Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VIII

Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VIII Белогвардейцы Веймарской республики. Часть I Белогвардейцы Веймарской республики. Часть II Белогвардейцы Веймарской республики. Часть III Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IV Белогвардейцы Веймарской республики. Часть V Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VI Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VII Белогвардейцы Веймарской республики. Часть VIII Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IIX Белогвардейцы Веймарской республики. Часть IX Белогвардейцы Веймарской республики. Часть X ПОЗАБЫТАЯ ВОЙНА. Германские добровольческие корпуса в составе Западной Добровольческой Армии генерала князя Авалова-Бермондта. 1919 год. Был у меня товарищ, Вернейший друг в беде. Наш барабан бил к бою, Он в ногу шел со мною, И рядом был везде. Вот просвистела пуля, Как будто нас дразня. Мне умереть, ему ли? Он пал от этой пули – Часть самого меня! Упал, раскинув руки, - Объятья мне раскрыв. И не обнимет боле… Но, пусть лежишь ты в поле, Мой друг, ты вечно жив! Людвиг Уланд Историческое своеобразие германских добровольческих корпусов ("фрайкоров", нем.: Freikorps) 1918-1923 годов заключалось, прежде всего, в том, что в них по доброй воле служили люди, чудом уцелевшие в кровопролитной мировой войне, и тем не менее готовые вновь и вновь рисковать своей жизнью, ибо они в полной мере осознавали свою ответственность не только за судьбы своей собственной нации, ставшей разменной картой бессовестных политиков и жертвой самых разнузданных и низменных страстей, не только за судьбу возникшего на обломках рухнувшей Империи государственного образования весьма сомнительной легитимности, вошедшего в историю под названием "Веймарской (Ваймарской) республики". Страной заправляли "жирные коты" - невиданно обогатившиеся на войне нувориши, спекулянты-инфляционеры, конъюнктурщики, парламентские болтуны, не говоря уже об откровенных подрывных силах в лице "ноябрьских преступников" - коммунистов всех мастей – начиная с засланных агентов Коминтерна и кончая национал-большевиками местного, немецкого "розлива". "Веймарская республика", изменившая имперскому германскому флагу, всячески шельмовала и унижала своих единственных защитников – добровольцев, и в то же время нуждалась в их штыках. Защищая ее, добровольцы сражались не только за судьбу этого государственного образования, но и за судьбу всей европейской, да и мировой христианской цивилизации, оказавшейся перед лицом непосредственной угрозы со стороны засевшего в завоеванной Москве воинствующего большевизма, рвавшегося (под аплодисменты всего "прогрессивного человечества") к мировому господству под хорошо известными нам лозунгами: "Мир хижинам – война дворцам!", "Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!" и – – "Даешь Варшаву – дай Берлин!". Вся послевоенная история Германии, да и Центральной Европы в целом, по сути дела, связана с историей добровольческих корпусов, ибо везде – в России, Прибалтике, Германии, Австрии, Венгрии путь большевицким ордам преграждали не регулярные армии (которых побежденные страны Тройственного Союза были лишены по воле победоносной Антанты), а добровольцы, эти "наемники без жалованья", как они сами себя не без юмора называли. Ценой своей жизни они дали войне "выдохнуться" на дальних подступах к сердцу Европы - подобно тому, как это на бескрайних просторах России сделали их братья по духу – русские добровольцы. Подобно нашим белым, они были свободны от какой-либо идеологической "зашоренности"; они закрывали своими телами бреши, возникавшие по вине государственных властей республики, не имевших ни представления о каких бы то ни было государственных целях, ни собственной военной доктрины, но плоды их подвигов пожинало не доверявшее им "веймарское" государственное образование. Там, где проходили добровольцы, возвращались в лоно Рейха отторгнутые от него провинции, освобождались города, укреплялись границы, восстанавливались закон и порядок и снова реял черно-бело-красный флаг "старорежимной" Германской Империи. Все эти многочисленные подразделения, закаленные в боях и походах, не были представлены в парламенте; они стояли в стороне от официозных политических дискуссий, но зато сами, подобно добровольческим армиям в России, на деле воплощали в себе государственное начало в эпоху позорного бессилия того, что формально считалось государством, в действительности же покорно выполняло распоряжения, поступавшие из-за