Экс-начштаба «Беркута»: В Москве может начаться такой хаос, который очень трудно остановить

Минские и московские протесты живо напоминают бойцу «Беркута» о событиях на киевском майдане. «Крестные отцы» всякой новой цветной революции уверяют, что именно она будет благородной, справедливой, бескровной и совсем не такой, как предшествующие. А в итоге выходит как всегда.

О том, какие прописные истины киевского переворота не хотят знать и слышать навальнята, «а также их родители», мы беседуем с Сергеем Бондаренко, бывшим начальником штаба харьковского батальона «Беркут». Офицер спецподразделения, уехавший с Украины, является носителем той неудобной правды, от которой корежит нациков и майданофилов. — Сергей, недавно Георгий Тука, один из создателей сайта «Миротворец», в своем видеоролике возмущался вашими постами в соцсетях: пишете о «Беркуте», прославляете СССР. В чем суть его претензий?

— Суть не в претензиях, а в том, что Тука — это порошенковский выкормыш. Какой еще реакции от порохоботов можно ожидать? После майдана стало в порядке вещей брать на высокие должности каких-нибудь недалеких людей. О профессионализме забыли. Эти безграмотные, неквалифицированные люди — везде.

Он, видимо, плохо умеет читать. В моем комментарии было написано: «вытравить укропство, национализм и радикализм, одним словом эту коричневую чуму, и тогда пойдет конструктив и выздоровление нашей нации и нашей родины в целом». Он показывает скрин моего поста и заявляет, что там написано: «вытравить украинство…».

Расчет на то, что люди не будут пялиться в экран и вычитывать, что там написано на самом деле. Зачем бы украинец призывал вытравить украинство? Где логика? Я сам украинец. Даже с кастрюлеголовым я готов говорить, если он настроен на диалог.

Я люблю адекватную Украину. Дальше ведь говорится о выздоровлении нации. Понятно же, что «укропство» подразумевает что-то другое, а не всех украинцев. Там имеются в виду ультраправые, национализм, фашизм и т.д. А Тука сознательно утрирует, подливая масла в огонь и разжигая ненависть.

— Вообще достойное занятие для персонажа, который еще недавно был председателем так называемой Луганской областной военно-государственной администрации: лазить по чужим страницам, выдергивать комментарии, подзуживать упоротых… — Порохоботу надо кормиться. Поэтому он перевирает то, что там было написано. Вливает людям в уши то, что ему в данный момент выгодно. А ему выгодно клеветать на нас, сеять ненависть к нам. Я после этого видеоблога кучу комментариев читал — он своей цели достиг. Комментаторы призывают стрелять, натравливать СБУ, не разбираясь, что на самом деле было сказано, о ком там идет речь.

Порохоботы в этом поднаторели: заниматься геббельсовщиной, манипулировать слабыми умами, разжигать ненависть.

— Видимо, эти усилия рассчитаны на то, чтоб стравить «беркутов», таких, как вы, с теми полицейскими, которые тоже стояли против майдана: смотрите, нет уже никакого братства, они ненавидят украинцев и т. д.? — Да, они своим враньем создают заведомо конфликтные ситуации. Таким деятелям нужно показать нас в неприглядном свете. У них появилась страшилка: «возвращение Виталия Захарченко». А это то же самое, что возвращение закона. Они этого боятся, как черт ладана.

Поэтому они специально чушь несут, чтоб накалять отношения между бывшими милиционерами и теми, кто остался там на службе.

— Логично, что сегодня усилили активность эти создатели сайта «Миротворец», выполнявшего функции наводчика и диспетчера для убийц.

— «Миротворец» — это одна из ячеек, созданных для истребления людей на территории Украины. У меня однозначное мнение: с 2014 года закон в стране не работает. Нет там права, плюют на Конституцию. Поэтому слово «закон» сейчас по отношению к текущим событиям применять вообще нельзя. Его растоптали и стерли. Его просто нет.

