Боснийское «чудо»: почему Ватикан не признает явления Богоматери в Междугорье?
Боснийское «чудо»: почему Ватикан не признает явления Богоматери в Междугорье?
Явления Девы Марии во французском городе Лурде в 1858 году и в португальской деревне Фатима в 1917 году были официально признаны католической церковью как подлинные чудеса. Это сделало данные населённые пункты центрами паломничества со всего мира. Однако вроде бы аналогичные события, начавшиеся с 1981 года в местечке Междугорье и продолжающиеся по сей день, по какой-то причине не удостоились подобной чести со стороны Ватикана.
Междугорье, или Меджугорье - католическая область в Герцеговине, которая в силу Дейтонских соглашений отошла к мусульманской Боснии. Казалось бы, события, связанные с «явлениями» там Богоматери, должны были послужить хорошим аргументом в деле распространения христианской веры среди приверженцев ислама. Но до сих пор ни учёные, ни иерархи католической церкви не могут придти к единому выводу - что же происходит в Междугорье?
Первый визит
Всё началось 24 июня 1981 года, когда две юные боснийки, Иванка Иванкович и Мирьяна Драгицевич, отправились на холм Криница (Крница). Там они с удивлением обнаружили фигуру «прекрасной молодой женщины с младенцем на руках», от которой исходил сильный свет. Испуганные девушки вернулись в деревню, чтобы позвать на холм подругу, — в итоге они втроём стали свидетельницами странной незнакомки в платье «не нашей эпохи».
Когда впоследствии приходской священник попросил их описать увиденное для составления портрета, то вышло, что на холме им явилась одетая в голубовато-серое платье женщина примерно 18-20 лет с глазами цвета «небесной синевы», «угольно-чёрными» ресницами, короной в виде венца из 12 звёзд и ступнями, скрытыми в «парившем над землёй облаке». Незнакомка якобы ласково поманила девушек к себе, но они неподвижно стояли на месте до тех пор, пока явление не исчезло.
На следующий день все повторилось. Теперь Иванка и Мирьяна позвали на холм взрослых. Они, в отличие от детей, увидели лишь три яркие вспышки света. Которые, к слову, были видны в соседних деревнях, расположенных за несколько километров от Междугорья. Набравшись храбрости, Иванка Иванкович первой установила контакт с «Богоматерью», спросив, как на небе поживает её мама. «Хорошо», — ответила ей незнакомка, пообещав затем являться снова и снова. Примечательно, что взрослые не видели её — лишь наблюдали за тем, как дети в восторге общаются с кем-то, уставившись в одну точку и не реагируя на зов родителей.
Иванка продолжила общаться с «Девой Марией» в последующие дни. Для начала опрыскала явление святой водой, на что оно отреагировало лишь усмешкой. Затем Богоматерь назвала причину своего появления — «хочу объединить вас, потому что вы все едино верующие». «Едино верующих» к тому моменту собралось уже 15 тысяч во главе с приходским священником Йозефом Зовко, который скептически относился к словам прихожан о явлениях Богоматери.
Что это было?
29 июня последовала реакция югославских властей. Холм Криница был оцеплен военными, которые не пропускали ни один из автобусов в Междугорье. Иванку с Мирьяной в принудительном порядке отвезли в психиатрическую лечебницу — где, впрочем, у них не нашли никаких умственных расстройств. Людям запретили устраивать любые религиозные мероприятия вне стен церкви, а с отцом Зовко была проведена особая «профилактическая беседа».
Вскоре для школы, в которой учились девушки — свидетельницы Богоматери, устроили экскурсию в соседний город, организовав все так, чтобы они не попали в Междугорье в момент явлений Богоматери. Но та, по рассказам очевидцев, явилась к ним прямо в автобус — водитель был вынужден съехать на обочину от нестерпимого света, бившего в лобовое стекло. Выйдя из автобуса, школьники тут же приступили к молитве.
Складывалась ситуация, при которой Дева Мария являлась лишь детям, в то время как взрослые видели только необычные вспышки света, принимаемые многими за визиты НЛО. В начале августа вся округа стала свидетелем «пляски Солнца» — того же явления, что сопровождало Богоматерь в Фатиме, когда небесное светило словно бы сходило со своей орбиты, то приближаясь, то отдаляясь от земли. В сентябре из оцепленного холма Криница вдруг вырвался видимый всеми столб пламени, который держался в течение 15 минут, — хотя потом на месте пожарища не было найдено ни единой обугленной травинки. Также на некоторое время исчезал крест, установленный до Второй мировой войны на соседнем холме Крыжевач.
