«Я люблю независимые проекты, они для меня - источник жизненной энергии»: Риз Ахмед о драме «Звук металла»

Драма «Звук металла» — это режиссерский проект Дариуса Мардера, сценариста «Места под соснами», на съемках которого начался роман Райана Гослинга и Евы Мендес. В «Звуке металла»  обладатель «Эмми» и номинант на «Золотой глобус» Риз Ахмед играет барабанщика по имени Рубен, сумевшего перебороть наркотическую зависимость. Во время одного из выступлений он понимает, что теряет слух. Чтобы научиться жить, не слыша, Рубен едет в обитель людей, страдающих глухотой. Эта актерская работа подарила Ризу Ахмеду в этом году еще одну номинацию на «Золотой глобус», на этот раз в категории «лучший драматический актёр». 

Как вы думаете, почему «Звук металла» - актуальное кино?

Это практически пандемийный фильм. Что Covid19 означает для нашей культуры и нашего общества? Мы - общество трудоголиков, которые внезапно из-за кризиса в области здравоохранения оказались в подвешенном состоянии на карантине, практически в чистилище. И в самом эпицентре этого кризиса мы вынуждены пройти через переоценку ценностей. Это именно то, что происходит с моим героем Рубеном в «Звуке металла». Наш фильм - это драма о человеке, одержимом своей работой, который из-за проблем со здоровьем попадает в локдаун и вынужден заново осмыслить, что для него имеет значение. Я уверен, что наш фильм будет созвучен настроениям наших зрителей в настоящий момент. 

Как вы готовились к роли Рубена?

Сообщество людей, страдающих потерей слуха, невероятно разнообразно: в нем есть и люди, которые страдают от наркотической зависимости. Существуют специальные реабилитационные клиники для глухих пациентов и центры, в которых слабослышащие люди восстанавливаются после того, как преодолели зависимость от наркотиков. Их не очень много, но об одном из них мне рассказал актёр Пол Раджи, который играет в нашем фильме роль Джо.  Он и сам работал с некоторыми из этих групп в прошлом. Пол рос в семье глухих родителей, для него американский язык жестов, по сути, родной. И именно он и рассказал мне о существовании подобных рехабов. Когда я готовился к роли, да, безусловно, я учился игре на барабанах и изучал язык жестов, но очень важным аспектом для меня было изучение зависимости. Я регулярно ходил на встречи анонимных наркоманов, кстати, именно на них я осознал, что тоже страдаю зависимостью, я - трудоголик.

Как вы учились играть на барабанах?

Я могу бесконечно об этом говорить: если вы представляете себе, что такое барабан, вы знаете, что это невероятно первобытный и культовый инструмент. И мне кажется, что именно игра на барабанах позволила мне узнать очень много об актерстве. Ты не играешь на ударных, ты лишь позволяешь им звучать с помощью тебя, ты должен полностью довериться своему телу и отключить мозг. Говоря о моих отношениях с ударными, сначала я пытался их приручить, подавить и завоевать. Но со временем я понял, насколько это был медитативный опыт. Это был сложный путь длиною в семь месяцев, но мой преподаватель был со мной невероятно терпелив. Я до этого никогда не играл на барабанах, правда, благодаря рэпу я хорошо чувствую ритм. К тому же я левша, и можно представить, как неловко любой левша ощущает себя в правостороннем мире, и как непросто освоить инструмент, созданный для людей, у которых правая рука является ведущей. Сначала я начал играть правой рукой, потом чередовал руки и в конце концов перешел на левую руку. Я занимался по три часа в день, и это был период психологически схожий с американскими горками - в какие-то моменты меня все это дико подавляло и расстраивало, затем наступали минуты радости. Что интересно, и игра на ударных, и язык жестов  - это невербальные коммуникации. Для меня как для рэппера и как человека, чья профессия базируется на словах, это был очень интересный опыт. Мне кажется, я смог открыть в себе неизвестные ранее способности. И сейчас я безумно благодарен за это барабанам, я их уважаю и безумно люблю. Что еще любопытно, я заметил, что большинство барабанщиков безумны. Этот инструмент требует столько одержимости, перфекционизма, стойкости! Мы изучали много разных барабанщиков, пожалуй, самым известным нойз-бэндом можно назвать группу Lighting Bolt. Но я бы хотел рассказать о Шоне Пауэлле, барабанщике группы Surfbort. Он стал своего рода моим гуру в мире панк-рока и многому научил меня о психологии барабанщика, об умении отключаться, об агрессии, о катарсисе, о боли, которую многие барабанщики передают через ударные. Шон действительно стал моим духовым ментором, к тому же он многое рассказал мне о своей наркотической зависимости, поэтому он стал для меня очень важным человеком во время подготовки к съемкам «Звука металла».