рубежа. Их мысли и дела диктовались сознанием членов единой, соборной народной общности – впервые в истории солдаты действовали не по приказу, а по велению совести, сердца и долга – добровольцы, поднявшие меч во имя победы и спасения нации от растворения в историческом небытии. Символом и архетипом русского героя-добровольца на все времена стал генерал Марков, а немецкого - Альберт Лео Шлагетер. Этот германский патриот (1894-1923) в Великую войну пошел на фронт добровольцем, был награжден Железными крестами II и I степени и дослужился до лейтенанта. В 1918 году вступил в добровольческий корпус, в 1919 году в составе Балтийского ландесвера участвовал в освобождении Риги от красных, а затем воевал в составе русской Западной Добровольческой Армии в Прибалтике; в составе 3-й военно-морской бригады фон Левенфельда участвовал в подавлении коммунистического мятежа в Рурской области. Сражался с польскими инсургентами в Верхней Силезии и участвовал в битве за Аннаберг в 1921 году, закончившейся разгромом поляков. С 1922 года состоял в Великогерманской рабочей партии (Гроссдойче Арбейтерпартай, нем.: Grossdeutsche Arbeiterpartei), отколовшейся от НСДАП. С началом франко-бельгийской оккупации Рурской области Шлагетер, призывавший немцев к переходу от объявленного правительством Фридриха Эберта пассивного сопротивления к активному, организовал ряд акций саботажа и диверсионных актов (в частности, взрывов на железных дорогах). После удачного подрыва железнодорожного моста на линии Дюссельдорф-Дуйсбург Шлагетер был схвачен французскими оккупационными властями и приговорен ими к смерти 8 мая 1923 года. Несмотря на всегерманскую волну протестов, французский президент Раймон Пуанкаре (по прозвищу "Пуанкаре-война") своим личным распоряжением утвердил смертный приговор. Шлагетер был расстрелян французами на Гольцгеймской (Хольцхаймской) пустоши 26 мая 1923 года. Как это ни покажется читателю парадоксальным, но даже "идеологический противник" и "классовый враг" - "пламенный интернационалист" и Председатель Исполкома Коминтерна тов. Карл Бернгардович Радек счел необходимым почтить память Шлагетера хвалебным панегириком: "Мы не должны замалчивать судьбу этого мученика германского национализма, имя его много говорит германскому народу. . . Шлагетер, мужественный солдат контрреволюции, заслуживает того, чтобы мы, солдаты революции, мужественно и честно оценили его. . . Если круги германских фашистов, которые захотят честно служить германскому народу, не поймут смысла судьбы Шлагетера, то Шлагетер погиб даром. . . " и т. д. В 1931 году ветераны добровольческих корпусов воздвигли в честь Шлагетера на месте его казни памятник в форме 30-метрового креста. В 1933 году известный литератор Ганс Йост посвятил Шлагетеру одноименную драму. Все эти факты в разное время стали достоянием гласности. Но и сегодня далеко не всем еще за рубежом, да и у нас в России известно, что Шлагетер, который, в качестве командира батареи, плечом к плечу с балтийскими (необходимо заметить, что в начале ХХ века балтийцами, прибалтами, или балтами именовались отнюдь не латыши или эстонцы, а проживавшие в Прибалтике с XIII века потомки немецких колонистов!) и русскими добровольцами освобождал от большевиков Ригу в 1919 году, был российским подданным и имел дарственную грамоту на 100 моргенов земли в Курляндии в награду за верную службу. Между тем такая дарственная на владение землей имеется в наличии, и вот дословный текст этого любопытного во многих отношениях документа: Немецкий легион Баденский полк Курляндия, 1 ноября 1919 г. На основании заключенного 6 октября 1919 г. договора между Немецким легионом и Главнокомандующим Русской Западной Армией, согласно которому признается договор между Германским правительством и временным Латвийским правительством от 9 и 24 декабря 1918 г. (касающийся права немецких бойцов в Прибалтике на гражданство и поселение), настоящим лейтенанту артиллерии Альберту Шлагетеру удостоверяется, что он имеет право на владение 100 моргенами земли для поселения в Курляндии. Обладатель данного удостоверения тем самым, в соответствии с вышеназванным договором, получает российское гражданство. Подпись: Крауссе д' Авис, ротмистр и командир. Прежде чем мы перейдем к описанию боевых действий Железной дивизии в составе русской Западной Добровольческой Армии (ЗДА) генерала князя Авалова (Бермондта), необходимо сказать несколько слов об этом незаслуженно забытом, но, тем не менее, поистине выдающемся деятеле русского Белого Движения. На князя Павла Михайловича Авалова (1887-1974), одного из несправедливо обойденных вниманием неблагодарного потомства белых военачальников периода Гражданской войны в России, было навешано немало нелестных и даже оскорбительных ярлыков (вроде "обормот Авалов" вместо "Бермондт-Авалов" и т. п.), причем не только большевицкими историками, враждебными ему, так сказать, "по должности". Хотя на пике возглавляемого им движения князь Авалов имел под своим командованием более 50 000 штыков и сабель, которые, при определенном раскладе сил, могли сыграть решающую роль в разгроме большевизма, о нем – даже в среде белой эмиграции! – предпочитали не упоминать. Не с теми дружил! В отличие от большинства других вождей Белого движения, преданных демократически-республиканским идеалам и слепо уповавших на помощь двуличной Антанты, монархист князь Авалов, подобно Донскому Атаману генералу П. Н. Краснову, нашел в себе достаточно политической мудрости и протянул руку недавним противникам – германцам. Вот краткие вехи боевого пути этого доблестного русского офицера. В составе 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска в чине прапорщика участвовал в Русско-японской войне. Был награжден Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степени. В 1906 году принят в казаки Уссурийского войска. В 1908 году произведен в хорунжии. Участвовал в Великой (Первой мировой) войне адъютантом командующего II Кавказским корпусом генерала Мищенко. За годы службы 7 раз ранен и награжден, помимо Георгиевских крестов, орденом Святой Анны IV степени (почетным Аннинским оружием с надписью "За храбрость", так называемой "клюквой"). После февральского переворота 1917 года – командир уланского Санкт-Петербургского полка. Входил в конспиративную монархическую офицерскую организацию в Петрограде, готовившую свержение продавшего интересы России Антанте Временного правительства и установление национальной военной диктатуры. Летом 1918 года, в Киеве, уже в чине полковника, участвовал в формировании ориентированной на кайзеровскую Германию монархической Южной Армии под командованием герцога Г. Н. Лейхтенбергского, и был начальником контрразведки Южной Армии. Собрав из бывших русских военнопленных добровольческий отряд имени графа Келлера, позднее переброшенный германцами в Митаву (Латвия). В Прибалтике, не подчинившись приказу командующего Северо-Западным фронтом генерала от инфантерии Н. Н. Юденича (запретившего ему, по требованию Антанты, военные действия против латвийских войск), об отстранении его от командования отрядом, окончательно решился на военный союз с германцами. Тогда же Павел Бермондт был усыновлен князем Михаилом Антоновичем Аваловым, и с октября 1919 года официально именуется князем Аваловым-Бермондтом. К 20 июля в его подчинении находилось около 12 000 штыков и сабель, в том числе германских и балто-немецких добровольцев. Из нескольких отрядов он сформировал монархическую Западную Добровольческую Армию, насчитывавшую к 5 сентября до 52 000 штыков и сабель, 600 пулеметов, 100 артиллерийских орудий, 50 минометов и бомбометов, 3 бронепоезда, 120 самолетов (!) и 10 бронеавтомобилей. Нетрудно заметить, что силы Западной Армии князя Авалова многократно превышали силы Северо-Западной Армии генерала Юденича, насчитывавшей к концу сентября 1919 года всего 18 500 штыков и сабель. В октябре войска князя Авалова, вследствие конфликта с временным латвийским правительством доктора Карла Ульмана (Карлиса Ульманиса), фактически переметнувшимся на сторону врагов исторической России, вступили в Ригу, но были отброшены и вытеснены из Прибалтики опиравшимися на поддержку военного флота Антанты "белыми" эстонцами при частичной поддержке "белых" латышей. С 1 декабря 1919 года князь Авалов – генерал-майор. По окончании кампании в Прибалтике продолжал в Германии подготовку нового выступления против большевиков. Способствовал коронации претендента на Российский престол Великого Князя Кирилла Владимировича (двоюродного брата убитых большевиками в 1918 г. Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича) "Императором в изгнании" (Кириллом I) в 1924 году В 20-е годы, в духе продолжения рыцарских традиций Императора Павла I учредил из числа бывших соратников по Западной Добровольческой Армии "Русский Императорский Рыцарский Орден Святого Иоанна" ("Державный Русский Императорский Мальтийский Орден"), а в начале 30-х годов, вместе с офицером Российской Императорской Армии и белым добровольцем-балтийцем А. П. Светозаровым-Пильхау (Пельхау), сформировал из них РОНД (Российское Освободительное Народное Движение) под знаком заключенной в ромб наклонной свастики, увенчанной изображением двуглавого орла Российской Империи с образом Святого Великомученика и Победоносца Георгия на груди. После запрета РОНД (в числе других правых организаций, не вошедших в НСДАП), князь Авалов был арестован нацистами и, после полуторагодовалого заключения в гитлеровском концлагере, в сопровождении русских и немецких соратников, переехал в Белград. После проанглийского (и одновременно – просоветского) путча генерала Душана Симовича в 1941 году князь Авалов был вынужден уйти в подполье. В 1945 году он переехал в США, где и умер в Нью-Йорке на 74-м году жизни. А теперь дадим краткий абрис событий в Прибалтике, предшествовавших участию Железной дивизии и других германских добровольческих частей в борьбе войск князя Авалова за спасение России от Коминтерна и Антанты. После свержения кайзера Вильгельма II Гогенцоллерна в Германии 9 ноября 1918 года командование VIII германской армии получило приказ очистить прибалтийские провинции России, обеспечив сохранность вывозимого военного имущества. Состоявшая главным образом из пожилых старослужащих VIII армия вскоре начала разлагаться под влиянием большевицкой агитации и практически перестала существовать как серьезная боевая сила. Хотя "советы солдатских депутатов", сокращенно именуемые просто "солдатскими советами" (нем.: Soldatenraete), образованные в оккупационных войсках после победы революции в Германии, и заявили о своем намерении защитить Прибалтику от большевиков, старослужащие, обеспокоенные слухами о воцарившемся на родине хаосе, думали только о возвращении домой. Для обеспечения упорядоченного вывода войск и вывоза армейского имущества командование VIII армии объявило о формировании в ее составе добровольческих частей из наиболее стойких офицеров и солдат, готовых противостоять всеобщему разложению – наподобие русских "ударных частей" и "частей смерти" в период аналогичной деградации армии бывшей Российской Империи шестью месяцами ранее. Свежеиспеченные, но уже успевшие заручиться признанием со стороны Антанты, временные правительства Эстонии, Латвии и Литвы также приступили к формированию отрядов самообороны против угрожавших их самостоятельности советских дивизий. Балтийское население, в свою очередь, стало формировать добровольческие корпуса. Как уже говорилось выше, в то время балтийцами именовали прибалтийских немцев, предки которых поселились в Прибалтике лет за 700 до описываемых событий, так что их можно называть "пришлым" народом в Прибалтике не в большей степени, чем, например, татар в Крыму, Казани, Сибири и Астрахани или русских – в Москве. В Эстляндии (Эстонии) был сформирован добровольческий Балтийский батальон, вскоре преобразованный в Балтийский полк (Бальтенрегимент) под командованием бывшего полковника Царской Армии и Георгиевского кавалера Константина фон Вейса (Вайса), добровольцы которого носили черные погоны с черно-белыми выпушками (нижние чины) и белыми просветами (офицеры), а такжебело-черные шевроны углом вверх с белым равноконечным крестом в основании шеврона на левом рукаве ниже локтевого сгиба). В то же время в Лифляндии и Курляндии был сформирован Балтийский ландесвер (буквально: "Земская оборона" или "Краевая оборона", иногда не совсем точно именуемый в русскоязычной литературе, в том числе в воспоминаниях современников "ландсвером" или - например, в мемуарах баронессы С. В. Фрейтаг (Фрайтаг) фон Лорингофен - "ландвером"), а также "Охраной Прибалтийского (Балтийского) края". Инициатором создания Балтийского ландесвера, под названием "Рижского отряда охраны Балтийского края", выступил в октябре 1918 года русский морской офицер, капитан I ранга барон Г. Н. Таубе, ветеран Цусимского сражения. Обучением всех балтийских добровольцев руководил русский офицер полковник П. фон Струве. Из командиров ландесверовских подразделений наибольшую известность снискали лейтенант барон Г. фон Мантейфель (Мантойфель) -Цеге, полковник барон В. Ф. Рар, капитан К. И. Дыдоров и др. В составе ландесвера имелись батальоны, составленные почти полностью из офицеров. Ротами и эскадронами командовали русские офицеры из остзейских немцев. Балтийским ландесвером первоначально командовал русский генерал барон фон Фрейтаг-Лорингофен (октябрь 1918 – январь 1919), затем – подполковник германской службы Эбергард фон дер Гаген (январь-февраль 1919), а с февраля 1919 года – немецкий майор Альфред Флетхер (Флетчер), сменивший на этом посту полковника фон Рихтера. Начальником штаба у Флетхера стал капитан Генрих