Между тем дети продолжали видеть Богоматерь, которая стала «приходить» к ним во время молитв в церкви. Поздно вечером, когда они оставались в запертом здании для чтения молитвы-розария, внезапно наступал момент, когда ребята вставали в шеренгу и смотрели в одну стену — точнее, в то, что явно находилось за её пределами. Одна из свидетельниц объясняла: «Когда Божия Матерь приходит, стены исчезают, все барьеры исчезают без следа, бесконечное райское пространство открывается перед нами, и из его центра появляется Она, окружённая невыразимо прекрасным светом».
Арест отца Зовко, которого тогда считали инспиратором «явлений Богоматери», ни к чему не привёл.
Рынок отреагировал
Между тем слава о Междугорье распространялась уже за пределами Югославии. Спустя несколько месяцев после первого явления Девы Марии о происходящем стали появляться газетные заметки, что дало доступ к необходимому количеству информации учёным со всего мира. В Междугорье устремились паломники, которых не останавливали никакие запреты властей.
Всё это время высшие структуры Римско-католической церкви даже на уровне боснийского епископата хранили молчание. Даже Иоанн Павел II, чьё внимание к государствам социалистического лагеря являлось общеизвестным, воздерживался от высказываний по поводу происходящего в Междугорье — явления Девы Марии, к слову, продолжаются там и по сей день. Составлено расписание регулярных молитв, которые приходятся на время обычного «пришествия Богоматери», происходящего ориентировочно в четыре часа дня. Если данное событие — а видят его далеко не все, — происходит, то молитва прерывается, а «слышащие» передают собравшимся очередное послание Богородицы.
В 2010 году папой Бенедиктом XVI была созвана внутренняя комиссия по расследованию явлений Девы Марии в Междугорье. Её работа, впрочем, долгое время буксовала — ей удивительным образом не удавалось собрать достаточное количество свидетельств от очевидцев данного «чуда», а также фактов позитивных изменений в жизни тех, кто своими глазами увидел явление Богоматери. Сменивший понтифика папа Франциск распустил прежний состав комиссии и назначил новый — его работа пошла куда быстрее.
Уже в 2015 году на одной из месс папа римский подверг неожиданной критике происходящее в Междугорье. «Что это за провидцы, которые нам сегодня сообщают, что Богородица нам завтра в 4 часа обнародует своё послание? Это не является христианской идентичностью. Последним словом Божьим является Иисус Христос, и никто после Него. Богородица не отправляет миссионеров», — сказал понтифик.
Даже спустя столько лет официальная позиция католической церкви к событиям в Междугорье остаётся очень настороженной. Всем боснийским епархиям, включая местную, запрещено использовать данную область как признанное место паломничества — в связи с этим все мероприятия, не поощряемые церковью, организовываются исключительно добровольцами-волонтёрами. Само же Междугорье, ранее невзрачное провинциальное местечко, значительно развилось после притока туристов — теперь это не деревня, а настоящий город, полный торгующих религиозной символикой магазинов, тянущихся вдоль улиц на многие сотни метров. Свято место пусто не бывает, как говорят местные жители, — которые, к слову, никогда не комментируют «явления Богоматери». Ведь любое неосторожное мнение может пошатнуть их шаткое финансовое благополучие, которое не сбили ни гражданская война Югославии, ни отсутствие признания «чуда Междугорья» официальным Ватиканом.
С.Островский
-ö-ö-
Пифагорейцы — этрусское братство
Существовало и, возможно, существует до сих пор некое тайное общество, о котором упоминал Нострадамус в своих трудах. Некоторые исследователи используют для него наименование «этрусское братство», так как точное название на сегодняшний день неизвестно.
Это братство, куда входили и женщины (сестры), состояло из европейской, индийской и азиатской ветвей. Вероятно, между этими направлениями существовала связь, так как они применяли единые символы и учебные таблицы.
Члены данного общества не относились к «свободным каменщикам», начавшим активно действовать примерно с XVII столетия. Не принадлежали они и к числу розенкрейцеров, символом ордена которых являлась роза. Не были они и тамплиерами, произошедшими из ордена рыцарей-крестоносцев. Это и не катары, давшие как бы обобщенное наименование для всех тех, кто не признавал догматы католической церкви.
