"Разгильдяйство чиновников усилила эйфория населения". Особенности пандемии в Южной Осетии
В самопровозглашенной Южной Осетии еще в сентябре начался политический кризис. После смерти Инала Джабиева, умершего после задержания в Цхинвали, в тот же день было распущено правительство. До сих пор оно остается временным.
Расследование гибели Джабиева не завершено, в связи с чем на Театральной площади Цхинвали продолжается бессрочная акция протеста, организованная его родственниками.
Кроме того, в разгар пандемии коронавируса в больницах Южной Осетии катастрофически не хватало мест. Пациенты детской больницы Цхинвали, перепрофилированной под ковидный госпиталь, лежали в коридорах и холлах. Положение ухудшалось на фоне нехватки лекарств и кислорода, что стало причиной как минимум двух смертей в начале ноября. Впрочем, проблемы южноосетинской медицины этим не ограничились: врачи также стали болеть, а заменить их было некем.
Вице-спикер парламента Южной Осетии, врач-реаниматолог Александр Плиев в интервью редакции Кавказ.Реалии рассказал об особенностях пандемии в республике и каким ему видится решение общественно-политического кризиса.
– Как оцениваете эпидемиологическую ситуацию в преддверии новогодних праздников?
– Намного стабильнее, чем еще в начале декабря. Сколько мы сегодня госпитализируем, столько же и выписываем. Аврал уже позади. Перешли на спокойный режим работы. Тяжелых больных нет, проблемы с кислородом и медикаментозным обеспечением – позади.
– А как же вторая волна коронавируса? Ведь по сути до Южной Осетии только осенью добралась пандемия.
– Да, так и получается. Принятые весной оперативным штабом и руководством республики карантинные мероприятия позволили защитить республику от пандемии. Однако в итоге это сыграло с нами злую шутку. В осенней фазе пандемии мы, что называется, "отхватили" и за весеннее спокойствие, когда наши власти, а вместе с ними и население откровенно расслабились. В конце сентября – начале октября мы испытали на себе влияние коронавируса по-настоящему. Система здравоохранения трещала по швам, мы не справлялись с потоком больных.
Вторая волна? У нас она будет не такое серьезной, как в той же России. Поскольку переболело большое количество жителей республики, у нас выработался коллективный иммунитет. В общей сложности переболело около 5000 человек, а для республики с 40-тысячным населением это очень высокий показатель. Поэтому если вторая волна и будет, то ее влияние будет вдвое слабее.
– Южная Осетия стала уникальным местом на карте коронавируса. Весной хоть и были случаи заболевания, но они носили легкий, а главное – контролируемый характер. Фактически речь можно вести о нулевой волне. Однако коронавирусная отсрочка не была использована надлежащим образом. Что это было: недооценка пандемии или разгильдяйство чиновников?
– И разгильдяйство чиновников было, и эйфория населения. В начале апреля власти республики закрыли границу, были введены жесткие ограничительные меры, в том числе по массовым мероприятиям. Каждый из нас фактически был под микроскопом.
Так или иначе, болезнь просачивалась (болели преимущественно курсанты и студенты российских вузов, возвращающиеся на родину. – Прим. К.Р.), но серьезных случаев не было. Даже какая-то гордость была, что нам удалось закрыться от пандемии. Но вместе с тем мы понимали, что так просто коронавирус нас не оставит и нужно готовиться ко второму удару. В мае-июне мы говорили, что нужно запасаться лекарствами, кислородом, соответствующим образом подготовить врачей, медсестер, санитарок.
А что вместо этого? Вместо этого эта эйфория нас и обманула. Мы поплатились за свою самоуверенность. 15 сентября мы открыли границу с Россией, а вместе с этим сняли все ограничительные меры. Как результат – антирекорды по заболеваемости и по летальным исходам. Всего около 60 умерших, а это огромный показатель для столь маленькой республики.
– Можете ли сказать, что с осенней фазой полностью справились?
