Беженским путем

Трудный путь преодолела в прошлом веке древняя Тихвинская икона: изъятая из монастыря и отданная в музей, в годы войны она оказалась в Риге, а потом вместе со своим хранителем епископом Иоанно (Гарклавсом) оказалась в лагерях для перемещенных лиц. Что ждало там хранителя иконы и сопровождавших его священников, как смогли они совершать служение даже в таких условиях, через какие невзгоды пришлось пройти?

Явленная в XIV веке на Ладожском озере и прославившаяся множеством чудес Тихвинская икона Божией Матери столетиями пребывала в воздвигнутом неподалеку от места явления Успенском Тихвинском монастыре, но с началом гонений на веру в XX веке обитель закрыли, а святыню передали в музей. В годы войны начался путь иконы сначала во Псков, потом в Ригу, где в 1944 году хранителем образа стал епископ Рижский Иоанн (Гарклавс). Но на этом долгое и сложное путешествие святыни только начиналось: путь ее пролегал через Чехию, лагеря для «перемещенных лиц» в западной части Германии, а затем в США, чтобы уже в нашем столетии привести в возрожденную Тихвинскую обитель. Что ждало на этом пути хранителя иконы и сопровождавших его священников, как смогли они совершать служение даже в лагерях для перемещенных лиц, через какие невзгоды пришлось пройти?

 

 

Эмиграция добровольная и принудительная

В середине июля 1944 года Красная армия вступила на латвийскую землю. Немецко-фашистские войска отступали в Курземе (Курляндию) и на Запад. Вместе с частями вермахта латвийскую землю оставляло и мирное население, не желавшее вновь оказаться под властью коммунистического режима. Латвийское православное духовенство оказалось перед альтернативой: остаться на родине под властью тоталитарного советского режима, отношение которого к религии и Церкви было хорошо известно по 1940-1941 годам, или уехать в неизвестность – на чужбину. Понимая всю сложность такого решения, епархиальное руководство не делало на этот счет никаких распоряжений, предоставив возможность каждому священнику самому решать свою судьбу.

Пути в эмиграцию были разными. В отдельных случаях священники оказывались там не по своей воле. По распоряжению, данному Восточным Министерством Рейх комиссариату «Остланд», в случае эвакуации с территории Прибалтики германских войск необходимо было «…позаботиться о том, чтобы не оставлять православное духовенство и особенно высших сановников с целью исключения возможности их пропагандистского использования Советами». По словам протоиерея Николая Виеглайса, в сентябре 1944 года его вызвали в СД (Службу безопасности – прим.), где объявили, что завтра в 10 часов утра он должен быть готовым проследовать вместе с Тихвинской иконой Божией Матери в Лиепаю. Отец Николай не хотел покидать Ригу, его «заставили уехать». На самом деле, нацистов не беспокоила безопасность и будущая судьба духовенства, поэтому насильственно священников эвакуировали крайне редко. Эвакуация (а, вернее, эмиграция, так как никто не сомневался, что дни нацистской Германии уже сочтены) на Запад, как правило, была делом добровольным.

Самая большая группа православного духовенства, в которую входил и протоиерей Николай Виеглайс, сопровождала правящего архиерея, епископа Рижского Иоанна (Гарклавса), с которым была чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. По словам приемного сына епископа, протоиерея Сергия Гарклавса, «в сентябре 1944 года немецкие власти предложили епископу Иоанну в течение 24 часов покинуть Ригу. Он очень хотел остаться, но власти были неумолимы. Имелись и другие обстоятельства. Остаться же означало обречь себя на неизбежные страдания, тогда как отъезд обеспечивал, по крайней мере, безопасность», поэтому епископ Иоанн, подчиняясь распоряжению оккупационных властей и велению своего сердца, «…собрал кое-какие вещи и вместе со своей матерью и личным секретарем Сергием покинул Ригу и направился в порт Лиепая».

По свидетельству архимандрита Кирилла (Начиса), встретившего епископа Иоанна уже в Лиепае, «…уезжать с родины Владыка Иоанн не хотел, говоря: «Зачем я поеду туда, где и кем я там буду?», высказывая желание остаться в Латвии, каким-нибудь образом избежав эвакуации. Владыка хотел спрятать икону и никуда не ехать, тем более, что Курляндия к тому времени была полностью окружена советскими войсками. Однако обстоятельства, судьба святыни и сопровождавших ее сложились иначе».