Они не являлись первыми христианами, которые в первой половине первого тысячелетия в своих многочисленных сектах использовали тайнопись, имевшую поразительное сходство с системой шифрованной записи Нострадамуса. Но это также и не римляне, хотя начальное образование каждого аристократа из их числа включало в себя обучение божественной геометрии.
Скорее всего, в состав упомянутого «тайного философского общества» входили этруски, которые оставили после себя достаточно много заметок, предназначенных для посвященных. А так как у сохранившихся свидетельств этрусской культуры прослеживается общность с идеями Пифагора, то можно предположить, что Нострадамус вел речь о группе пифагорейцев.
Это были люди, стремившиеся организовать идеальное государство и считавшие, вслед за своим учителем, что слова и составляющие их отдельные буквы соответствуют математическим формулам, музыка воплощает в себе гармонию чистой математики, а философия указывает на перспективы будущего. Они верили в переселение душ и разработали «пифагорейский образ жизни», основанный на сложной системе культовых запретов.
После смерти Пифагора его сторонники разделились на верующих в слово — акусматиков и верящих в правило — математиков. Первые из них говорили: «Учитель сказал так, а потому это так и есть». Другие признавали только то, что можно было доказать с помощью правил и производных от них действий.
В 500 году до Рождества Христова группа пифагорейцев-математиков была изгнана из Рима и была вынуждена искать прибежища в Тоскане. Эти люди составляли последнее крупное объединение, сохранившее воспоминание о некоем таинстве, знания о котором принес с собой из Египта проведший там двадцать два года Пифагор — основатель пифагореизма (религиозно-философского учения), исходившего из представления о числе как основе всего сущего. Именно математики основали упомянутое Нострадамусом «тайное философское общество».
На протяжении 2 500 лет акусматики по численности превосходили математиков. Это можно объяснить тем, что не составляет особого труда жить и вести полемику с оппонентами по принципу: «Пифагор сказал, значит, так оно и есть».
Математики же из-за отсутствия необходимых технических средств не имели возможности подтверждать свои соображения на практике. При этом, чем смелее была высказываемая точка зрения по тому или иному вопросу, тем невозможнее оказывалось подтвердить ее. Со временем противоречия между математиками и акусматиками стали вовсе нетерпимыми.
В последние 250 лет ситуация коренным образом изменилась. Ученые, занимающиеся естественными науками, в первую очередь химией, физикой, астрофизикой и атомной физикой, доказали выводы древних математиков. Стало возможным сформулировать законы природы и обосновать многие гипотезы.
Поскольку сохранились лишь отдельные свидетельства о деятельности этой группы, встает вопрос, существует ли всеобъемлющее подтверждение тому, что математики действительно стояли на позициях Пифагора. Такие признаки имеются.
Представьте себе шахматную доску размером пять на пять клеток с черно-белыми полями («0» обозначает белый цвет, «1» — черный). Таблица «А» представляет собой совмещение двух форм. Нострадамус называл их также «извечными двумя», из которых все происходит и к которым все возвращается.
Если выделить составляющие «извечных двух», то получится: во-первых, таблица «В» — «лучезарный кубок» Нострадамуса, а во-вторых, таблица «С» — изображение, схожее с мальтийским крестом. Везде, где бы ни встречались эти символы или шаблоны, обязательно были, по крайней мере, известны знания «этрусского братства».
Когда христиане через несколько столетий после Рождества Христова смогли задавать тон в Риме, последние этруски уже 900 лет как находились в подполье. Нетрудно догадаться, что математики направились в сторону сегодняшней Ниццы, расположенной на Средиземноморском побережье. Некоторые из них, по-видимому, пожелали вернуться в Грецию, откуда происходил их учитель и мастер Пифагор.
Можно представить себе, что не все беглецы достигли греческих краев. Одна из этих групп, как полагают, «застряла» в нынешнем Трогире, находящемся недалеко от Сплита на побережье Адриатического моря, — городе, в гавань которого входили прибывавшие из Италии корабли. В то время там произошли события, которым следует уделить внимание.
В 25 километрах от сегодняшнего Трогира император Диоклетиан, который был родом из тех мест и, скорее всего, происходил из семьи математиков, повелел построить себе роскошный дворец. В нем он намеревался провести остаток своей жизни. Двадцать лет он правил в Риме, затем передал власть наследнику и удалился от дел.
