Эдгард Запашный: «Первый вопрос, который я задал в Казани: «Простите, это клоунада или реальный конкурс?»
Директор Большого московского цирка о потере 600 млн из-за коронавируса, создании зоополиции и возвращении татарских цирковых артистов домой
Для культуры конец календарного года — экватор рабочего сезона и жаркая пора новогодних представлений. Но пандемия расставила акценты иначе: достаток уступил место выживанию. Директор Большого московского цирка Эдгард Запашный отвечает за трудоустройство порядка 500 человек труппы и жизни десятков животных. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, как выживает индустрия, почему заслуженные артисты вынуждены работать в службе доставки и доволен ли он работой нового директора Казанского цирка.
«МНОГИЕ ЛЮДИ ЛАЗАЮТ ПО ПОМОЙКАМ, ЧТОБЫ ПРОКОРМИТЬ ЗВЕРЕЙ»
— Эдгард, как сильно изменилась работа Большого московского цирка в пандемию?
— Большой московский цирк — не бюджетная организация. Многим кажется, что мы сидим на бюджете, пилим деньги и на пандемию нам плевать. Это абсолютно не так. Цирк не пользуется государственным финансированием.
— Вообще?
— От слова совсем. Поэтому, конечно, пандемия очень подкосила. У нас была определенная подушка безопасности в форме накопленных средств для покупки нового оборудования и частичного ремонта здания. Ее мы практически всю израсходовали за время полного полугодового простоя. Здесь работает порядка 500 человек. 107 из них всегда ходили на работу — даже в период самых жестких ограничений. Когда людей на улицах не было, они продолжали работать. В большей степени это люди, работающие с животными — дрессировщики, ассистенты, служащие и люди, которые ухаживают за зданием — охрана, дежурный сантехник, слесарь и так далее
Трудно было понять, что такое прожиточная зарплата в то время. Мы не понимали, сколько пандемия будет длиться. Как и все, надеялись на минимальные сроки. Поэтому среднюю зарплату по цирку сохранили примерно в 60 тысяч рублей. Я считаю, это много. Все по-разному получали: некоторые артисты — 100 и 200 тысяч рублей в зависимости от количества выступлений. В то время, как мои коллеги — Росгосцирк, Цирк Никулина — в разы меньше платили людям. Я посмотрел, что у нас есть деньги, поэтому так и сделал. Правда, за полгода подушка безопасности практически закончилась. И хорошо, что в августе разрешили работать на 50 процентов зала. Зарабатывать это не позволяло, зато можно было поддерживать текущую деятельность.
— То есть работать в ноль?
— Да. И все было хорошо, пока не сократили зал до 25%. Это уже убыток. Мы встали перед вопросом — либо опять закрываемся, либо работаем в убыль. На селекторном совещании с заместителем мэра Москвы Натальей Сергуниной было озвучено, что лично Сергей Семенович Собянин принимал решение по Большому московскому цирку и сказал, что нам компенсируют те недостающие проценты.
— 25% или 75%?
— Там не было конкретики. Просто сказали, что будут поддерживать и не дадут умереть с голоду. Как это будет выражаться — не знаю. Уже месяц прошел с совещания, и пока живых денег мы не видим. Но хоть какая-то движуха у них началась. В противном случае просто закрылись бы и перевели людей именно на МРОТ, который обязаны платить. Запрашивали бы финансовую помощь у мэрии Москвы, в чьем ведомстве находимся. Умножьте 500 человек на 12 месяцев. Это уже 6 миллионов в месяц. Только зарплата. Плюс кормление животных — еще дополнительно несколько миллионов.
— Я правильно понимаю, что расходы на уход за животными не сократились?
— Ни на рубль. Во-первых, это неправильно. Во-вторых, наши звери не получают чего-то сверх того, что они должны получать. Это живые существа, которые вообще не поймут, что происходит. За последние полгода их жизнь не изменилась. Я знаю, что большинство моих коллег в частном секторе очень сильно затянули пояса. Многие люди лазают по помойкам, чтобы прокормить зверей. Кто-то металлоломом занимается, макулатуру собирает, гробовщиками устраиваются, пиццу развозят. И я сейчас не шучу.
— Помню, вы публиковали фотографию артиста цирка, который во время пандемии устроился в службу доставки.
