В Китае снова расстреляли миллиардера. За что и почему, и как это может коснуться РФ

На этот раз смертный приговор влепили бывшему председателю правления компании China Huarong Asset Management Лай Сяомину. Huarong — крупная китайская компания по управлению государственным имуществом.

В середине октября 2018 года Лай Сяомин был исключен из КПК и уволен с госслужбы за «серьезные нарушения партийной дисциплины и закона».

7 ноября задержан Тяньцзиньской народной прокуратурой. Китайское следствие установило, что Лай Сяомин «в нарушение политических установок Центрального комитета КПК касательно финансовой работы проводил слепую экспансию и беспорядочно управлял деятельностью компании, что привело к серьезному отклонению от основного направления работы компании. Более того, он пытался добиться личного восхваления, принимал участие в суеверной деятельности и отказался содействовать при проведении внутрипартийного расследования». Он также устраивал банкеты за счет «общественных денежных средств», посещал частные клубы, дорогие рестораны и катал родственников в турпоездки за счет компании.

В итоге 29 января 2021 года Лай Сяомин был казнен по обвинению во взяточничестве, казнокрадстве и двоеженстве. Доказанная сумма взяток Лая составила 1,8 млрд юаней ($277 млн). Казнь прошла в Тяньцзине.

Притом по УК КНР высшая мера предполагается за коррупцию с гораздо меньшей суммой: «Индивидуальная коррупция в размере свыше 100 тыс. юаней — наказывается лишением свободы на срок свыше 10 лет или бессрочным лишением свободы с конфискацией имущества или без таковой; при особо отягчающих обстоятельствах — наказывается смертной казнью и конфискацией имущества».

Успешность китайского антикоррупционного опыта у нас в народе сильно преувеличивается, однако она действительно куда эффективнее, чем в большинстве стран мира. Особенно если говорить не об отдельных ярких случаях, вроде Лай Сяомина, а о систематическом вычищении коррупции.

Есть такая популярная концепция, что эффективность борьбы с коррупцией зависит от зрелости институтов гражданского общества. И действительно, общественные организации и СМИ способны ярко подсвечивать коррупцию, обличать коррупционеров, выявлять соответствующие признаки. Но проблема в том, что шумиха гражданского общества всегда упирается в процедурно-процессуальные моменты сбора доказательств. А коррупционеры прикрываются самими органами правопорядка

Поэтому опыт практически всех демократических стран показывает, что вскрытие перед общественностью коррупционных схем не приводит к посадкам в необходимом объеме. В лучшем случае находят «козла отпущения». В Китае всё обстоит несколько иначе.

Чем принципиально отличается борьба с коррупцией в России от борьбы с коррупцией в Китае? Часто можно услышать, что успешность китайской борьбы обусловлена строгостью наказания. Но это лишь частичное и наиболее поверхностное объяснение.

Главное отличие и залог относительной успешности Китая в противодействии коррупции заключается в том, что их борьба носит партийный характер. То есть с коррупцией борется прежде всего партия, находящаяся у власти, а не органы самого государства. В Китае вообще компартия сливается с государством, но ключевой вопрос здесь в том, что выявить и наказать партийца инструментами самой организации куда проще, чем вести традиционную оперативно-следственную работу.

Мощную кампанию по борьбе с коррупцией развязал Си Цзиньпин сразу, как встал у руля партии и государства. Он обозначил две составляющие этой борьбы — внутрипартийный контроль и прозрачность, и два подхода — бить по крупным коррупционерам и отлавливать мелких.

«Народные массы больше всего ненавидят коррупцию, и мы должны действовать, чтобы развеять их опасения. Поэтому мы должны вести борьбу и против «тигров» и против «мух»… Первое: необходимо посадить власть в клетку институтов, а второе — солнечный свет — это лучшая мера предосторожности против коррупции»

Ещё в 2016 году прошёл специальный пленум ЦК КПК, посвящённый борьбе с коррупцией. Был принят кодекс поведения членов партии, коих насчитывается аж более 80 млн человек. Эта армия партийцев выявляет прежде всего четыре негативных типа поведения руководителей: формализм, бюрократизм, гедонизм и расточительство. А специальные партийные органы «расследуют» эти жалобы и доносы. Уже после партийного «приговора» материалы передаются в прокуратуру, за чем следует неминуемое судебное наказание. Ни следствие, ни суд в этой модели фактически ничего не решают, они лишь оформляют партийные проверки в уголовные дела. Так каждый год десятки тысяч чиновников подвергаются партийному, административному и уголовному преследованию. Именно такой не слишком демократический и не вполне правовой порядок обеспечивает достаточно массовое очищение аппарата государства от коррупционеров.

У нас успешные антикоррупционные кампании тоже связаны с субъективным фактором — указаниями и личным контролем президента. Но у администрации президента нет мощной организации, которая могла бы послужить эффективным инструментом для борьбы с коррупцией.

В своё время создавался «Общероссийский народный фронт» как подспорье администрации президента, но он сам укомплектован карьеристами без должной идейной закалки, поэтому вышеобозначенную функцию банально не способен выполнить.

Говорить же о борьбе с коррупцией «Единой России» просто смешно, так как эта партия построена по принципу объединения беспринципных чиновников вокруг команды Путина. В ней нет ни дисциплины, ни идеологии, ни патриотических кадров

Что касается органов государственной власти, которые обязаны бороться с коррупцией, то здесь у нас, как и в других странах мира, одни коррупционеры сажают других коррупционеров в основном из карьерных и коммерческих побуждений.