Мотивы решения императора совершенно очевидны для тех, кто занимается поиском следов «этрусских братьев». В этих местах вот уже на протяжении 1 900 лет хранится одна из величайших тайн христианства. Если в Риме был возведен собор Святого Петра, то в Трогире должен был стоять храм Святого Иоанна.
Все эти столетия с трудом скрывался тот факт, что святой Иоанн умер и был погребен в Трогире, попав туда по пути в Рим. Позднее заинтересовавшаяся этим христианская община с удивлением узнала, что среди апостолов Христа святой Иоанн являлся математиком, а святой Петр — акусматиком.
Однако в планы римской церкви не входило, чтобы Трогир стал вторым местом паломничества для христиан западного мира, поскольку это могло бы вызвать дискуссию о правильном выборе места для резиденции главы католической церкви.
В результате крестовых походов эти факты стали известны вновь. Сведения о них, как считает М. Димде, передавались от тамплиеров через Данте к Нострадамусу, Шекспиру и Гете. А Рим каленым железом выжигал эти знания. Ведь в этом городе собрались акусматики — последователи святого Петра, там же находились математики, следовавшие заветам святого Иоанна.
Одна из групп катаров самостоятельно узнала об этих сведениях. Выяснил их Данте Алигьери — великий итальянский поэт, родившийся в 1265 году во Флоренции. Возможно, описанное выше стало известно ему после изучения семейных летописей. Ведь он мог проследить свое происхождение вплоть до одного крестоносца, жившего в начале XII века. Его главное произведение «Divina commedia» — по прорицаниям Нострадамуса. И, конечно, не случайно текст «Божественной комедии» состоит в точности из ста песен.
Нострадамус в своих трудах прослеживает будущую историю человечества. А могло ли быть так, что он брал тексты Данте, переводил прочитанное на французский язык и снова зашифровывал? Эту версию нельзя до конца сбрасывать со счетов, поскольку она связана с ролью расположенного в Тоскане города Сиены.
В этом городе была предпринята попытка сохранить тайну тайн. Не удивляет в этой связи, что именно из числа священнослужителей Сиены в течение длительного периода времени назначались епископы Тригора, причем все они носили имя Иоанн.
Данте заложил секреты математиков в свою «Божественную комедию». Отцы города Сиены находились под сильным влиянием этрусской культуры, поскольку традиционно среди них политический тон задавали посвященные. Они вознамерились возвести кафедральный собор, который по своим размерам должен был превзойти собор Святого Петра в Риме. Но в последний момент умные головы в Сиене отказались от этой затеи. Поэтому их город не подвергся опасности полного разрушения Римом.
Посвященные отцы города начертали вновь открытые Данте законы математиков на мраморных стенах расположенного в их городе собора, украсили этими надписями полы церковного здания. Таким образом, они добились того, чтобы сто семьдесят два папы взирали на эти секреты.
С помощью гениального трюка им удалось не допустить возникновения ситуации, при которой эти мраморные картины могли быть признаны еретическими.
Гербы отдельных частей города напоминают древнюю игру математиков, состоявшую в прослеживании истории сотворения мира. Ежегодно в Сиене проводятся скачки, а участвующие в них лошади украшены гербами и флагами городских районов.
-ö-ö-
Последний полёт рекордсмена
«Сухощавый, крепкий, ловкий, с проницательными живыми глазами,
он производит впечатление человека, попавшего в свою сферу», —
так описан пилот Александр Алексеевич Васильев в «Вестнике воздухоплавания» за февраль 1911 года.
Без пяти минут судья
Получив юридическое образование в Казанском университете молодой секретарь Судебной палаты Саша Васильев увидел в небе нед Казанью аэроплан. И жизнь перевернулась. Без пяти минут помощник судьи бросил службу, испросил паспорт и поехал во Францию учиться на пилота, где существовали «школа Блерио» и «школа Фармана». И две методики обучения, но никакой системы обучения ещё не было. Инженер Луи Блерио (фр. Louis Blériot, 1872—1936), на фабрике которого поначалу производили уличные фонари, первым 25 июля 1909 года перелетевший Ла-Манш, и первым из французов, получивший удостоверение пилота, научил молодого русского летать. Да так, что после получения
19 сентября 1910 года «бреве» — Диплома пилота №225, оставил его при своей школе инструктором. Педагог-инструктор из не состоявшегося служителя Фемиды тоже не удался. Более того, в Россию российский пилот №17 подговорил вернуться другого коллегу-соотечественника, Виссариона Савельевича Кебурова (наст. Кебурия, 1870—1958), дорожного мастера, ставшего во Франции 14-м российским пилотом.