— Предтечами «Миротворца» были сайты и паблики, где выкладывались персональные данные правоохранителей во время майдана…

— Да, в принципе, с этого всё и начиналось. У нас же много предателей было, которые эти данные сливали тогда. На этих ресурсах собиралась информация о милиционерах, их семьях. Разные были ситуации. Они находили адреса, угрожали семьям. Каждый по-своему это переживал. Кто рядом с семьей находился, тот пытался реагировать, сразу же максимально защитить родных, перевезти их. Мы же, находясь в Киеве, могли только звонить в Харьков. Я отправлял жену к родителям.

Львовские «беркута» рассказывали, как у них было. Это страх и ужас. В детском саду воспитательница ставила маленьких детей в кружок и говорила: посмотрите на такого-то, вот у него отец — убийца людей.

В школах писали сочинение. Дочка одного из львовских «беркутов» написала, что ее папа — боец «Беркута». Был большой скандал. Педагоги как-то замяли его.

Наши майданеры были первооткрывателями всего дерьма, всей гадости. Недавно подобная ситуация была в Белоруссии. Они создают сайты, туда сливают информацию для радикалов, запугивают семьи правоохранителей. — Вы упомянули львовских «беркутовцев». Начиналось всё с морального террора, а потом майдановцы жгли базу «Беркута», два бойца погибли в этом пожаре.

— Там вообще жуть что творилось. Они захватывали все админздания, райотделы милиции «штормили». Потом оружие из львовских райотделов прибыло на майдан.

— Как думаете, а почему пригорает у Туки и прочих «разжигающих» нациков? Он же не просто так отслеживал ваши комментарии на различных ресурсах, где публикуются выступления Виталия Захарченко? Боятся его воздействия на бывших подчиненных, работающих сегодня в Нацполиции? — Они заёрзали, когда увидели, что Виталий Юрьевич ищет новые формы общения с людьми, живущими на Украине. Несколько лет назад и у него, и у многих из «беркутов» фейсбучная администрация удалила аккаунты. Сегодня все эти туки очень беспокоятся, что выступления Захарченко всё больше доступны украинским правоохранителям. напрямую общаться и с действующими правоохранителями:

Его постоянное присутствие в информационном поле вызывает у них панику, потому что Виталий Юрьевич — сильный законник, который документально может доказать неправомерную деятельность многих людей, находящихся сейчас у власти. На бенефициаров майдана у него много оперативной информации, документально подтвержденной. Папки Захарченко — это не миф. Его активность потихоньку находит отражение в украинских СМИ, а от этого порохоботы и прочие пропагандисты выходят из себя, отрабатывают свою повестку: не допустить «возвращения Захарченко». Если Виталий Юрьевич, условно говоря, зайдет обеими ногами в сегодняшнее украинское информационное пространство, то начнут всплывать многие дела…

— А что мешало раньше начать обнародование этих оперативных материалов и «папок Захарченко»?

— А какой толк будет с этого при сегодняшних украинских политических раскладах? Есть убийца Бубенчик, убийцы Медведько и Полищук, убийца Стерненко. Есть доказательные базы по ним. Кто-нибудь из них сидит?

Я думаю, по каким-то материалам не стоит делать фальстарт. Мы же знаем, как «терялись» следы оружия из львовских райотделов, как пилились деревья на майдане, как некоторых фигурантов майданных преступлений отмазывали и выпускали за кордон. Всему должно быть свое время. Вернется закон — сядут многие.

— Как бывший начштаба харьковского «Беркута» оценивает акции навальнистов в Москве и других городах?

— Я бы назвал это тренировочным заходом, который отработал себя на все сто процентов. Они по щелчку подняли многих молодых людей. Их разогревают потихоньку. Но надо понимать, что сначала общественное сознание убаюкивается разговорами о мирных протестах с требованиями перемен и т.п., а потом готовится более серьезная ситуация. Это когда подогреваются деньгами боевиков, которые где-то таятся и ждут своего выхода…

Аналогии с украинским майданом, конечно, можно проводить — это даже не обсуждается. Всё отрабатывается по одной схеме. Она рабочая в любом государстве, где качают «цветную революцию».

И многие наработки берутся из украинского сценария. Ничего не меняется. Не прокатило в Белоруссии. Можно сказать, что там учли наш опыт. Во время майдана многое делать нам элементарно не давали, потому что хватало предателей в руководстве.