Лотар граф цу Дона-Вилькюнен (Вилькинен). . . В состав Балтийского ландесвера, кроме добровольцев из числа прибалтийских немцев, вошли также отряды русских белогвардейцев под командованием кавалергарда ротмистра Светлейшего князя А. П. Ливена (Либавский добровольческий стрелковый отряд) и капитана К. И. Дыдорова (общей численностью около 1000 штыков и сабель). Все эти части вооружались и снабжались co складов VIII германской армии, и снабжались, надо сказать, превосходно. В этом сходятся все современники, участники и очевидцы событий. Формировавшиеся при VIII армии германские добровольческие части были сведены под командованием полковника Куммера в Железную бригаду – нечто вроде нашего российского Корниловского ударного отряда, имевшую даже знамя, похожее на корниловское – черное, с белой "мертвой (Адамовой) головой" (т. е. черепом с костями) прусского типа (в три четверти оборота) и девизом: "И ВСЕ ЖЕ" (нем.: UND DOCH). На значке командира Железной бригады был изображен на черном поле окруженный белым лаврово-дубовым венком и увенчанный двумя перекрещенными мечами под германской императорской короной белый щит с латинским крестом. Все чины Железной бригады носили на головных уборах череп с костями, наряду с черно-бело-красными кокардами старой кайзеровской армии. Уже в январе 1919 года Железная бригада сражалась под Ригой с наступавшими большевицкими войсками. С середины января белые германские, балтийские и латышские части с трудом удерживали Виндавскую линию, последнюю пригодную к обороне позицию перед германской границей. На фронте общей протяженностью более 80 верст (линия Гольдинген-Шемеляны) Железная бригада имела 300 штыков и сабель, Балтийский ландесвер – 500, а единственный "белый" латышский батальон бывшего офицера Русской Царской Армии и Георгиевского кавалера подполковника Оскара Колпака (Оскарса Калпакса), сформированный в Южной Латвии – всего 200 штыков. Совершенно новый поворот события приняли после назначения командиром Железной бригады германского майора Йозефа Бишофа. Начав службу в 166-м пехотном полку в г. Бич (Эльзас), он затем 8 лет прослужил офицером в Имперских охранных (то есть колониальных) войсках, первоначально в Германской Восточной, а позднее – в Юго-Западной Африке (нынешней Намибии). В 1917 году Бишоф, будучи командиром 461-го пехотного полка, награждается высшим прусским военным орденом "За заслуги" (нем.: Pour le Merite) за успешное форсирование реки Серет. И, наконец, 16 января 1919 года германское командование поручило ему возглавить добровольческие части на Курляндском фронте. Его начальник, назначенный командующим VI (резервной) германской армией (VI резервным Корпусом) в Прибалтике генерал-майор граф Рюдигер фон дер Гольц, характеризовал майора Бишофа следующим образом: "Познакомившись с ним, я не раз задавался вопросом, чего в нем больше – офицера, африканца или студента-корпоранта. Во всяком случае, он был рожден командовать добровольческими частями". Здесь представляется необходимым сказать несколько слов о самом фон дер Гольце, сыгравшем поистине колоссальную роль в борьбе с большевизмом на северо-востоке Европы. Генерал-майор граф Густав Адольф Йоахим Рюдигер фон дер Гольц (1865-1946), прусский дворянин, один из виднейших германских монархистов и "восточных политиков" (нем.: "остполитикер") пангерманского толка, служил в германском Генеральном Штабе и участвовал в Великой войне последовательно командиром полка, бригады и дивизии на Западном и Восточном фронтах. В 1918 году, командуя германской десантной дивизией, помог финским белогвардейцам русского кавалергарда барона Карла Густава Эмиля фон Маннергейма подавить большевицкую революцию в Финляндии. С 1 февраля по 14 октября 1919 года граф фон дер Гольц командовал VI резервным корпусом (VI резервной армией) и был Главнокомандующим всеми германскими оккупационными войсками в Прибалтике и Балтийским ландесвером. За служившими под его началом добровольцами из Германской Империи в литературе закрепилось общее название "бойцы добровольческих корпусов" ("фрайкоркемпферы"), а за всеми военнослужащими, входившими в группу войск фон дер Гольца – название "балтийские бойцы" ("балтикумкемпферы") или просто "балтикумеры". В "программу-минимум" графа Рюдигера фон дер Гольца, Балтийского ландесвера, Железной дивизии и прочих добровольческих корпусов входило активное участие в свержении большевицкой диктатуры в Прибалтике и недопущение наметившегося сговора между Советской Россией и "белой" Эстонией; в "программу-максимум": 1) освобождение, в союзе