О не вовремя треснувших костылях Владимира Путина
Да уж, сегодня Владимиру Путину не позавидуешь. В начале нулевых его называли тефлоновым президентом, а соратники считали чуть ли не талисманом, приманивающим удачу. И действительно, как раз в начале его правления России фантастически повезло с мировой конъюнктурой – как на рынках, так и в геополитике. Благодаря чему страна сумела как-то нарастить ВВП, накопить #резервы, да и вообще жить стало лучше в сравнении с «лихими» 1990-ми, хотя и не веселее.
Теперь же, словно бы в расплату, ему всякое лыко в строку. И что бы он ни делал, не идут дела ©. А вдобавок приключилось ещё и это…
Фигурально выражаясь, нынешнее относительное благополучие России, а значит и личная власть Владимира Путина держатся на двух внешних точках опоры, на двух костылях. Имя им – #нефть и газ, при всём уважении к продажам оружия или зерна. Как и в #СССР, нефтяной #экспорт позволяет жить хотя бы сносно, обеспечивать социальные обязательства перед населением, прикармливать силовиков, заливать пожары деньгами и т.п.
Теперь же именно в нефтегазовом секторе назревает подлинная #катастрофа. И связана она совсем не с мировыми ценами или западными санкциями. Всё ещё хуже.
Российская нефтегазовая отрасль находится на пороге серьёзного кризиса нехватки рабочей силы. Согласно результатам исследования, проведённого энергетической рекрутинговой компанией Airswift, одной из значимых тенденций на рынке труда в нефтегазе является дефицит технического персонала. Из крупных и средних компаний 89,3% нуждаются в техническом персонале - рабочие требуются 37,3% компаний, инженеры – 52% компаний. Также наблюдается острый дефицит различных полевых и инженерных специальностей, тогда как с офисными сотрудниками проблем нет.
Одна из особенностей нефтегазовой отрасли состоит в том, что здесь требуются более опытные кадры, чем в среднем по рынку. Так, например, практически во всех отраслях наиболее востребованы специалисты с опытом работы от года до трёх — у них оптимальное соотношение зарплат и профессиональных навыков. В нефтегазе ситуация сложнее — здесь более востребованы специалисты с опытом работы от 3 до 6 лет.
Мало того, в добыче, например, помимо специалистов по бурению очень нужны профессионалы редких специальностей, таких как «разработка шельфа». Причём необходимы люди с практическими навыками, а не теоретическими знаниями. Именно таких профессионалов в нашей стране почти нет. Это же касается всех высокотехнологичных специальностей. Также традиционно гигантский дефицит специалистов в нефтепереработке и проектах модернизации НПЗ. В этот список следует добавить персонал на начальные производственные позиции – непопулярность рабочих профессий вкупе с развалившимся средним профессиональным образованием и демографическим кризисом, позволяющим молодым людям без проблем поступать в институты, сделали свое дело.
Высокий спрос на редкие кадры приводит к дисбалансу между количеством вакансий и соискателей. Так, по данным HeadHunter, которые в своем исследовании приводит ИРТТЭК, на одну вакансию инженера по добыче приходится 28 соискателей, и это при том, что работодатели говорят о нехватке квалифицированных специалистов, особенно для работы на новых сложных проектах. Но чтобы попасть в такой проект, нужно быть не середнячком, а профи со специфическим набором опыта и знаний. Которых ужасно не хватает.
Причём даже юнцов на многие позиции будет не набрать вскоре, даже если закрыть глаза на недостатки профессиональной подготовки. Престиж профильных для нефтегаза российских вузов падает у поздних миллениалов, а также у старших зумеров. Например, уровень абитуриентов Геологоразведочного университета им. Серго Орджоникидзе уступает уровню абитуриентов едва ли не всех московских вузов. Кроме того, привлекательность романтики суровой жизни геологов, нефтяников и газовиков осталась в советском прошлом и активно забывается. Сейчас молодёжь стремится к комфортной офисной работе, а труд «в полях» или «на улице» считает уделом неудачников. Из-за чего с каждым годом утолять кадровый голод нефтегазовых компаний станет всё труднее и труднее. Кстати, в одной только первой пятёрке крупнейших российских ВИНК совокупная численность персонала по данным отчётности за 2016-2018 гг. составляет 610,1 тыс. человек – понятен масштаб потребности в ежегодном привлечении выпускников с дипломом.
Короче, кадры решают всё ©. Но если их неоткуда взять внутри страны, а зарубежные варяги по известным причинам уже не поедут в токсичную Россию, начинается кадровый #кризис. Уже начался. Сегодня половина нефтекомпаний «очень обеспокоена надвигающимся кадровым голодом», 40% нефтяных топов отмечают, что дефицит кадров уже имеется в их географическом регионе, а ещё 28% предвидят, что нехватка рабочей силы проявится в следующие пять лет. Тем более, что в нефтегазовой отрасли ускоряется естественный отток опытных сотрудников из-за старения.