Силовикам приходится оперативно принимать решение. Если перегнем — излишняя жесткость будет использована против нас, подольет масла в огонь. Если дадим слабину — тоже плохо. И всегда любимая тема майданов: «они же дети».

— Во время украинского майдана для мобилизации ультрас и радикалов, для координации использовались соцсети, которые были просматриваемы. Можно было, при желании, мониторить их, моделировать дальнейшую ситуацию, предупреждать нежелательное развитие событий… Просто этим никто не занимался. А сейчас особая роль отводится Telegram… — Да, противодействовать этому сложнее. Telegram добавляет действиям протестующих большей мобильности.

— В выступлениях навальнистов вы увидели какие-то проявления начальных навыков по переводу мирного выступления к организованным беспорядкам? Заметны ли вам в толпе люди, прошедшие если не подготовку, то первичный инструктаж, как качать ситуацию?

— У нас тоже такая же история была. Большинство — обычные люди или просто зеваки. Но внутри располагается ядро. Это разжигающие. А дети — они как губка. Смотрят и всё впитывают. Показали несколько стычек — остальные начинают действовать по этому примеру.

У нас точно также начиналось. Недавнее российское видео, как напали на машину с мигалкой, очень живо мне напомнило наши события. Два-три человека подлетают, начинают «носковать» эту машину, забрасывать ледышками, бить стекло. Отбегают, а все остальные смотрят и этим всем зажглись. И дальше продолжают бить машину, бить фонари. Кто-то разбил ногой стекло. Выбили глаз водителю. А я вспоминаю, как толпа с Татьяной Черновол громила машину СБУ в Киеве.

Одни заводят толпу, а остальные подхватывают. Особенно подростки. Посмотрели, как два человека отработали, остальные повторяют это всё. Если на большой площади равномерно распределены в толпе такие агрессивные ядра, то через некоторое время вся огромная площадь, вся толпа будет делать то, что делают они. Технология такая.

— Что можете сказать о таком явлении, как наркота на майдане?

— Мы как раз на днях обсуждали с ребятами нашими московскую тему. В том числе говорилось о том, что будет, если протестующих подогреют деньгами и забросят наркоты. Особенно если учесть, на какой контингент опираются эти выступления. Может начаться такой хаос, который очень трудно остановить. И здесь родителям подростков нужно задуматься: дети могут пойти туда «отстаивать справедливость», а вернуться оттуда — зависимыми наркоманами.

А на майданах это делается элементарно: мобильные какие-то чаевни, кофейни. Под видом волонтеров заезжают внутрь толпы: чайком напоить, согреть… И понеслась пьяная одурманенная молодежь.

На майдане некоторые люди целенаправленно глотали какую-то хрень, чтоб повысить болевой порог, возбудиться и т.д. А некоторые просто не знали, что пьют.

Когда мы вернулись из Киева в феврале 2014 года, ко мне куча болячек прицепилась. Я ходил в больницу на капельницы. И мне врач рассказывала: пришли к ней две женщины, вернувшиеся с майдана. Им стало плохо — одинаковые симптомы. Обратились в больницу, у них взяли анализы: оказалось, что это элементарная ломка. Им говорят: «Девушки, так вы наркоманки, у вас ломка». У тех — квадратные глаза: как это так?! Очень многие люди не знали, чем их опаивают.

А кто-то специально принимал. Я был свидетелем, как на Крепостном переулке майдановец, угнавший грузовую машину, пролетел, сбивая наших пацанов, а потом давил своих. Я этого майданутого видел, когда с подножки автомобиля из травмата стрелял в него. Он через форточку выглядывал: невменяемые глаза.

— Под веществами? — Ну, конечно! Один глаз в одну сторону смотрит, другой — в другую. Полностью упоротый. Его отбиваешь, он не чувствует боли (для этого и глотали они всякую ерунду). Мы стреляли резиновыми пулями в него — ему всё равно было, он продолжал вести машину — сбивал наших ребят, потом развернулся и давил своих. Он переехал майдановца — и тот стал «героем Небесной сотни, пострадавшим от правоохранителей». То есть майданутый наркоман убивает такого же упоротого, а судят за это сотрудника милиции. — За что вас преследовали после майдана? Почему пришлось уезжать с Украины?