с русскими белогвардейцами, Петрограда и Москвы от большевицкой диктатуры; 2) свержение Советской власти во всей России; 3) восстановление в России монархии во главе с Царем из династии Романовых (Великим Князем Кириллом Владимировичем, кузеном последнего русского Царя Николая II) ; 4) заключение с возрожденной монархической Россией военно-политического союза, направленного против Антанты; 5) ревизия Версальского договора. В своих воспоминаниях "Моя миссия в Финляндии и в Прибалтике" генерал граф фон дер Гольц писал об этом как о "великой идее" своей и своих единомышленников. Он считал Прибалтийскую группу войск "последним (антибольшевицким – В. А.) оборонительным валом Империи на Востоке" и подчеркивал необходимость"заложить под знаменем борьбы с большевизмом основу для экономического и политического сближения с будущей (монархической – В. А.) Россией, которая испытывает, после истребления своей интеллигенции (большевиками – В. А.), тягу к немецким купцам, техническим специалистам и руководителям и разоренные, обезлюдевшие прибалтийские провинции которой, с их плодородными землями, тоскуют по заботливым немецким крестьянам". Характерно, что этот "ярый пангерманец" ни словом не заикнулся об аннексии хотя бы части прибалтийских провинций России Германией. 18 января 1919 года, в день очередной годовщины основания Германской Империи, майор Бишоф свел остатки Железной бригады и других частей в Железную дивизию. Ее тактика, по замыслу Бишофа, должна была сводиться в наступлении - к одновременной концентрической атаке нескольких ударных отрядов в 10-20 штыков каждый с несколькими пулеметами, во фланг и тыл противнику, а в обороне – к созданию ряда оборонительных опорных пунктов с обеспечением возможности взаимной фланговой поддержки отдельных боевых групп. 20 января 1919 года в состав Железной дивизии под командованием майора Бишофа вошли Балтийский конный отряд русского офицера барона фон Драхенфельса (подполковника 19-го Архангелогородского драгунского полка), добровольческий отряд капитана фон Борке и новоприбывший добровольческий корпус "Шлезвиг-Гольштейн" под командованием капитана Гейберга (Гайберга). I офицером штаба (нач. отделения личного состава) в Железной дивизии был назначен генерального штаба капитан Бизе. Многие солдаты пошли добровольцами на Курляндский фронт, надеясь получить за службу землю. Уже в ноябре 1918 года Балтийский Национальный Комитет вел с Верховным главнокомандованием германской армии переговоры о найме германских добровольцев для защиты "Балтенланда" (или "Балтии" – проектировавшегося первоначально прибалтийского государства, власть в котором принадлежала бы местным этническим немцам-"остзейцам") от Советов. Входившие в состав Балтийского Национального Комитета курляндские и лифляндские землевладельцы во главе с бароном фон Мантейфелем-Кацдангеном проявили готовность предоставить треть своих земельных владений (около 1 миллиона моргенов) для поселения на них германских военных колонистов. Каждый германский доброволец, подписавший контракт о военной службе не менее чем на 6 месяцев, должен был получить 80 моргенов земли для поселения. Наряду с балтийцами, с просьбой о военной помощи против большевиков к правительству Германской Империи обратилось также временное латвийское правительство доктора Карлиса Ульманиса. 18 декабря 1918 года германский имперский комиссар в Прибалтике, Август Винниг, заключил с латвийским правительством договор, согласно которому все германские солдаты, готовые защищать Латвию от внешнего врага, по завершении военных действий получали латвийское гражданство и землю, обещанную балтами германским военным поселенцам. Договор был ратифицирован латвийским премьер-министром 29 декабря 1918 года. Позднее, когда Железная дивизия влилась в состав русской Западной Добровольческой Армии, стоявшей за единую и неделимую Россию, он был подтвержден с некоторыми изменениями (германские добровольцы получали от русского командования по 100 моргенов земли и российское гражданство). Идея колонизации нашла большой отклик среди добровольцев Железной дивизии и явилась одним из решающих факторов военных успехов этого соединения. Бежавшие 2 января 1919 года из Риги от красных латвийское правительство и германский уполномоченный Август Винниг 6 января перебрались в Либаву (по-немецки: Либау, по-латышски: Лиепаю) под защиту германского "солдатского совета"-"зольдатенрата. 