— Да. Это Сергей Нестеров. Заслуженный артист России между прочим, лауреат международного фестиваля в Монте-Карло, известный и высокооплачиваемый человек. Так он несколько месяцев работал. Но сейчас открыли границы с Минском, и он туда уехал.
«ОНИ ИСКРЕННЕ ЖЕЛАЮТ, ЧТОБЫ ФАКТИЧЕСКИ НАЧАЛИСЬ ЖЕРТВЫ»
— Еще летом вы, наверное, сильнее всех били в набат в отношении частного сектора. Тогда буквально встал вопрос о дальнейшем существовании цирков-шапито и, что более важно, о жизни животных. Как обстоят дела сейчас?
— На сегодняшний день ситуация изменилась в лучшую сторону без финальной конкретики. Я инициировал создание Ассоциации независимых цирков, чтобы самому посчитать их. Частники очень сильно разрознены — то появляются, то исчезают. Даже я полностью не знаю, кто в каком городе работает и кто как себя финансово чувствует. Мы постарались объединить действующие хорошие цирки-шапито, которые готовы к сотрудничеству, диалогу и созданию прозрачности своей деятельности.
Обратились в министерство культуры России. Оно разработало определенные механизмы, после чего мне пришлось напрямую связаться с вице-премьером нашей страны Андреем Рэмовичем Белоусовым. Люди действительно не знают, как жить и спасать животных. Это не два хомячка и три пуделя. В частных руках находятся слоны, тигры, львы, волки, ягуары. Тогда же я озвучил проблему частных зоопарков и зооферм, которые точно также чувствуют себя пострадавшими. Одним из главных примеров здесь будет парк «Тайган» в Крыму с крупнейшим числом хищников в Европе.
Белоусов меня поддержал и сказал, что не бросит их в беде. В кратчайшие сроки он согласовал это с министерством финансов, и пошла «зеленая улица». На сегодняшний день я знаю, что глава правительства подписал документ о выделении дополнительных средств на поддержку частных цирков, зоопарков и дельфинариев.
— Но живых денег до сих пор никто не получил?
— Пока так, да. Было выступление президента на Госсовете по культуре, где была лишний раз озвучена эта проблема. Президент сказал: «Не обидим. Поддержим». И тут неожиданно появилась еще одна инициатива, которая меня, если честно, сильно расстроила. Зоозащитники написали петицию, что ни в коем случае нельзя поддерживать частный сектор и выделять средства на кормление животных.
— Почему?
— Видимо, им надо, чтобы они все сдохли. Я не придумываю. Откройте сайт госуслуг. Зоозащитники очень сильно топили за то, чтобы люди подписывали бумагу о «нецелесообразности выделения средств». Как бы я не воевал с человеком, всегда надо понимать, какой побочный эффект это несет. В данном случае, мы говорим о животных, которые никогда не поймут, что у нас происходит — пандемия, война, голодомор. Мы обязаны их прокормить. Эти люди вроде свою жизнь посвящают спасению животных. Но вместо того, чтобы сказать: «Циркачи, мы вас ненавидим. Но сейчас не об этом. Мы знаем бедственное положение ваших животных и хотим помочь»… Нет, они искренне желают, чтобы фактически начались жертвы.
— Они предлагают какую-то альтернативу?
— В том-то и дело, что нет. Я понимаю, если бы у них был план «Б». Например, как прокормить животных без участия цирков, дельфинариев и т. д. Но его нет. Есть позиция — нельзя давать деньги. А раз их не дают, кормить, простите меня, на что? Это лишний раз подтверждает то, что я много раз транслировал. Плевать они хотели на животных. Им главное — достижение собственных целей в войне с человеком. Животные интересуют в меньшей степени.
— Возвращаясь к самим частникам, кто-то контролирует судьбу животного, когда его покупает цирк-шапито? В каких условиях он живет, в состоянии ли новый владелец его содержать?
— Определенное движение в нормализации этих отношений произошло с 1 января 2020 года. Тогда в силу вступил закон о запрете содержания хищных и особо опасных животных в частных условиях. Если в прошлом году кто угодно мог купить себе тигра, льва, пантеру и на даче развлекаться с ними, то сейчас это запрещено. Ты должен иметь юридический адрес, регламентированные условия содержания животного, определенное количество квадратных метров, строгое соблюдение правил кормления и т. д. Однако я пока не вижу ни одного случая по выявлению и наказанию людей, которые продолжают заниматься беспределом.
