Чтобы не стать чугунной табуреткой
«Гоголь-центр» решили избавить от государственных объятий, теперь он может стать совершенно свободным. Насколько позволят деньги.
Пришло известие – хотя официально не подтвержденное, но сильно похожее на истину – о том, что Департамент культуры г. Москвы решил не продлевать контракт с худруком «Гоголь-центра» К. С. Серебренниковым. Нынешний контракт истекает в конце февраля.Вообще контрактная система, о преимуществах которой много говорили как применительно к театру, так и другим сферам (наука, образование, СМИ) обладает тем недостатком – с точки зрения работника – что никто не обязан продлевать контракт. Могут продлить, а могут и – «до свидания».
Например, на телевидении это встречается сплошь да рядом. Совсем недавно не продлили контракт с культуртрегером А. Н. Архангельским (передача «Тем временем») и с передачей «Дом-2». И если прощание с Архангельским еще можно объяснить отношением режима к сислибам – «Либеральствуй-де впредь за свой счет», то "Дом-2" вряд ли имеет какое-либо отношение к искусно балансирующим культуртрегерам. А равно и культуре вообще.
Скорее всего и там, и там мотив начальства был односложен «Надоели!», что можно всегда подтвердить недостаточным рейтингом телепредставления. Тем более, что только «Поле чудес» вечно, прочие же передачи смертны и даже внезапно смертны.
То же относится и к покровительству Шекспирам и Мольерам. Кроме того, что «кабала святош», есть опять же рейтинги и аншлаги, точнее – отсутствие таковых. А условиях последнего года с его полными и неполными карантинами считать аншлаги можно как угодно, в том числе в духе воспетых Ильфом и Петровым эстрадных сатириков –
«Вчера зашел я к нам в сберкассу
И видел там народа массу –
А ты бы к Мейерхольду побежал
И публики б там не застал».
Все-таки великая слава "Гоголь-центра", когда курсистки падали в обморок, относится к сильно прошедшим дням. Затем (в 2017 г.) К. С. Серебренникова притянули к Иисусу, и критиковать его за маловысокохудожественность было как бы нехорошо, но летом 2020 г. от него отстали – "Твори – не хочу", -- однако, новыми восторгами он публику не упоил.
Конечно, это можно объяснить тем, что творчество – дело тонкое. Фемида влезла в творческий процесс своими навозными сапожищами и убила прежнее горение. Это бывает.
Но ведь серебренниковского единомышленника (вар.: эпигона) К. Ю. Богомолова никто не гнал и не терзал – абсолютно успешный деятель, «вась-вась» с кем надо, но и с ним получилась сходная незадача. Брюзгливые зрители отреагировали на его новое представление словами «Мне не смешно, когда фигляр презренный (вар.: почтенный) пародией бесчестит Алигьери», и кассу Богомолов не поднял.
Возможно, дело в том, что прежние находки приелись, а новых не нашлось.
Сам К. С. Серебренников недавно говорил: «Театр — это энергия соединения людей в одну компанию и эта энергия не бесконечна. Она питается художественной идеей, она питается человеческим магнетизмом, питается желанием противостоять или находиться в конфликте с миром, чем угодно. Но она заканчивается. Я видел огромное количество театров, которые влачат жалкое существование только потому, что они стали государственными институциями. Потому что все, к чему прикасается государственное устройство, становится на рельсы академичности, государственности, репертуарности, стационарности — оно рано или поздно приобретает черты чугунной табуретки».
При этом он подчеркивает, что «Мы не стали душнилами и старыми ", но по справедливости судить о том, стали или не стали, должен не sujet de question, а сторонний зритель. Возможно, зрителю показалось: «Ты старомоден, вот расплата, за то, что модным был когда-то». Такое тоже бывает.
Конечно, если есть внятное указание важного начальства поддерживать тех, кого назначили Шекспирами и Мольерами, несмотря ни на что, даже рассудку вопреки, наперекор стихиям, инстанции сделают под козырек, ибо с начальством ссориться не след.
Но если такого указания давно нет, тем более, что и отдавший это указание уже не у дел, а нынешнее начальство в простоте своей рассуждает: «Да и черт ли мне в этих голых задницах?», то и инстанции вряд ли будут руководствоваться принципом «Хотя тебе оно и не мило, тащи меня через силу».
Поэтому государственное устройство, услышав речи К. С. Серебренникова, решило более не прикасаться к «Гоголь-центру», чтобы он не стал чугунной табуреткой. Вместо этого предложен новый модный принцип: «Любой ваш каприз – но за ваши деньги».