В Лиепае группа епископа Иоанна возросла до 30 человек. Судя по всему, надзор за высылкой духовенства не был строгим, так как одному из священников, о. Николаю Трубецкому, в последний момент удалось избежать эвакуации и остаться в Латвии. Впоследствии он дорого заплатил за любовь к родине: 20 октября 1944 года о. Николай Трубецкой был арестован органами НКВД и приговорен к 10 годам лагерей. Его судьба не была исключительной, поскольку в послевоенные годы органами НКВД был репрессирован каждый четвертый православный священник Латвии.

22 сентября 1944 года группа епископа Иоанна погрузилась на транспортный корабль, направлявшийся в Данциг (ныне Гданьск). Из Данцига епископ Иоанн и сопровождавшие его священники переехали в чешский город Яблонец. На территории Чехословакии они встретили окончание II Мировой войны, в результате чего оказались в советской зоне оккупации. Опасаясь насильственного вывоза на территорию СССР и, как следствие этого, репрессий со стороны органов НКВД, латвийские беженцы стали искать возможность перебраться в американскую зону оккупации. В августе 1945 года они переехали в Прагу, где встретились с группой, состоящей из духовенства и мирян Литовской епархии, во главе которой был архиепископ Ковенский Даниил (Юзвьюк). Поддавшись пропаганде сотрудников советской репатриационной комиссии, архиепископ Даниил вернулся в СССР, где жестоко поплатился за свою доверчивость четырьмя годами тюремного заключения.

С помощью епископа Сергия (Королева, 1881-1952), управлявшего «евлогианскими» приходами на территории Чехословакии, епископу Иоанну (Гарклавсу) удалось заручится поддержкой католического агентства «Каритас» и тем самым уберечь членов своей группы от практически неминуемой выдачи Советскому Союзу. Присоединившись к группе бельгийских и французских беженцев, латвийские священники под видом бельгийских рабочих смогли пересечь границу Чехословакии и оказаться в американской зоне оккупации – сначала в чешском городе Пилзен, а оттуда перебраться на территорию Западной Германии в городок Амберг близ Нюрнберга. После этого епископ Иоанн с ближайшим окружением переехал в лагерь для перемещенных лиц (DP – Displaced Persons – прим.) в местечке Херсбрук, которое стало своеобразным центром эмигрантов из балтийских стран. В Херсбруке епископ Иоанн пробыл вплоть до 1949 года, то есть до своего отъезда в США.

 

«Перемещенные лица»

11 февраля 1945 года при подписании Ялтинского договора между державами-союзниками были заключены секретные соглашения о взаимном возвращении перемещенных лиц. Этими соглашениями определялось, что «все советские граждане… будут содержаться в лагерях или сборных пунктах до момента передачи их… советским властям», причем подчеркивалось, что «после установления советского гражданства… перемещенные лица будут репатриироваться, невзирая на их личные желания». На основе этих соглашений после окончания войны были созданы лагеря DP.

К концу войны на территории Западной Европы находилось около 7 миллионов человек, отнесенных к перемещенным лицам с территории СССР с начала II Мировой войны, то есть с 1 сентября 1939 года. На основании ялтинских соглашений уже к концу 1945 года в СССР было репатриировано около 5 миллионов человек. Следует отметить, что западные державы, руководствуясь тем, что к моменту начала II Мировой войны балтийские страны не входили в состав СССР, не считали беженцев из Прибалтики советскими гражданами и не понуждали их к репатриации.

Руководство НКВД считало необходимым вернуть в СССР всех, так как «каждый из них, оставшись в руках противников СССР, может принести больше вреда, чем тысяча вредителей внутри страны». Через год советское правительство узаконило эту установку органов НКВД и расширило круг лиц, подлежащих репатриации. 14 июня 1946 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, которые утратили советское гражданство», на основании которого репатриации в СССР подлежали все эмигранты с территории бывшей Российской империи, независимо от их подданства. В целом массовая репатриация в СССР бывших военнопленных и гражданских лиц продолжалась до 1 января 1952 года.

Истории известны случаи массовых самоубийств перемещенных лиц, которые не хотели репатриации в СССР. Так, 1 июня 1945 года, когда свыше 25 тысяч казаков из лагеря близ австрийского города Лиенца были выданы британскими властями советским союзникам. Протестуя против этого, около 700 казаков застрелились, а еще около 600 человек (в основном женщины и дети) приняли смерть в водах реки Дравы. Случаи массовых самоубийств повторились 12 августа 1945 года в Кемптене, в Пеггеце, в Дахау и других лагерях DP.