Мне постоянно кто-то звонит и говорит, что у него захромал львенок. Говорю: «А сколько у тебя их?» Он отвечает: «У меня их 8. Вот один захромал». Спрашиваю: «А где ты находишься?» Мне говорят: «Да вот в области у меня мини-зоопарк на дачном участке». И я это слышу сплошь и рядом. Конечно, это расстраивает и наталкивает на мысли, что с созданием такого закона должна была появиться особая структура. Назовем ее — зоополиция. То есть люди, которые вели бы определенный реестр и принимали меры в случае нарушений.
— Чтобы не на одной справке все заканчивалось.
— Кстати, здесь я бы хотел вернуться к Ассоциации частных цирков. Когда мы начали формировать список компаний, которым надо оказать помощь, то столкнулись с тем, что у очень многих нет никаких документов: ни на животных, ни на деятельность, ни на людей, работающих с этими животными. Вообще ничего. Люди будто одним днем живут. То есть, если у них что-то случится, например, тигр палец откусит, то они спокойно скажут: «Мы понятия не имеем, кто этот человек и откуда взялся тигр». Соответственно, государство не может выделить им средства. Ведь их просто не существует на бумаге. Здесь мы достаточно порядка навели. Вразумили этих людей и объяснили, что если они хотят получить реальную финансовую помощь, то прежде всего нужно работать официально. Иначе, извините, до свидания.
— Тогда еще немного про беспредел. В начале месяца интернет облетели кадры выступления в Цирке Никулина, где по-своему поняли 25%. А именно — усадили зрителей в один сектор и не проверяли, как они соблюдают перчаточно-масочный режим. Как так можно?
— А я вам могу сказать. Это обыкновенный человеческий фактор со стороны администраторов. Очень странно, что обратили внимание только на Цирк на Цветном бульваре. Вы посмотрите, что творится на спортивных мероприятиях — пустой стадион и сектор болельщиков плечом к плечу. Не надо заниматься цинизмом и говорить, что только в цирке такое происходит. Я сам не понял, зачем они так сделали. Это абсолютно неправильное поведение администраторов. Может хотели создать более комфортные условия для зрителей, оставив только фронтальные места.
— Или таким образом немного компенсировать финансовую историю.
— Ну да. Ведь фронтальные места дороже задних. Может они специально на сайте перекрыли другие сектора, чтобы у зрителей не было возможности покупать дешевые билеты. Мне трудно это комментировать, но, думаю, Цирк Никулина сделал выводы. Это уже не первый их косяк. До этого Роспотребнадзор оштрафовал дирекцию на полмиллиона. Я желаю им сделать правильные выводы и спокойно работать.
— Сколько миллионов прибыли вы не досчитались из-за пандемии?
— До сих пор подсчета мы не вели. 1,2 млрд рублей — это примерно наш оборот за год. Всегда. Полгода мы не работали вообще. За время простоя минимум не досчитались 600 миллионов. Плюс убираем работу на 50 процентов и 25 процентов зала, а еще сокращение количества спектаклей. Если раньше мы работали 5-6 представлений в неделю, то сейчас — 3. Потому что до сих пор народ не так хорошо ходит на представления.
То есть в прошлом году, когда мы планировали новогодние спектакли, к середине декабря у меня были бы проданы все билеты до конца января. Это примерно на 70 представлений вперед. Я бы даже рекламу не давал. Люди много лет подряд ходят к нам, чтобы по традиции провести время с семьей.
— А сейчас боятся?
— Думаю, тут совокупность причин. Страх, финансы. Многие до сих пор не оправились после полугодовалого простоя. И определенная солидарность из-за запрета посещения мероприятий категории граждан 65+. Раз бабушка с дедушкой не идут, и мы не пойдем.
«ДОСТАЛОСЬ ВЛАСТИ. А ОНА НЕ ПРОЩАЕТ, КОГДА ЕЙ ВЛЕТАЕТ ПО ЧЬЕЙ-ТО ВИНЕ»
— Тем не менее, новогодняя пора близится. А это самое горячее время для развлекательной индустрии. Указом мэра Москвы отменены все елки. Но вы работаете?