И с доставленными по морю двумя «Блерио» (Bleriot.XI) отправились демонстрировать своё мастерство. Первой была Варшава, затем города Поволжья и, наконец, родной для обоих Тифлис.
1 сентября 1910 года в Нижнем Новгороде Васильев, подняв свой «Блерио» на один километр, установив рекорд высоты. В Казани — рекорд посещаемости — из 250 000 жителей на 19-минутный полёт Васильева пришли посмотреть 40 000. После посадки ему под приветственные возгласы вручили серебряный жетон с надписью «Первому Казанскому авиатору» и на руках донесли до ангара. В Харькове порыв ветра перевернул его аэроплан вверх колесами сразу же после взлёта. Лётчик неимоверным усилием вернул его в полётное состояние, и публика посчитала переворот уникальным трюком.
В конце ноября 1910-го Васильев совершил на своём «Блерио» перелёт из Елизаветполя в Тифлис, пролетев 204 км на высоте 1500 метров за один час пятьдесят пять минут. Его аэроплан стал первым, который увидели в небе Грузии. Узнав о перелёте среди гор, сам Блерио прислал Васильеву восторженную телеграмму, сообщив в ней, что дарит Васильеву новый аэроплан своей конструкции.
Кебурия в Тифлисе не смог взлететь, повредив свой аэроплан. Компаньоны разошлись. Кебурия подал на Васильева в суд. Требовал 25 000 рублей неустойки за то, что тот не продал ему аэроплан для участия во Всероссийской авиационной неделе. Представитель ответчика контраргументировал, что во-первых, в договоре не указан срок продажи, а во-вторых, участвовать в Авиационной неделе истец не мог, поскольку, согласно контракту, вместе с ответчиком находился в тот период в Нижнем Новгороде. Кебурия вспылил, и суд ему отказал. Он восстановил свой аэроплан, внеся по ходу существенные изменения. А Васильев продолжил показательные полёты в одиночку, демонстрируя на выступлениях фигуры высшего пилотажа, включая «мёртвые петли».
Звёздные часы
На Первой Московской авиационной неделе , проведённой Московск им обществ ом воздухоплавания с 27 мая по 7 июня 1911 года на Ходынском поле, Васильев наряду с Михаилом Ефимовым (Диплом №31 от 15 февраля 1910, 1882 — 1919) , «русским дьяволом» Адамом Мечиславовичем Габером (Габер-Влынский, 1883—1921), Борисом Семёновичем Масленниковым (Диплом №325 от 8 ноября 1910, 1887—1947) и другими авиаторами показывал своё мастерство многочисленной публике. 5 июня, участвуя в военных конкурсах, за набор высоты и метание бомб был «в призах».
Звёздный час Васильева наступил 11 (24) июля. Стартовав днём ранее из Санкт-Петербурга, он оказался единственным пилотом, достигшим точки назначения — того самого Ходынского поля в Москве. За 24 часа 41 минуту в общей сложности, находясь в небе девять с половиной часов, он преодолел дистанцию, длиной в 635 вёрст (677 км), побив мировой рекорд французского авиатора Андрэ Бомона (André Beaumont, Диплом (brevet) №322, 1880—1937). Победитель перелёта удостоился счастья выслушать Высочайшую телеграмму губернатору: «Передайте авиатору Васильеву Моё искреннее поздравление с победой на перелёте Петербург—Москва и Мою благодарность за его готовность и впредь работать на пользу отечественного воздухоплавания, успехи и развитие которого близки Моему сердцу.
Николай».
С начала 1913 года Васильев работал летчиком-испытателем на петербургском заводе Первого Российского Товарищества Воздухоплавания (ПРТВ), «ставя на крыло» все аэропланаы, выпускаемые заводом.