– Однозначно справились, но горький урок получили. Да, сейчас южноосетинская медицина вздохнула, медики получили бесценный опыт борьбы с коронавирусом. Поменялось и отношение общества. Если та самая весенняя эйфория где-то усилила настроения ковид-диссидентов, то осенняя волна отрезвила наших граждан: когда они видели, как тяжело болеют их родственники, как умирают соседи, то вмиг стали беречь себя и соблюдать меры предосторожности. К концу октября – началу ноября люди уже вовсю следовали рекомендациям санитарных врачей, носили с собой антисептики.
– В начале декабря ежесуточный прирост заболеваемости наблюдался на минимальных значениях – 10–15 больных в сутки, но впоследствии он возрос до 30-40 заболевших. Может, в какой-то момент вновь расслабились?
– Это обычное течение эпидемии. Сейчас находимся на плато, и в течение полугода, может быть года, будем ежесуточно выявлять по 15–25 заболевших. Но это не будет вызывать напряженного режима работы.
– Собирается ли Южная Осетия прививаться российской вакциной "Спутник V"?
– Нужно будет. Многие не верят в эффективность вакцины. Но как медик, как осведомленный об эпидемии специалист, я сторонник прививочной кампании. Сейчас нет осознания необходимости вакцинирования, и это беда. Неважно, "Спутник V" это или другая вакцина, но весной нам обязательно нужно организовать вакцинацию населения.
– Ситуацию в Южной Осетии во Владикавказе называли гуманитарной катастрофой. Насколько были обоснованы такие категоричные формулировки?
– Не стал бы так драматизировать ситуацию. Но в целом речь шла о катастрофе организации системы здравоохранения. Мы все были в шоке, когда ежедневно приходилось госпитализировать по 150 человек, из них 10–15 тяжелобольных. Эпидемиологическая ситуация в Южной Осетии была гораздо хуже, чем в Северной.
– В разгар пандемии вам пришлось забыть о своей депутатской работе и вернуться к врачебной деятельности. Сколько суток провели в "красной зоне"?
– Не считал. Но в "красную зону" пошел в числе первых, потом, заболев коронавирусом, сам три недели был на больничном. Затем еще две недели работали через день.
– Как только ослабло влияние коронавируса, внимание южноосетинского общества переключилось на Театральную площадь, где с 4 декабря проходит бессрочная акция протеста Джабиевых. Уместно ли было ее проведение на фоне сложной эпидемиологической ситуации?
– На интуитивном уровне население уже старается беречь себя, на площади люди держат дистанцию, соблюдают масочный режим. Как врач я, безусловно, против того, чтобы женщины круглосуточно стояли на площади. Состояние здоровья матери и вдовы Инала Джабиева вызывает у меня серьезные опасения. Они уже три недели на площади, могут серьезно заболеть, а последствия будут тяжелыми. И тогда мы будем морально ответственны за это. Как мы вообще допустили многодневное нахождение Майи Джабиевой и Оксаны Сотиевой на площади?! На Кавказе даже кровник был почтителен к женщине в трауре.
– Акция протеста на Театральной площади вновь обострила общественно-политическую ситуацию, но ни одна из сторон не хочет уступать. Что делать в этой ситуации?
– Выход один – провести справедливое и беспристрастное следствие по "делу Джабиева". Но этого мы пока не видим. Во главе Генпрокуратуры Южной Осетии остается Урузмаг Джагаев, при котором наивно ждать объективного следствия. Генпрокуратура и вела расследование покушения на министра внутренних дел Игоря Наниева, в рамках которого был задержан Инал Джабиев. Поэтому Джагаев должен уйти в отставку – именно он допустил ситуацию, приведшую к смерти задержанного.
Еще год назад мы предупреждали, что рано или поздно может возникнуть такая трагедия. Не Джабиев, так кто-то другой стал бы жертвой выстроенной при Джагаеве системы. Но президент Бибилов нас так и не услышал.
– Глава Южной Осетии не раз давал понять, что не собирается увольнять генпрокурора. Какие еще варианты разрешения тупиковой ситуации вы видите?
– У жителей республики обостренное чувство справедливости. Первым шагом все же должно стать увольнение Джагаева. Далее можно назначить независимое расследование гибели Джабиева. Его можно было бы поручить следователям из Северной Осетии, мы давно предлагали. Наше следствие пошло не в нужном русле. Все видели, какую экспертизу нам прислали. В ней нет речи о том, что Джабиев умер от пыток, она сводится к тому, что он скончался от резкого прекращения употребления наркотиков. Из всего этого следует, что ни один из подследственных милиционеров не будет приговорен к реальному сроку заключения.
