Чем Россия разочаровала Украину, Грузию, а может и Белоруссию

Например, в данный момент у меня складывается впечатление, что жители Белоруссии хотят с нами дружить, но к этому абстрактному чувству прикладываются совершенно конкретные "хотелки", ну просто целый список "хотелок".

А что же это за уровень жизни, о котором мечтают наши бывшие сограждане? Неужели он так сильно отличался от нашего? Да, очень сильно. В доказательство своих слов я хочу с вами поделиться рассказом о том, как два американца путешествовали по Советскому Союзу в 1947 году. Я случайно наткнулась на книгу Джона Стейнбека "Русский дневник".

Книга очень добрая. Ребята ничего не приукрашивали, но и не сгущали краски. И вот именно эта книга открыла мне глаза, насколько по-разному мы жили даже в то трудное послевоенное время.

Сначала Джон со своим приятелем и фотографом Капой приехали в Москву. Они описали людей, гостиницу, быт, праздники и очень серьёзных москвичей. Заметили, что люди питаются очень просто: картошка, хлеб, капуста. Деликатесы были в магазинах, но по очень большим ценам.

Но стоило им поехать на Украину, понеслись такие описания, что у меня начинал урчать желудок от голода.

Вот как угощали американских гостей колхозники имени Шевченко:

"Украинский борщ - им одним можно наесться. Яичница с ветчиной. Свежие помидоры и огурцы... Горячий ржаной хлеб, мёд, фрукты, колбасы".

Ну, и конечно, горилка. "Еды было много, и всё было очень вкусно. Мы просто умирали от переедания и недосыпа." (Недосыпали, потому что хозяйка дома считала своим долгом кормить их даже ночью.)

А вот впечатление о Грузии.

"Где бы мы ни были в России - в Москве, на Украине, в Сталинграде, - магическое слово "Грузия" звучала постоянно. Люди...говорили о Грузии с восхищением и каким-то страстным желанием там побывать...Они говорили об этой стране...как о втором рае."

Очень гостеприимные грузины обижались, если гости отказывались сесть за стол. Поэтому Грузия тоже стала испытанием для желудков Стейнбека и Капы.

"Мы потихоньку начинали верить, что у русских (советских) есть секретное оружие, действующее на гостей, и это оружие - еда".

Стейнбек писал, что за грузинским столом у них сразу начались проблемы: если они не ели, то их заставляли, а если если, то им мгновенно подкладывали новые порции.

"Если вам показалось, что мы установили рекорд по обжорству, то знайте -вы абсолютно правы."

Я сравниваю это описание советских южных республик с рассказами моей матери, которая выросла в послевоенном селе в Карелии, где бедные женщины без мужиков с трудом поднимали колхоз и жили почти впроголодь. Наш климат не внушает особого оптимизма, и всё достаётся очень большим трудом.

Украина, Грузия и Белоруссия, наверное, ждали, что так хорошо будет всегда. Вы заметили, что полное внутреннее отпадение от России произошло именно тогда когда закончились "жировые запасы" от Советского Союза? Да, тёплый климат остался, но к сельскому хозяйству ещё нужна рентабельная промышленность, которая и даёт основной доход стране.

Видимо, самим строить уже не хочется. Хочется, чтобы Россия просто продавала нефть и газ по своим внутренним ценам (а они ресурсы будут гнать в Европу по своим ценам), открытый российский рынок с преференциями для "братских" стран, военной защиты по свистку и т.д.

И теперь, когда Россия не согласна с раскладом: "Моё - это моё, а твоё - это наше общее", поднимается вой и национализм, строящийся на отрицании России.

Но на отрицании ничего нельзя построить. А понять таким сытым в прошлом странам, каким трудом достигается любой успех в нашей стране из-за своего холодного климата, невозможно.

Возьмём для примера строительство трилистника в Арктике, космодрома Восточный, завод СПГ за полярным кругом, Саяно-Шушенскую ГЭС, заново отремонтированную и др.

Мало того, что проекты поражают своим масштабом, так ещё и техническую сторону надо было продумывать с нуля, потому что в условиях вечной мерзлоты вообще в мире никто ничего не строил.

Получается, что когда Россия стала просто ценить свой труд и свои ресурсы, наши добрые соседи ужасно разочаровались в нас. Но это их дело. Может когда-нибудь прозреют, что мы им не враги, просто теперь условия партнёрства другие.