Карикатура как триггер Третьей мировой

О том, как будет меняться облик Европы после целой сери терактов, устроенных исламскими радикалами, корреспонденту KM.RU рассказывает профессиональный военный конфликтолог Александр Лифанов.

– Александр Геннадьевич, какое продолжение будет иметь конфликт с отрезанием головы учителю из-за карикатуры?

– Самые трагичные. Этот мировоззренческий конфликт может кардинально изменить весь социальный уклад французского общества и даже привести его к Гражданской войне. Почему-то все зациклились именно на этой злосчастной карикатуре. Хотя конфликт этот имеет очень глубокие корни, пропасть между мигрантами и коренными французами носит непреодолимый характер.

– Но все страсти в обществе накалились именно из-за этой карикатуры…

– Котел страстей нагревался задолго до ЭТОЙ карикатуры. Тут дело в самом этом жанре искусства, который во Франции можно считать национальным. Сказать, что французы обожают карикатуру – не сказать ничего. Они живут карикатурой, дышат ей. Они же ее и создали – и даже раньше англичан. Любовь к карикатуре – часть национальной аутентичности француза, краеугольный камень характера, генетического, цивилизационного и культурного кода француза.

У русских есть поговорка «Ради красного словца не пожалеет и отца». Как говорит мой знакомый карикатурист, широко известный в узких кругах: «Француз ради красного словца не пожалеет ни отца, ни сына, ни святого духа». В карикатуре для них нет и не было авторитетов и каких-то табу.

За право едко высмеять в своих рисунках власть предержащих, короля, сановных чиновников, самого Папу французы с гордо поднятой головой шли в Бастилию и на гильотину. Но шли под бурные аплодисменты миллионов своих почитателей. С точки зрения недалекого обывателя, для них действительно не было ничего святого. Карикатуристы во Франции – это особая профессия. Наиболее талантливые из них становились народными любимцами, как у нас – народные артисты.

Кто жил в советское время, помнит, какой популярностью у нас пользовались Савелий Крамаров, Георгий Вицин, Николай Караченцов. Вот такой же популярностью у французов пользуются карикатуристы, да и сам журнал «Шарли Эбдо». Еще до прихода в наш мир Интернета его печатные номера в киосках разлетались, как жареные пончики на вокзале.

Для француза проще умереть, чем отказать себе в удовольствии высмеять в рисунке пороки как собственной элиты, так и свои собственные. Чего стоит последняя карикатура, посвященная этому убийству, где француженки танцуют канкан с отрезанными головами, зажатыми подмышкой. Очень едкий намек на беспечность самого общества перед наступающей угрозой.

Я уж молчу про то, что сами французы считают наличие чувства юмора признаком высокого интеллекта. Есть чувство юмора и самоирония – значит, умный. Нет – идите дальше, пожалуйста. В хорошо известном направлении.

И вы хотите, чтобы они от этого отказались? Это все равно, что отказаться от собственной идентичности, от гордого завоевания своих предков, от своих родителей, своих глубинных скреп и корней и признать самого себя глупцом.

И проблема – не в конкретной карикатуре на Пророка. Проблема в том, что десятки миллионов мигрантов, живущих во Франции, вообще не воспринимают карикатуру как жанр. Их от нее коробит.

Французские власти в свое время завезли на территорию страны людей с принципиально иным генетическим кодом, иным мировоззрением, принципиально иной культурной идентичностью. Как говорит тот же карикатурист, у многих мигрантов отсутствует тот ген юмора, который есть у французов. Его просто нет в ДНК.

Кстати, касается это не только мусульман. У немцев, например, в понимании французов этот ген тоже отсутствует. Но сами немцы относятся к этому спокойно и с этим, как говорится, живут. Они считают, что у них масса других преимуществ перед любителями устриц и лягушек.

Но в мусульманском мире карикатура всегда считалась чем-то порочным. Её там просто не было никогда. С точки зрения правоверного мусульманина карикатура – это «харам», верх глумления, какой-то особый цинизм, предел извращения. А карикатура на Пророка – это нечто вообще за гранью добра и зла.

И совершенно логично, что в восприятии святого для французов жанра между мигрантами и коренными жителями возникли непреодолимые разногласия.

– Но почему у мигрантов во Франции нет потребности в какой-то культурной ассимиляции?