Первый — последний
С началом Мировой войны, в августе 1914 года, Васильева направили в штаб Юго-Западного фронта, оттуда в 9-ю Русскую армию в качестве лётчиков-охотников (добровольцев). Однако первый же вылет на задание стал для Васильева последним. 10 августа с наблюдателем генералом Евгением Ивановичем Мартыновым (1864 — расстрелян 11 декабря 1937) по заданию Штаба фронта производили разведку Львова. Попав под обстрел, неприятельская шрапнель вывела из строя двигатель «Морана». Вынужденную посадку совершили в неприятельском тылу и были взяты в плен. Мартынова после трёх с половиной лет заключения летом 1918 года освободили, и он вернулся в Москву. Васильева же после попытки побега перевели в концентрационный лагерь строгого режима. 31 декабря 1917 года австрийская сторона сообщила, что пленный авиатор «признан негодным к военной службе и будет отправлен в Россию с поездом инвалидов».
***
В Москву он так и не прибыл. Смерть опередила обмен. Её причины неизвестны, место захоронения — тоже.
´0´-ö-ö-
На розыск и арест Березовского сняты ограничения
Интерпол снял ограничения на международный розыск и арест группы российских предпринимателей, в том числе Бориса Березовского и Леонида Невзлина. Об этом сообщил глава Национального центрального бюро (НЦБ) Интерпола в России Тимур Лахонин.
"Это означает, что группа российских граждан, объявленных Генпрокуратурой России в международный розыск, должны быть немедленно арестованы как лица, обвиняемые в особо тяжких преступлениях, и по решению суда выданы России", - сказал глава НЦБ.
Речь идет о пяти россиянах - предпринимателе Борисе Березовском, его компаньоне Юлии Дубове, одного из совладельцев НК "ЮКОС" Леониде е руководителе юридической службы "ЮКОСа" Михаиле Гололобове и бывшем начальнике отдела банка МЕНАТЕП Наталье Чернышевой.
Отвечая на вопрос, скрывается ли он сейчас от сотрудников Интерпола, Борис Березовский заявил: "Я сейчас скрываюсь, прогуливаясь по улицам Лондона", сообщает "Интерфакс".
На просьбу прокомментировать заявление Березовского, что он не опасается ареста, поскольку находится под защитой британских властей, глава НЦБ Интерпола в России сказал: "Нельзя исключать, что после последнего решения генсекретариата Интерпола наши английские коллеги изменят свою позицию".
-ö-ö-
Мёртвый русский — живой поляк
В 1955 году в Варшаве на встрече с читателями известный польский полярный исследователь, писатель и журналист Чеслав Центкевич (1904—1996), ещё до революции закончивший Санкт-Петербургский университет, упомянул о «давно забытом пионере авиации, русском лётчике Иване Нагурском, который погиб в 1917 году». Из зала поднялся пожилой слушатель и заявил, что лектор заблуждается. Он и есть тот самый Ян Нагурский, только по национальности — поляк.
Возвращение легенды
Так к забытому и считавшемуся погибшим одному из первых полярных лётчиков на Родине пришла слава. Казус на лекции широко освещался в польск их СМИ прессе и Нагурский стал известным человеком.
В межвоенной Польше и послевоенной Польской Народной республике о выдающемся прошлом своего соотечественника никто ничего не знал.
В Советском Союзе приняли версию, что в ходе Гражданской войны Иван Нагурский погиб, хотя подтверждающих смерть лётчика документов не было. О судьбе первого полярного лётчика стало известно и в СССР и тут же последовало предложение посетить Страну Советов.
27 июля 1956 года Ян Нагурский прилетел в Москву, где встретился с советскими полярными лётчиками — его последователями. С Борисом Григорьевичем Чухновским (1898—1975), который вторым после Нагурского летал над Арктикой спустя 10 лет в 1924 году. Со ставшим
20 апреля 1934 года одним из первых семи Героев Советского Союза за спасение 10-и членов экспедиции парохода «Челюскин» Михаилом Васильевичем Водопьяновым (1899—1980, с учреждением знака отличия в 1939 году была вручена медаль «Золотая Звезда» №6). Бывшим начальником Полярной авиации, в мае 1937-го руководившим высадкой экспедиции «Северный полюс-1», Героем Советского Союза (27.06.1937), генерал-лейтенантом авиации Марком Ивановичем Шевелёвым (1904—1991) . Героем Советского Союза (29.08.1955) Михаилом Алексеевичем Титловым (1913—1998), более двух недель проведшим в Заполярье в одиночестве на льдине в ожидании эвакуации после аварии его самолёта.