— Да, мы и еще Татьяна Навка, Евгений Плющенко…
— И выпускаете сразу две премьеры с разницей в два дня: сказку и историю про НЛО.
— Первый вопрос, который очень серьезно встал после локдауна, это трудоустройство труппы. Люди смотрят тебе в глаза, в которых читается — «возьмешь меня на работу в Новый год или нет». Здесь трудится порядка 500 человек. Каждый год мы с братом делаем минимум 3 праздничных спектакля. А иногда даже 4 на разных площадках. Бывало, что нам не хватало артистов, и мы добирали их из Росгосцирка и Цирка Никулина. Сейчас остался только Большой московский цирк. То есть одна сказка. А это означает — три четверти труппы автоматически остается без работы. Чтобы вы понимали, подавляющее число моих коллег по стране уже год сидит без занятости. В нашем цирке тоже есть такие.
Тогда Аскольд Запашный принял решение сделать две сказки. В один день будет работать одна труппа, в другой — вторая. Когда нам было разрешено выступать на 50 процентов зала, мы запланировали выпуск двух новогодних спектаклей. Как только зал сократили до 25 процентов, поняли, что траты на спектакли никогда не окупятся. Поэтому один спектакль мы реанимируем. Таким образом, обеспечиваем работу двум труппам и даем альтернативу смелому зрителю, который уже решился на посещение массовых мероприятий. Роспотребнадзор требует частую уборку зала и дезинфекцию, поэтому мы делаем короткие спектакли без антракта.
— В Питере, значит, ничего не будет?
— После концерта Басты там, наверное, еще долго ничего не будет.
— Здесь тоже халатность администрации?
— Можно рассуждать как угодно. Когда ты руководитель арены и понимаешь, что дальше у тебя вряд ли будут концерты, может и решаешься на такой шаг. Штраф-то всего 300 тысяч. Мне искренне жаль Василия. Потому что козлом отпущения сделали его. А он обыкновенный артист, который не должен нести эту ответственность. Но Вася сам полез на амбразуру, со Шнуром сцепился. Надеюсь, сам он не пострадал. Но все те, кто должен был за это огрести, спрятались за широкую спину Василия.
Досталось власти. А она не прощает, когда ей влетает по чьей-то вине. Я слышал интервью губернатора Санкт-Петербурга Александра Беглова. Он сказал, что город в шаге от полного локдауна. Странная эта штука — коронавирус. Одни вроде болеют бессимптомно, и это дает тебе определенную уверенность. А с другой стороны, ты каждый день видишь огромное количество смертей…
— Вы не болели еще?
— Я вам честно скажу — не знаю. У меня 14 справок. Последнюю получил 5 дней назад перед походом в Кремль на награждение. В какой-то момент я почувствовал необычные для себя ощущения — слабость, потряхивание. Но температуры не было и запах не пропадал. Где-то в глубине души мне кажется, что переболел.
«К РАМИЛЮ С САМОГО НАЧАЛА БЫЛО ПРЕДВЗЯТОЕ ОТНОШЕНИЕ»
— В марте 2019 года на конкурсной основе выбрали директора Казанского цирка. Вы там были членом комиссии. Какие впечатления остались от работы?
— Первый вопрос, который я задал в Казани: «Простите, это клоунада или реальный конкурс?» Потому что я знаю, что такое создание иллюзии игры в демократию. Меня уверили: «Эдгард, реально ищем. Блатного здесь нет». Я согласился, потому что просто принимать участие в выборе заранее поставленного человека не хотел.
Когда мы пришли, там оказалась очень разношерстная публика. Но трех людей из них я знал лично. Это Зульфия Калимуллина, Сергей Нестеров…
— Тот самый, который несколько месяцев работал в службе доставки?
— Да, тот самый. И Рамиль Шарифуллин, который на тот момент был замдиректора цирка в Рязани. Как и в любом конкурсе, были и свои городские сумасшедшие. Один из них выступал-выступал, а я сразу понял, что он вообще не соображает, что говорит. Спрашиваю: «Вы когда последний раз в цирке были?» Он говорит: «Последний раз — в 6 лет». И после этого хочет стать директором. Понятно, что человек далек не только от цирка, но и от здравого смысла.