– Кто еще, на ваш взгляд, должен понести наказание?
– Глава МВД Игорь Наниев, при попустительстве которого и проходили незаконные следственные действия. К тому же Джабиева не оформили как задержанного. Что с ним было дальше, уже всем известно – пытки, истязания.
– Третья проблема – политический кризис. Неужели в новый год вступите с парламентским локаутом?
– Мы готовы возобновить работу. Депутатский корпус собирается, когда того требуют интересы наших избирателей. Президиум парламента постоянно в работе. Но это крайняя мера (в начале сентября 17 депутатов парламента объявили о временной приостановке своей работы. – Прим. К.Р.), к которой нас подтолкнул президент Бибилов, который не хочет удовлетворить наших требований об отставке генпрокурора. Наши избиратели ставят перед нами задачи, которые мы должны выполнять. В их числе – по поводу смены руководства Генпрокуратуры.
– Следующий год в Южной Осетии – предвыборный. Вся эта история сильно ударила по популярности Анатолия Бибилова. Как вам кажется, сохранит ли он шансы на переизбрание?
– Не могу давать политические прогнозы. Шансы его, как мне кажется, невелики. Но мне интересно, с чем пойдет на выборы Анатолий Бибилов, если он не желает договариваться с политическими и общественными силами? Как он намерен выиграть вторые выборы? На выборах в парламент его партия "Единая Осетия" набрала лишь 35% голосов, да и то при поддержке административного ресурса. Другие 65% – это реальные силы, за которыми наш народ, и его интересы надо учитывать.
***
Сегодня из Цхинвали вернулись врачи Минобороны России. Они были отправлены выручать республику в тот момент, когда за медицинской помощью обращались до 200 пациентов в день.
Вчера заседание парламента Южной Осетии вновь не состоялось из-за отсутствия кворума. Кроме того, что не были рассмотрены законопроекты, не был принят и бюджет на 2021 год.
Текст может содержать терминологию и топонимы, используемые в самопровозглашенной республике Южная Осетия
Расследование гибели Джабиева не завершено, в связи с чем на Театральной площади Цхинвали продолжается бессрочная акция протеста, организованная его родственниками.
Кроме того, в разгар пандемии коронавируса в больницах Южной Осетии катастрофически не хватало мест. Пациенты детской больницы Цхинвали, перепрофилированной под ковидный госпиталь, лежали в коридорах и холлах. Положение ухудшалось на фоне нехватки лекарств и кислорода, что стало причиной как минимум двух смертей в начале ноября. Впрочем, проблемы южноосетинской медицины этим не ограничились: врачи также стали болеть, а заменить их было некем.
Вице-спикер парламента Южной Осетии, врач-реаниматолог Александр Плиев в интервью редакции Кавказ.Реалии рассказал об особенностях пандемии в республике и каким ему видится решение общественно-политического кризиса.
– Как оцениваете эпидемиологическую ситуацию в преддверии новогодних праздников?
– Намного стабильнее, чем еще в начале декабря. Сколько мы сегодня госпитализируем, столько же и выписываем. Аврал уже позади. Перешли на спокойный режим работы. Тяжелых больных нет, проблемы с кислородом и медикаментозным обеспечением – позади.
– А как же вторая волна коронавируса? Ведь по сути до Южной Осетии только осенью добралась пандемия.
– Да, так и получается. Принятые весной оперативным штабом и руководством республики карантинные мероприятия позволили защитить республику от пандемии. Однако в итоге это сыграло с нами злую шутку. В осенней фазе пандемии мы, что называется, "отхватили" и за весеннее спокойствие, когда наши власти, а вместе с ними и население откровенно расслабились. В конце сентября – начале октября мы испытали на себе влияние коронавируса по-настоящему. Система здравоохранения трещала по швам, мы не справлялись с потоком больных.