Но кадровый кризис легко перерастёт в кризис технологический – с деградацией геологоразведки, падением нефтедобычи на старых месторождениях и замедлением освоения новых, снижением коэффициента извлечения, съёживанием экспортных доходов, техногенными катастрофами и т.д., и т.п. Причём развал в отрасли начнётся раньше, чем #нефть перестанет быть ключевой силой в глобальном энергобалансе. И тут ещё вопрос: успеет ли Владимир #Путин уйти, когда его нефтегазовые костыли окончательно сломаются?
Теперь же, словно бы в расплату, ему всякое лыко в строку. И что бы он ни делал, не идут дела ©. А вдобавок приключилось ещё и это…
Фигурально выражаясь, нынешнее относительное благополучие России, а значит и личная власть Владимира Путина держатся на двух внешних точках опоры, на двух костылях. Имя им – #нефть и газ, при всём уважении к продажам оружия или зерна. Как и в #СССР, нефтяной #экспорт позволяет жить хотя бы сносно, обеспечивать социальные обязательства перед населением, прикармливать силовиков, заливать пожары деньгами и т.п.
Теперь же именно в нефтегазовом секторе назревает подлинная #катастрофа. И связана она совсем не с мировыми ценами или западными санкциями. Всё ещё хуже.
Российская нефтегазовая отрасль находится на пороге серьёзного кризиса нехватки рабочей силы. Согласно результатам исследования, проведённого энергетической рекрутинговой компанией Airswift, одной из значимых тенденций на рынке труда в нефтегазе является дефицит технического персонала. Из крупных и средних компаний 89,3% нуждаются в техническом персонале - рабочие требуются 37,3% компаний, инженеры – 52% компаний. Также наблюдается острый дефицит различных полевых и инженерных специальностей, тогда как с офисными сотрудниками проблем нет.
Одна из особенностей нефтегазовой отрасли состоит в том, что здесь требуются более опытные кадры, чем в среднем по рынку. Так, например, практически во всех отраслях наиболее востребованы специалисты с опытом работы от года до трёх — у них оптимальное соотношение зарплат и профессиональных навыков. В нефтегазе ситуация сложнее — здесь более востребованы специалисты с опытом работы от 3 до 6 лет.
Мало того, в добыче, например, помимо специалистов по бурению очень нужны профессионалы редких специальностей, таких как «разработка шельфа». Причём необходимы люди с практическими навыками, а не теоретическими знаниями. Именно таких профессионалов в нашей стране почти нет. Это же касается всех высокотехнологичных специальностей. Также традиционно гигантский дефицит специалистов в нефтепереработке и проектах модернизации НПЗ. В этот список следует добавить персонал на начальные производственные позиции – непопулярность рабочих профессий вкупе с развалившимся средним профессиональным образованием и демографическим кризисом, позволяющим молодым людям без проблем поступать в институты, сделали свое дело.
Высокий спрос на редкие кадры приводит к дисбалансу между количеством вакансий и соискателей. Так, по данным HeadHunter, которые в своем исследовании приводит ИРТТЭК, на одну вакансию инженера по добыче приходится 28 соискателей, и это при том, что работодатели говорят о нехватке квалифицированных специалистов, особенно для работы на новых сложных проектах. Но чтобы попасть в такой проект, нужно быть не середнячком, а профи со специфическим набором опыта и знаний. Которых ужасно не хватает.
Причём даже юнцов на многие позиции будет не набрать вскоре, даже если закрыть глаза на недостатки профессиональной подготовки. Престиж профильных для нефтегаза российских вузов падает у поздних миллениалов, а также у старших зумеров. Например, уровень абитуриентов Геологоразведочного университета им. Серго Орджоникидзе уступает уровню абитуриентов едва ли не всех московских вузов. Кроме того, привлекательность романтики суровой жизни геологов, нефтяников и газовиков осталась в советском прошлом и активно забывается. Сейчас молодёжь стремится к комфортной офисной работе, а труд «в полях» или «на улице» считает уделом неудачников. Из-за чего с каждым годом утолять кадровый голод нефтегазовых компаний станет всё труднее и труднее. Кстати, в одной только первой пятёрке крупнейших российских ВИНК совокупная численность персонала по данным отчётности за 2016-2018 гг. составляет 610,1 тыс. человек – понятен масштаб потребности в ежегодном привлечении выпускников с дипломом.
Короче, кадры решают всё ©. Но если их неоткуда взять внутри страны, а зарубежные варяги по известным причинам уже не поедут в токсичную Россию, начинается кадровый #кризис. Уже начался. Сегодня половина нефтекомпаний «очень обеспокоена надвигающимся кадровым голодом», 40% нефтяных топов отмечают, что дефицит кадров уже имеется в их географическом регионе, а ещё 28% предвидят, что нехватка рабочей силы проявится в следующие пять лет. Тем более, что в нефтегазовой отрасли ускоряется естественный отток опытных сотрудников из-за старения.
Но кадровый кризис легко перерастёт в кризис технологический – с деградацией геологоразведки, падением нефтедобычи на старых месторождениях и замедлением освоения новых, снижением коэффициента извлечения, съёживанием экспортных доходов, техногенными катастрофами и т.д., и т.п. Причём развал в отрасли начнётся раньше, чем #нефть перестанет быть ключевой силой в глобальном энергобалансе. И тут ещё вопрос: успеет ли Владимир #Путин уйти, когда его нефтегазовые костыли окончательно сломаются?