Снежки

Снег валился с тёмного неба большими пушистыми хлопьями, укрывая город, будто шалью, своими сугробами и перемётами. Истосковавшиеся по снегу жители с улыбкой смотрели на долгожданные осадки, даже не представляя себе, что сделает с городом этот снегопад буквально через несколько часов. В общем, это было бы самое обычное зимнее утро, если бы не одно но. Это было последнее рабочее утро уходящего года.

В узкой прихожей, между самодельной тумбой для обуви и массивным шкафом, на ходу доедал свой утренний бутерброд Паша, студент заочник, работающий слесарем в трамвайном депо. Шнурки путались в немыслимые петли и узлы, отчего перед мысленным взором Павла уже не раз промелькнула фигура знаменитого Александра, разрубающего мечом Гордиев узел.

- Паша Паш! Паша! Блатик! - раздался над ухом голос младшего брата, - А ты мне сегодня плинесёшь щенка? Как обещал?

- А может, ты сначала начнёшь букву «Р» выговаривать? - спросила из кухни мать, - да и вообще, давай подождём ещё немного? Всё-таки щенок - это не игрушка!

Пашка поднял глаза на Артёмку, на лице которого тут же отразилась целая буря эмоций, от задумчивости до обиды. Видя, что младший вот-вот заревёт, он хлопнул брата по плечу и возразил матери:

- Мам, ну ты чего? Мы же вроде всё уже обсудили и решили? Тёмка же свою часть уговора выполнил!

- Да я так просто спросила, просто… - смутилась женщина, - вдруг взял да и передумал?

Старший брат украдкой подмигнул младшему и, победив шнурки, выскочил из квартиры под снег, всё ещё дожёвывая бутерброд.

- Спасибо, блатан! - радостно закричал вслед Артём.

День пролетал в обычной предпраздничной суете, пустой по сути, но отнимающей и время, и силы. Поздравлений было так много, что казалось, будто они уже висят в воздухе, одинаково нарядные и шаблонные и отличающиеся между собой только порядком слов. Большие начальники либо уехали из города ещё накануне праздника, либо сразу же после десятиминутного поздравления коллектива. Меньшим начальникам такого права никто не давал, и потому они с грустью ходили по трамвайному депо, послеживая, чтобы коллектив дожил до конца рабочего дня с минимальными потерями. Именно для этого и придумывались срочные и важные, а по сути никому не нужные дела для каждого, кто встречался на начальственном пути.

Та же участь постигла и Павла, которого отправили срочно готовить к демонтажу электромотор у стоящего на улице с прошлого года старого трамвая. Несколько часов Пашка и ещё два таких же, не вовремя попавшихся на глаза начальству счастливчика, Коля и Олег, только прокапывали подход к вагону под непрекращающейся, но уже вовсе не радующей метелью. В пылу борьбы со снегом, всё более и более совершенствуя витиеватые пожелания в адрес начальства, Паша наконец-то пришел к резонному выводу, чей же именно сын этот начальник.. И тут же, вспомнив про собаку, он вспомнил про утреннее обещание брату. Все питомники были уже закрыты, а единственный приют для животных, куда парень смог дозвониться в обед тридцать первого декабря, работал сегодня, как и сам Пашка, до трёх, но находился он на другом конце города. После долгих Пашкиных уговоров и сетований на злодейку судьбу девушку на другом конце провода тяжело вздохнула и пообещала задержаться на работе. А также она пообещала выбрать самого доброго и спокойного овчарёнка. Осознание того, что скоро он исполнит мечту брата, казалось, вдохнуло в Павла второе дыхание. Заранее представляя горящие восторгом детские глаза и справедливо догадываясь о потоках благодарности, которые на него обрушатся вечером, парень швырял тяжёлый слежавшийся снег гораздо дальше и веселее, чем делал это до звонка.

Но когда уставшие, но веселые мужчины попали в вагон, то первое, что бросилось им в глаза, это отсутствие мотора на отведенном ему конструкторами месте. Мотор был давно отключён, демонтирован и даже унесён на склад. Как, впрочем, и почти вся электрика вагона.

- Вот же чтоб ему! - возмутился Николай, но Паша поднял предупреждающе руку: - собачек не тронь! У них сыновья куда лучше, чем эти начальники - на нас кричальники, а на планёрках – молчальники!

Справедливо решив, что оставшиеся полтора часа рабочего дня лучше просидеть в вагоне без дела, чем вновь попасться на глаза скучающим в ожидании оливье руководителям, слесаря расселись по остаткам деревянных скамеек. Но вместо того, чтобы, как и большинство молодых людей их возраста, тут же уткнуться в телефоны и гаджеты, приятели стали делиться воспоминаниями о самых весёлых празднованиях Нового года, а потом, с подачи Олега, и вовсе стали соревноваться, кто расскажет самый смешной пошлый анекдот.