Насильственная репатриация, развернутая советскими властями, и ответная реакция на эти репрессии самих перемещенных лиц ошеломила Запад и вынудила командующего американскими войсками в Европе генерала Д. Эйзенхауэра 4 сентября 1945 года временно приостановить принудительную выдачу советским властям перемещенных лиц, не желавших репатриироваться в СССР. Позднее сам Эйзенхауэр так объяснил причины принятия этого решения: «Подлинно несчастными были люди, которые по той или иной причине не имели дома, либо подвергались в прошлом репрессиям и не хотели возвращаться домой, опасаясь дальнейших последствий. Ужас, испытываемый этой группой, потряс нас количеством самоубийств среди людей, предпочитающих скорее умереть, нежели вернуться на родину. Иногда это были предатели, справедливо боявшиеся ожидавшего их наказания. Но в большинстве случаях эти люди принадлежали к обездоленным и считали смерть менее страшной, чем предстоявшие новые репрессии».

22 декабря 1945 года была принята так называемая «директива Трумэна» о разрешении на въезд в США более 40 тысяч беженцев II Мировой войны. Однако большинство перемещенных лиц не имели средств, чтобы оплатить свой проезд на американский континент, поэтому в первые месяцы 1946 года этим разрешением воспользовались лишь две тысячи пятьсот беженцев из числа «перемещенных лиц».

 

Священники в лагерях DP

По сути, только православное духовенство пыталось прийти на помощь бесправным обитателям лагерей DP, разделив с ними тяготы беженского существования. Из воспоминаний русских беженцев, прошедших через подобные лагеря: «…все люди тогда были напуганы, часто душевно больны, и помощь опытного священника была им необходима. Ведь понимали же тогда, что такая жизнь неестественна и долго продолжаться не может – это только какой-то антракт между двумя действиями. Над первым, зловещим, занавес опустился, а над вторым еще не поднялся. А кто мог тогда помочь страдающим людям? Только молитва священника – доброй души. Без этой помощи человек страдал и погибал».

По данным Русской Православной Церкви Заграницей, в 1945-1946 годах в западных оккупационных зонах (то есть в лагерях, контролируемых войсками США, Великобритании и Франции) служили 350 православных священников, однако, учитывая духовные нужды миллионов перемещенных лиц, священнослужителей в лагерях DP катастрофически не хватало.

Все священники, сопровождавшие епископа Иоанна (Гарклавса) в скитаниях по Европе, разъехались по германским лагерям DP, в которых проживали беженцы из СССР и Прибалтики. Под руководством священников в лагерях создавались приходы, оборудовались импровизированные молитвенные дома.

В целом в 1945-1949 годах латвийским духовенством в лагерях DP было открыто около 30 новых приходов.

Епископ Иоанн регулярно посещал все новые православные приходы в лагерях для перемещенных лиц и каждый раз Владыка брал с собой Тихвинскую икону Богородицы. По воспоминаниям протоиерея Сергия Гарклавса, «…присутствие Тихвинской иконы среди обездоленных людей являлось безусловным источником духовной и моральной силы. Не зря ее стали почитать как "защитницу" православных беженцев».

Беженцы прилагали все силы, физические и духовные, для того, чтобы иметь свой храм, возможность молиться. Временные церкви и часовни в лагерях DP были «устроены чрезвычайно просто: из досок или листов жести. Внутри – несколько икон, простой иконостас, подсвечник, лампады из консервных банок – трудно представить себе что-то более простое. Но внутри этого сооружения горел жар людских сердец и душ». По словам протоиерея Николая Виеглайса, в каждом лагере была комната, отведенная под церковь, которую оборудовала не администрация лагеря, а сами перемещенные лица, однако «в Регенсбурге мы служили в лютеранской церкви. В другом месте мы служили в католической часовне… В лагерях мы служили регулярно, раз в месяц или чаще. Иногда с Тихвинской иконой, иногда без нее».

Следует отметить, что большинство перемещенных лиц не могли внести какое-то пожертвование, поэтому священники в лагерях DP, как правило, служили безвозмездно. В материальном отношении они ничем не отличались от своей обездоленной паствы.

В лагерях DP практически не было православной литературы. Несмотря на тяжелейшие материальные условия латвийское духовенство пыталось решать и эту проблему. В 1946 году благочинный лагерей, расположенных в британской зоне, протоиерей В. Шкилиньш с помощью администрации подготовил и издал книжку «Lūgšanas un Baznīcas mācības» («Молитвы и учение Церкви») и православный календарь. В 1947 году в Херсбруке были опубликованы «Молитвы и песнопения», подготовленные на церковнославянском языке протоиереем Николаем Виеглайсом и епископом Иоанном (Гарклавсом).