Затем, в Ленинграде (ныне — Санкт-Петербург) его познакомили с вдовой Георгия Яковлевича Седова (1877—1914), чью пропавшую во льдах экспедицию он безуспешно пытался отыскать в 1914-м, Верой Валерьевной...
Посещение ставшей СССР территории бывшей Российской Империи завершилось в другой колыбели российского воздухоплавания — Одессе.
По совету Центкевича и под его редакцией Ян Нагурский подробно описал свои полёты в Заполярье в вышедшей в 1958 году в Польше книге «Первый над Арктикой». Спустя два года увидела свет и книга Нагутского «Над пылающей Балтикой», в которой он повествовал о своей службе в авиации в период Первой Мировой войны.
Сын мельника
Альфонс Ян Нагорски (польск. Alfons Jan Nagórski ) родился в семье мельника в ровестнике Москвы польском Влоцлавеке 27 января
(8 февраля) 1888 года. Закончил 6 (из 8-и) классов местной гимназии. Семья более не смогла оплачивать обучение. В 1905 году, выдержав экзамен, стал учител ьствовать в сельской школе. Но на следующий год поступил в Одесское юнкерское пехотное училище. А в 1909 -м по его окончании Иван Иосифович Нагурский выпущен подпоручиком в 23-й Сибирский стрелковый полк , расквартированный в Хабаровске. После года службы на Дальнем Востоке, в конце 1910 года подал рапорт и был направлен в Санкт-Петербург на учёбу в основанное Павлом I Морское инженерное училище (ныне — Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Ф.Э. Дзержинского).
В столице он впервые увидел демонстрационные полёты Сергея Уточкина и в начале 1911-го параллельно поступил в Императорский Всероссийский аэроклуб. Летать учился у пилота-инструктора Александра Евгеньевича Раевского (1887 — расстрелян 7 октября 1937 года). Затем окончил Теоретические авиационные курсы при Санкт-Петербургском политехническом институте. В июне 1912-го поступил в Офицерскую воздухоплавательную школу в Гатчине и в 1913-м получил звание военного лётчика. Параллельно, в июле, Нагурский успешно защитил диплом морского инженера и получил назначение в Главное гидрографическое управление.
18 января 1914 года Совет министров Российской Империи по ходатайству Русского Географического общества постановил силами Морского министерства организовать поиски сразу трёх пропавших российских арктических экспедиций. Начальник Главного гидрографического управления, генерал Корпуса гидрографов Михаил Ефимович Жданко (1855—1921) поинтересовался у своего подчинённого, поручика по Адмиралтейству Ивана Нагурского, возожно ли бороздить бескрайние арктические просторы по воздуху. Тот написал письмо Руалю Амундсену (1872—1928)... завязалась переписка.
Нагутский решил, что для полётов в Арктике можно использовать летающие лодки. Однако гидроплан Дмитрия Павловича Григоровича М-5 отверг, отдав предпочтение гидроплану Фармана MF.11. Получив финансирование, 21 мая 1914 года он отбыл во Францию для приёмки аэроплана, оборудованного поплавками для взлёта с воды и посадки на воду . Заказанный борт с 70-сильным двигателем Рено был способен развивать скорость до 100 км/ч с грузом 300 кг. Топливные баки позволяли находиться в воздухе без дозаправки до шести часов. А вот попытка нанять французского авиатехника для обслуживания самолёта в процессе экспедиции, не увенчалась успехом. После 18-и испытательных полётов, 14 июня аэроплан был разобран и упакован в восемь ящиков. 22-го его морем доставили в Осло (до 1925 года — Кристиания). В успех полётов в Заполярье в России не верили. Зато попытка покорить Арктику с воздуха была поддержана Амундсеном и Фритьофом Нансеном (1861—1930 ). Барк «Эклипс» под командованием норвежского мореплавател я и полярного исследовател я Отто Свердрупа (1854—1930) покинул Кристианию 30 июня.
1 августа «Эклипс» прибыл в Александровск (тогда — административный центр Российской Империи на Кольском полуострове, ныне — закрытая военно-морская база город Полярный). Сюда же по суше прибыл из Севастополя опытный авиатехник морской авиации матрос Евгений Кузнецов. Ящики с гидропланом перегрузили на специально арендованный пароход «Печора» .