За анекдотами мужчины чуть не прозевали конец рабочего дня. Утопая в снегу, которого с утра уже выпало почти по колено, и ругая погоду, слесаря покинули вагон, наскоро переоделись, умылись и устремились к проходной. Разумеется, продолжая на ходу травить анекдоты. Паша попрощался с приятелями и попытался вызвать такси, но ближайшую машину предлагали только через пару часов, да ещё и за такие деньги, что дешевле было бы купить с доставкой на дом живого уссурийского тигра.

- И что я, дурачок, заранее такси не вызывал, - ругал себя парень, пытаясь остановить хоть какого-нибудь частника, - или вчера щенка не купил? Ведь можно же было придумать, куда его на сутки деть, чтобы сюрприз не испортить, - продолжал он себя корить уже сидя в салоне далеко не нового, но ещё очень и очень приличного Форда. Впрочем, продолжалось это недолго, от силы минут пятнадцать.

- Вот ты как думаешь, зачем мы все спешим? – обратился к нему водитель, вовлекая в разговор, - Вот почему мы в угоду непонятно чему в будущем гробим наше настоящее? Вот, к примеру, ты, дружище, ты куда спешишь?

- Я? Ну так, по делам... - растерялся от неожиданного вопроса Паша.

- Хорошо, - согласился собеседник, - а вот скажи, ты в снежки давно играл?

- Да, конечно, давно, лет, наверное, десять назад!

- А почему так давно? Ведь игра-то весёлая, так? - не унимался водитель.

- Так не маленький я уже, в снежки-то играть!

- Вот! Ограничиваешь ты себя сам, - мужчина притормозил, чтобы запустить в ряд перестраивающуюся Тойоту, и продолжил: - А зачем? Кто сказал, что взрослому человеку в снежки играть нельзя? Ведь тебе же никто не говорил, что нельзя? Нет. А значит можно, но ты же сам себе это запрещаешь. Потому что взрослым играть в снежки неприлично. Потому что смущаешься, что тебя осудят соседи или прохожие. При этом, если ты сам такое увидишь, то ты их вовсе не осудишь. Тебе будет просто глубоко плевать.

- А что это всё я да я? Что мы все обо мне и обо мне? - начал психовать Павел, чувствуя уколы самолюбия от чужой правоты. - Можно подумать, ты сам святой! Или ты в свободное время какой-нибудь тренер, или учитель по личностному росту, может быть?

- Нет. Я такой же, как и ты, только моя ситуация ещё хуже, - бесхитростно ответил ему собеседник, - я так же зажимаю себя в рамки выдуманных и никому не нужных правил, только я ещё и каждый раз корю себя за малодушие. Мерзкое, знаешь ли, ощущение, когда ты осознаёшь глупость, но продолжаешь её делать. Я иногда говорю себе: Вадик! Кстати, будем знакомы - Вадик!

- Паша! - мужчина обменялись рукопожатиями и водитель продолжал рассуждать.

- Так вот. Вадик, говорю я себе, если ты сейчас умрёшь и предстанешь перед Богом, то что ты ему расскажешь о своей жизни? Что у твоих родителей могли родиться любые дети, миллион возможных комбинаций, но вот родился именно ты. И как ты использовал этот шанс? В чём был смысл твоей жизни? В том, чтобы тёте Мане с третьего этажа не в чем было тебя упрекнуть? Разве для чужого мнения мы живём?

Несколько минут пролетели в молчании. Каждый усиленно думал о своём, Вадим сосредоточенно стучал по рулю пальцами, а Павел вращал в руках телефон.

- Да позвони ты ей уже, всё равно минут двадцать сейчас простоим, - по-своему истолковал поведение пассажира Вадим.

- Да я не ей, не девушке, ну как, ну девушке, но не своей, - смутился Пашка и попытался позвонить, но телефон показал полный разряд батареи и тут же выключился.

«Это он сел, пока я снег кидал» - подумал парень, а вслух пояснил Вадиму: - Я не к девушке еду, а в собачий приют «Василёк» за щенком для брата... А почему мы сейчас будем стоять?

- Да переезд-то закрыли, смотри, - махнул рукой перед собой собеседник, указывая на стоящие впереди автомобили. - А в "Василёк" тебе пешком быстрее будет. Вот прямо через этот пустырь. Мы из-за снега просто ехали дольше, вот и не успели до электрички проскочить.

Павел полез в карман за кошельком, но Вадим только отмахнулся:

- Да брось! Я тебе выговорился сейчас, это тоже дорогого стоит. А знаешь, что я подумал? Через несколько часов Новый год. Может быть, он откроет для нас новую страницу жизни? Как думаешь?

- Надеюсь, - задумчиво ответил Паша и, протянув руку, добавил без малейшей иронии:

- С наступающим! Удачи тебе в разговоре с собой!

- Спасибо дружище! С новым счастьем!

