Живые и мертвые: об истории захвата Воронежа и освобождения его от фашистов
Кто только ни побывал в этой тесной гостеприимной квартирке брата и сестры Александра и Ольги Березянских на Московском проспекте! Ветераны, историки, краеведы, режиссеры…
Началось с того, что Александр Березянский начал собирать по всему миру редкие фото о Воронеже разных лет. Некоторые выкупал за немалые деньги на интернет-аукционе. В социальной сети «Фейсбук» он создал группу «Воронеж глазами поколений». Группа набирает обороты, прирастая участниками со всего мира и пополняясь новыми семейными архивами. Отдельное место в этой памяти – фашистская оккупация. Корреспонденты «Берега» побывали в гостях у Березянских и узнали подробности освобождения Воронежа, которые не найдешь ни в одном учебнике. К разговору также подключилась еще одна гостья – воронежский историк краевед Елена Устинова.
Первый хлеб и немецкий термос
Александр Березянский:
- Свой фильм я делал по принципу «машины времени»: нахожу уникальный снимок военных лет, иду на то самое место и снимаю тот же ракурс. Получается наложение города 1942 - 43 годов на 2020-й. Вот гостиница «Воронеж» рядом с Кольцовским сквером. Вот разбитый Дом пионеров по Петровскому спуску. А вот «Бристоль» - и в ней сразу после освобождения появились первые в городе почта и хлебный магазин. А первый дощатый кинотеатр открылся как раз в том месте, где сейчас регистратура Дорожной поликлиники. Я сам родился уже в 1946-м, но хорошо помню послевоенный Воронеж. Помню, как нас, мальчишек, бабушка ремнем стегала за пленного немца. Мы украли у него термос. Нам так хотелось такую же штуку!
«В Сад не ходите»
Ольга Березянская:
- Когда немцы были на подступах к городу, мне исполнилось полтора года. Мы с мамой жили в двухэтажках рядом с вокзалом «Курский». А бабушка с другой внучкой - моей 12-летней двоюродной сестрой - на проспекте Революции в доме, где сейчас стоит кукольный театр. 13 июля сестра собралась на слет в Сад пионеров и попросила бабушку отпустить с нею и меня. Мама согласилась. А потом бабушка увидела из окна, сколько народу туда идет и сказала: «Нет, в сам Сад не ходите, а то Лялю затолкают». Поэтому мы лишь стояли рядом с «Бристолем» в начале прохода в Сад. Вот в этот узкий проход и пошла взрывная волна от упавшей бомбы. Сестра меня накрыла собою, но бабушка потом вспоминала: уже дома из меня шла какая-то неуемная энергия, успокоить было невозможно. А потом я резко отключилась и проспала 13 суток подряд. Сейчас это назвали бы комой. Уже после войны меня лечили нейрохирурги в Ленинграде, но контузия так на всю жизнь и осталась. В тот день мама работала нарядчицей на вокзале «Воронеж – Курск» и бежала оттуда к нам на проспект. Они ведь с бабушкой знали, где мы с сестрой находимся. Мама бежит и видит: девочка с разорванным животом переходит дорогу к «Пролетарию»… Около самого Сада уже стояли машины с открытыми бортами, и в них вилами бросали части тел. Разорванные трупы детей были разбросаны везде, висели на деревьях.
«Эта бомба наша»
Ольга Березянская:
- Бабушка говорила, что наши стратеги «профукали» стремительное вторжение немцев в Воронеж. Их ждали со стороны Москвы, а сначала они появились со стороны Курска.
После 13 июня город бомбили уже каждый день. А один день в июле был самый страшный. Фашистские самолеты прилетели, отбомбили – сразу прилетает другая стая. Мама рядом с Курским вокзалом только успела спуститься в подъезд со второго этажа, а выбежать в бомбоубежище на вокзал уже не смогла. Новая бомбежка. Так и стояли с соседями на первом этаже. К ним с улицы забежал военный. Он прислушивался и успокаивал: «Эта бомба не наша. И вот эта не наша». А потом вдруг говорит: «А вот эта – наша». Но бомба упала рядом, угодила в роддом. Мама видела, как там взлетели в воздух кроватки, одеяльца. Мамы, малыши, медперсонал – многие погибли.