13 января 1919 года в захваченной красными Риге состоялся "Вселатвийский Съезд Советов", объявивший Латвию советской социалистической республикой и принявший для Латвии конституцию, почти дословно скопированную с конституции РСФСР. Что, впрочем, было и не удивительно, поскольку главарь латышских коммунистов Петр (Петерис) Стучка занимал в первом правительстве Ленина пост наркома юстиции. Действие всех изданных в РСФСР советской властью декретов автоматически распространялось и на Латвию. Начались массовые аресты и экспроприации. Была введена жесточайшая цензура. Газеты запестрели списками расстрелянных "контрреволюционеров". Между тем, Карлис Ульманис, в ходе своего зарубежного вояжа, провел переговоры с эстонским правительством, обещавшим ему военную поддержку против Красной Армии, а также помощь при создании латышских частей на севере Латвии. К этому времени "белая" эстонская армия под командованием бывшего полковника Царской Армии и Георгиевского кавалера Ивана (Иоганна) Лайдонера, имевшая в своем составе, под названием "Северо-Западного Корпуса", также белую русскую Северную Армию под командованием генерала от инфантерии Н. Н. Юденича (3500 штыков и сабель), добровольческий полк балтийских немцев, 2000 финских, некоторое количество шведских и даже датских белых добровольцев, вытеснив из Эстляндии 35 полков Красной Армии (из которых было только 4 эстонских!) бывшего полковника Царской Армии Иоахима (Юкумса) Вацетиса и выбив 1 февраля 1919 года из г. Валки окопавшееся там 5 неделями ранее после бегства из Риги правительство Латвийской Советской Республики, к началу февраля очистила от красных всю Эстонию и теперь была в состоянии оказать Ульманису реальную военную помощь. Формирование верных Ульманису северо-латвийских частей осуществлялось под руководством капитана-латыша Йорга Земитана (Йоргиса Земитанса), фамилия которого в некоторых источниках пишется "Заметан". Но сами они подчинялись верховному командованию эстонских вооруженных сил, теснейшим образом связанному с Антантой. Так возник своего рода "второй фронт" против Красной Армии, вынужденной, чтобы избежать окружения, отступать на юго-восток, в Латгалию. К началу марта 1919 года в распоряжении германского Главнокомандующего графа фон дер Гольца было около 20 000 штыков и сабель плюс около 1000 солдат "белых" латвийских войск под командованием Оскара Колпака, повышенного в звании до полковника (1 латышская "офицерская" рота, состоявшая из бывших офицеров и унтер-офицеров Царской Армии; 1 "студенческая" рота, сформированная в Риге по призыву двух латышских студенческих корпораций; 1 рота, сформированная под Венденом (по-латышски: Цесисом, по-русски: Кесью, по-эстонски: Вынну) к северу от Риги и неплохо показавшая себя в боях с большевиками, и, наконец, так называемый "Елгавский", или "Митавский" кавалерийский отряд в количестве 30 сабель). 3 марта 1919 года началось долгожданное контрнаступление объединенных антибольшевицких войск на Ригу. В ходе первых же боев выяснилось, что боевой пыл красных войск за пять месяцев господства коммунистов в Латвии, ознаменовавшегося, как и повсюду в России, разрухой, голодом и вакханалией бессудных расправ, заметно поостыл. В ходе успешных операций "Оттепель", "Ледоход" и "Весенний ветер" Железная дивизия, совместно с балтийскими и русскими белогвардейскими частями, нанесла ряд поражений большевицким войскам. Между прочим, входивший в ее состав добровольческий корпус "Люнебург" под командованием старшего лейтенанта Герберта Фолька 22 марта 1919 года в боях на реке Эккау наголову разгромил поддерживаемый большевицкими бронепоездами немецкий "Коммунистический полк имени Карла Либкнехта", состоявший из бывших матросов кайзеровского военно-морского флота, перебежавших на сторону красных. Сам обер-лейтенант Фольк был тяжело ранен в бою со своими красными соотечественниками. В боях с 3 по 22 марта 1919 года потери Железной дивизии составили 13 офицеров и 159 нижних чинов, из них треть убитыми. Временно подчиненный Железной дивизии Балтийский Ударный отряд (Бальтише Штосструппе) был возвращен в состав ландесвера. Вследствие этого численность Железной дивизии несколько уменьшилась, но ненадолго, ибо нарастал приток добровольцев из Германии. 