Вторая волна? У нас она будет не такое серьезной, как в той же России. Поскольку переболело большое количество жителей республики, у нас выработался коллективный иммунитет. В общей сложности переболело около 5000 человек, а для республики с 40-тысячным населением это очень высокий показатель. Поэтому если вторая волна и будет, то ее влияние будет вдвое слабее.
– Южная Осетия стала уникальным местом на карте коронавируса. Весной хоть и были случаи заболевания, но они носили легкий, а главное – контролируемый характер. Фактически речь можно вести о нулевой волне. Однако коронавирусная отсрочка не была использована надлежащим образом. Что это было: недооценка пандемии или разгильдяйство чиновников?
– И разгильдяйство чиновников было, и эйфория населения. В начале апреля власти республики закрыли границу, были введены жесткие ограничительные меры, в том числе по массовым мероприятиям. Каждый из нас фактически был под микроскопом.
Так или иначе, болезнь просачивалась (болели преимущественно курсанты и студенты российских вузов, возвращающиеся на родину. – Прим. К.Р.), но серьезных случаев не было. Даже какая-то гордость была, что нам удалось закрыться от пандемии. Но вместе с тем мы понимали, что так просто коронавирус нас не оставит и нужно готовиться ко второму удару. В мае-июне мы говорили, что нужно запасаться лекарствами, кислородом, соответствующим образом подготовить врачей, медсестер, санитарок.
А что вместо этого? Вместо этого эта эйфория нас и обманула. Мы поплатились за свою самоуверенность. 15 сентября мы открыли границу с Россией, а вместе с этим сняли все ограничительные меры. Как результат – антирекорды по заболеваемости и по летальным исходам. Всего около 60 умерших, а это огромный показатель для столь маленькой республики.
– Можете ли сказать, что с осенней фазой полностью справились?
– Однозначно справились, но горький урок получили. Да, сейчас южноосетинская медицина вздохнула, медики получили бесценный опыт борьбы с коронавирусом. Поменялось и отношение общества. Если та самая весенняя эйфория где-то усилила настроения ковид-диссидентов, то осенняя волна отрезвила наших граждан: когда они видели, как тяжело болеют их родственники, как умирают соседи, то вмиг стали беречь себя и соблюдать меры предосторожности. К концу октября – началу ноября люди уже вовсю следовали рекомендациям санитарных врачей, носили с собой антисептики.
– В начале декабря ежесуточный прирост заболеваемости наблюдался на минимальных значениях – 10–15 больных в сутки, но впоследствии он возрос до 30-40 заболевших. Может, в какой-то момент вновь расслабились?
– Это обычное течение эпидемии. Сейчас находимся на плато, и в течение полугода, может быть года, будем ежесуточно выявлять по 15–25 заболевших. Но это не будет вызывать напряженного режима работы.
– Собирается ли Южная Осетия прививаться российской вакциной "Спутник V"?
– Нужно будет. Многие не верят в эффективность вакцины. Но как медик, как осведомленный об эпидемии специалист, я сторонник прививочной кампании. Сейчас нет осознания необходимости вакцинирования, и это беда. Неважно, "Спутник V" это или другая вакцина, но весной нам обязательно нужно организовать вакцинацию населения.
– Ситуацию в Южной Осетии во Владикавказе называли гуманитарной катастрофой. Насколько были обоснованы такие категоричные формулировки?
– Не стал бы так драматизировать ситуацию. Но в целом речь шла о катастрофе организации системы здравоохранения. Мы все были в шоке, когда ежедневно приходилось госпитализировать по 150 человек, из них 10–15 тяжелобольных. Эпидемиологическая ситуация в Южной Осетии была гораздо хуже, чем в Северной.
– В разгар пандемии вам пришлось забыть о своей депутатской работе и вернуться к врачебной деятельности. Сколько суток провели в "красной зоне"?
– Не считал. Но в "красную зону" пошел в числе первых, потом, заболев коронавирусом, сам три недели был на больничном. Затем еще две недели работали через день.
– Как только ослабло влияние коронавируса, внимание южноосетинского общества переключилось на Театральную площадь, где с 4 декабря проходит бессрочная акция протеста Джабиевых. Уместно ли было ее проведение на фоне сложной эпидемиологической ситуации?
