Средство от лейкоза

« Зачастую трансплантация костного мозга для людей с тяжелыми онкологическими заболеваниями, такими как – лейкоз, является последний надеждой чтобы зацепиться за жизнь. Известно немало случаев, когда пациенту после длительной химиотерапии ничего не помогало, а после пересадки костного мозга, ему становилось значительно легче».

Вот только желающих стать донорами костного мозга оказалось не так-то много. И с каждым годом эта цифра становится еще меньше. Причиной тому отчасти послужили страхи и домыслы, у которых, к слову, ничего общего с действительностью нет.

Юлия Моор, Главный врач ГБУЗ НСО "Новосибирский клинический центр крови": «Наш регистр один из самых небольших регистров, он насчитывает, чуть больше 1тысячи доноров, но, тем не менее, он один из самых эффективный в мире на сегодняшний день, потому что уже из нашего регистра состоялось 5 трансплантаций».

Не большое количество желающих стать донорами медик объясняют тем, что люди просто боятся, из-за незнания путают костный мозг со спинным. Но, костный мозг — не спинной, никто не выкачивает у доноров стволовых клеток жидкость из позвоночника. Сам процесс происходит гораздо проще, предварительно на протяжении нескольких дней такому добровольцу вводят подкожно препарат — стволовые факторы роста, что стимулирует выход ГСК из костного мозга в кровь. Сам процесс похож на обычное донорство компонентов крови, например, тромбоцитов. Человека сажают в кресло, из вены берут кровь, она фильтруется в аппарате. Дальше машина забирает себе стволовые клетки, а все остальное возвращает обратно донору. Процесс длится несколько часов. Ольга Ванюшкина рассказывает, что она наоборот не боялась, переживали родные, но она все же решилась.

Ольга Ванюшкина, донор костного мозга: «Вообще нет, я всегда шучу, что я могу двойную дозу сдать. Сдала, встала, побежала на работу. По делам. Абсолютно ничего не чувствую никогда. Родные боялись за меня, отговаривали, я сказала «нет, я не могу отказаться, это жизнь человека».

Безусловно, риски для доноров все же есть, но они минимальны, уверяют специалисты.

Алексей Масчан, заместитель генерального директора НМИЦ детской гематологии и онкологии иммунологии им. Дмитрия Рогачева: «Да, такие риски существуют, очень маленькие, несколько десятков доноров из сотен тысяч сдавших костный мозг после пострадали, это больше касается донорства костного мозга, а не стволовых клеток, но этот процент очень-очень маленький».

Есть еще несколько проблем помимо отсутствия желающих стать донорами. Так, например, то, что сами реципиенты бояться и стесняются своей болезни на столько, что не готовы говорить о ней даже самым близким родным. Зачастую такие пациенты даже отказываются бороться за жизнь, изначально думая, что справиться с недугом невозможно. Такая проблема по большей части от недостатка информации о болезни, считают врачи.

Анастасия Кафланова, директор фонда борьбы с лейкемией: «Очень многие боятся говорить работодателям об этом и более того у нас есть случаи, когда у супруги у которой сняли диагноз 5 лет назад, ее муж боится говорить об этом на работе, потому что его могут уволить. И это настолько показательно, поэтому надо говорить о том, что лейкемия достаточно хорошо поддается лечению».

Не обошла и финансовая составляющая список проблем. Даже если реципиенту удается подобрать донора костного мозга и появляется возможность зацепиться за жизнь, такому пациенту предстоит еще найти не малую сумму денежных средств, потому что оплачивает государство вовсе не все требуемые операции.

Анастасия Кафланова: «Трансплантация костного мозга тоже оплачивается государством, это входит в квоту. Но, не оплачивается поиск донора, заготовка и доставка трансплантата. Эти расходы ложиться на плечи пациентов. Соответственно, если донор находится в российском регистре, это от 250 тысяч рублей, если за рубежом, это уже от миллиона рублей и даже больше уже по сегодняшнему курсу. Учитывая, что лечение лейкоза длиться месяцами, это длительная процедура лечения, сложное заболевание и такие люди длительно не работают».

Недостаточно учреждений, квалифицированных сотрудников, нет государственного финансирования. После трансплантации реципиент должен еще несколько лет — минимум два года — получать терапию на подавление иммунных реакций. Например, если пациент из региона, а костный мозг ему пересаживали в Новосибирске, то дальнейшее ведение пациента должно проходить в его регионе. Но это сложно, поскольку, врачей в регионах к этому не готовят, они не понимают, что делать. В итоге люди вынуждены постоянно обращаться в федеральный центр, а это тормозит трансплантацию следующих пациентов.