Чтобы Феникс возродился, его надо сначала сжечь
Последний день зимы, последний день самой ужасной зимы в моей жизни. Даже по сравнению с зимой после Спитакского землетрясения, когда я еще работал врачом и в клинике, и на скорой.
Из той зимы, я как в мареве, помню три вещи: холод, хочу спать, чужие раны.
Эта зима тоже состояла из трех слов: предал-продал-убил. И она персонифицирована. Этой зимой я заглянул в бездну человеческой трусости и подлости - она бездонна. Этой зимой я с удивлением обнаружил в моем окружении трусов и подлецов, тупиц и конформистов. Когда с ними сидишь в уютном клубе за карточным столом или в шикарных ереванских кафе, они прекрасно мимикрируют под интеллектуалов и достойных личностей. Но, оказывается, у них есть слабости, которые они не в состоянии преодолеть, даже когда нация под угрозой. Ничего нового - все те же 7 смертных грехов. Все старо как мир, но обновляется в каждом человеке.
Завтра важный день, завтра экзамен, первый день, когда решится жизнестойкость нации и государства.
Завтра деревенская выс
Из той зимы, я как в мареве, помню три вещи: холод, хочу спать, чужие раны.
Эта зима тоже состояла из трех слов: предал-продал-убил. И она персонифицирована. Этой зимой я заглянул в бездну человеческой трусости и подлости - она бездонна. Этой зимой я с удивлением обнаружил в моем окружении трусов и подлецов, тупиц и конформистов. Когда с ними сидишь в уютном клубе за карточным столом или в шикарных ереванских кафе, они прекрасно мимикрируют под интеллектуалов и достойных личностей. Но, оказывается, у них есть слабости, которые они не в состоянии преодолеть, даже когда нация под угрозой. Ничего нового - все те же 7 смертных грехов. Все старо как мир, но обновляется в каждом человеке.
Завтра важный день, завтра экзамен, первый день, когда решится жизнестойкость нации и государства.
Завтра деревенская выс