– Судите сами. Что должен думать араб из Туниса или чеченец из Ачхой-Мартана, которого сами французы приглашают жить и работать во Францию? Он думает, что французское общество в нем остро нуждается. То есть он изначально приезжает в эту страну со статусом желанного гостя. Но едет он туда со своим набором ценностей, своим культурным кодом, сформированным сотнями предыдущих поколений. И в угоду этим европейцам менять его он не собирается. С чего бы вдруг?

А что он видит, приехав в Европу? Он видит полное падение нравов (с его точки зрения), видит слабых изнеженных комфортом мужчин и распущенных (опять же с его точки зрения) женщин, идейную бездетность, рухнувшие семейные отношения, педофилию, гомосексуализм, однополые браки – в общем, полный набор того, за что на родине его предков людей или до смерти забивают камнями, либо отрезают головы.

И у человека формируется мировоззрение оккупанта. Этот прогнивший мир пороков нужно подчинить себе, – думает он. Мало того. Его нужно заставить жить по нашим единственно верным законам. Этих овец нужно сбить в стаи и периодически ощипывать. И он приступает к действию.

– То есть отрезанию голов неверным...

– В том числе. Так делали все его предки .Так будет делать и он. Если вы пригласили к себе в гости каннибала, не удивляйтесь, что рано или поздно он вами полакомится. А отучить его есть вкусную человечинку – верх наива. Парадокс в том, что этот наив (под названием мультикультурализм) был присущ миллионам французов до сих пор – до тех пор, пока им не начали отрезать их наивные головы.

– Но сейчас уже никто никого никуда не приглашает. Беженцам перекрывают все маршруты в «сладкий европейский рай». На греко-македонской границе скопились тысячи человек…

– Поздно. Во-первых, обратно из них никто не поедет – ни в Турцию, ни в свой Афганистан или Бангладеш. Не для того они ехали за тысячу верст от своей нищей и стреляющей родины, чтобы вернуться обратно. Эрдоган уже указал им путь, и это билет в один конец. Они скорее всего оседлают контрабандные маршруты, которые в Европе контролируют албанцы, или уйдут в европейский криминал – в качестве расходного материала.

Но скорее всего их перебросят куда-нибудь на территорию новообращенных европейцев – в Прибалтику, Болгарию, Сербию или Румынию. А часть пополнит ряды игиловцев (ИГИЛ - организация, запрещенная на территории РФ. - прим.ред.). И совершенно очевидно, что все они еще больше озлобятся на этих «тупых и ленивых европейцев». И при малейшей возможности будут им мстить.

Но европейцам на самом деле и без них проблем хватает. Мусульманская контр-культурная пятая колонна в Европе насчитывает уже десятки миллионов человек. О какой-то культурной ассимиляции этой армии бородачей речи не идет в принципе. О мирном сосуществовании с коренными жителями – тоже.

Во многих европейских городах ими захвачены уже целые кварталы, куда боится соваться даже полиция. Там – свой мир, свои законы, свои обычаи, своя культура. Женщины в этих кварталах в режиме доменной печи будут рожать новых будущих бойцов за правильный ислам. Мужчины готовятся брать власть, периодически отрезая головы заблудшим европейцам. И там за карикатуру из «Шарли Эбдо» никто не даст за вашу жизнь и гнилой картофелины.

– И что будет дальше?

– Дальше – два пути. Первый – смириться с тем, что Европа превратится в Еврабию. Сдаться. Женщинам – отказаться от мини-юбок и закрыть лицо паранджой. Мужчинам – отказаться от генетического кода своих предков, от своей культуры. В идеале – принять ислам. И таких в Европе уже хватает, кстати.

Путь второй – объявить тотальный прессинг исламскому радикализму. На карикатурный террор они должны ответить силовым террором – пусть даже выходящим за рамки законного поля. Причем здесь им как раз нужно действовать по мусульманским канонам, где справедливый суд – это быстрый суд. Местные исламские радикалы должны почувствовать на своем горле железную хватку государства и общества.

Так, например, сделали в свое время поляки, развязав руки местным националистам, которые вынесли из страны всех мигрантов, устроив погромы по всей стране, на которые местные силовики смотрели с широко закрытым глазами.

Но французы – не поляки. Они сейчас хронически отстают от вызовов времени. Сумеют ли они пойти по польскому сценарию или придумать какой-то свой путь решения возникшей глобальной проблемы – посмотрим. Пока прямых предпосылок к этому нет…

Беседовал: Вадим Степанцов