1 марта доктор Карлис Ульманис вернулся из дипломатического турне по Европе во временную резиденцию своего правительства – Либаву и возобновил переговоры с Балтийским Национальным Комитетом. В своей представленной на рассмотрение правительства программе из 14 пунктов (невольно напрашивается аналогия с 14 пунктами мирных предложений президента США Вудро Вильсона, сделанных им Германии и ее союзникам, которые Антанта и не подумала выполнить!) - как основе для выработки конституции независимой Латвии - Балтийский Национальный Комитет, в частности, требовал предоставления права на поселение для всех защитников молодого государства. Но Ульманис (национализировавший в пользу Латвийской республики, то есть попросту укравший к тому времени всю собственность Российского государства и его подданных на территории Семигалии, Латгалии и Курляндии) был склонен рассматривать все обязательства своего правительства перед германскими добровольцами как утратившие силу…в результате заключения Версальского договора! 6 марта 1919 года, в ходе маневра по окружению красных частей, произошло вооруженное столкновение между латышскими белогвардейцами Колпака и балто- и немецкими белогвардейцами барона фон Борха, якобы принявшими друг друга за большевиков (?). В стычке было убито несколько немцев и латышей, в том числе Георгиевский кавалер полковник Оскар Колпак. Перед смертью он успел назначить своим преемником на посту командира "белых латышских стрелков" подполковника Яна Балода (Яниса Балодиса). Надо сказать, что в документах той поры и воспоминаниях участников событий одни и те же люди и населенные пункты очень часто именуются то по-немецки и по-русски, как это было принято в России до катастрофы 1917 года, то по-латышски, по-литовски и по-эстонски - Ульман-Ульманис, Земитан (Заметан) -Земитанс, Балод (Баллод) -Балодис, Колпак-Калпакс, Зегевольд-Сигулда, Гольдинген-Кулдига, Дуббельн-Дубулты, Майоренгоф-Майори, Торенсберг-Торнакалнс, Динаминде (Усть-Двинск) -Даугавгрива, Курляндия-Курземе, Эзель-Сааремаа и т. д. Но это так, к слову. . . К моменту таинственной гибели полковника Колпака доктор Карлис Ульманис успел получить от англичан большие партии оружия – винтовок, пулеметов и боеприпасов. Правительство Ульманиса реквизировало суда, стоявшие в Либавском порту, в том числе русский пароход "Саратов", чтобы обеспечить себе возможность бегства морем, "в случае чего". Полученное от англичан вооружение доктор Ульманис распорядился хранить на борту "Саратова", что было явным признаком нарастания напряженности в отношениях между этим ставленником Антанты и немецкими белогвардейцами – как Балтийским ландесвером, так и германскими добровольческими частями. Очередное совместное заседание должно было начаться 16 апреля 1919 года, ровно в 15. 00. Однако незадолго до его начала один из командиров добровольческих корпусов, капитан Франц Пфеффер фон Саломон, применив вооруженную силу, освободил германского офицера, заключенного в латвийский следственный изолятор. Заседание было отложено до выяснения причин этого конфликта. В описываемое время Ударный отряд Балтийского ландесвера во главе со своим командиром бароном Гансом Георгом фон Мантейфелем-Цеге и его адъютантом ротмистром Томасом (Томом) Гиргензоном (будущим известным фюрером СА в Третьем рейхе), получив увольнение, как раз находился в Либаве (Лиепае). Вечером 16 апреля чины Ударного отряда во главе со своими офицерами Бриммером, Мантейфелем и фон дер Рекке ворвались в здания латвийских министерств, разоружили латышских часовых и арестовали двух министров. Остальные члены латвийского правительства успели укрыться в здании британской миссии. Сам доктор Карлис Ульманис был принят на борт британским военным кораблем, чувствуя себя в большей безопасности под защитой морских орудий англичан. Обезоружив и интернировав, в общей сложности, до 300 солдат латвийской армии, добровольцы Балтийского ландесвера взяли город под контроль. Все германские официальные лица, в том числе и граф фон дер Гольц поспешили заявить, что ничего не знали о подготовке "Либавского путча" и не имели к нему никакого отношения. Однако латвийское правительство возложило всю ответственность за случившееся на "немецкую сторону" (не делая никакого различия между немецко-балтийским ландесвером, германскими добровольческими частями и официальными представителями Германской Империи) со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе и юридическими. Оно в одностороннем порядке объявило заключенный им 29 декабря 1918 года с верховным представителем Германии Августом Виннигом договор утратившим всякую силу. После разрыва с правительством Ульманиса "немецкая сторона" попыталась привести к власти альтернативное латвийское правительство, не поддерживающее столь тесных контактов с Антантой, как Ульманис. Разумеется, в создании такого правительства были больше всего заинтересованы официальные представители Германской Империи. Первоначально планировалось установление своеобразной военно