Чтобы срезать путь, Пашка воспользовался советом и побежал через пустырь. Узкая, погребённая под свежими сугробами дорожка еле-еле угадывалась, и потому парень периодически оступался и падал, щедро черпая снег за шиворот.

- Всё как в жизни, - отряхиваясь после очередного падения, засмеялся Павел, - пока ищешь свой путь, набарахтаешься вдоволь. А когда придёшь, то и сказать-то будет нечего. Для чего шёл, что хотел? А сейчас что в приюте скажу, как за опоздание оправдаюсь? Нет, врать точно не стану.

Так, падая и поднимаясь, наглотавшись снега и поминутно купаясь в нём, как в крещенской проруби, промокший и замерзший Пашка кое-как пересёк пустырь. Вытряхивая тающий снег из-за шиворота и из ботинок, он неожиданно для себя засмеялся, притом не сдержанно и интеллигентно, как делал это всегда, а громко и от души.

- Для чего я живу? Да что жить! Чтобы Тёмка в чудеса верил, чтобы этот щенок хозяина нашёл! Нет, Вадик, может, я и не знаю, что мне не нужно делать, но я точно знаю, что делать нужно! - Пашка зачерпнул двумя горстями снег и умылся им, холодным и колючим, но в тоже время таким мягким и освежающим, будто морской ветер. Вместе с холодом к нему пришла неизвестная доселе ясность мыслей, помноженная на какой-то мальчишеский азарт и небывалую уверенность в своих силах.

- Нет, Вадик, нет! - качая головой, повторил Паша и огляделся по сторонам. Пустырь заканчивался резко, утыкаясь в серый бетонный забор из плит с большой буквой «М», на которых лежали белые снежные шапки, будто ёлочные гирлянды. Одна плита давно уже упала, образовав широкий проём, сквозь который виднелась вывеска приюта «Василёк».

Наскоро избавившись от остатков снега и ещё раз посмотрев на пройденный путь, парень хмыкнул, покачал головой и заспешил к своей цели, до которой было уже рукой подать. Он взбежал по ступеням и с силой дёрнул массивную коричневую дверь за приваренный вместо ручки уголок, но дверь, на удивление, даже не шелохнулась. Подёргав её ещё несколько раз, и окончательно убедившись что она бесповоротно закрыта, Паша сел на ступеньки, подпер голову двумя руками и начал перебирать в голове все возможные варианты.

- Щенок нужен, это раз! Искать другой приют уже некогда, да и не факт что он будет открыт. Это два. Этот закрыт, но здесь же на ночь по-любому должен быть сторож, охранник или как его тут называют!

- Дежурный специалист его тут называют! - обиженным голосом поправила его тихо подошедшая к крыльцу девушка в яркой красной курточке и жёлтом шарфе.

Я это вслух сказал, да? - поднял на неё удивленный взгляд Павел.

- Ну да, - грустно протянула девушка и представилась, - Анастасия. Дежурный специалист. Вы за Рэмом?

- Не знаю. Я за щенком. Я звонил, просил задержаться.

- На полчаса. А приехали почти через час. Я домой хотела сбегать, но теперь уже не успеваю… - девушка поджала губки и, расстегнув куртку, достала оттуда бумажный пакет с наполовину торчащим из него испуганным щенком. Овчарёнок удивлённо крутил головой, нюхал маленьким чёрным носом воздух, одновременно пытаясь лизнуть подбородок Анастасии и с любопытством смотря на Павла.

- Извините! – смутился парень и протянул руки к собачонку. Девушка подала пакет с заскулившим пассажиром Павлу и пояснила:

- На него документы все есть, но давайте Вы их заберёте после праздников? Нет начальства с печатями сейчас! Праздник же… С новым годом! – и развернувшись, пошла обратно за здание приюта, чуть покачивая короткими русыми волосами.

- С новым счастьем! – негромко ответил ей Павел. И, чуть подумав, добавил: - Нет, Вадик, нет! Никто не откроет для нас новую страницу жизни. И чудес просто так в мире тоже не бывает! Только мы, мы можем открыть эту страницу сами! И чудеса - это тоже наших рук дело!

Резко встав с крыльца, отчего за пазухой заворчал щенок, Паша взял в горсть немного снега и несильным броском отправил его в спину уходящей девушки. Та удивленно вскрикнула и обернулась.

- Настя! А Вы давно играли в снежки? – озорно закричал ей Пашка, подхватывая со ступени ещё одну горсть снега.

***
- Я так и не пойму, чьё же в итоге желание мы выполнили? Артёма? Павла? Или Насти? – спросила, глядя на играющих в снежки ребят, Снегурочка.

- Общее, внученька, общее! Все же хотят получить чудо, но не все его решаются сделать! - засмеялся Дед Мороз и обнял свою любимую внучку.


© Copyright: Тимофей Клименко