Руководитель экспедиции капитан 1-го ранга Исхак Ибрагимович Ислямов (1865—1929) поручил Нагурскому исследовать побережье
Новой Земли от Крестовой губы до полуострова Панкратьева. Выйдя в море 13 августа, 16-го «Печора» достигла Крестовой губы. Севернее побережье острова оказалось сковано льдами. Нагурский и Кузнецов с помощью членов экипажа «Печоры» за двое суток собрали «Фарман».
Побный полёт Нагурский совершил 21 августа. После нескольких контрольных кругов он приводнился, спешно погрузил запасы продовольствия на 10 дней на двоих, лыжи, винтовку и, взяв с собой Кузнецова, в 16:30 вновь поднялся в небо. В 20:50, преодолев за 4 часа 20 минут 450 километров, Нагурский успешно посадил «Фарман» на воду.
Полёты продолжились и в следующие два дня, а затем ещё дважды он поднимался в небо 12 и 13 сентября. Во время последнего полёта он достиг 76 параллели. За исключением обнаружения возможного места погребения Георгия Седова, никаких других следов пропавших экспедиций обнаружить не удалось. Зато Нагурский стал первым ледовым разведчиком и существенн о исправил географические карты. Он подробно изложил свои наблюдения и разработал рекомендации для последующих полётов в Арктике в отчёте для Главного гидрографического управления: красить аэропланы в красный цвет, как наиболее заметный на белом фоне, летом летать круглые сутки, поскольку светло, одежду и обувь пилотов утеплять и делать непромокаемой . Также он выяснил, что в верхних слоях атмосферы температура ниже, чем у поверхности , хотя ранее считалось иначе. А ещё рекомендовал комплектовать гидропланы для Арктики несколькими дополнительными поплавками и пропеллерами, которые ломаются гораздо чаще, чем в обычных условиях. По возвращению в Санкт-Петербург, 14 октября Нагурский лично при докладе передал отчёт Жданко и предложил проект покорения Северного полюса по воздуху. Базовый лагерь он запланировал создать на самом северном острове Рудольфа Земли Франца-Иосифа, а от него на одинаковых расстояниях друг от друга создать временные базы подлёта с запасами топлива и продовольствия.
За добросовестно выполненную работу на Нагурского ушло представление к ордену Святого Святослава . Изданный в единственном экземпляре в кожаном переплёте его отчёт морской министр, генерал-адъютант, адмирал Иван Константинович Григорович (1853 — 1930, был женат на троюродной сестре В.И. Ленина, не путать с конструктором гидропланов! — прим. авт.) преподнёс Государю. Спустя несколько дней отчёт вернул и в Миистерство с резолюцией Николая II: «Прочитал с удовольствием». А Иван Нагурский 6 декабря был награждён более высоким по статусу орденом Святой Анны 3-й степени .
В период Первой мировой лётчик продолжил службу в морской авиации на Балтике в качестве командира авиационного отряда, а затем — авиадивизиона Балтфлота. Регулярно лично совершал разведывательные полёты над морем.
За боевые заслуги в октябре 1915 года его наградили орденом Святого Владимира «с мечами» 3-й степени. Год спустя — орденом Святого Владимира 2-й степени. А 17 сентября 1916 года Нагурский первым выполнил «мёртвую петлю» на «летающей лодке» Дмитрия Павловича Григоровича М-9. Но летом 1917-го он не вернулся с боевого задания. Его гидроплан был сбит, и лётчика посчитали пропавшим без вести, однако после нескольких часов пребывания на воде в открытом море, он был подобран российской подводной лодкой и доставлен в рижский госпиталь.
Полное излечение совпало с октябрьским переворотом. Вскоре большевики призвали его в Красную Армию, которая нуждалась в пилотах. Однако служил новой власти Нагурский недолго. В начале 1919 года он взял отпуск «по семейным обстоятельствам» и уехал на родину.
Из ставшей не зависимой от России Польши он больше не вернулся.
Но и в польскую морскую авиацию, в отличие от других поляков, бывших российских офицеров, его не приняли. Чтобы зарабатывать на жизнь, он по рекомендации знакомого устроился инженером на сахарный завод.
И знаменитый авиатор Нагурский для всех перестал существовать. Хотя временами в межвоенный период участвовал в работе исторического комитета Польского аэроклуба ...
***
Ян (Иван Иосифович) Нагурский скончался 9 июня 1976 года и похоронен в Варшаве. Российская гидрометеорологическая полярная станция «Нагурская» закрыта в 1997 году. Аэродром «Нагурское» Оперативной Группы Арктики Дальней ави