Лолита впала в ажиотаж, став ведущей шоу "Суперстар! Возвращение"

Лолиту сложно представить в умиротворенной медитации. И, если уж она будет этим заниматься, то, скорее всего, в рамках промо новой песни или на съемках телешоу. Назло всем карантинным ограничениям, у Лолиты масса дел, и сейчас начинается новый этап в ее телекарьере.

После внушительного перерыва в эфире НТВ появится программа «Ты — суперстар», новой сезон которой называется «Суперстар! Возвращение». Шоу подверглось изрядной модернизации, но главные герои в нем по-прежнему звезды девяностых, активность которых в последнее время казалась довольно скромной, хотя эти лица и эти песни по-прежнему не забыты.

Роль одной из ведущих шоу снова предложили Лолите, и перед началом работы певица и телеведущая с большим стажем испытывает ажиотаж, который сама характеризует как очень приятный. «МК» обсудил с Лолитой правила перезагрузки, а также успехи, провалы, скандальные ток-шоу и важность красивого платья.

— Судя по тому, что ты с большим энтузиазмом второй раз входишь в знакомую воду, все эти ретрострасти тебе очень даже по душе…

— Я всегда рада видеть своих коллег, к тому же тринадцать лет назад в программе был невероятно сильный состав. Тогда победила Азиза, но была и Таня Буланова с шикарными номерами. Или Людмила Петровна Сенчина, то есть артистка, о которой нельзя сказать, что она возвращалась на сцену, скорее мы просто забыли, что ей тоже неплохо оказаться на большом экране. В новом сезоне я была очень рада видеть Влада Сташевского и Богдана Титомира, которых нежно люблю и с которыми много лет не встречалась. Ира Шведова, Алиса Мон — все они много чего накопили за последнее время, и нужен был выплеск. Что и произошло.

— Некоторые зрители воспринимают этот проект как своего рода последнюю надежду для когда-то популярного артиста. Хотя это не совсем правильно. Многие герои шоу по-прежнему стабильно работают, разве что в новости не всегда попадают…

— Но все равно им нужна какая-то перезагрузка. Я вот давно не видела на экране Алису Мон и должна сказать, что сейчас она в блистательной форме. Конечно, многое зависит от удачи и от продюсерских возможностей.

— Вот тебе никакие перезагрузки не требуются. Что ты делаешь для того, чтобы оставаться той самой Лолитой, которую никто никогда не забывал?

— С одной стороны, наверное, это моя карма. А с другой стороны, моим большим счастьем стало то, что у меня никогда не было продюсера. Когда-то по молодости казалось, что это плохо и мне очень не повезло тащить все на себе.

Но я никогда не забуду слова Юры Айзеншписа и Бари Алибасова. Они всегда говорили, что мне никто не нужен и я должна все делать сама, потому что все, чего я добьюсь, потом будет принадлежать только мне. Здесь и успех, и неуспех, и все финансы, и отсутствие каких-то разбирательств, потому что я никому ничего не должна. Это тяжелый путь, но когда ты к нему привыкаешь, то понимаешь: тебе в чем-то легче, потому что сама за себя отвечаешь. Все шишки — дело твоих рук, цветы и аплодисменты — только твоя заслуга. Мой единственный принцип — не останавливаться и не ждать результата. Я иногда отдаю себе отчет в том, что песня, которую я купила, — это не хит. Но она мне нужна для концерта или для того, чтобы поддерживать себя в вокальной форме или освоить новый стиль, потому что раньше я такого не пела.

— Например, начать читать рэп с багажом из десятков популярных на всю страну эстрадных песен…

И еще я пользуюсь молодыми мозгами. Не потому, что слежу за трендами и хочу быть все время модной. Ни в коем случае. Мода — вещь цикличная, она постоянно возвращается. Но молодые мыслят по-другому, они еще не уставшие, и мне легче работать с молодыми авторами и аранжировщиками. Мы как-то с ними на одной волне, и между нами нет чувства жалости друг к другу. Есть уважуха. Так что я все время занята и, самое главное, не жду результат. Когда его ждешь, то бывает очень больно от провалов. Если песня пошла, то о ее успехах узнаю от других, это мой принцип.

— Удивительно, что при такой занятости у тебя есть время на телевидение. Причем как ведущая ты на экране с начала девяностых, когда еще вместе с Александром Цекало начала вести программу «Доброе утро, страна!». Как это получилось: случайно или очень хотелось попробовать еще и такой вид деятельности?

— Жанр кабаре-дуэта «Академия» был в чем-то еще и разговорным. Так что мы являлись универсальными артистами, и эту универсальность я оставила за собой. Я всегда понимала: если что-то не идет с песнями, ты спокойно существуешь в разговорном жанре. Это прекрасный вид деятельности, где, кстати, тоже нужно все время шевелить мозгами. И «Тэфи» я получила за проект «Лолита. Без комплексов», где вроде нет ничего общего с моей сценической работой.

Но мне помогло режиссерское образование, которое оказалось таким крепким и надежным, что всегда меня вытаскивало в таких случаях. Поэтому я иногда занимаюсь не своими жанрами. И если «Суперстар! Возвращение» — это абсолютно мой жанр по ведению, репризам, общению с публикой, то следующий проект, который я буду делать, совершенно другой. И мне он очень интересен как авантюра. А третий проект, который мне предложил продюсер Антон Красовский, связан с документалистикой, где я вообще никогда не плавала. Но мне и это интересно. Вот такая серия обучающих предметов, чтобы мозг не заснул хотя бы до семидесяти.