Кстати, а с кем из музыкантов бы вы хотели сыграть вместе, если бы у вас была возможность?

Вы хотите сказать, я могу назвать любого музыканта? Тогда с группой Nirvana,  я рос на их музыке. Это был первый рок-бэнд.

Ваш герой испытывает трудности с тем, чтобы попросить о помощи. А вам это легко дается?

Вы разговаривали с моим терапевтом? (смеется) Вы знаете, мне кажется, один из интересных вопросов, которые мы пытаемся затронуть в этом фильме - может ли человек быть отдельным островом? Думаю, что Covid19 обострил идею того, что мы не индивиды, индивидуализм - это иллюзия. Мы - «выживальщики», весь наш род, вся наша история и благополучие основаны на  взаимозависимости, для меня это главный урок 2020 года. И мне кажется, Рубен тоже учится этому, он понимает, что одному ему не справиться. Он - часть сообщества, даже если он отказывается это признать. Это и мой путь: раньше я намного охотнее оставался один на один с самим собой, но с возрастом я начал понимать, что культура - это диалог, творчество - это разговор. И наш фильм о том, что мы нуждаемся в других людях, мы создаем все лучшее лишь в сообществе.

В финале фильма Рубен признает, что у него не бывает моментов безмятежности. Вы упомянули, что вы трудоголик, у вас бывают такие моменты безмятежности и спокойствия?

Вы точно говорили с моим терапевтом (смеется). Вы знаете, в чем проблема? Я борюсь с этой безмятежностью, борюсь с тишиной. В свою защиту могу сказать, что это проблема для многих, наверное, еще и поэтому  Covid19 оказался таким тяжелым испытанием для людей. Но я надеюсь, что я на пути к тому, чтобы найти эту безмятежность. Боюсь, что сама идея отречения невероятно тяжела для восприятия в культуре, в которой ценится контроль и продуктивность. Но по мере своего развития как актера, я начинаю понимать, что умение отпустить - это главное в актерском искусстве.

В октябре прошлого года вы выложили на YouTube поэму I Miss You. Расскажите о ней подробнее, пожалуйста?

Я написал ее в самом начале локдауна после того, как от Covid19 умер мой близкий родственник. После этого я потерял еще одного близкого мне человека. Мне важно было высказать то, что меня терзало, снять этот груз с души. Когда пишешь такие стихи и читаешь их на камеру, испытываешь своего рода катарсис, схожий по ощущениям, которые переживаешь на съемках фильмов типа «Звука металла».  Должен сказать, что это очень личный для меня проект, в нем не было и капли бизнеса. Это был первый за долгие годы фильм Дариуса Мардера, к тому же для меня это был прыжок в неизвестность, учитывая, что я с нуля научился играть на барабанах для этой роли.  Так и этот рэп я написал по очень личным причинам. Моя музыка - это не коммерческое предприятие, она не для массовой аудитории. Своей музыкой я не пытаюсь расширить свою аудиторию, для меня важна глубина связи. Я знаю, что людям нравится моя музыка и мои тексты, я знаю, что они их трогают. Для меня было настоящим исцелением, когда я смог выразить свою утрату, и люди со всего мира писали мне, что они тоже потеряли любимых людей. Очень важно понимать, что ты не один проходишь через тяжелые времена.

Над чем вы работаете в настоящий момент?

Сейчас мы с молодым британским режиссером Майклом Пирсом снимаем его второй фильм под названием «Вторжение». Нам повезло, что в одной из главных ролей у нас снимается Октавия Спенсер. Я люблю работать с новыми кинематографистами и сниматься в независимых проектах: они для меня - источник жизненной энергии.