В 1944-1945 годах на Запад эмигрировало 30 латвийских священников.  Сразу после переезда в Германию часть из них перешла в клир этой Зарубежной Церкви. Несмотря на то, что бывшие латвийские священники находились в разных церковных юрисдикциях, они продолжали поддерживать дружеские, даже сердечные отношения.

Специфика служения в лагерях DP состояла в том, что прихожане постоянно менялись: кого-то репатриировали в СССР, кто-то «из-за грозящей опасности с Востока» переезжал в другие европейские страны или на американский континент. Вслед за своей паствой Германию покидали и священники.

В результате уже в начале 1947 года вокруг епископа Иоанна остались только двенадцать священнослужителей, трое из которых по возрасту и состоянию здоровья не могли исполнять священнических обязанностей.

 

На пути в Америку

1 октября 1947 года епископ Иоанн (Гарклавс) обратился к митрополиту всея Америки и Канады Феофилу (Пашковскому) с просьбой «включить меня и сопровождающее меня духовенство в состав клира Вашей Церкви». В своем прошении Иоанн особо подчеркнул, что «обслуживая духовные нужды прибалтийцев, проживающих в лагерях DP, я не входил в общение ни с карловацкой, ни с другими церковными ориентациями, используя право временного автономного управления». Собравшийся 12-13 ноября 1947 года в Сан-Франциско Собор епископов Американской Православной Церкви (тогда – в юрисдикции Московского Патриархата) принял решение удовлетворить эту просьбу латвийского духовенства.

24 июня 1948 года Конгресс США принял закон «О перемещенных лицах», по которому Соединенные Штаты в течение последующих двух лет принимали, помимо квотных иммигрантов, 205 тысяч перемещенных лиц из оккупационных зон в Германии, Австрии и Италии. США были заинтересованы, прежде всего, в получении дешевой рабочей силы, поэтому преимущественное право в переселении предоставлялось лицам, занятым до войны в сельском хозяйстве, строительстве и домашнем хозяйстве; лица других профессий входили во вторую категорию переселенцев. В результате решение вопроса о переселении в США группы латвийских священников во главе с епископом Иоанном (Гарклавсом) заняло почти два года. Самую действенную помощь в их переселении оказали так называемый «Толстовский фонд» (Tolstoy Foundation), а также организация «Church World Service», оплатившая их переезд через океан (150 долларов на человека, которые должны были быть в течение года после переезда возвращены этой организации).

Вопрос об оплате переезда в США через океан был крайне важным для большинства переселенцев, так как из-за полного отсутствия материальных средств они не могли не только оплатить свой переезд, но даже добраться до ближайшего города. Так, по словам епископа Иоанна (Гарклавса), летом 1948 года «из-за валютной реформы, лишившей нас сбережений на путевые расходы», никто из подавших прошение на иммиграцию в США латвийских священников не имел возможности съездить в Мюнхен, чтобы выяснить, как решается дело об их переселении в США, поэтому «мы находимся в полном неведении относительно нашего положения и возможности выезда».

21 июля 1949 года епископ Иоанн (Гарклавс) прибыл на американский континент, где в октябре 1949 года был назначен епископом Детройтским и Кливлендским Американской Православной Церкви (с февраля 1957 года – архиепископ Чикагский и Миннеапольский). Летом-осенью 1949 года из лагерей DP на территории Германии переехали в США восемь латвийских священников, четыре иподиакона, два регента церковных хоров, один псаломщик, члены их семейств, а также некоторые православные латвийские миряне (в целом – 67 человек). Благодаря помощи епископа Иоанна и в последующие годы православные латвийцы из германских лагерей DP, как правило, переезжали на территорию США.

*

PS: Тихвинская икона отправилась вместе с владыкой Иоанном (Гарклавсом) на американскую землю. По воспоминаниям очевидцев, в Троицком соборе в Чикаго Тихвинскому образу поклонялись многочисленные паломники.

После кончины архиепископа Иоанна в 1982 году хранителем святыни стал по завещанию своего приемного отца протоиерей Сергий Гарклавс, этому он посвятил практически всю свою жизнь. С возрождением в России Тихвинского Успенского монастыря 9 июля 2004 года чудотворная икона вернулась в родную обитель.

В основе материала –
статья Александра ГАВРИЛИНА
в журнале «Церковь и время», №2 (39) 2007

Цитируется с сокращениями по публикации
сайта «РПЦЗ: обзор»