросло поколение росгвардейцев, готовых бить до последнего. На нем по всей стране выросли тюрьмы, спецприемники и прочие людоедские технологии для сохранения власти любой ценой.
Для меньшинства Крым тогда был точкой невозврата. Нон плюс ультра. Аншлюс и переход к военной диктатуре. "Нет войне с братской Украиной", говорил Сергей Шаронов–Делоне. Нет войне, нет аннексии. Простая истина, казалось бы.

Но время идёт. Как молоды мы были. То, что казалось очевидным в 2014 и, может быть, ещё пару лет спустя, уже не кажется очевидным сегодня, в 2021. Стерпится–слюбится. Брат потихоньку становится дальним родственником, который уже, признаться, немного надоел. Ну что ты тычешь мне своим Крымом постоянно? Ну, может, уже потихоньку хватит. Ну отобрали, да, ну незаконно. Но сколько уже можно об этом говорить? Надо же как–то дальше жить! В конце–то концов, не вчера же история началась. Да и там уже сотни тысяч россиян живут, они там уже осели, привыкли. Что с ними–то делать? Да и ваши бывшие граждане не очень–то и к вам вернуться хотят. Да, вот этот референдум мы провели "под дулом автоматов". Но если мы завтра проведём референдум по всем правилам, то разве большинство не захочет быть с Россией?

Нет, конечно пока из того самого меньшинства мало кто вот так прямо говорит. Но это пока. Всё начинается с рационализации. С разделения на несколько действительностей. Вот есть, значит, действительность "де–факто". Де–факто Крым — это Россия. Ну что мы с этим можем сделать? Ну а раз он по факту — Россия, то это можно потихоньку принять за данность. Взять карту и работать с ней. Других карт у нас нет. Другая действительность вытеснена в плоскость "международного права". Что такое международное право? Это идеальная конструкция для оправдания военной аннексии со стороны большинства и для оправдания ментальной аннексии со стороны части меньшинства. Оно, это международное право, от всех нас очень далеко. Да и есть ли оно вообще? Ведь разве право не существует только в том случае, если есть определённое количество граждан или народов, готовых защищать это самое право любым путем. И кто готов сегодня защищать международное право в ситуации с Крымом? Вопрос риторический.

История показывает, что всё рано или поздно встаёт на свои места. Обрушиваются абсолютно нерушимые конструкции. И то, что ещё недавно было "не так просто", на следующий день уже исчезло без следа. Но развал чего–то монолитного, особенно если он происходит не своими силами, оставляет порой глубокие раны. Пока агрессивное большинство занято уничтожением последних шансов на нормальное сосуществование, полупассивное меньшинство не должно наносить удар в спину, делая вид, что уже как–то и так жить можно...

Написал deer00hunter на politota.d3.ru / комментировать