— И еще неплохая идея для времен гастрольного моратория…

— Конечно, когда все гастроли заморожены, телевидение — это выход из положения. Я могла бы сидеть в студии, но от моего сидения там ничего не изменится. Мое дело найти песню, отдать в правильные руки, потом записать и заниматься продвижением. И такая работа происходит. Вот у меня на днях вышла новая песня. Но одной такой продюсерской работы мне уже мало. Зачем сидеть на попе без гастролей и зарабатывать депрессию? Мне интересно быть занятой.

— Ты упомянула программу «Лолита. Без комплексов». Это был большой проект, который можно сравнить с тяжелым грузом, который необходимо все время тащить в гору. В таких ситуациях у каждого могут возникнуть сомнения в духе «тем ли я занимаюсь». У тебя такое было?

— Нет, мне это доставляло удовольствие. Но случилось то, о чем мне говорили все корифеи телевидения. «Не бери на себя чужое горе, не подключайся», — предостерегали опытные люди. А я спорила и говорила, что нужно погружаться во все с головой. И успех у проекта был во многом по этой причине. По этой же причине я ушла через два года. Я поняла, что не выдержу эмоционально и физически. Наверное, в западной телевизионной системе я могла бы зарабатывать на таком шоу деньги, которые позволили бы построить параллельный вокальный график так, чтобы не переутомляться. На этого не было. Я приезжала из тура, заходила в павильон, снимала по три шоу в день. Конечно, я выдохлась, и чужое горе героев программы отразилось на мне очень сильно.

— Наверное, поэтому, после того как ты ушла из программы, в твоей телевизионной деятельности был перерыв…

— Какое-то время я и правда не прикасалась к телевидению. Сейчас у меня другие проекты. И те, кто меня приглашает их вести, понимают, что я не растеряла базу, которую наработала в том числе и на «Лолите. Без комплексов». Но теперь я знаю, как себя поберечь. Это не будет выглядеть как незаинтересованность в работе на площадке, но моя эмоциональность уже взрослая. Плюс я выстраиваю график таким образом, чтобы не сломаться. Я беру выходные.

— В телевизионной рутине, в отличие от музыкальной, довольно часто случается так, что определенные вещи делать нужно даже когда совсем не хочется. Как ты переживаешь такие моменты?

— В музыке бывает тоже невесело. Песни не всегда получаются. Рвешься в студию, надеешься на аранжировку, а она не готова или готова, но не в том виде, в котором должна дойти до публики. Гастроли это тоже не только заход на ночь в хорошую гостиницу. Но что касается телевидения, то я приняла для себя одно решение. Я больше не хожу туда, где присутствие в кадре не доставляет мне никакого удовольствия. Такое право я для себя заслужила. Для меня нет смысла ходить по кругу, я же не белка в колесе, мне спираль нужна. А все эти круги под названием «надо» я уже прошла. Это ужасно, скучно, безобразно, но я делала, чтобы ни с кем не поругаться, потому что потом не позовут. Сейчас мне совершенно все равно, позовут или нет. Интернет снял зависимость от телевидения и радиоэфиров и дал некоторую свободу.

— Как ты относишься к современному телевидению с точки зрения зрителя?

— Скажу правду: года три вообще не смотрю телевизор.

— Не очень-то корпоративно. Как же это получается?

— Прекрасно получается. Даже те программы, в которых я снимаюсь, смотрю очень редко и на YouTube. В какой-то момент я поняла, что, включая телевизор, вдруг становлюсь безумной бабкой от всей агрессии, которая выливается на зрителя. Я не хочу вызывать в себе агрессию, но ты смотришь на тех орущих и часто безумных людей в ток-шоу и внутри помимо твоей воли возникает сопротивление. Ты вступаешь с этими людьми в диалог, называешь их идиотами, начинаешь злиться — кому это надо, неужели есть дебилы, которые такое смотрят. А потом ловишь себя на мысли, что почти все свои замечания от увиденного произносишь вслух, а если с экрана еще услышишь ответ, то пора к психиатру. Я решила исключить этот вид раздражителя.

— Ты большой специалист по ток-шоу. На твой взгляд, что сейчас происходит с этим жанром?

— Я не могу назвать его умирающим, потому что ему слишком много лет и его уже неоднократно хоронили. Наши ток-шоу сейчас превратились в некое подобие мексиканской мыльной оперы. Придумывается либретто или сценарий, набираются действующие лица, известные или не очень, и идут сюжеты. Такая опера может быть трех- или даже пятисерийной, все зависит от рейтинга. Для меня это за гранью добра и зла, но кому-то это, к сожалению, интересно.

— У тебя сейчас начинается новый этап телекарьеры. Как ты воспринимаешь команду «мотор!» почти через тридцать лет после того, как стала телеведущей?

— Для меня это как любой выход на сцену. Есть груз того, что от тебя чего-то ждут, возлагают надежду и поэтому пристально смотрят. У меня внутри по-прежнему есть установка не подвести людей, не сделать хуже, а придать какой-то отблеск. Ведение — значимый момент в любой программе. Беспомощность ведущей не вытянет ни один собеседник, это все-таки хоровое пение, где иногда есть солисты. Как меня трясло перед началом съемок «Суперстар! Возвращение», могут подтвердить и Вадик Такменев, и вся команда. Я из тех людей, которых не может не трясти перед командой «мотор!». Это нормальное состояние.

— И красивое платье в данной ситуации может сыграть определенную, но, к сожалению, не определяющую роль…

— Ровно на один проезд камеры, а дальше глаза и губы. То, что ты говоришь, твоя энергетика — это гораздо важнее.