А 7 июля немцы вошли в практически беззащитный город. Их встречали выпущенные из тюрьмы заключенные и с ними три батальона конвоиров НКВД. Вот в этих первых боях на юго-западе города все они и погибли.
Роща смерти
Елена Устинова:
- Эта роща рядом с храмом Иоану Кронштадскому. В 2010 году она стала называться «Роща сердца». Я разговаривала с настоятелем храма, звонила военкому Коминтерновского района, послала ему исторические данные – фрагменты воспоминаний о том, что на самом деле происходило в этом месте. Там шли страшные кровопролитные бои за Воронеж. На освобождение правобережной части сначала перебросили несколько сибирских дивизий – совсем молодых необстреленных мальчиков. Они были не готовы к таким боям. Комдив одной из этих дивизий Лев Остроухов ярко описан в повести Юрия Гончарова, которая во времена хрущевской оттепели была опубликована в журнале «Новый мир» под названием «Неудача». В повести Лев Остроухов требует у штабистов: дайте нам сначала ребят накормить, дайте нам разведку сделать, артиллерию подвести! Нельзя ж мальчишек сразу из вагонов бросать «на ура!».
В итоге несколько сибирских дивизий положено в нынешнем Северном районе. В рощицу на севере оттаскивали наших убитых и тяжело раненых. Я уверена, что там до сих пор под корнями лежит много наших бойцов…
Чижовская высота
Елена Устинова:
- С ноября 1942 года, с наступлением холодов была сформирована линия фронта, начались позиционные бои. Чижовский плацдарм уже был наш. Чижовку ведь тоже называли долиной смерти. Только вдумайтесь – 15 тысяч погибших на таком небольшом участке. Здесь в 1946 году появилась первая воронежская братская могила. Но уже во время боев этот плацдарм был сплошь усеян братскими могилами. В воронку от разорвавшегося снаряда тащили тела и присыпали землей. Попала бомба в блиндаж – уже братская могила. Кстати, один такой блиндаж был вскрыт при строительстве Северного района.
Тайна раскрыта?
Александр Березянский:
- В интернете я выудил уникальные съемки освобождения Воронежа с американским аудиорядом. Комментатор рассказывает, что русский Воронеж встал на пути всех планов фашистов. Благодаря Воронежу выстоял Сталинград, защитили Москву. А сама кадры – страшные. Из пятерых бегущих наших солдатиков четверо падают. Нам такие кадры не показывают – щадят. А вот кадры: женщин с детьми гонят из города. Мать и сын -подросток перед повешением. Вешали везде. Наша мама вспоминала: когда она в марте 1943-го года вернулась в освобожденный Воронеж, трупы казненных воронежцев все еще висели в Петровском сквере. Город был почти пустой, снять останки воронежцев было некому. И трамваи застыли на том же месте, где они остановились во время первых бомбежек. На одном из фото фашисты запечатлели казнь пожилого воронежца. Я узнал в нем художника Александра Бучкури, но потом еще долго детально сопоставлял лицо повещенного на фото с портретом художника – один в один. Думаю, на этом фото наконец раскрыта тайна гибели Александра Бучкури в оккупированном Воронеже.
Последняя нить
Елена Устинова:
- Я провожу экскурсии по боевым местам. И вот после одной такой экскурсии ко мне подходит пожилая женщина, рассказывает свою семейную историю. Вернувшимся воронежцам надо было в Песчаном Логу опознать родных. Собралась колонна и пошла из центра пешком. От их семьи отправилась 15-летняя девочка разыскивать тело бабушки. Она вернулась к ночи. Никому из родных не сказала ни слова. Легла на топчан, отвернулась к стенке и больше не проснулась.
Ольга Бренер
Фото из архива (главное) и Алисы Ермаковой