— Если честно, не хочу вспоминать. Стараюсь это как страшный сон забывать потихоньку, чтоб себе нервы не расшатывать. Это были тяжелые времена для меня и моей семьи. Так-то, конечно, ничего не забудем, и напомним всё, когда вернемся…

Наши родные наблюдали весь этот майданный ужас по телевизору. У мамы одного нашего товарища не выдержало сердце. Моя мама тяжело заболела на почве всех этих переживаний, когда я находился в Киеве. В начале 2015 года прокуратура начала выполнять план по преследованию «беркутов». Фабриковали дело и против меня. Я успел уехать. После моего отъезда умерла мама. А на похоронах засветились сотрудники прокуратуры, надеясь увидеть меня там и задержать.

— Один из ваших харьковских коллег пострадал во время марша харьковских и днепропетровских ультрасов в апреле 2014 года (за неделю до одесской трагедии). Нацики попали в него камнем, была сломана лицевая кость. Парень уехал — и теперь служит в ОМОНе. — Все наши, которые уехали, сделали это по одной причине: мы работали в системе, когда закон еще работал. А какой смысл был оставаться, когда закон перестал работать? Сколько раз, уже после майдана, мы пытались защитить харьковчан от беспредела, — а наверху уже не было никого, кто разделял бы наше желание.

— Расскажите подробней об этом. — Я много раз выезжал на массовые мероприятия, будучи начальником штаба. И видел, что делать здесь нечего. Потому что мы выезжаем, но непонятно зачем. Смотришь на областников, начальников, полковников, которые отвечают за эти массовые мероприятия. И видишь, как они дают команду «стоп» милиции, как потакают всем агрессивным действиям со стороны ультрас и прочих бандитов из разных радикальных организаций.

Нацики нападают на наших сограждан. Мы с ребятами сидим в автобусе — в шлемах, масках, бронежилетах — в ожидании команды. Мы ждем, что поступит команда «вперед», на их задержание, чтоб прекратить эти бесчинства. Но этого не происходит. «А зачем я здесь нахожусь?!» Эти областники все видят, должны реагировать, а в рации — тишина. На одном мероприятии, на втором, на третьем… Тебе не дают выполнять твою работу. Поэтому ребята собирались и уезжали.

22 июня 2014 года в саду Шевченко мы по своей инициативе все сделали. Нам была дана определенная команда… Мы ее перефразировали. И сделали по-своему. Мы тогда харьковчан, собравшихся возле памятника Ленину 22 июня (в основном там были пенсионеры), взяли в кольцо, оградили от этих упоротых. И вломили нацикам крепко. Они ж тогда возмущались: «Это «Беркут» мстит нам, защищает пророссийских граждан». Эти ушлёпки потом приходили в подразделение, выясняли, кто их обидел. Было разбирательство.

— Наказали?

— Не наказали. Мы действовали без нашивок, в масках. А с нами принимали участие еще и «грифоновцы» какие-то. А те подумали, что там были только «грифоновцы», сильно гнали на них. А нас просто не узнали.

— А 12 апреля 2014 года в Чутово вы участвовали в торжественной встрече «каравана дружбы»?

— Да. Тогда всё было четко. Так называемые «автобусы дружбы» с радикалами ехали на Харьков. Потом мы говорили, что они хотели сделать в Харькове то, что позже учинили 2 мая в Одессе. Да, ребята остановили эти автобусы. Были очень жесткие задержания. Изъяли кучу всякой хрени: железо, кастеты, дубинки, цепи, травматы. Много всего было.

А многие, когда пришла информация об том, что происходит с «автобусами дружбы» на границе Полтавской и Харьковской областей, развернулись и поехали назад. В Харьков они не попали.

Мы долго там работали, с раннего утра. А поздним вечером приехали домой. Там и автобусы были, и на легковых машинах ехали. Мы очень жестко отработали. Хорошо. Как требует закон. Когда черт с железом кидается на сотрудника милиции, тот должен отреагировать. И мы добросовестно реагировали, как это положено сотрудникам спецподразделения.