Лилия Яппарова: "Ребята, вы предназначены для войны"
Частная военная компания Вагнера, в 2015 году вступившая в войну в Сирии и с тех пор поучаствовавшая в десятке локальных конфликтов за рубежом, все это время остается очень закрытым и засекреченным формированием — несмотря на сотни погибших наемников, прямое столкновение с армией США и связи с Кремлем. «Медузе» удалось найти человека, который впервые рассказал обо всем этом под собственным именем, — это Марат Габидуллин, прошедший в компании путь от рядового вагнеровца до командира разведывательной роты. За четыре года службы Габидуллин успел тайно получить госнаграду, пережить тяжелое ранение и написать мемуары — как он утверждает, полностью документальные: изменены только позывные действующих лиц. Габидуллин рассказал спецкору «Медузы» Лилии Яппаровой, на чем основаны его мемуары, как он решился издавать их под своим именем и почему надеется, что выход этой книги «образумит» предполагаемого владельца ЧВК Вагнера Евгения Пригожина.
«Может плачевно для вас обернуться. Смертью»
Заграничные паспорта выдали на руки прямо перед посадкой на рейс. Полистав свой, «Мартин» заметил, что на этот раз ни одна из страниц документа не украшена сирийской визой: по-видимому, договорились обойтись без формальностей. На таможне у легионеров потребовали сдать боевые ножи: всем было плевать, что это очень востребованный в полевых условиях инструмент. «Мартин» повернулся спиной к таможеннику, собиравшему с бойцов изъятый «холодняк», и просто отправил рюкзак с оружием на транспортер. На паспортный контроль он проследовал не оглядываясь: «Пошли в жопу, нож останется со мной».
Марат Габидуллин, «В одну реку дважды».
— Как вы попали в ЧВК Вагнера?
— Опыт воинской службы у меня уже был: после Рязанского десантного училища я пять лет прослужил в ВДВ. А в 2015 году мой приятель из Сибири навел меня на эту контору [ЧВК Вагнера]. Когда приехал устраиваться к ним [на базу] в Молькино, предложили пройти полиграф. А я в девяностые, за время вольного блуждания по гражданке, ввязался в то, что тогда называлось «бизнесом»: застрелил местного авторитета.
Из-за этой судимости на полиграфе меня спросили, не поддерживаю ли я отношения с представителями преступного сообщества. Когда я ответил, что нет, не поддерживаю, полиграфиста что-то там, ***** [черт возьми], не устроило в моей реакции: «У меня есть основания считать, что все-таки поддерживаете…» Ну, если я кого знакомого на улице увижу, мне что, переходить на другую сторону и убегать?
1 апреля 2015 года я подписал договор с «Евро Полисом» и был зачислен в штат — и мне сразу их открытость и прямота по душе пришлись. Никто не скрывал возможные последствия — говорилось честно: «Ребята, вы предназначены для войны там, где есть интересы нашего государства. Приготовьтесь к тому, что все это может плачевно для вас обернуться. Смертью».
«Может плачевно для вас обернуться. Смертью»
Заграничные паспорта выдали на руки прямо перед посадкой на рейс. Полистав свой, «Мартин» заметил, что на этот раз ни одна из страниц документа не украшена сирийской визой: по-видимому, договорились обойтись без формальностей. На таможне у легионеров потребовали сдать боевые ножи: всем было плевать, что это очень востребованный в полевых условиях инструмент. «Мартин» повернулся спиной к таможеннику, собиравшему с бойцов изъятый «холодняк», и просто отправил рюкзак с оружием на транспортер. На паспортный контроль он проследовал не оглядываясь: «Пошли в жопу, нож останется со мной».
Марат Габидуллин, «В одну реку дважды».
— Как вы попали в ЧВК Вагнера?
— Опыт воинской службы у меня уже был: после Рязанского десантного училища я пять лет прослужил в ВДВ. А в 2015 году мой приятель из Сибири навел меня на эту контору [ЧВК Вагнера]. Когда приехал устраиваться к ним [на базу] в Молькино, предложили пройти полиграф. А я в девяностые, за время вольного блуждания по гражданке, ввязался в то, что тогда называлось «бизнесом»: застрелил местного авторитета.
Из-за этой судимости на полиграфе меня спросили, не поддерживаю ли я отношения с представителями преступного сообщества. Когда я ответил, что нет, не поддерживаю, полиграфиста что-то там, ***** [черт возьми], не устроило в моей реакции: «У меня есть основания считать, что все-таки поддерживаете…» Ну, если я кого знакомого на улице увижу, мне что, переходить на другую сторону и убегать?
1 апреля 2015 года я подписал договор с «Евро Полисом» и был зачислен в штат — и мне сразу их открытость и прямота по душе пришлись. Никто не скрывал возможные последствия — говорилось честно: «Ребята, вы предназначены для войны там, где есть интересы нашего государства. Приготовьтесь к тому, что все это может плачевно для вас обернуться. Смертью».