– На интуитивном уровне население уже старается беречь себя, на площади люди держат дистанцию, соблюдают масочный режим. Как врач я, безусловно, против того, чтобы женщины круглосуточно стояли на площади. Состояние здоровья матери и вдовы Инала Джабиева вызывает у меня серьезные опасения. Они уже три недели на площади, могут серьезно заболеть, а последствия будут тяжелыми. И тогда мы будем морально ответственны за это. Как мы вообще допустили многодневное нахождение Майи Джабиевой и Оксаны Сотиевой на площади?! На Кавказе даже кровник был почтителен к женщине в трауре.
– Акция протеста на Театральной площади вновь обострила общественно-политическую ситуацию, но ни одна из сторон не хочет уступать. Что делать в этой ситуации?
– Выход один – провести справедливое и беспристрастное следствие по "делу Джабиева". Но этого мы пока не видим. Во главе Генпрокуратуры Южной Осетии остается Урузмаг Джагаев, при котором наивно ждать объективного следствия. Генпрокуратура и вела расследование покушения на министра внутренних дел Игоря Наниева, в рамках которого был задержан Инал Джабиев. Поэтому Джагаев должен уйти в отставку – именно он допустил ситуацию, приведшую к смерти задержанного.
Еще год назад мы предупреждали, что рано или поздно может возникнуть такая трагедия. Не Джабиев, так кто-то другой стал бы жертвой выстроенной при Джагаеве системы. Но президент Бибилов нас так и не услышал.
– Глава Южной Осетии не раз давал понять, что не собирается увольнять генпрокурора. Какие еще варианты разрешения тупиковой ситуации вы видите?
– У жителей республики обостренное чувство справедливости. Первым шагом все же должно стать увольнение Джагаева. Далее можно назначить независимое расследование гибели Джабиева. Его можно было бы поручить следователям из Северной Осетии, мы давно предлагали. Наше следствие пошло не в нужном русле. Все видели, какую экспертизу нам прислали. В ней нет речи о том, что Джабиев умер от пыток, она сводится к тому, что он скончался от резкого прекращения употребления наркотиков. Из всего этого следует, что ни один из подследственных милиционеров не будет приговорен к реальному сроку заключения.
– Кто еще, на ваш взгляд, должен понести наказание?
– Глава МВД Игорь Наниев, при попустительстве которого и проходили незаконные следственные действия. К тому же Джабиева не оформили как задержанного. Что с ним было дальше, уже всем известно – пытки, истязания.
– Третья проблема – политический кризис. Неужели в новый год вступите с парламентским локаутом?
– Мы готовы возобновить работу. Депутатский корпус собирается, когда того требуют интересы наших избирателей. Президиум парламента постоянно в работе. Но это крайняя мера (в начале сентября 17 депутатов парламента объявили о временной приостановке своей работы. – Прим. К.Р.), к которой нас подтолкнул президент Бибилов, который не хочет удовлетворить наших требований об отставке генпрокурора. Наши избиратели ставят перед нами задачи, которые мы должны выполнять. В их числе – по поводу смены руководства Генпрокуратуры.
– Следующий год в Южной Осетии – предвыборный. Вся эта история сильно ударила по популярности Анатолия Бибилова. Как вам кажется, сохранит ли он шансы на переизбрание?
– Не могу давать политические прогнозы. Шансы его, как мне кажется, невелики. Но мне интересно, с чем пойдет на выборы Анатолий Бибилов, если он не желает договариваться с политическими и общественными силами? Как он намерен выиграть вторые выборы? На выборах в парламент его партия "Единая Осетия" набрала лишь 35% голосов, да и то при поддержке административного ресурса. Другие 65% – это реальные силы, за которыми наш народ, и его интересы надо учитывать.
***
Сегодня из Цхинвали вернулись врачи Минобороны России. Они были отправлены выручать республику в тот момент, когда за медицинской помощью обращались до 200 пациентов в день.
Вчера заседание парламента Южной Осетии вновь не состоялось из-за отсутствия кворума. Кроме того, что не были рассмотрены законопроекты, не был принят и бюджет на 2021 год.
Текст может содержать терминологию и топонимы, используемые в самопровозглашенной республике Южная Осетия