«Бумаг не подписывали, формы и средств защиты не было»: подросток упал в шахту лифта на стройке и разбился, дело слушает суд

Восьмого февраля в суде Октябрьского района Минска продолжили слушать дело о трагедии, которая произошла на стройке многоэтажного дома в мае прошлого года. Тогда 17-летний Максим Никонович упал в шахту лифта и разбился. Молодой человек пришел на стройку заработать - мама говорит, он хотел купить ей подарок на день рождения.

В суде выяснилось, что работу Максима и других молодых людей, которые были вместе с ним, никак документально не оформляли, а подпись в правилах о технике безопасности одного из них попросили сделать уже после того, как Максим погиб. Обвиняемый по делу - учредитель субподрядной строительной организации «Элстман» Юрий Уласевич готов выплатить иск на 300 тысяч рублей, который заявила мама погибшего.

«Отругала детей, что еще успеют спины на стройке надорвать - на следующий день сын погиб»

Мама погибшего парня, Елена Никонович, уже рассказывала нам о сыне и о жизни после трагедии. Вместе с мужем она работает на агрокомбинате "Дзержинский", живет семья в Минском районе, агрогородке Новоселье. В суде Елена Николаевна говорила о своей семье, о старших сыновьях:

- Мои дети умели делать абсолютно все, для них не возникает вопросов ни помыть полы, ни приготовить кушать, ни что-то отремонтировать. Накануне, 28 мая, дети пришли домой в рабочей одежде, Максим сказал, что нашел подработку - частник позвал на стройку помочь ему. Я отругала их, сказала, что еще успеют спины надорвать - знаете, по-простому так, по-деревенски. На следующий день, когда я уходила на работу, старший сын еще спал, младший в телефоне сидел.

В этот день, 29 мая, у Елены был день рождения, семья собиралась вечером собраться за праздничным ужином.

- Муж написал смс с поздравлениями, а через минуту позвонил и попросил выйти. Я говорю: «Сереж, не дури головы, я не успею объемы на работе выполнить». Решила, что он цветы приволок. Вышла - он меня обхватил, поднял: «Лен, нам надо ехать в Минск, наш Максим упал в шахту лифта».

Елена вспоминает, как в панике искала дома документы, карточку сына - от ужаса женщина забыла группу крови Максима.

- Я думала, вдруг переливание крови понадобится. Все, что лежало в столе, муж просто вывернул в пакет и мы поехали.

В дороге мужу Елены по телефону сообщили, что Максим умер.

- Я все услышала. Двери в машине заблокировали сразу, чтобы я не смогла выпрыгнуть.

Чтобы похоронить сына, женщина заняла денег у сестры.

- У меня кредиты, деньги были только на хлеб, на сахар. Я похорон не помню из-за лекарств, буду себя всю жизнь грызть за то, что не смогла около него всю ночь просидеть.

С обвиняемым, Юрием Уласевичем, мама Максима познакомилась через полгода после трагедии - он пришел к ней домой.

- До этого - ни сочувствия, ни соболезнований, не говоря уже про деньги. Никто не поинтересовался, семья пережила это горе или нет. Когда я получила бумагу из СК, что дело передано в суд, пришел Уласевич. Он мне сказал, что ставил свечи за моего сына, что сожалеет. Но сожаление обычно возникает сразу после трагедии, а не тогда, когда следственные органы возбудили дело - это уже сожаление о своей судьбе. Он предложил помочь с памятником, и тут же показал заявление, что я, получив эти 10 тысяч рублей, не буду иметь претензий.

Елена Никонович заявила иск о возмещении морального вреда на 300 тысяч рублей.

- Здоровья у меня почти нет. Я поняла, что схожу с ума. Я не ем конфет, фруктов, мне не хочется радоваться. Мне пришлось покупать лекарства, чтобы спать. Начало разваливаться тело в прямом смысле. В прошлом году, до трагедии, я весила 98 кг, теперь - 77 кг.

«В материалах дела - 3 страницы арестованного имущества»

Юрий Уласевич готов выплачивать иск, но просит уменьшить сумму. Он открыл счет, куда перечисляет деньги для потерпевшей - сейчас на балансе больше 14 тысяч рублей.

- Столько денег сейчас нет. Если бы с ареста что-то сняли.

Фирма «Элстман», учредителем которой является Юрий Уласевич, свою работу приостановила - в суде прозвучало, что никаких действующих договоров на строительство сейчас нет, а из штатных работников остался один человек - руководитель.

Защитник обвиняемого заявила ходатайство, чтобы из-под ареста освободили часть имущества, в том числе BMW X5. Адвокат потерпевшей, Валентина Радиченко, возразила:

- В материалах дела - 3 страницы арестованного имущества, 2 квартиры. - Одна куплена в кредит, вторую родители подарили, - объясняет обвиняемый.

- На Ваупшасова, 10 вы сдаете в аренду торговые павильоны. Посчитаем? Денег нет! Сколько с мая вы получили доход?

- 250 рублей в месяц за павильон, - еще тише отвечает Юрий Уласевич.

- У вас только один автомобиль, BMW X5?

- Еще Мерседес 1994 года.

- Почему не предприняли меры, чтобы он превратился в денежный эквивалент?

- Думал...

- Долго думаете!

«Обещали заплатить около 800 долларов на всех»

Свидетелем в суде выступил брат Максима, 22-летний Дмитрий Никонович. О возможности подработать на стройке он узнал от Максима.

- Мы должны были зашпатлевать стены. Обсудили детали, договорились, что 28 мы с братом поедем на работу. Обещали заплатить около 800 долларов на всех, нас было несколько человек.

На стройке, вспоминает Дмитрий, никаких бумаг он не подписывал. Их встретил прораб, объяснил, чем нужно заняться и ушел. Ни строительной формы, ни средств защиты парням не выдали. Есть версия, что Максим упал в шахту лифта, когда шел в туалет - во время первого визита молодым людям не рассказали, где находится туалет, где можно пообедать и переодеться.

- Мы работали между 10 и 11 этажом. Как такового освещения я не видел, тогда еще было светло (от дневного света). Мы побыли там три часа и ушли. Нам сказали, что если сделаем какое-то количество метров - будет аванс.

Брат, говорит Дмитрий, шпатлевать стены не умел, поэтому был подсобным рабочим.

- Я ему говорил, чтобы никуда без меня не шел, мы друг от друга не отходили.

На следующий день Дмитрий на стройку не пошел, потому что не был на 100% уверен, что им заплатят обещанные деньги - никаких договоров с парнями не заключали.

- Я не знаю, почему Максим поехал.

Дмитрий подал иск о возмещении морального вреда на 100 тысяч рублей.

Еще один свидетель, Андрей Садович, в тот день, 29 мая был на стройке вместе с Максимом. Он говорит, что прораб не предупреждал о том, что на стройке есть опасные места, шахта лифта не была огорожена, а Максим даже не знал, где она находится. Когда Максим пропал из поля зрения, Андрей предположил, что он может быть там, в шахте.

- Я сообщил прорабу, что туда, возможно, упал человек. Прораб был в панике. Он мне дал папку, попросил расписаться, я спросил, что это - оказалось, документы по технике безопасности. Доставали Максима уже сотрудники МЧС.

Суд по делу продолжается.