Со вторым пассажиром мы схлестнулись по поводу зоозащиты. Но не потому что меня задел вопрос о животных. Я понимаю, что человек отталкивается от определенного стереотипа. Если любой цирк в нашей стране сейчас объявит, что он работает без животных, его через 2 месяца закроют из-за отсутствия посещения. Я могу вас прямо сейчас отвести в наш колл-центр. Вы посидите полчаса с микрофоном и убедитесь, что первый вопрос, который нам задают — «какие животные?», а второй — «почему их так мало?»
— Именно мало?
— Ну да. Ты им говоришь: «Будут львы, тигры, морские котики». А в ответ: «И все?» То есть им нужен перечень, суповой набор по названию животных. И говорить, что цирк без животных будет коммерчески прибылен — абсолютное вранье.
— В нашей стране?
— И заграницей тоже. Канадский цирк уже должен миллиард. И это о многом говорит. Я не утверждаю, что у них нулевая посещаемость. Она просто меньше, чем с животными. Люди лучше реагируют, а дети — тем более. Ну сколько ребенок может смотреть на этих акробатов? А выйдет обыкновенная понька, у него сразу жизнь в глазах, живой интерес. Поэтому такая позиция — желание навязать то, что не соответствует действительности.
— Почему в Казани выбрали директора только со второй попытки?
— Мы сначала определились. Но любая подобная должность проходит определенные фильтры безопасности. То есть люди в погонах проверяют их на наличие судимостей, кредитной истории, откоса от армии, алиментов и так далее. Там много пунктов. Два человека, которые были лидерами, не прошли эти фильтры. Фамилии я называть сейчас не буду. Но они были выбраны комиссией и не прошли проверку. Поэтому объявили второй конкурс.
— Почему Шарифуллин изначально не был лидером?
— К Рамилю с самого начала было предвзятое отношение. Потому что близкий родственник предыдущего директора Дамира Шарифуллина. Знаете, некоторые считают, когда убирают отца, надо убирать всю семью. Мол, мафия. Причем Рамиль по многим вопросом отличается от Дамира. Это тот случай, когда сын за отца не в ответе. Я — сын великого Вальтера Запашного, но на многие вещи у меня другой взгляд. Это не тупое подчинение или следование традициям семьи. Когда ты превращаешься в личность, то можешь сказать: «Пап, все понимаю. Но не согласен».
Я точно знал, что у Рамиля на многие вопросы была своя точка зрения. Даже в свое время работая в цирке под отцом, он не соглашался с рядом вещей. Основная комиссия ведь в Казани была из местных. Приезжим был только я. Поэтому они скептически к нему относились и рассматривали как запасной вариант.
— То есть им не хотелось преемственности?
— Я почувствовал именно это. Мол, что мы меняем шило на мыло.
— Вы следите сейчас за жизнью Казанского цирка?
— Конечно, мы держим очень плотный контакт. Я знаю, что у них серьезно обсуждается вопрос создания собственной труппы. Мы с Рамилем как раз говорили, что необходимо узнать, какое количество татарских цирковых артистов у нас в принципе. Как их пригласить вернуться в страну и работать непосредственно в татарском коллективе.
— Что скажете о деятельности выбранного директора?
— Я мониторил. Как член комиссии, чувствую определенную ответственность. То, что у него хорошо выросли финансовые показатели, это 100 процентов. А основной задачей, которую перед ним ставило и продолжает ставить министерство культуры Татарстана — это увеличение финансовой привлекательности цирка. Здесь он справляется. Понятно, что в условиях пандемии вообще трудно давать оценку. Они также полгода просидели без работы. Но Казанский цирк открылся одним из первых. А это о многом говорит. Некоторые региональные учреждения, сидящие на бюджете города, до сих пор не открыты. Рамиль как раз был сторонником того, если можно работать, то буду работать. Даже на 50 процентов. Это хорошо.
«БЛАГОДАРЯ НАШЕЙ С БРАТОМ ЭНЕРГИИ, ФАМИЛИЯ ЗАПАШНЫХ БОЛЕЕ НА СЛУХУ, ЧЕМ ОСТАЛЬНЫЕ»
— Несколько дней назад увидела у вас в соцсетях архивную фотографию родителей, так вы еще раз напоминаете о значении семьи в цирковом ремесле. Насколько сейчас важна династийность в вашей сфере?
— Я убежден, что преемственность поколений в принципе дает лучший эффект, если она соблюдается. Когда ты с самого детства вкладываешь накопленный опыт в маленькую голову, то даешь определенную ступеньку, с который человек будет начинать. В цирке это наиболее ярко выражено. Я вот четвертое поколение династии Запашных. Знаю артистов цирка из Италии в девятом поколении. Это помогает самому искусству прогрессировать: начиная от акробатических трюков и заканчивая дрессурой.
Раньше дрессировщик выходил один на один с тигром. Это было событие. Сейчас мы с братом работаем с 10 хищниками, а в руках при этом — тоненький прутик. Если нас начнут рвать, мы даже защититься не сможем. Все потому, что сейчас мы обладаем куда большими знаниями о дрессировке, агрессии, провокации, нежели наши предки. Это как раз и есть работа поколений. Мы можем сейчас пройтись по цирку, вы увидите 15 детей одновременно. Это те самые пупсы, которые уже растут с мировоззрением, что цирк — неотъемлемая часть их жизни.
В мою бытность слова «няня» не существовало. Отец рассказывал, что они переворачивали табуретку во время репетиций, а лямками от комбинезона прикрепляли меня к ножке, чтобы никуда не уполз. С тех пор я знал, что это моя жизнь, моя любовь, мой цирк. Иногда спрашивают: «Эдгард, когда вы в первый раз увидели тигра?» А у меня нет ответа. Они всегда были.
— Запашные — самая известная цирковая фамилия на данный момент. Вы согласны с этим?
— Не только известная, но и в определенной степени узнаваемая. Можно спросить у людей на улице, какие фамилии цирковых династий они знают. Ну, Дуровы. Может, Багдасаровы. Но если показывать фотографии — не все ответят. Братьев Запашных узнают, Юрия Куклачева, Олега Попова тоже. Возможно Юрия Никулина… Хотя поколение Моргенштерна вряд ли даже Безрукова опознает. А так, да. Думаю, благодаря нашей с братом энергии, фамилия Запашных более на слуху, чем остальные. Это меня и радует и расстраивает.
— Почему расстраивает?
— Я считаю, что в любой индустрии должно быть много героев. И чем их больше, тем лучше для самой индустрии. Так было в Советском Союзе: Кио, Попов, Дуров, Запашный, Филатов. Раньше их знали, как космонавтов. Сейчас и космонавтов не знают. Это разговор о том, как много мы потеряли. Герои наших детей — это Бэтмен и Железный человек.
— Но они не наши герои.
— В том-то и беда — они уже наши. В магазине вы скорее увидите красивого Халка, по телевизору — мультики про супергероев. Поэтому я искренне радуюсь появлению «Маши и медведя», «Смешариков». Это вопрос культуры. Я не понимаю смайликов в форме какашки. Как с этим можно снимать мультики? А зачем в «Утиных историях» появились два папы? Я достаточно толерантный человек, но меня это очень сильно расстраивает. Тут вопрос воспитания. Когда твой ребенок уважительно относится к Табакову, Никулину, Джигарханяну, он и вырастет таким, как они — хорошими, культурными, требовательными к себе и обществу. Я сторонник того, чтобы не терять собственную идентичность.
— Как вы отреагируете, если дети не свяжут жизнь с цирком? Особенно сын.
— Он меня меньше беспокоит. Объясню почему. Не сын выходит замуж, а дочки. Любовь как раз может увести человека куда угодно. Конечно, я очень хочу, чтобы у моих дочерей были мужья-личности. Но если они не будут увлечены цирком, девочки вполне возможно скажут: «Пап, я меняю свою жизнь. Теперь я жена военного». Конечно, где-то меня это расстроит. Но я буду обязан отнестись с пониманием. Любовь — это самое плохо изученное чувство. Мы до сих пор не понимаем, откуда оно берется и куда пропадает.
Сын, мне кажется, будет более самостоятельным в этом плане. Все же мужчина в семье должен главенствовать. И если я правильно его воспитаю, дам знания и профессию, он вряд ли захочет из нее уйти.
Иветта Невинная